Карьера

 
Это потом, на флоте, наш путь нарекут – славным… По прибытии, так и скажут: « Вы прошли славный путь – от сперматозоида до лейтенанта… » А пока, вот – все проходят ВВК…
Военно-врачебную комиссию, последнюю инстанцию, эпилог первого этапа или этап первого эпилога… В общем, что тут рассусоливать – через месяц вручат погоны с двумя ма-аленькими звёздочками разделёнными черной полосой… И ещё присвоят воинское звание – инженер-лейтенант или лейтенант-инженер… Хрен редьки не слаще… И, по этапу к эпилогу…
Славный путь?! …Хы, однако!

Вовка ВВК прошёл… Анализы – сдал, флюорографию, кардиологию, урологию, психиатрию и прочие процедуры – выдержал. Врачи тщательно осмотрели все Вовкины проходы, щели, отростки, отвислости и отвороты… Где-то что-то соскребли… (возможно на память). Куда-то слазили, поглядели. Что-то закапали и даже влили. Укололи и пощупали. Повертели и послушали, а потом опять повертели… В общем – всё… Всё – что только можно придумать… А один из врачей, сделал с Вовкой такое…, что и придумать не возможно.
Но вердикт – эти « бело-присяжные » вынесли суровый – не годен к службе на ПЛ. Хочешь – возражай. Хочешь – не возражай. Не годен…
Вовка вышел из санчасти, посмотрел на белый свет огромными зрачками и « наатропиненные » глаза протекли нечаянной влагой. Вовка зажмурился и на ощупь дошёл до скамейки.

- Эскулапов в Но-шпу мать! – в сердцах вырвалось, - Закапают всякой дряни… Ни черта не вижу…
- А ты – поморгай… Пройдёт быстрее.
Вовка на слух определил голос Новохатского.
- Поморгай?!… Глаза режет… А ты-то, что здесь торчишь? Вы же вчера ВВК проходили…
- Пока только сижу, - ответил Новохатский, - Сейчас Москвин « кисляка » принесёт – вот и заторчим.
- А-а! – понял Вовка, - Сухонькое, в такую жару – хорошо…
Вовка, вздыхая, сел. Тягостное молчание затянулось. Вовка попытался поморгать, но свет резал глаза, и казалось, что ресницы захлёбываются в слезах.
- Ты не знаешь, как будет по-украински – моргать?
- Проще простого…, - лениво ответил Новохатский, - Бачить з интэрвалымы…
- Ну-у?! – удивился Вовка, вытирая глаза носовым платком, - А меня признали не пригодным к службе на лодках…
- Мотор барахлит?
- Нет… Здоровье к-к-как у быка… Из-за заикания.
- Из-за заикания? – теперь уже удивился Новохатский, - Это ты здорово придумал! Это же как надо заикаться, чтобы из плавсостава слинять?!
- Ни чего я не выдумывал, - с обидой проговорил Вовка, - Я к-к-когда волнуюсь – заик-каться начинаю…
- Что-то я этого не замечал. – усмехнулся Новохатский.
Но, покумекав, притих. « Черт его знает… - подумал он, - Я и учился с ним в разных классах… Может и действительно – заикается… А я тут, его в надувательстве обвиняю, …обидится человек » Неуклюжая ситуация породила идиотский вопрос:
- У тебя нет расписания автобусов до Верхнесадовой?
- Есть.
Ответил Вовка, обескураживая Новохатского.
- Вот, посмотри сам в записной к-к-книжке… У меня туман в глазах. …Где-то там, на последних страницах.

Он вытащил из кармана пухленькую записную книжку и протянул её соседу. Тот взял, полистал, и нашёл ( действительно! ) расписание автобусов.
« Вот это – человек! Даже расписание автобусов есть… Верхнесадовая… А на фига она мне? » Но чтобы не показывать свою растерянность, он для приличия поводил пальцем по столбцам цифр. Перевёл взгляд на смежную страницу… и обомлел. Столбик вполне понятных цифр через дефис сопровождался вполне понятными воинскими званиями до адмирала.

- А это-то у тебя, что? Расписание движения по служебной лестнице?! Что ли? 1975 – лейтенант… 2002 – адмирал…
- Да, - ни сколько не смущаясь, подтвердил Вовка.
- Ну-у, ты лепишь! Паря! У тебя что, « лапа » - на уровне командующего Флотом?
- Нет, - коротко ответил Вовка, забирая книжку из рук любопытного коллеги.
- Нет?! Тогда, ты сильно размечтался! 2002 – адмирал… Тебя психиатр – хорошо проверял? …Адмирал! …Да, из всего выпуска – хорошо если, двое « контриков » получат… Мы же – инженеры-механики… - сучье вымя на флоте… А ты – ад-мир-ралл… С такими запросами, тебе надо было в командное училище идти… Если « лапа на белом телефоне » есть – может и дослужишься до капраза, … годам к пятидесяти… Ну, ты и мечтатель!
Вовка промокнул глазницы и, не разделяя пессимизма соратника, ответил, наивно и просто:
- Нет у меня ни к-к-каких протекций… И родом я – деревенский… Но, адмиралом быть – хочу. Вот только, видишь, к-к-какая препона… не годен в плавсостав… Для к-к-к-карьеры это – большой минус. Ог-громный… И всё из-за заик-к-кания. При поступлении – всех объегорил… А т-т-тут…
- Ну, заикание – это мать повторения… - философски изрёк Новохатский, всматриваясь в заросший разнотравьем склон училищного « захолустья », - так что, не переживай… Служить на берегу – тоже не хило… А вот и Шура Москвин! По бурьяну… несёт « струю светлей лазури »… И скорость – крейсерская!

Новохатский оживился, потирая ладони. Нагнулся, и как маг-чародей, извлёк из-под лавки три гранёных стакана.

- Адмирал, ты как – сухоньким, разговеешься?
- Можно – без особого энтузиазма ответил Вовка.

Москвин, с шумом выдыхая, рухнул на скамейку. Его синяя роба, принёсшая горьковатые запахи разнотравья, неестественно топорщилась чуть пониже груди.

- Так… Это – за чертежи… - он извлёк 750 граммовую « бомбу » из-за пазухи, - А это – за расчёты… « второй части »… - и точно такой же « близнец » встал рядом.
- Шура, ты с головой дружишь? …Какие расчёты второй части?! У нас же пропульсивный коэффициент – разный! Передирать расчёты – смысла не имеет… У тебя же « фонарность » в цифрах – такая выползет! Подбитым глазом просматриваться будет… Завалишься на защите.
- А если у меня не будет расчётов второй части дипломного проекта, меня вообще до защиты не допустят… И не переживай, сильно-то, …ты всё равно раньше меня на два дня защищаешься.
- Да и фиг с тобой – переписывай! – махнул рукой Новохатский, - Тебе с горы в жопу виднее… Просачковал два месяца, через две недели защита – опомнился…
- Что же поделаешь, если жизнь – как лестница в курятнике – короткая и вся в дерьме… - ответил Москвин, откупоривая бутылку.
- Не прибедняйся… Небось, тоже – адмиральские звёзды грезятся?!
Шура внимательно взглянул на поставленные стаканы, и стал наполнять их терпкой влагой.
- И ад… - он наполнил первый, - и мир… - вино заструилось во второй, и ал… И мир – ад, и ад – мир… Остаётся одно, только – ал…, - он взял свой стакан, - Так про какие ты там звёзды говорил?

Вино в стакане искрилось, преломляя солнечные лучи до радужных зайчиков, а те – беззаботно резвились на синих досках скамейки. Но Новохатский не стал повторять вопроса. Он поднял стакан, принуждая « зайчиков » спрыгнуть на горячий асфальт, выдержал паузу, и предложил:
За тех – кому не подают парадных трапов,
За тех – кто пашет океан,
За тех – кто не имеет « волосатой лапы »
в стране рабочих и крестьян!