Лилит

    Солнце клонилось к закату и бросало последние лучи на раскаленный асфальт шоссе, рассыпалось яркими брызгами на проносящихся машинах, которые стремились увезти своих владельцев подальше от городской суеты в загородные дома и коттеджи. Наступил вечер последнего рабочего дня и все, кто только мог, стремились на отдых, чтобы провести время в соответствии с собственными желаниями и наклонностями.

     За рулем черного BMW сидел плотный  мужчина лет 45 с лысым черепом, большими навыкате глазами, смотревшими мрачно из подлобья.  Он также стремился на отдых со своими друзьями, где можно расслабиться, предаться любимым развлечениям. А развлечения у сидевшего за рулем мужчины были крайне своеобразными.
-Как все хорошо было,- напряженно размышлял он и – вот как повернулось. Непонятно, в чем дело. Может бандитская разборка? Но он исправно платил своей бандитской крыше, все было нормально. Может конкуренты? Не похоже. Такая странная смерть, так не убивают.-

     А все дело было в том, что недавно был обнаружен труп одного из его друзей. Машина стояла на обочине, Его друг сидел в машине, облокотившись на руль, и был мертв. Экспертиза установила, что тело было полностью обескровлено. И никаких следов насилия.
  -Просто наваждение какое-то - думал Иван (так звали мужчину).
- А может все из-за той девчонки? Да нет, вряд ли. Кто она такая, чтобы из-за нее такое делать. Отца нет, живет с матерью, никаких родственников и серьезных знакомых -.

     За городом его ждали два  друга: Пашка (для прочих Павел Тимофеевич) и
Серега ( Кузнецов Сергей  Павлович), с которыми он знаком еще с доперестроечных времен. Четвертым, которого нашли в машине мертвым, был Юрка-Банкир, Юрий Дубовский. Так его прозвали, поскольку был владельцем фирмы, занимавшейся микрокредитованием.

     Практически все они вынырнули из мутных вод перестройки, в которых начинали свой бизнес, спекулируя валютой. Было такое, когда компании молодых людей стояли у обменных пунктов, предлагая поменять доллары на рубли, при этом стремясь всунуть гражданам куклу или обмануть другими способами. Так рождалась современная российская элита. У каждого из них теперь был свой бизнес, а в свободное время они периодически собирались на отдых неизменными атрибутами которого были баня, девочки, выпивка.

     Но постепенно эти развлечения приедались, и хотелось чего-то нового. И однажды Юрка-Банкир на очередном собрании заявил:
- А что, господа, вот у нас тут все девочки да девочки. А на деле они давно уже не девочки.-
-Так что же нам в детский сад ехать за девочками, - сказал Пашка.
-Зачем в детский сад?- Удивился банкир.
- А где же в наше время можно найти девочку?- спросил в свою очередь Пашка.
Все громко рассмеялись.
-Да некоторые продают свою девственность по разным причинам. Иногда нужда какая –ни будь одолевает. Я слыхал, что это может стоить тысяч 10 тысяч баксов.-
Ну, такие деньги какой-то пигалице это слишком - сказал Иван.
-А кто сказал, что их надо платить? Дать 100 баксов и хватит с нее.
.- Найду я вам девочку, - сказал банкир.- Но только, чур, я первый буду.

      Никто из компании не предал значения этим словам и о разговоре вскоре забыли.
Но в один прекрасный день Банкир вышел из машины с девочкой. Это было хрупкое, худенькое создание, на вид ей было лет 16. Она куталась в шерстяную кофту и испуганно глядела на окружающих.
- Но вы говорили, что будете одни -  робко сказала она, обращаясь к Юрке.
-Не бойся, все будет нормально, мы тебя не обидим - ответил он. Побудешь с нами два дня, а утром в понедельник поедем в больницу и заплатим за операцию. В выходные все равно там никого нет.
      Она еще что-то говорила о больной маме, но это никого не интересовали. Изрядно опьяневшие мужики, которые сегодня проводили вечер без женщин, рассматривали жадными глазами фигурку девушки, мысленно уже раздевая ее.

     Иван чувствовал, как жгучая похоть заливает его. Было это так необычно. Он давно уже пресытился пышногрудыми девицами, способными мастерски удовлетворить любого мужчину. Здесь было что-то новое и необычное, чего он до сих пор не испытывал.

     Юрка усадил девочку за стол.
-Давай, Даша, поешь и выпей с нами. Девочка испуганно смотрела на окружающих и отказывалась пить. Но под настойчивы уговоры Юрки она все-таки выпила стопку водки, закашлялась.
-Ну, вот и хорошо, - сказал он, погладив ее по головке.
После второй стопки Даша изрядно захмелела.
-Ну, ты устала, пойдем, я отведу тебя в комнату, где ты отдохнешь.-
Девочка встала и, покачиваясь, поддерживаемая Юркой, прошла в соседнюю комнату.

     Все присутствующие  были до предела возбуждены.
   -Ну что, кинем жребий, - сказал Пашка.  Ивану выпало идти в  последнюю очередь. Это вызвало в нем острое чувство раздражение и зависти к более удачливым товарищам.
- Ну, ничего, будет и на нашей улице праздник – подумал он.
   А из соседней комнаты неслись крики.
- Дяденька, Вы же обещали. Не надо, прошу вас. Пощадите меня! Крики перешли в рыдания,
-Нет, нет, не надо.- Затем бессвязные звуки, крик боли. А дальше стоны, плачь и скрип кровати. И, наконец, раздался торжествующий рев Юрки-банкира. Рев, в котором смешались и наслаждение, и торжество самца, овладевшего своей жертвой.

    Ну а Ивану  оставалось стоять за дверью и слушать крики и плачь девочки, сладострастные стоны и возгласы своих товарищей.
     Когда все насладились, настала его очередь. С необычным волнением он вошел в комнату.  Она лежала на диване, заплаканное личико было обращено вверх.  Она безучастно смотрела в потолок, казалось уже совершенно равнодушная ко всему происходящему. И постепенно нараставшая в нем страсть упругой темной волной залила его. Иваном владело только одно чувство, овладеть ею, смять, сломать, ворваться внутрь этого худенького тельца. Все человеческое, остатки которого еще были в нем, исчезло, и он превратился в дикого зверя. С рычанием он набросился на девочку. На лице Даши отразился ужас и она пыталась закрыть руками лицо, чтобы не видеть его оскаленной, звериной морды. Очевидно, это превзошло все, что она испытала сегодня. А его все больше и больше воспалял этот испуг.  Но всему приходит  конец.

    Все закончилось и он  слез с дивана. Девочка лежала, всхлипывая и дрожа всем своим худеньким тельцем.  И этот новый опыт прочно вошел в Ивана, ему уже не нужны были женщины прежних его утех. И потом в полночном липком бреду ему постоянно представлялись худенькие девочки, с зачаточной грудью и розовыми бутонами -сосочками. Это наваждение держало его в своей власти, вызывая сладкое и, в то же время, мучительное наслаждение.

     Когда он вышел, вся компания сидела в гостиной.
- Ну что, будем продолжать – спросил Пашка.- Да хватит, наверное, на сегодня – ответил банкир. Надо ее отправлять восвояси. Пусть полежит, успокоится, дадим ей денег немного. Заслужила.-
- А где ты ее взял, - спросил Сергей.-
-  У нее мать в больнице, операция  нужна. Она пришла к нам получать кредит. Да только с чего она отдавать будет? Я представился благотворителем, сказал, что на следующей неделе будут деньги, поедем, заплатим за операцию.
- А об этом Вы договаривались.-
- Да нет, конечно, я обещал отвезти ее на выходные к бабке в деревню. Она тут где-то недалеко. А потом, сославшись, что уже поздно привез сюда. Она, конечно, беспокоилась, но я убедил ее, что ничего не случится. Вы же знаете, я умею людей обрабатывать. И более опытных. А тут эта пацанка.-
- Да, здорово ты это провернул - восторженно воскликнул Серега. А платить то будем?
Да дадим немного денег. Конечно не  двадцать тысяч баксов. А так, по сотенке с носа.-
- Как бы чего не случилось. Дело то не шуточное, тут статья серьезная.  -забеспокоился Иван.-
- Да чепуха, сейчас вымоем ее, чтобы следов не осталось, оденем и в деревню к бабушке с дедушкой. Тут километров 10 всего–на всего. А там пусть разбираются. Ничего не докажут.

     Как решили, так и сделали. Девочку занесли в ванную и тщательно промыли, а затем одели. Во все время совершавшихся над ней процедур она сохраняло полное безучастие. Собрав денег, они сунули их ей в сумочку, и банкир отвез ее до окраины деревни.

   Но просто так все не прошло. Старики отправились в милицию, началось следствие.
- Зря мы ей доллары дали. Это было главной уликой, – думал Иван. Но все удалось утрясти. Недаром банкир играл в преферанс с прокурором. Но когда следствие прекратилось, и сам прокурор объяснил старикам, что следствие прекращено за отсутствием улик, бабка вдруг стала грозить.
- Пусть закон нас не может защитить, но вы все поплатитесь. Пойду к Семенихе, она познакомит вас с ночейской богородицей-.
 Эта угроза, переданная всем товарищам, вызвала только смех всей компании. Однако Иван ради интереса  расспросил у участкового о Семенихе.
- Да это старуха одна, говорят, что она колдунья. Старики ее побаиваются. Да бредни это все. -
- А что это за ночейская богородица – спросил Иван.
-Да кто его знает. Тут у стариков столько суеверий-.
  И вот сейчас этот разговор вспомнился Ивану в связи со странной смертью банкира.
-Да нет, чепуха это все. Бабьи басни - решил он.
- Но, как же девчонку хочется, уже месяц без баб. Тут все с этими событиями, похоронами не до того было.
      Дорога сделала поворот, и сразу за ним он увидел, стоявшую с вытянутой рукой в сияние  солнечных брызг, девочку. Сердце бешено заколотилось. Он остановил машину и вышел.
- Тебе что дочка, - сказал он, придавая себе вид человека заботящегося о ребенке, стоящем на краю дороги.

    Солнечные лучи падали на черные волосы девочки, разбиваясь на мириады золотых искорок, и, казалось, что волосы сами золотятся. Такие же черные, большие, бархатистые глаза смотрели робко с доверием, а на пунцовых губах застыл немой вопрос. На девочке было ситцевое платье, прикрывавшее до колен  стройные детские ножки, обутые в старые, потертые туфли. Иван смотрел на нее, а сердце бешено колотилось, да и руки начали подрагивать от возбуждения.
- Да мне бы доехать до дому. Тут недалеко.- смущенно улыбаясь и глядя ему в глаза сказала девочка.
  -Так поздно и одна на дороге. Тебя, наверное, родители там ждут – произнес он, еле сдерживая растущее волнение.
- Да нет у меня родителей. Я с бабушкой живу, а сейчас она в городе, а я одна. Мы на хуторе, тут недалеко, от деревни  пять километров.

    Иван уже не в силах сопротивляться обуревавшей его страсти взял тяжелую сумку девочки и положил ее на заднее сиденье. Девочка залезла на переднее сиденье, стала лихорадочно возиться с ремнем. Иван протянул руку, помогая ей вытащить страховочный ремень. При этом, как бы невзначай, обнял девочку, Рука скользнула по ее груди и ощутила под тонкой тканью небольшие, но упругие холмики с крепкими сосками. Сердце его готово было выскочить из груди. Наконец – то, подумал он, никто мне не помешает.-

      Машина понеслась по шоссе. Через некоторое время слева показалась небольшая деревенька на холме и ведущая к ней дорога.
- Здесь остановите, пожалуйста - сказала девочка.
У Ивана возникло страстное желание увезти ее на дачу. Но будут крики, скандал. Мысли лихорадочно проносились в голове. Он не знал что делать. Девочка вышла из машины и стояла рядом с тяжелой сумкой, как будто не зная, что делать дальше.
- Тебя как зовут, крошка. -  спросил Иван.
- Лили – ответила девочка, с трудом поднимая тяжелую сумку и перекидывая через худенькое плечико.
- Дотащишь до дому? - спросил Иван.
- Не знаю, - ответила девочка. Мне тут по тропинке, направо от деревни. Так идти минут 30, а с сумкой я не знаю.
   -Так ты не пойдешь через деревню - спросил Иван.
- Нет, мне тут через лес по тропинке, - ответила ЛИЛИ.
- Значит, если я пойду с ней, никто не увидит,- мелькнуло в голове у Ивана. И решение было мгновенно принято.
- В конце концов, может все обойдется наилучшим образом. Видно, что они нищие, дам денег, жадничать не буду. Она еще благодарна будет. А вслух сказал.
- Может тебе помочь, как ты потащишь такую тяжесть.-
Девочка смущенно посмотрела на него и сказала.
- Если вам не трудно будет. Вы такой добрый – и в ее глазах промелькнула благодарность. И отбросив последние сомнения, предвкушая ожидающее его наслаждение, Иван вскинул на плечо сумку и пошел вслед за девочкой.

   Тропинка весело бежала по полю между качающихся высоких трав залитых последними лучами солнца. Одинокие березы, казалось, пристально смотрели на них, и, вздыхая, посылали прощальные приветы своими ветвистыми руками, колеблемыми легким ветерком.

     Но вот поле осталось позади, и тропинка пошла среди колдуний-елей, поминутно преграждавших путь своими иглистыми лапами.  Солнце освещало еще их вершины, а у подножия клубились, ползли, завиваясь в причудливые завитки, змеистые полосы тумана.  Они наползали на тропинку,  скрывая окружающие предметы, придавая всему загадочный вид. Путь им перегородил ручей, через который было переброшено две жерди. Девочка встала на них и, расставив руки, с растопыренными пальцами, балансируя ими, стала переходить ручей. Иван залюбовался грациозностью и легкостью ее движений. Поднявшийся откуда-то снизу порыв ветра проник под подол ее платьица, надул его, приподнял, и, ослепительная белизна ударила в глаза Ивана. 
Девочка  резко опустила руки, прижав подол к бедрам, пошатнулась и соскочила у самого берега в воду. Она поспешно выскочила на берег  и стояла с туфельками полными воды.
- Ну что же ты так неосторожно – сказал Иван. Ну, ничего страшного. Я надеюсь недалеко уже, дома высушишь. Девочка стояла на одной ноге, пытаясь стянуть туфельку. Иван подошел и взял ее руками за талию. Она опять робко улыбнулась, доверчиво оперлась на него и стянула сначала одну туфельку, вылила из нее воду, а затем проделала то же самое с другой.

     Страсть бурлила,  разливалась, захватывая в свои стальные объятия все существо Ивана. Он уже еле сдерживался.
- Ну, ничего, еще немного, - думал он,
   Поведение девочки, то, как она доверилась совершенно незнакомому мужчине, вызывало в нем опасения. Чувствовалось, что что-то здесь не так.  Да и обстановка приобретала зловещий характер. Опять пронеслась мысль о странной смерти Юрки-Банкира.

    Он оглянулся назад и… остолбенел. Тропинка исчезла, а сзади, окутанная пеленой тумана колыхалась  трясина. А перед ним стоял маленький домик, покрытый изрядно облупившейся голубой краской с огородом и полуразвалившимся дровяником.
- Слушай, Лили – произнес он с беспокойством.  Что случилось, где тропинка? Как мне назад возвращаться?
- Да это туман. У нас всегда так. Вечером поднимается туман и все скрывает.
- Как же я найду дорогу, - засомневался Иван. Да и друзья меня уже ждут.
- Да зачем вам возвращаться? Поздно уже, переночуете у нас. А завтра поедете к друзьям. И посмотрела  на него. И ее глаза, бывшие черными, вдруг стали зелеными, почти такого же цвета, как хвоя елей, росших по краям тропинки.  И при этом они завораживали, притягивали, звали за собой. И Иван пошел за ней в дом.

    Лили ввела его через прихожую в большую комнату, в которой стояла русская печь, стол, покрытый выцветшей скатертью, диван, покрытый покрывалом, испытавшим на себе многочисленные штопки.
Иван лихорадочно размышлял, что делать дальше, как приступить к главному, ради чего он пришел.
Но девочка, казалось, сама пришла ему на помощь.
- Садитесь, дяденька, я вам дам наливки, ее бабушка готовит. У нас тут всегда вечером холодно, туман с болота наползает. А потом согрею чай с травками. Их тоже бабушка собирает. А я переоденусь и туфли сниму, а то они совсем мокрые.  Иван сел за стол. Казалось, все решается наилучшим образом. Вот сейчас он выпьет и все будет значительно проще. А девочка села напротив него на табурет, задрала ножку, при этом обнажилось белоснежное бедро, подобное голубиному крылу. Его бросило в жар. А она скинула туфельки и пошла в соседнюю комнату, отделенную шторой. Иван выпил целый стакан наливки. Приятное тепло разливалось по телу. А вместе с ним рос жар страсти, рос так, что, казалось, ему не будет конца. Никогда ранее ему не приходилось испытывать такое возбуждение, в какое привела его эта худенькая девочка, почти ребенок, с ее еще не развитыми, находящимися в зачаточном состоянии женскими прелестями.

     Прошло уже больше получаса, а Лили все не было.
- Куда запропастилась эта девчонка, - думал Иван. И не в силах больше ждать встал, отодвинул штору, шагнул в комнату  и…провалился в черноту. Эта темнота, мягкая, бархатная и, в тоже время, ощутимо упругая окружала его со всех сторон. Не было ни малейшего проблеска света. Он повернулся назад, чтобы выйти из комнаты. Но там была такая  же чернота, и никаких признаков выхода. Он попробовал идти в направлении обратном тому, в котором входил, сделал не менее двадцати шагов, но безрезультатно. Он крутился на месте, вытянув руки, тыкался в разные стороны. Постепенно на него наплывал липкий панический страх, даже не страх, а ни с чем не сравнимый ужас, какого он не испытывал ни разу в своей жизни. В сознании промелькнули все события последних дней, странная смерть Банкира. Мысли табунами врывались в голову, различные предположения проносились, улетали вдаль.

    - Но, что же это может быть. Вот чертова девка. Вспомнился фильм, Иван Васильевич меняет профессию, и фраза: «Замуровали, демоны». Действительно замуровали. И тут перед глазами предстало лицо бабки той, первой девочки, с которой все это началось. Горе, отчаяние на лице, и … ненависть, ни с чем несравнимая ненависть в глазах старушки и эта угроза насчет Семенихи. Значит это какое-то колдовство. Произошло то, во что он никогда прежде не верил. Выплыли персонажи сказок, книг и фильмов ужасов, к которым он относился, как к средству пощекотать нервы. И вот этот ужас, самый реальный ужас объял его  тугой сферой, сдавливал, душил. И невозможно было от него освободиться.

       Вдруг где–то впереди появился тонкий луч света. Надежда, которую испытывает утопающий, хватаясь за соломинку, была ничем, по сравнению с тем, что испытал Иван.
Он медленно пошел на свет пока луч не оказался совсем рядом с ним. Он выходил ни откуда и уходил в никуда.  Иван сделал еще шаг, вошел в луч и… оказался в комнате, которая освещалась свечами, размещенными в тяжелых бронзовых канделябрах. Все стены были задрапированы красной тканью. Из мебели в комнате были только диван и два мягких стула, обитых такой же красной тканью.

      На одном из стульев сидела древняя старушка с морщинистым лицом, седыми волосами, свободно лившимися на костлявые плечи. Ее тощее тело было  обтянуто красным бархатным платьем, спускающимся до пят.

      В облике старухи, ее пристально смотревших глазах, в которых плясали красные огоньки скрюченных, напоминающих когти хищной птицы пальцах, было что-то зловещее.
- Ну, здравствуй сынок, - произнесла она, шамкая своим беззубым ртом в котором, как заметил Иван остались лишь два клыка.
 Странное чувство испытывал Иван, несмотря на страх, его не оставляла тупая давящая похоть.
Я не знаю, как выйти отсюда - пробормотал он.
-Ты хотел позабавиться с моей внучкой - сказала старуха. – Куда спешишь. У тебя впереди замечательная ночь. Не сомневайся, она девственница.
  Настроение у Ивана стала улучшаться. Старуха вела себя достаточно миролюбиво и, возможно, ей просто нужны деньги.
- Бабуля, - сказал Иван, я вам могу заплатить, хорошо заплатить.-
- Конечно, ты заплатишь сынок, хорошо заплатишь.-
- Сколько  вам дать денег, спросил он, залезая в карман, где лежал бумажник.
-Да мне не нужно денег,- ответила с какой-то хищной усмешкой старуха. И в глазах ее замелькали красные искорки.
  Но что ты хочешь от меня - спросил Иван в недоумении.
- А ты сыночек ублажи сначала бабушку. Вон, ты какой молодой, сильный. –  произнесла  старуха и потянула к Ивану свои тощие руки с пальцами -  когтями,  которые начали его гладить, и пыталась обнять.
- Да ты с ума сошла, старая карга, - разозлился Иван. Да я тебе голову  оторву, если не выпустишь меня отсюда. И внучка твоя мне не нужна.-
Весь во власти бешеной злобы он попытался схватить старуху за горло, но она вдруг исчезла, и он провалился в ту же бархатную темноту.

    Полный ярости он пытался вырваться, кидался в разные стороны, но все было напрасно.  Прежний ужас охватил его. Стало абсолютно ясно, что он находится в полной власти старухи и ему не вырваться. Призрак неотвратимой гибели замаячил перед ним. Это действительно было колдовство, не сказочное, а вполне реальное, с которым он столкнулся лицом к лицу. И в глубине сознания возникла мысль, что это все следствие той несчастной ночи, он расплачивается за ту девочку.
- Но ведь ее привез обманом Банкир. Ну, при чем тут я. Я ведь был пьян, не соображал что делаю.-  мелькали в голове оправдания.- Очень хотелось свалить свою вину на друга, который уже заплатил за все сполна.
- В отчаянии он закричал: Бабушка, я сделаю все, что ты хочешь, только выпусти меня.-
   И сразу же тьма расступилась, и он оказался в той же красной комнате.

      Старуха сладострастно смотрела на него, руки тряслись, по губам текли слюни.
- Ну, иди, мой хороший, к своей бабушки, люби ее. - Это все вызывало у Ивана отвращение и ужас. Только сейчас он стал понимать, что, ВОЗМОЖНО, ТАКОЙ ЖЕ УЖАС И ОТВРАЩЕНИЕ ИСПЫТЫВАЛА ТА ДЕВОЧКА, НАД  КОТОРОЙ ИЗМЫВАЛАСЬ ПЬЯНАЯ КОМПАНИЯ.

     А старуха стала, не спеша расстегивать и стягивать свое платье, поворачиваясь и кокетливо улыбаясь. И это кокетство старой ведьмы было страшнее и отвратительнее всего остального.

    -Ну что, красивая Я? - произнесла старуха, поворачиваясь перед Иваном и выставляя на показ все свои «прелести», наверное, уже не менее чем столетней давности.
- Бабушка, но я не смогу, - в отчаянии прокричал Иван.
-Сможешь, мой милый. Любишь маленьких девочек, полюби и бабушек. К тому же я не просто какая-то старуха, а сама ночейская богородица. Слышал?-

      Слова старухи,  словно обухом ударили Ивана по голове.
 -Все, чем грозила бабушка той несчастной девочки, свершилось,- думал он.
    Старуха приблизила свое лицо к нему, ее глаза стали зелеными, такие же, как у Лили недавно. Они гипнотизировали. Старуха что-то шептала, водила руками и перед глазами Ивана поплыли разноцветные круги.

     -Сделай мне подарок, отдай то, что вернет бабушке молодость. Он почувствовал, как губы старухи коснулись  шеи, и острая боль пронзила его. Он дернулся, но новые волны сладострастия подхватили и понесли Ивана. Силы постепенно покидали его, и он медленно проваливался в ту же тьму, из которой только что, как ему казалось, вырвался.

     Первые лучи поднимающегося солнца проникли в окно маленького домика, стоящего на опушке леса у самого болота, и упали на голову девочки, рассыпавшись, заиграв  золотыми переливами на ее волосах цвета воронового крыла. Девочка сидела на коленях грузного и абсолютно голого мужчины, свесив по бокам свои худенькие ножки. Откинутая назад голова мужчины безжизненно моталась из стороны в сторону. Лицо девочки было прижато к шее мужчины. Наконец она оторвалась от него, облизала губы, по которым текли струйки теплой крови, жмурясь и мурлыкая, как котенок.

     -Ну, какой же ты сладенький дяденька,- произнесла она, нежно погладив его шею.
 Девочка слезла с колен мужчины, и подошла к окну, подставив все свое обнаженное тельце солнцу и свежему воздуху.
-Однако, какой ты нехороший, дяденька. Лишил девственности маленькую девочку. Но ведь за все надо платить. Не так ли.- Ее черные глаза вдруг изменили  свой цвет, в них сверкнули красные искры, а лицо исказила гримаса, сделавшая нежное личико девочки похожим на хищную птицу.. Это продолжалось лишь мгновение, после чего  взору любого случайно забредшего человека предстало бы нежнейшее и очаровательное создание. Вот только забредать сюда не следует. Все кто сюда попадали, не возвращались назад.

     - Ну ладно, дяденька – сказала она. – Надо выполнить обещание и вернуть тебя туда, где я тебя забрала.
-Лили – произнесла девочка с усмешкой. Так вы меня называете?
-Только не Лили я, а Лилит*.-

На обочине шоссе стояли милицейская машина, фургон скорой помощи и BMW, в которой сидел, облокотившись на руль, абсолютно голый мужчина с безжизненно мотавшейся головой.  Пока эксперт проводил осмотр, следователь с мрачным лицом ходил вокруг.
- Ну что, - спросил он, когда эксперт закончил работу.
-Тот развел руками. - Тоже что и в прошлый раз, полная потеря крови. Очевидно, выточили ее вот отсюда. – Показал он на меленькую ранку на шее.
-И больше никаких следов.-
-Что за наказание, - с раздражением произнес следователь. То этот банкир, который и не банкир совсем. Так, кликуха  такая, как у уголовников. Прокурор из-за него всех на уши поставил. Каждый день интересуется, как дела идут. А теперь еще вот этот. И из той же компании, что и банкир. Ладно, грузите,- сказал следователь, махнув рукой, и пошел к своей машине.


*Лилит –каббалистический персонаж. Отечественные колдуны и ведьмы часто называют ее ночейской (ночной) богородицей.