Талисман удачи. Гл. 25 Важные открытия

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Важные открытия

— Арист, просыпайся. Уже утро. Слышишь меня, соня? У меня много дел. Я ухожу.
— Лариса, ну что за необходимость? У меня так все болит, словно вчера из меня весь день пыль выбивали. Я еще посплю полчасика.
— Лариса? — удивленно переспросила Ирина.
Аристотель, услышав Иринин голос, мгновенно проснулся.
— А… э… Лариса — это… так зовут мой электронный будильник. Он всегда меня будит не вовремя. Когда мне снится что-нибудь хорошее.
— Понятно, — женщина усмехнулась. — Мне все равно, как зовут твоих будильников. Можешь, кстати, спать дальше. Я разбудила тебя предупредить, что часа на два-три отойду по делам. Чтобы ты не терял меня и никуда особо далеко не уходил. Постарайся за это время не влипнуть ни в какие неприятности.
— Неприятности? Какие неприятности? Куда отойдешь? — Аристотель сел, прощаясь с остатками сна. — Какие здесь могут быть дела? Мы же на необитаемой планете.
— Достаточно важные дела, Арист. Я поднимусь в горы. Надо оценить масштаб вчерашних разрушений. Есть ли у нас надежда на скорое восстановление телепортационных ворот. Плюс, надо еще связаться с Кайлом. Подать сигнал бедствия, сообщить о гибели ребят и о предательстве Дорка.
— Чем ты подашь сигнал, интересно знать? Дорк ведь тебя разоружил. И притом мы сейчас в «мертвой зоне». В космопорту нас предупреждали, что с этой планеты никаких сигналов быть не может. Да вон, ты и по Юлькиному телефону можешь проверить: «нет сети».
— У вас, может быть, и нет сети, а у меня еще спецсвязь имеется. Только  она  отсюда  не  берет,  поскольку  горы  сильно  сигнал искажают.  Надо  подняться  выше. Так  что я отойду  ненадолго. Да, кстати. Раз уж ты все равно проснулся, давай  договоримся  сейчас. Расскажешь кому-нибудь, как мы с тобой сегодня ночью грелись, — я тебя убью. Понял?
— Н-не понял. Кому я могу здесь об этом рассказать?
Ирина угрожающе сверкнула глазами.
— В тексте моего договора звучало слово «здесь»?
— Э… нет. Я понял, понял. Никому ничего не скажу. Мы же взрослые самостоятельные люди. Встретились-разбежались, — Аристотель замолчал под строгим и недовольным взглядом молодой женщины. — Ну, то есть, я хотел сказать, что в том была необходимость. В смысле, согреться. А когда мы начнем думать о деле, мы будем думать исключительно о деле, а не о теле.
— Отрадно видеть, как ты быстро учишься. Не скучай. Я недолго, — Ирина развернулась в сторону гор и через какое-то время скрылась за деревьями.
— Нет, ну надо же! — юноша всплеснул руками. — Я не понял, меня что, только что бросили? А за что?
— И-иу-иу-иу-иу-ууу! — пронзительный крик неизвестного животного, раздавшийся где-то очень близко, заставил обиженного юношу подскочить на ноги.
— «Я недолго, не скучай!» — передразнил он Ирину тонким голосочком. — Как же, соскучишься тут! Нет уж, дудки. Я здесь сидеть не собираюсь. Мало ли что? Да и вдруг Ирине потребуется помощь? Подумаешь — спецагент. Мужчина-то здесь все-таки я! — Аристотель побежал следом.

***
Ирина уверенно взбиралась по заросшей кустарниками и травой скале, внимательно разглядывая ландшафты и отмечая цепким взглядом все изменения в окружающей обстановке. Мощный взрыв усеял обломками телепортационной «карусели» весь склон. Вместе с тем сама горная порода пострадала, очевидно, не так сильно. И это несколько обнадеживало. В какой-то момент на середине подъема Ирина остановилась и засмеялась:
— Если тебе нужна моя помощь, Арист, можешь меня об этом просто попросить.
Тишина вместо ответа.
— Брось маскироваться, Ар. Я знаю, что ты идешь следом, метрах в десяти от меня. Вылезай, пока я в хорошем настроении.
Тишина вместо ответа.
— Что ж, как хочешь. Вместе идти веселее, но если тебе приятна игра в догонялки, я тебя больше не жду. У меня дела, — Ирина развернулась в сторону подъема.
— А как ты узнала, что я иду следом? — Аристотель сдал позиции, выползая из кустов.
— Легко. Ты сопишь, как паровоз, отличник боевой подготовки, — Ирина даже не оглянулась на него.
— Ничего я не соплю, — обиделся ее спутник. — У меня насморк. Я простыл вчера в озере. Вот и все. А почему ты меня все время обзываешь отличником?
— Что значит — обзываю? Я тебе делаю комплимент. Друг твой Михаил — отличник боевой подготовки. Так у него в личном деле указано. Твое личное дело я, правда, не видела. Но, думаю, у тебя заслуг должно быть не меньше, чем у твоего однокурсника? Верно?
— Да уж, — Аристотель покачал головой. — Со знаком минус, скорее всего.
— Со знаком минус? Ты шутишь или напрашиваешься на комплименты?
— С чего ты взяла, что у меня есть какие-то заслуги?
— И это спрашивает человек, который в одиночку завалил хойера? Брось скромничать, Арист! Хойеров почти нельзя победить в честном поединке один на один. Они умеют читать мысли, хоть и скрывают это. Если ты плохо думаешь о хойерах в их присутствии — ты уже в группе риска. Лучшее, что ты можешь сделать для собственной безопасности в их обществе — это думать о деньгах, сексе или еде. Это вызовет у них в твой адрес презрительное снисхождение. Но в покое тебя они оставят. Так как тебе удалось перехитрить и победить хойера на этой планете?
— Как? — Аристотель пожал плечами. — Юля истошно вопила от страха. Надо было что-то делать. Я взял бревно, что потолще, подошел на цыпочках к этому типу со спины — и бац! Как ты тогда в доме меня неожиданно по голове бутылкой. Мысли они, может, читать и умеют, а вот головы хойеров не намного крепче наших. Что? Что ты так смотришь на меня?
Ирина, остановившись на подъеме, на самом деле изумленно и где-то даже восхищенно во все глаза смотрела на Аристотеля.
— Так это был счастливый случай? Подумать только, а я решила, что у вас в академии есть какие-то свои ноу-хау. Хотела напроситься к вам с Михаилом на повышение квалификации. Чему вас там учат на последнем курсе?
— Откуда я знаю — чему? Я только поступил в академию.
— Только поступил? Ты хочешь сказать, что вы с Михаилом не однокурсники? — Ирина даже забыла, что собиралась вновь продолжить свой подъем. — Подожди. Это ж тебе сколько лет?
— Девятнадцать. Вот-вот двадцать исполнится.
— Девятнадцать?! Та-а-ак-с. Молодец, Ирина, — сама себе сказала молодая женщина, неодобрительно качая головой. — Совращение несовершеннолетнего. На Александрии за это полагается статья.
— Что значит — совращение? Я сам кого хочешь могу совратить. Ну, в смысле, я не то хотел сказать. Нет-нет, не уходи. Подожди. Я хотел сказать, что теперь, после того, что у нас было, ты просто обязана выйти за меня замуж. Всего какой-то один год подождать. А можем, если хочешь, уехать на Марту. Там брачный возраст с восемнадцати, кажется… Вот. Это тебе, — Аристотель протянул вперед букет собранных им по пути цветов.
— Что это?
— Цветы.
— Вижу, что не дрова. Зачем они мне?
— Ну… Зачем дарят цветы? Чтобы поднять настроение. Чтобы показать, что ты мне не безразлична, что ты мне нравишься, — Аристотель совсем растерялся под недоверчивым взглядом Ирины. — Просто так решил подарить, потому что на свиданиях всегда принято дарить цветы. А мы с тобой здесь вдвоем, почти как на свидании. То есть… Подожди, ты мне не ответила. Ты выйдешь за меня замуж?
— Замуж? Ар? Конечно, нет! Ты с ума сошел? Как ты вчера сказал: «Хорошая шутка, жалко, что не смешная»? Ты думаешь, ты соображаешь, что ты сейчас говоришь? Какое «замуж»? Я тебя на десять лет старше.
— Ну и пусть. Мне нравятся женщины старше меня. То есть, тьфу ты. Не то хотел сказать. Ирина, ты не выглядишь старше меня. Ты такая красивая, такая…
— Арист! Прекрати! Ты в своем уме? Я спецагент в майорском звании! Ты хоть чуточку представляешь специфику моей профессии? Я круглосуточно нахожусь на работе, спасая мир во всем мире. Что же касается мужчин, то я привыкла мужчинами исключительно командовать.
— Я люблю, когда мной командуют. То есть, не чтобы совсем командовать. А, скажем, направлять. Сам я, конечно, тоже могу прикрикнуть, но не так, чтобы тебя обидеть. Я думаю, мы могли бы, ну, у нас хорошо получается работать вместе. Мы отлично смотримся. Вот как сейчас? — Аристотель виновато улыбнулся под грозным взглядом любимой женщины. — Да, я помню. Дело есть дело. И личным вопросам сейчас не самое время. Но ты скажи, что подумаешь. Ты не смотри, что я на первый взгляд выгляжу ветреным. Я умею ждать и быть верным.
— Ты прав, Арист, — Ирина покачала головой и продолжила подъем. — Не следовало бить тебя по голове. Да еще так сильно. Голова — она же хрупкая вещь. Много ль ей надо? Теперь полжизни на лекарства работать придется. Спасибо за цветы. Они очень милые. Но давай забудем наш разговор, словно его и не было. Хорошо?
— Хорошо, — вслух сказал влюбленный, а для себя тихо добавил: — Если твоего отказа тоже не было, значит, у меня есть право на вторую попытку.

***
Наконец оба все-таки взобрались на вершину горы и озадаченно осмотрели плато.
— Да, повреждений здесь — будь здоров, — сказала Ирина. — Не один месяц уйдет на восстановление телепортационных ворот.
— Угу, — Аристотель блаженно растянулся на раскаленных солнцем камнях. — Еще добавь, как это дорого, и на фига это телепортационному агентству нужно? Сюда все равно никто не перемещается.
— А вот и нет, только за один день, считай, сюда переместились вы, мы, Эдик, Франц, и тот хойер, что напал на вас.
— Да. Пять случаев за сто лет. Высокая рентабельность.
— Не бубни. Мое руководство меня здесь не бросит.
— Если, конечно, Дорк не убедит твое руководство в обратном.
— Дорк — это проблема. И ее надо решать, — Ирина тоже села на нагретые камни, закатала штанину и сняла с ноги небольшой браслет с подвеской. — Дорк, разумеется, крутой. Но я его круче. А потому он до сих пор номер два, а я, — женщина гордо и хитро улыбнулась, — я — номер один. Смотри и учись.
Ирина быстро и умело разложила на камнях браслет, трансформируя его в некое подобие металлической сетки, и нажала на какую-то кнопку в подвеске. Разложенная сетка тотчас осветилась слабым голубым сиянием, а в воздухе отчетливо стал слышен тоненький ритмичный звук: пик, пик, пик…
Молодая женщина несколько раз сжала и разжала пальцы, скрывая свое волнение и нетерпение.
— Сейчас все зависит от Кайла. Он новичок в моей группе. И он самый слабый из всех моих ребят. Но он единственный, кто остался на поле боя, и я рассчитываю на него.
Пик, пик, пик…
Прямо над сеткой появилась небольшая голограмма в форме песочных часов. Бесстрастный металлический голос сообщил: «Вызываемый абонент не отвечает. Оставьте голосовое сообщение».
Ирина выругалась. Песочные часы тем временем перевернулись. Включилась запись ее сообщения:
— 14-01 для 14-05. 14-02 — 2А. 00000-14, 00000-88-Е — «карусель». 111-Анатолий. Н — Юлия, Н — Михаил, Н — Александр 2-i. 14-05-01.
Голографический песок перестал высыпаться из верхней чаши песочных часов. Сеанс связи завершен. Ирина вздохнула, собрала браслет и выкинула его со скалы. Сколько их технический отдел ни бьется над совершенствованием средств связи, все равно передачи сообщений из «мертвых зон» более длинными и многоразовыми не получаются.
— Занятное сообщение. И что из этой каббалистической математики должен будет вынести Кайл? — спросил Аристотель.
— В течение суток Кайл должен прочитать сообщение следующего содержания: «Кайл! Это Ирина! Дорк — предатель, двойной агент. Он уничтожил нашу группу, уничтожил крупный материальный объект на планете, а именно телепортационный выход с нее. Вот почему я не могу быть рядом. Мой приказ — разыскать Анатолия, вызволить Юлию, Михаила и Александра, помочь им и воспользоваться той информацией, что они обладают. Им можно доверять. Ты теперь главный, Кайл».
— И это все? — Аристотель поднялся на ноги. — А где сигнал бедствия, что нам не на чем отсюда выбираться?
— Я же сообщила, что «карусель» разрушена. Кайл должен вычислить координаты и сообразить, что и как докладывать начальству.
— Должен сообразить? Хорошее утешение. А если не сообразит? Ты бы могла хотя бы описать здешние погодные условия, чтобы они там поторопились немножко.
— Извини, Арист. Сеанс связи слишком короткий для такой лирики.
— Лирики? Потрясающе! Мы — это лирика?! А вот об Анатолии, Мишке и Юле ты не забыла.
— Конечно. Михаил ведь тебе друг?
— Друг. И что?
— А Юля и Александр — моя семья. И, положа руку на сердце, кому сейчас более необходима помощь? Им или нам? Ну, что молчишь? Мы с тобой здесь в относительной безопасности, по сравнению с Мишей и Юлией. Сначала надо думать о главном, а затем уже о частностях. Верно?
— Верно, — Аристотель надулся. — А когда мы будем думать о завтраке? Я есть хочу.
— Вот об этом и давай думать. Кстати, как ты считаешь, вон там, у подножия горы, у реки, это мираж или шалаш, о котором мы вчера с тобой говорили?
— Наверно, мираж. Во-первых, очень жарко. Мне уже и не верится, что ночью у меня зубы стучали от холода. А во-вторых, от голода все что хочешь может привидеться.
— А при чем здесь голод? Мираж — это ведь атмосферное явление, а не галлюциногенное. По-моему, это все же шалаш. Давай к нему спустимся.
— Только не так экстремально, как вчера. Хорошо?
Ирина молча улыбнулась в ответ. Вчерашний спуск, действительно, был слишком жестким. Даже для такой отчаянной головы, как она. «Будет что вспомнить на старости лет».
— Динь-дон, динь-дон! — странный звук отвлек ее от планирования спуска. Ирина удивленно повернула голову в сторону Аристотеля.
— Ар?! Что это?
— А! Это Юлькин телефон, не пугайся, — Аристотель вытащил из кармана маленький телефон. — Сети, как и ожидалось, нет. А что пищит тогда? Сейчас поглядим. Понятно. Режим напоминания. Юля должна была после этого сигнала о чем-то вспомнить. Жаль, дружок. Нет здесь твоей хозяйки. Да и позвонить ей мы все равно не сможем, — юноша вздохнул. — А вообще, Ирина, знаешь, хорошая вещь этот телефон, добротная модель: в воде не тонет, в огне не горит. Научились же делать качественные телефоны. Надо себе будет такой же приобрести. Как считаешь, он не выглядит женским?
— Нет, не выглядит. Перестань болтать не по делу, Арист. С мысли сбиваешь. Когда, говоришь, Юля отдала тебе свой телефон?
— Когда? Да когда вся эта заварушка здесь началась. До прилета Эдика, как стало жареным пахнуть, она мне незаметно в руки его сунула. «Спрячь, — говорит, — тебя не обыщут, а у меня телефон точно отберут. А ты им вряд ли интересен». Как в воду глядела. Ни Эдик, ни ты, ни Дорк, ни этот его новый начальник — на меня даже и не взглянули. А телефончик-то — вот он. Жаль, хозяйке отдать его я не могу. Она, вероятно, без него сейчас как без рук, а он скучает по ней.
— Арист! Помолчи! Юля боялась, что у нее заберут ее телефон?
— Да, она так сказала.
— А зачем ей телефон на планете, с которой нельзя позвонить?
— Хм, ну, хорошая модель. Жалко где-то оставлять было. Записная книжка, фотографии, все такое…
— Именно. Давай сюда ее телефон. В нем есть что-то, что не должно было попасться на глаза посторонним. Надо изучить его содержимое.
— Ты хочешь изучать личные записи другого человека? Без его разрешения? Ира, это в высшей степени неприлично. Как человек высоких моральных устоев и как временный хранитель этого телефона я не могу тебе этого позволить. Извини, — Аристотель важно запихнул Юлин телефон к себе в карман.
— Вот как? — две молнии сверкнули во взгляде любимой женщины. Ирина встала в боевую стойку. — Слушай меня, человек высоких моральных устоев. В этом телефоне — что-то очень важное. Юля не успела этим с тобой поделиться. Но, думаю, собиралась. Во всяком случае, она предоставила тебе такую возможность. Если бы моя сестра хотела совсем спрятать телефон от людских глаз, то бросила бы его со скалы. И дело в шляпе. Она оставила тебе его намеренно, а ты, диверсант, об этом даже и не вспомнил!
— Да уж, было у меня время думать о ее телефоне. Как же!
— Ар, дай мне ее телефон. Будем драться из-за него? Или все же выдашь добровольно?
— Э! Ирина, ты что? Какое «драться»? Зачем? Ты ведь шутишь, да? — Аристотель медленно попятился назад.
— Нет, не шучу. Считаю до одного, и больше предупреждений не будет.
— Эй-эй! Постой! Каких предупреждений? Меня нельзя бить! Я — гражданское лицо.
— Вот по гражданскому лицу сейчас от меня и получишь. Я не люблю повторяться. Давай его сюда! — Ирина требовательно протянула вперед руку.
Аристотель вздохнул, медленно вытащил из кармана телефон, еще раз вздохнул и протянул его Ирине:
— Видит Бог, я подчиняюсь грубой силе.
— Видит, видит. Не причитай.
Ирина снова уселась на горячих камнях и приступила к изучению телефона своей сестры. И как ей раньше не приходила в голову такая простая идея? Аристотель бухнулся рядом с ней, одним глазочком заглядывая в телефон.
— Ну как? Есть что-то интересное?
— Ничего, — она подперла голову рукой и задумалась. — В нем ничего нет. Зачем отдавать нам пустой телефон? Телефонная книга почти пустая, диктофон не использовала, в записной книге также ничего. В чем смысл?
— А фототека?
— Фототека?
— Да, Юля все что можно и что нельзя — все вокруг себя фотографировала. Помнишь, мы в музее на Фениксе были? Так она все картины себе на телефон пересняла.
— Зачем?
— А я знаю? Может, это ее хобби? Она и бумаги Алекса на телефон запечатлела. Может, у нее с памятью проблемы? А так открыл картинку — и все как на ладони. Она, кстати, свой телефон так и называла — «мир на ладони». Хотя название это неправильное. Надо говорить «мир на шее», потому что вся фототека у нее именно на шее.
— То есть? Что значит — «на шее»?
— Ее колье. Ты же видела ее украшение?
— Да. И что? — Ирина во все глаза смотрела на Аристотеля.
— Я тоже удивился, когда она мне по секрету рассказала, что эти пластинки металлические есть не что иное, как карты памяти для ее телефона. Какая-то навороченная дизайнерская разработка. Однокурсник ей подарил это колье за какую-то услугу. И она теперь с этим «украшением» да со своим телефоном уже пару лет не расстается. Можно себе представить, сколько за это время она наснимать успела, если даже обычные, ничем не примечательные картины вызвали у нее интерес.
— Динь-дон, динь-дон, — снова напомнил о себе телефон.
— Где ж ты раньше был, диверсант? — Ирина укоризненно покачала головой и загрузила на телефоне фототеку. — Садись ближе и смотри на фотографии во все глаза. Смотри и запоминай. Каждое фото может нести для нас очень важную информацию. Садись ближе, говорю. Я не кусаюсь.
— Да, конечно, — Аристотель вдруг отчего-то покраснел.
— Если какие-то кадры покажутся знакомыми, пожалуйста, не молчи. Давай свои комментарии. Хорошо?
— Без проблем. Я могу давать комментарии и незнакомым кадрам, мне не сложно. Вот это картины из музея… Да, точно, они. По этому залу Юлия прошлась аж дважды. Мне показалось, что она что-то искала. Но что? Это вряд ли кто-то знает, кроме нее самой… Да, это из этой же серии. Тоже из музея Феникса… Ничего сверхъестественного. Мазня… И это, на мой взгляд, мазня. А люди еще деньги платят за то, чтобы на это посмотреть.
— Арист, ты по существу, пожалуйста, комментируй. Мазня это или шедевр, не тебе судить. Гораздо интересней и важнее в данную минуту знать, что здесь изображено и почему Юля это снимала?
— Что изображено? Сама видишь — природа. Дикая природа планеты, не тронутая цивилизацией. Как этой, где мы сейчас с тобой находимся. Кстати, вот это дождевое небо очень натурально получилось. Правда? Мы вчера с тобой нечто подобное наблюдали. В это можно поверить. А вот это дерево неправдоподобное.
— Почему неправдоподобное?
— Да потому. Где ты видела такие деревья? Это ж небоскреб целый, а не дерево. Так, фантазия художницы, не более. Никакого реализма.
— Может, и фантазия. А откуда ты знаешь, что автор картин — женщина? — между прочим спросила Ирина, продолжая перелистывать фотографии на телефоне.
— Просто помню. Я еще тогда на это обратил внимание. Юля «прирастала» к шедеврам только из частной коллекции Евы Дофине. Я небольшой знаток искусства. Не знаешь, кто она такая?
— Ева Дофине? Знаю. Она была подругой, секретарем и впоследствии личным историком моей прапрабабушки. Арист, я знаю, кто автор этих картин! Мои родители нередко повторяли фразу Деменевой Александры. Она говорила, что в старости будет рисовать все, что видела в молодости. Эти картины — это ее воспоминания! Юля, очевидно, искала в них недостающий ключ в поисках сокровищ! Как считаешь?
— Не знаю. Возможно. Стоп, Ирина! Остановись на этой картине, — Аристотель внимательно смотрел в экран. — Нет, наверно, показалось.
— Что показалось? Арист, что она тебе напоминает? — Ирина увеличила рассматриваемую фотографию. Лес, бурелом. — Какие-то ассоциации?
— Да, бурелом. Ощущение, что я там уже был, — Аристотель неуверенно почесал затылок. — Похоже на то место, где на Юлию напал сначала говорящий призрак, а затем тот хойер, которому я по затылку бревном съездил. Да, точно. Это то самое место, где Юля повстречала нечто! Точнее, Нечто разыскивало Ольгу!
— Что еще за Нечто? И при чем здесь Ольга?
— Да так, ничего особенного. Юлии в том лесу привиделся говорящий призрак. Он якобы спросил ее, не она ли потомок Золотого человека — Ольга. А после вручил ей ту самую статуэтку, что теперь, благодаря стараниям Дорка, перешла в руки Франца, ну, и тем лицам, на кого тот работает.
— Привидение, говоришь? — Ирина с сомнением посмотрела на юношу. — И кто еще это видел?
— В том-то и дело, что никто. Мы все разбрелись по лесу в поисках чего-нибудь необычного. Вот твоей сестре и повезло отыскать статуэтку. А весь ее остальной рассказ, думаю, так — выдумка, оправдывающая ее неустойчивую психику. Привидений не существует.
— Не буду с тобой спорить сейчас. Но эти фотографии у Юлии в телефоне точно не случайно! И в долину ту, Ар, она тоже отправилась не просто так. Моя сестра шла по следам-подсказкам, оставленным нашими предками. Подозреваю, что картины природы, которые мы сейчас разглядываем,— это наша с тобой правда жизни на ближайшее время. Понимаешь?
— Вот радость-то какая!
— Ладно, причитать будем позже. Давай дальше фото разглядывать. Запоминай все картины, Ар. Все, что видишь. Особенно что касается местности. Нам тоже придется пройтись по этим историческим местам…Так-с… А это что за фото? Какие-то документы?
Ирина увеличила фотографии.
— Это те бумаги, что Ольга перед смертью отправила Алексу. Юля их расшифровала, потом сфотографировала, а затем все сожгла. Слышала бы ты, как всю ночь орал по этому поводу Александр!
— Могу себе представить, — Ирина вернула снимки на начало текста. — Как же тебе удалось сохранить ее тайну, с твоим-то болтливым характером?
— Что тут хранить-то? Во-первых, меня об этом никто прямо и не спрашивал. А во-вторых, я работаю на Юлю, а не на Алекса. Вдруг он рассчитывал ее кинуть и получить все сокровища в одиночку? Я тогда рисковал бы остаться без своей доли. Ну а в-третьих, Юля сказала, что в этих бумагах какая-то ерунда, к сокровищам отношения не имеющая. Что-то из семейного архива, что следует приберечь. Я привык доверять людям, на которых работаю.
— Правда? Что ж, любопытно. Давай почитаем, что тут у нас.
«Дорогой дневник!
Изучение наших семейных архивов, а также моя профессиональная деятельность, связанная с анализом исторического материала по встрече двух цивилизаций — человечества и расы хойеров, позволили однозначно прийти к следующим выводам:
1. Историческая находка, находящаяся в настоящий момент в нашем музее на исследовании, не является полной. Статуэток-предсказаний должно быть больше, чем семь. Готова утверждать, что их должно быть, как и в прошлый раз, восемь. Данное положение подтверждается следующими обстоятельствами.
На планете Мирида, где обнаружена наша таинственная находка, есть следы пребывания человека. В одном из гротов я нашла и тайно от членов нашей экспедиции сколола небольшой кусок горной породы с такой не тронутой временем надписью на французском языке: «Лаерти + Нона = Любовь». Лаерти со своей супругой Ноной были лучшими друзьями наших прапрародителей. Я никому об этой надписи не говорила, но мне страшно подумать, что моя семья может иметь отношение к пропаже одной из статуэток.
Как я всем рассказываю в ходе экскурсии, загадочные фигурки были обнаружены в кратере одного из вулканов и геометрически располагались строго одна под другой. Зарыты они были неглубоко, и в результате небольшой сейсмической активности образовавшийся разлом в горной породе выдал их местонахождение. А можем ли мы предположить, что самая верхняя статуэтка и вовсе не была зарытой и это помогло бы людям отыскать всю серию? Думаю, этот вопрос должен быть разрешен утвердительно. А друзья нашей семьи, путешествуя по Мириде, имели возможность найти эту фигурку и увезти ее с собой.
То, что эта статуэтка могла иметь место, подтверждают и тексты на двух первых фигурках. Каждый свиток в руках человечков начинается словами: «Когда исполнится предыдущее знание этой серии правды жизни, случится…». Мой коллега Райс, занимаясь литературным переводом расшифрованного мною текста, слова «этой серии» почему-то исключил. Я указала Анатолию на эту существенную неточность, но он на меня очень рассердился. Заставил под угрозой отказа в финансировании нашего музея дать ему клятву, что я никому ничего об этом не скажу, хотя это и искажает научную истину. Теперь все убеждены, что расшифрованные нами тексты представляют собой первые два пророчества для людей.
Чувствую, что руководство музея стало относиться ко мне очень настороженно, с недоверием. Все мои записи перепроверяют по нескольку раз, контролируют каждый шаг, отстранили от части исследований. Работать стало почти невозможно.
2. Наши семейные архивы также не являются полными. И Джейн, и Джек — оба вели дневники, записывали каждый прожитый день своей жизни, начиная с момента их знакомства и до глубокой старости. Они часто говорили, что хорошие привычки формируются с трудом, но жить с ними легко. Так вот, это правда. По их записям можно восстановить всю их жизнь. Я внимательно изучила их дневники с точки зрения стиля изложения мыслей, логики и хронологии происходящих событий, эмоциональное содержание, наконец. Так вот, один из дневников Джейн, равно как и один из дневников Джека, являются «липовыми». Ненастоящими в плане содержания. Они написаны ими, но по сути они — пустышка. И экспертиза почерка это также подтвердила. По датам дневники относятся к числу ранних. Свадьба, медовый месяц и сколько-то времени после. Но написаны они были одними из последних. Что за необходимость переписывать собственный дневник энной давности? Может быть, Джейн и Джек хотели спрятать какую-то информацию от нас? Очень похоже на правду.
Но речь не идет здесь о сокровищах. Джейн разбогатела намного раньше, а о сохранности имущества задумалась намного позже. О чем же тогда в настоящих дневниках этого периода шла речь? Могла ли там упоминаться странная находка друзей, если учесть, что наскальная надпись Лаерти относится именно к этому времени? Могла ли Джейн — профессионал в сфере компьютерных технологий и в прошлом профессиональный военный — отказаться от соблазна расшифровать содержание пророчества, при том что на протяжении многих лет прослеживается ее жизненная установка: «Ничего не бывает случайно или просто так»? И если мои предположения верны, то почему человек, мечтающий о мире во всем мире, мог спрятать какую-то информацию о будущем, достоверно зная, что «знание будущего делает его неизбежным»? Тут есть над чем задуматься.
3. В свете всего сказанного нам следует более осторожно относиться к расе хойеров. Слишком уж они подчеркивают, что они — та самая избранная единственная цивилизация, встречу с которой человечество ждет всю историю своего существования. Убеждена, что это не так.
Анализ памятников истории и культуры свидетельствует о том, что люди давно являются предметом наблюдения и изучения многих более развитых существ. Еще когда мы жили только на одной планете, нами постоянно интересовались. И контакты между цивилизациями были неоднократно, правда, на неофициальном уровне. Говорить о том, что хойеры желают строить отношения с людьми на равных, мы не можем. Они всячески подчеркивают, что являются нашими попечителями и благодетелями. Согласись, опека — это уже не паритет. А изучение истории периода колонизации, захватнических и освободительных войн должно бы нас чему-то научить, верно? Почему же политики и военные об этом нисколько не задумываются?
Хойеры выше нас не только по росту, но и по уровню развития. И дело здесь не только в техническом потенциале (хотя и это немаловажный момент). Они нас умнее, хитрее, дальновиднее. Они могут читать наши мысли и подчинять одним лишь взглядом нашу волю своей. Какой им интерес с нами общаться? Только если им от нас что-то надо. Узнав о предсказаниях и исследованиях по их расшифровке, хойеры проявили неподдельный интерес к нашим научным изысканиям. Они были на планете, где мы обнаружили эту находку. Они постоянно вертятся вокруг нас. А из музея их теперь никаким пряником не вытянешь. И это тоже очень настораживает. Мне страшно стало рядом с ними находиться. Меня неотступно преследует такое чувство: им известно, что я знаю о них правду. И именно поэтому я решила систематизировать все свои мысли на бумаге.
4. Еще одно обстоятельство обращает на себя внимание. Повествование Джейн заканчивается такой фразой: «Если ты правильно поставишь цель, ты увидишь необходимые тебе подсказки, ты найдешь то, что ищешь. Если решишь сражаться со злом, будь смелой и твердой. Дорога легкой не будет, но награда превысит любые ожидания и расчеты. Невидимый друг придет к тебе на помощь в трудную минуту. Он о тебе знает. Помни: ничего случайного не бывает». Интересная фраза, верно? Наши родители расценили ее не более как пожелание удачи. Да, я именно с помощью подсказок и вычислила, где искать нам сокровища. Только здесь, в этой фразе, есть и еще один смысл. О каком сражении со злом говорит нам Джейн? О каких трудностях предупреждает? Какую правильную цель надо поставить самой смелой из нас? У меня нет пока ответов на эти вопросы. Но детально изучив тексты «липовых» дневников жизни наших прапрародителей на планете, где они полюбили друг друга и где проводили медовый месяц, я с удивлением обнаружила, что словосочетание «невидимый друг» встречается в записях каждого ровно по три раза! Убеждена, что это было сделано намеренно. Хотя времени разгадывать эту загадку у меня нет.
На этом пока все. Опасаясь за свои исследования, отсылаю записи Александру. Он не знает ключа для расшифровки этих текстов, а значит, и он сам, и мои архивы будут какое-то время в относительной безопасности».
— Хм… — Ирина задумалась, перелистывая странички на телефоне своей сестры. — Да, Юлия права. К сокровищам этот текст не имеет отношения. Это те бумаги, которые Ольга собиралась передать мне и как-то их еще и прокомментировать. Да, она как предвидела, что с ней может что-то случиться. Это было разумно — отослать бумаги Александру, ключ от них «вручить» Юлии, а искать помощи у меня. Она обезопасила и ценную информацию, и нас всех. Правда, заплатила за это собственной жизнью. Вот тебе и решение загадки, Арист. У меня такое чувство, что вопросов здесь больше, чем ответов.
— Ничего не могу сказать с научной точки зрения, — авторитетно пояснил Аристотель, поднимаясь на ноги. — Но то, что хойерам верить нельзя, я всегда знал. Без всяких бумаг и исследований. Какими бы благодетелями они ни были. Вот так. Ириша, пойдем уже что-нибудь пожуем, а?