Талисман удачи. Гл. 35 Беды мучат, да уму учат

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Беды мучат, да уму учат

Ирина проснулась лишь к обеду. Ворочаясь всю ночь от сырости и высокой температуры, молодая женщина не давала спать ни себе, ни товарищу по бедственному положению. Заснула лишь с рассветом, когда прекратился дождь. Не сомкнувший всю ночь глаз Аристотель повздыхал, глядя на восходящее солнце, и со словами: «Плох тот мужчина, который не может вылечить любимую женщину» — отправился бродить по полю и горным склонам в поисках лекарственных растений.
— Ириша, добрый день. Тебе уже лучше?
— М-м?
— Я говорю: как дела? Как ты себя чувствуешь? — Аристотель склонился над лицом любимой.
— Хреново. Который час?
— Да кто его знает? Мои часы наглотались воды еще позавчера, твои Дорк спер. А Юлькин телефон я за ненадобностью выключил. Надоело слушать его бесконечные напоминания неизвестно о чем. Но думаю, уже обед. Солнце в зените. Я тебе поесть приготовил. Садись ближе к костру. Вот обещанный шашлычок из курицы, тут запеченные в костре яйца. А это лекарственный чай, который должен поставить тебя на ноги. На, глотни, — Аристотель заботливо протянул вперед найденный им в шалаше и отдраенный до блеска самодельный котелок столетней давности, на две трети наполненный темно-коричневой жидкостью.
— Чай? — Ирина подозрительно засунула свой нос в котелок, с ужасом глядя на плавающие там листья, стебли, цветки и корешки неизвестных ей растений. — Что это за адское зелье? Ты что, вдобавок ко всем моим злоключениям еще и травануть меня хочешь?
— Ничего я не хочу тебя травить. Это лекарственный чай. Он жар снимет, на ноги тебя поставит. И инфекцию всю поубивает. А иначе как ты поправишься без лекарств? Вдруг у тебя лихорадка или еще какая напасть? Пей смело. Ну, будь хорошей девочкой. Пей.
— Ни за что на свете. Пока не узн;ю, что там плавает, и каково влияние этого всего на организм. Откуда ты мог знать, что из растущего здесь есть лекарственные растения, в каком сочетании и в какой дозировке все это нужно заваривать?
— Что я, не видел, что ли, как моя бабка на ферме травы лекарственные заготавливала? Да она всех жителей ближайших деревень от разных хворей спасала. Не бойся. Вот смотри: я пью смело, — Аристотель поднес к губам котелок с чаем и сделал полный глоток лекарства. Собрал все свое мужество, чтобы не зажмуриться, и с трудом проглотил. — Вот, видишь, — хрипло произнес он, подавляя приступ тошноты, ибо лекарство получилось уж очень терпким, — живой. Горьковато вышло, правда, так на то оно и лекарство. Ну, и солоновато чуть-чуть. Так как я не нашел здесь пресной воды. Пей. Лучше залпом. Ну?
Ирина, устав от высокой температуры и ломоты в теле, набралась смелости, крепко зажмурилась и, сделав полный глоток из котелка, с трудом проглотила жгучую жидкость.
— Кхе-кхе-кхе, Арист, чтоб тебя! Кхе-кхе, из тебя такой же лекарь, как из меня певица, кхе-кхе! Чтоб я еще раз тебя послушала! Если вообще выживу после этого эксперимента! Кхе-кхе. Господи, у меня даже слезы из глаз потекли! Ты что, совсем очумел? Это называется лечением? Кхе-кхе. Меня сейчас стошнит.
— Ну-ну, не надо так грозно. Может, пара корешков и была лишней. Я давно не гостил у бабушки. Но в целом рецепт должен быть верным. Ешь лучше мясо, а то остынет. На, закусывай лекарство. Я старался. Правда, мясо, наоборот, недосолено получилось. Ни соли нормальной, ни специй здесь нет. А в озере вымачивать его некогда было. Торопился, — юноша улыбнулся и протянул Ирине прутик с кусочками запеченного мяса.
Все еще немного покашливая, откусив маленький кусочек шашлыка, Ирина осторожно прожевала его, и видя, что хотя бы здесь обошлось без фокусов и фантазии повара, удовлетворенно кивнула:
— Как потрошил этих птиц? Чем резал?
— О, ты не представляешь, что дал обыск этого жилища! Тут есть целый погреб. Посуда, включая ножи, безделушки всякие, старинная одежда. Даже оружие.
— Оружие? — Ирина заметно оживилась. — Какое именно?
— Ну… Оно вряд ли тебя заинтересует, конечно. Копья, луки, стрелы, рогатки. Какие-то катапульты для камней. Твои предки, проживая здесь, на планете, очевидно, не были вооружены как следует. Либо же, покидая планету, взяли свое оружие с собой. В общем, ничего ст;ящего. Так, музей истории, — Аристотель печально вздохнул. — Хотя, думаю, этот антиквариат в ближайший сорок один год нам может пригодиться.
Ирина помрачнела, как туча.
— Сделай одолжение, Арист: не напоминай мне про сорок один год. Я еще слишком злая, чтобы смотреть на все происходящее философски. Понимаю, почему в древности гонцов, привезших плохие новости, казнили. Было бы возможно — я бы лично Влада придушила.
— Как это? Он же и так уже привидение.
— Вот я и говорю — было бы возможным. Нет, правда. Он недостоин уважения.
— А почему? Он, конечно, далеко не красавец, но был с тобой достаточно любезен и поделился с нами своим знанием.
— Поделился знанием? — Ирина даже забыла про обед, отчаянно замахав руками. — А что нам от его знания? Ни жарко, ни холодно! Мы же не можем его использовать, не можем никому ничего сообщить! Что это за дележ такой, интересно знать? Да он трус! Влад так боится этих хойеров, что готов спрятаться и дрожать всю свою — не знаю, насколько длинную или короткую — жизнь. И ничего не предпримет, чтобы хоть что-то изменить.
— Ну, может, ты и права. Мне судить сложно. Вдруг Влад знает о них что-то такое, чего не знаем мы? И у него есть все основания поступать так, как он поступает?
— Наверно, знает. Он же есть информация… Хм… Ты прав, Арист. Надо его допросить по всем правилам военного искусства. Чтобы и мы знали о хойерах то, что знает он.
— Я прав? Допросить? — Аристотель сам испугался того, как неожиданно перефразировала его собственные слова Ирина. — Как — допросить? Он же привидение.
— Что с того? Бей врага его же оружием. Он у меня заговорит, — Ирина злорадно потерла руки, возвращаясь к жареному мясу. — Заговорит как миленький. Для достижения великих целей все средства хороши. Запомни это.
— Нет, только не говори, что мы снова пойдем с тобой в ту ужасную долину!
— Не пойдем. Он сам явится сюда на переговоры. Прибежит. Сейчас, я только дообедаю — и займусь этим. Слово «поражение» отсутствует в лексиконе настоящих военных. Верно, Арист? — Ирина снова угрожающе потерла руки, а Аристотель тяжело сглотнул. Что бы ни задумала сейчас его любимая женщина, он не хотел бы оказаться в данный момент на месте «привидения»…

***
Влад, как и ожидала Ирина, все же появился. К самым сумеркам, когда на пищу костру пошел последний предмет домашней обстановки, прямо в шалаше возникло небольшое облачко пара, постепенно принявшее очертания и форму человека.
— Добрый вечер, Ирина. Ты хотела меня видеть?
— А то? Ты даже представить себе не можешь, как сильно. Хотела проверить, правда ли, что мысль прилипает к тому, на что направлена.
— Ну и как? Убедилась? — Влад завис в отдалении от костра и с любопытством оглядел обстановку шалаша.
— Да, судя по всему, работает. Знаешь, Влад, мы тут с Аристом подумали, посовещались. Сорок один год — это слишком долго, чтобы гостить у тебя на планете. Мы хотим домой. И вариант даже нашли подходящий. Пошлем хойерам пару-тройку мыслеформ от себя лично. Мол, на планете Соленых озер неисчерпаемые запасы информационных полей. Приезжайте — забирайте. Они же умеют не только отлавливать мыслеформы, но еще и считывать с них сведения, то есть видеть насквозь. Как думаешь, они поставят строительство телепортационной «карусели» сюда на первое место, м?.. Молчишь? Мне кажется, что поставят. Прилетят сюда искать вас, а мы с Аристотелем под шумок раз — и удерем через их ворота. Что скажешь? Хороший план?
— В моем информационном поле нет данных, что ты можешь так поступить.
— Ой ли? Так и не могу? Меня агентство КСД обучало. Очень даже могу. Вот сейчас сядем с Аристотелем у костерка и начнем с ним напряженно думать. Такого с ним наизлучаем, у-ух! Сорок один год — скажешь тоже! Вариантов ведь миллионы. Как нам объясняли в школе в свое время, предельно большого числа не существует. К любому количеству всегда можно прибавить цифру один. Ты посмотри повнимательней свои записи относительно возможных вариантов.
— Только что просмотрел. У меня записано, что мы друзья. Ты не выдашь нашу тайну.
— Да, я тоже сначала так думала. Но сейчас понимаю, что в природе каждый сам за себя. Мы с Аристом собрались отсюда выбираться.
— И погубите бесценную информацию, хранящуюся здесь?
— Ты не пойми нас неправильно, Влад. Жалко, конечно, будет, если вы не успеете спрятаться до приезда хойеров. Но что делать? Ваша информация для нас не приоритетна. Мне понятны твои расстроенные чувства, и я даже не обижаюсь на то, что ты сейчас обо мне думаешь.
— Люди не умеют читать мысли. Ты не знаешь, что я о тебе думаю.
— Но я догадываюсь.
— Людям не свойственна благодарность, надо полагать?
— Нет, что ты? Мы же примитивная раса, которую нет необходимости защищать. Сами как-нибудь выкрутимся. Какая благодарность? Только самосохранение. Благодарность, возможно, свойственна вам. Как и прочие высокие чувства.
Влад задумался на мгновение над всем сказанным, а затем на его «лице» высветилось какое-то подобие усмешки:
— Ты всегда ведешь переговоры с теми, от кого тебе что-нибудь нужно, так... м-м… жестко?
— Нет, не всегда. Только когда к этому вынуждают обстоятельства.
— Чего ты хочешь от нас, Ирина?
— Помощи. Помощи для всех людей. Ну и для вашей цивилизации, соответственно, тоже. Я согласна ждать на этой ужасной планете возращения домой весь сорок один год, если это требуется. Но я не хочу, чтобы человечество еще сто — или сколько там предначертано — лет было под каблуком у хойеров. Мы должны остановить их нашествие. И ты нам в этом поможешь.
— Я? Как я могу вам помочь остановить хойерское нашествие?
— Да легко. Поделись знаниями. У человечества не осталось военных баз,  все основные запасы вооружения ликвидируются, многие профессиональные военные занимаются сельским хозяйством и еще черт знает чем.  Хойеры, внедряя новые технологии и облегчая людям жизнь, закрыли массу предприятий и учебных заведений. Они контролируют уже б;льшую часть сфер нашей жизнедеятельности. Случись  сейчас с ними война, нам ох как трудно придется отвоевывать свою самостоятельность!  А если конфликт произойдет еще через сто лет, как ты не исключаешь, то о сражениях и победе рассуждать будет просто нелепо!  Мы проиграем, даже не вступив в бой, — Ирина на секунду перевела дыхание. — Люди еще пятьдесят лет назад совершили глобальную стратегическую ошибку —  ничего толком не разузнали о своих благодетелях и попечителях.  Чтобы отразить  их натиск,  мы должны  знать о них все.  Где их  центральные базы, откуда осуществляется  командование,  чего они больше всего  боятся, как их можно одолеть.
— И откуда я могу это знать?
— Но ты же сумма знаний всех людей? Ты сам вчера так объяснял нам.
— В определенной части — да.
— Вот, — Ирина победно улыбнулась. — Поищи нужную информацию среди людей. Я уверена, что мы с Аристотелем не первые, кто озадачились этими вопросами. Поищи в прошлом. Среди тех, кого хойеры уже убрали со своего пути. Поищи в настоящем, загляни в будущее, наконец. Как можно победить расу этих длинных и зеленых?
— Хм-м. Допустим, я найду эти сведения. Но ты же понимаешь, что это лишь предположения других людей? Это не есть истинное знание.
— Это намного больше, чем незнание, Влад. Нам это очень необходимо, поверь.
— И что ты с этим будешь делать? Я не смогу передать информацию еще кому-то, кроме тебя. Даже если ты будешь угрожать привести сюда всех хойеров мира. Мне и так приходится поступаться собственными законами, входя в прямой контакт с представителями человечества. Я — Владыка и Хранитель знания. Я должен его оберегать. Сообщив вам его часть, я теряю свои силы. А в условиях, когда информационные поля укреплять и расширять почти не удается, я определенным образом рискую. Более того, достоверно зная о человеческой жадности и ненасытности, мне сложно спрогнозировать, когда вы с Аристотелем захотите остановиться в добыче интересующих вас сведений.
— Кроме уточняющих вопросов по уже заданным я не спрошу больше ничего. Даю тебе слово. А Арист, как ты сам можешь убедиться, вообще малоразговорчив с незнакомыми.
— И как ты распорядишься полученными сведениями? Что будешь делать?
— Я? Буду готовиться к битве с хойерами. Даже если на подготовку уйдет сорок один год.
Влад на мгновение задумался:
— Мне нужны гарантии. Гарантии того, что вы не будете притягивать сюда хойеров. А также гарантии того, что, вернувшись в люди, вы сохраните мою тайну.
— Мое честное слово, Влад. Я — надежный сейф для многих секретов. Можешь проверить по своим каналам.
— Ты — да. Но этого нельзя сказать о твоем спутнике.
— Обо мне? — Аристотель встрепенулся. — Чего это нельзя сказать обо мне? Я тоже умею хранить тайны. Еще ни одной не нарушил. И эту буду хранить. Клянусь.
Влад саркастически улыбнулся и вытянул в сторону свою «руку». Часть дымообразного вещества тут же от него отделилась и пришла в движение, образуя собой слегка уменьшенных, но с сохранением всех необходимых пропорций фигур. На затемненном пространстве шалаша, освещаемые лишь искрами от медленно затухающего костра, две полупрозрачные фигуры, Михаил и Аристотель, как в средневековом театре, изобразили события прошлого:
«— Мишка! Ты что? На самом деле влюбился? Мишка, так это же здорово!!! Кто она?
— Арист, я тебя умоляю, незачем так кричать. Пообещай, что ты никому об этом не скажешь.
— Ты что, во мне сомневаешься?
— Нет, ну просто пообещай.
— Клянусь тебе, дружище, самым дорогим, что у меня есть — своей любовью к Ларисе. Никому ничего не скажу. Ну так кто она?..»
Влад взмахнул «рукой», и в импровизированном театре началось второе действие с участием также двух лиц, только одна из фигур была явно женской:
«— Ну, и почему же, Ар, ты опоздал на этот раз?
— Лариса, ты не сердись. У меня очень уважительная причина. Ты не представляешь! У меня друг влюбился! Представляешь, Мишка влюбился!
— Правда, ну и в кого?
— Ой, я тебе сейчас все расскажу. Давай только сначала поужинаем, а?..»
Влад остановил «спектакль», втянув в себя действующее дымоподобное вещество, и строго посмотрел на сконфуженного Аристотеля.
— Подумаешь, один раз раскололся, — юноша невинно пожал плечами. — Поделился с близким человеком. Что такого?
— Продемонстрировать и другие разы? — Влад снова приготовился к театру.
— Нет, не ст;ит, — Аристотель тревожно его остановил. Он и сам не помнил, что, когда, по какому поводу и кому говорил. «Разве общительность предосудительна?»
— Он сохранит твою тайну, Влад, — Ирина выступила вперед, строго глядя на юношу. — Я проконтролирую, — сделала она акцент на местоимении «Я».
Аристотель поежился под недобрым взглядом любимой женщины, а Влад, помолчав какое-то время, словно просчитывая разные варианты, все же удовлетворенно кивнул:
— Ладно, присядьте оба. Я покажу вам одно событие. Я планировал, Ирина, рассекретить эти картины твоей сестре Ольге, если бы она прибыла ко мне на встречу, как и собиралась. И если бы, конечно, она не испугалась меня так, как это случилось со второй твоей сестрой, Юлией, — Влад снова выставил в сторону «руку», выделяя из нее часть информационного материала. На затемненном пространстве шалаша опять возникли две фигуры — мужская и женская.
— Кто это? — тут же отреагировал Аристотель, внимательно вглядываясь в их лица. — Мне они не знакомы.
— Они похожи на моих прапрародителей, — осторожно сказала Ирина, также рассматривая возникший образ. — Такие молодые. И такие красивые оба. Их п;рой, я знаю, все восхищались. Правда, Александра, я думала, была более стройной, но на лицо она именно такая, как в наших семейных альбомах и архивах.
— Да, это она и Джек, — Влад кивнул. — Они проводили здесь, на планете, не только медовый месяц, приезжали сюда так часто, как могли. В этой записи событий твоя прапрабабушка в положении, ждет своего первенца. Послушайте лучше их разговор.
Владыка информации взмахнул своей «рукой» в сторону застывших фигур — и дымообразный театр тут же ожил:
«— Джейн, любимая, я тебя умоляю. Тебе нельзя так нервничать. Пожалуйста, подумай о ребенке.
— Джек, я только о нем и думаю. А теперь еще и о наших внуках и правнуках. Я уже спать не могу. Пойми, та опасность, что я видела, была настолько реальной, словно я сама там побывала. Там, в будущем. Словно мне самой требовалась помощь. Мне, а не нашей внучке, или кем там она нам придется, на какой глубине по родственной линии окажется?
— Джейн, но сны — это естественно. Особенно в твоем положении. Я разговаривал с Полиной на эту тему. Она подтверждает, что беременным часто видятся тревожные картины. Здесь нет ничего особенного или страшного. Женщинам свойственно беспокойство за себя, за детей, за семью и домашний очаг. Это нормально.
— Джек, ты не понимаешь меня. То, что я вижу,— это НЕ нормально. Я и раньше наблюдала сновидения. Но это были лишь отголоски пережитого. Сумбур или фантазия, ничего конкретного или пугающего. В худшем случае мои сны относились к прошлому, и достаточно было сказать, что все закончилось, как кошмары, действительно, уходили в небытие. И все было замечательно. Но не сейчас, Джек. После смерти Резеды я вижу совершенно другие сны. Я вижу будущее. Вижу картинки, которые спустя определенный промежуток времени сбываются на моих глазах либо по описаниям свидетелей точно соответствуют моим видениям. Джек, я боюсь, что Резеда подарила мне свой пророческий дар.
— Резеда подарила тебе свой пророческий дар? Но зачем?
— Не знаю, Джек. Может быть, потому, что его некому было дарить? Как там у цыган принято. Вдруг я еще не все сделала из того, что мне предстоит? Джек, я вижу опасность, угрозу в будущем не только для нашей семьи. Я вижу угрозу для всего человечества. И раз к нам пришла эта информация, мы обязаны что-то предпринять, чтобы этого не случилось!
— Хорошо. Джейн, успокойся. Конечно, мы сделаем все от нас зависящее. Но о какой опасности идет речь? Что именно мы должны сделать?
— Я не знаю, Джек. Я могу лишь тебе описать то, что видела во сне. То, с чего все началось. А точнее, начнется для них. То место, откуда пойдет опасность.
— Место, откуда пойдет опасность? Хорошо, Джейн. Не волнуйся так. Просто опиши мне его.
— Да, конечно. Это лаборатория.
— Лаборатория? Джейн, но ты же говоришь, что это кадры из будущего, а не переживания из твоего трудного прошлого?
— Именно, Джек, я видела лабораторию. Не смотри так на меня. В ней нет ничего общего с лабораторией Карлоса. Она даже близко не походит на «Парнас». Это какое-то научное учреждение. На языке вертится — естественнонаучный институт. Что-то вроде этого. В нем есть подвал. Именно оттуда все пойдет. Там большая установка. Она высасывает из людей душу.
— Душу?
— Да. Я видела очень высоких людей. Они все в зеленом — либо какая-то форма, либо это даже цвет кожи. Я не помню сейчас. Они умеют читать мысли. Я видела их глаза и не могла отвести от них свой взгляд. Мне показалось, что еще одно мгновение — и я пропаду навсегда. Как гипноз. И они превращают обыкновенных людей в рабов, заставляют делать то, что им надо. С помощью своей установки они опустошают внутренний мир человека. Поглощают что-то, без чего люди перестают быть людьми. Там, в подвале,— какой-то прибор, придающий им силу. Оттуда все пойдет. Они очень близки с правителями. Общаются с ними, ходят среди них, воздействуют на них. Я видела. Если их не остановить, они будут захватывать город за городом, планету за планетой. Они ненасытны. Это страшно, Джек.
— Пока звучит все очень фантастично, Джейн. Я соглашусь, что человек — это не просто физическая оболочка, но и невидимое глазу духовное содержание. Но разве их можно как-то разъединять? И зачем?
— Не знаю, любимый. Они размещают людей в стеклянные коробки, затем вытягивают их мысли, которыми и питаются. Эти зеленые только внешне выглядят как люди. Но они другие. Более развитые, умные и хитрые. И от них исходит угроза.
— Ладно. Предположим, что это может оказаться правдой. Что тогда? Как это предотвратить? Где нам с тобой искать этот институт?
— Я не видела — где. Но внутри звучит какое-то странное, заковыристое слово: «Вильгорд».
— Вильгорд? Никогда не слышал. Но надо проверить по базе. Может быть, есть планета с таким названием?
— Нет, к сожалению. Я уже проверила. С таким именем пока не существует ни планеты, ни города, ни зарегистрированного космического корабля.
— Ну вот видишь, Джейн. Лишнее подтверждение, что страхи твои необоснованны.
— Это никакое не подтверждение, Джек. Я сказала, что пока не существует. И тебе никто не даст гарантию, что завтра или послезавтра такое название где-нибудь не всплывет.
— Хм… и что же ты предлагаешь? Как собираешься помочь далекому будущему из столь древнего настоящего и прошлого, где нам доводится жить?
— Я еще не придумала, Джек. Я лишь пока хочу попросить тебя об одной услуге. Ты мне не откажешь?
— Смотря в чем, — Джек засмеялся, с нежностью глядя на свою супругу. — Конечно, проси. Все, что в моих силах.
— Это в твоих силах, Джек. Достать из озера статуэтку с пророчеством. Лаерти правильно сделал, что привез ее к нам. Не бросил на той забытой планете, не уничтожил, не сделал из нее сенсации. Швырнул тут в озеро и забыл. Твой друг весел и беззаботен. Но, Джек, чем больше я вижу снов, тем отчетливее понимаю, что информация никогда не бывает лишней или бесполезной. Она ведь не просто так пришла к нам в качестве подарка. Если пророчество опровергнет мои сны, я поверю в свою ненужную тревожность. Но если там подтверждение той самой опасности — мы должны будем думать, что делать дальше. Это наша с тобой ответственность, — Джейн на секунду остановилась, переводя дыхание. — Джек, я понимаю, за все время, что статуэтка купается в местном озере, она уже обросла солью, и ее еще нужно отыскать среди этих плавающих камней. Но это возможно. Ты хороший пловец, и закаленный тоже. Нет, я бы и сама справилась, но ты знаешь, как я отношусь к холодной воде, а, будучи беременной, купаться здесь радости не доставляет. Пожалуйста, найди ее. Расшифровка текста на этой статуэтке мне представляется пока единственным решением.
— А как же наша непоколебимая вера в счастливое будущее? Знание будущего делает его неизбежным. Помнишь?
— Помню, Джек. Я верю в наше счастливое будущее. И еще верю в то, что мы в состоянии защитить себя и свою семью от любой напасти. Но если нашим правнукам будет требоваться наша помощь, это ли не счастье, если мы сможем эту помощь им оказать? Даже когда нас рядом с ними уже не будет?»
Влад остановил «театральную сцену» в поисках новой исторической записи. А Ирина поднялась на ноги и прошлась по затемненному шалашу.
— Вильгорд? У Ялана было подозрение на Вильгорд. Молодая, не принадлежащая ни одному из государств планета. Там сейчас размещен Совет правителей и официальное представительство хойеров. И даже тюрьма для особо опасных преступников тоже где-то там. А охраняется Вильгорд лучше любой крепости. Пропускной режим почти везде. Новые системы наблюдения. Вот ерунда! Все важные мировые решения исходят ведь оттуда! И как предвидела Джейн, хойеры затесались среди людей, тесно общаются с правителями. Но разве можно было предвидеть это более ста лет назад? И… Влад, а на Вильгорде есть естественнонаучный институт?
— Был. Изначально хойеры работали совместно с людскими учеными над какими-то проектами. Но сейчас институт прикрыт, как и многие другие исследовательские базы и производства. За ненадобностью.
— Хорошенькая ненадобность, — встрял Аристотель. — А подвал там есть?
— Думаю, да, — Владыка изобразил нечто похожее на людское пожимание плечами. — На Вильгорде отсутствуют информационные поля. Мне не у кого об этом спросить. И это очень пугает. Там живут миллионы людей. Куда же деваются их мыслеформы?
— Думаешь, хойеры ими питаются?
— И ими, и нами. Только так я могу объяснить, что б;льшая часть информации, связанной с этой планетой, с людьми, на ней проживающими, а также с самими хойерами, — вся эта информация безвозвратно утеряна.
— Понятно, — Ирина опять прошлась вокруг почти затухшего костра. — Влад, скажи, а есть возможность прочесть информацию, которой обладали перед смертью мой друг и учитель Ялан, а также моя сестра Ольга?
— Нет, я уже поискал. Столкнувшись лицом к лицу с хойерами, они потеряли самих себя. Погибали, уже не будучи людьми в полном смысле этого слова. Лишь маленькие обрывки их памяти да горячее желание жить, и больше ничего внутри. Их заставили прыгнуть вниз. Это был приказ, который они не смогли нарушить. Но разбилась лишь физическая оболочка. Их внутренний мир был похищен хойерами уже до этого.
— Вот черт, — Ирина выругалась. — Как же можно этих хойеров победить?
— У меня нет такой информации.
— Хорошо. А уничтожение этой установки в подвале института решит проблему?
— Не знаю. Вероятно, на какое-то время — да. Пока или если они не привезут новую технику.
— Надо щелкнуть им по носу так сильно, чтобы у них даже такой идеи не возникло. Взорвать их институт к чертовой бабушке!
— Может быть. Джейн с Джеком также рассматривали идею подрыва института. Они предвидели, что в определенный момент люди могут остаться совсем безоружными, и поэтому оставили для своих потомков на планете Шэ-я, в пятидесяти километрах на запад от столицы, целую военную базу. Она надежно замаскирована и ждет своего часа. Правда, у меня нет информации, что она сможет решить эту проблему. Энергетические поля, связанные с прошлым, настоящим и будущим Вильгорда, почти отсутствуют или очень сильно повреждены.
— Влад, я понимаю, что уже начинаю повторяться. Но подумай, пожалуйста, хорошенько. Может быть, есть хоть какой-нибудь способ, чтобы переправить твои сведения для Юлии или для Кайла? Так, чтобы не подвергать тебя опасности? Направить на них наши мысли, не знаю — приклеить к ним как-то эти данные, навязчивое желание отправиться на Шэ-я и найти спрятанную базу. Использовать по назначению оружие, что там есть?
— И подвергнуть их самих смертельной опасности? Они оба сейчас на Александрии, в месте, где много хойеров. И они не знают того, что я сообщил вам. Поверь мне, Ирина, хойеры считают информацию с Кайла и Юлии быстрее, чем ваши друзья сами смогут осознать свои непонятные предчувствия, беспокойство и навязчивые желания. Ты их подставишь под удар.
— Но ведь должен быть какой-нибудь способ, чтобы разрешить эту проблему!!!
— Должен, и, вероятно, есть. Надо лишь его найти, а это не просто. Могу тебе посоветовать не торопить понапрасну события. Все идет своим чередом.
Ирина вспыхнула, как порох:
— Это ты сейчас так деликатно нам про сорок один год намекнул?
— Я ни на что не намекал. И ты, и твоя сестра еще слишком слабы, чтобы дать хойерам достойный отпор. Вам обеим нужно набраться силы. Внутренней силы в первую очередь. А тебе еще и восстановить свое здоровье. Вот ваша первоочередная задача. Все остальное, думаю, приложится.
— Приложится? Что к чему приложится, Влад? Юля там, ничего не зная, а мы с Аристом, понимая положение дел, — мы здесь! Как склеить эти детали вместе? Будущее всех людей в опасности, а я должна думать сейчас о своей простуде?
— Именно так. Если ты перестанешь кричать и выслушаешь меня спокойно, я, вероятно, даже смогу тебе объяснить, как формируется ваше будущее.
— Да? Объясни, пожалуйста, как? — Ирина лишь на минуту перестала ходить вокруг костра и размахивать руками. Осознав, что не в силах стоять на одном месте и ровным счетом ничего не предпринимать, молодая женщина вновь начала нервно расхаживать взад и вперед.
— Элементарно, — Владыка опять невозмутимо «пожал плечами». — Будущее начинается не где-то там, далеко за горизонтом, а в каждый момент времени. В той точке, где ты сейчас находишься. Подумаешь о чем-то негативном для себя или своих друзей — и спустя какое-то время на тебя или на них повалятся неприятности. Это не случай, не казус, это ты сама их притянешь. А отошлешь в космос мысль благоприятную — она будет искать себе подобные положительные поля, формируя ваше будущее. Это работает именно таким образом. И вам с Аристотелем несказанно повезло в том, что вы сюда попали вдвоем. У вас есть шанс усиливать мысли друг друга.
— Усиливать?
— Да. Подумай уже сейчас о том, что вы сможете одержать над хойерами победу. Это пока будет маленькая и слабенькая мысль. Но если Аристотель порадуется за тебя, за то, как ты будешь счастлива, победив столь опасного и многочисленного неприятеля, он в несколько раз усилит твою мысль. Дальше ты должна будешь порадоваться уже за Аристотеля. За то, как твой друг счастлив, видя тебя саму счастливой. Этим ты укрепишь его информационное поле и, опять же, в несколько раз усилишь собственное первоначальное намерение о победе. Ну и так далее, по приведенному алгоритму.
— Сидеть и мечтать — и все? Влад, это все, чем ты можешь нам помочь?
— На данном этапе — да. Если ты меня, конечно, услышала и поняла.
— Боже мой! — Ирина наконец-то присела у совсем остывших угольков и закрыла лицо руками. — Такой засады в моей жизни еще не было.