49 Неожиданное освобождение из концлагеря

06.10.03
                Неожиданное освобождение из концлагеря

Время — прошлое.

Мне двенадцать лет. Вспоминаю, что нахожусь в еврейском гетто. Район города, где я живу, оцеплен проволокой, периметр охраняется военными с собаками. Попал я сюда совсем недавно, когда мою семью арестовали и отправили сюда.

Семья состоит из четырёх человек: отец, мать и старший брат. Брат страдает аутизмом. Всех увезли на какие-то работы две недели назад, и с тех пор я их больше не видел.

Будучи уже в лагере, мать открыла мне свою тайну: она сказала, что я — не её родной сын. Они усыновили меня, когда мне было три месяца. Я также узнал, что мои приёмные родители решились на это после смерти первого ребёнка и болезни второго, у которого диагностировали шизофрению. Боясь рисковать снова, они решили усыновить чужого ребёнка.

Чтобы скрыть это от друзей и соседей, они временно уехали жить в другой город, к дальней родственнице. Там они пробыли больше года. Именно там, в детском доме, они выбрали меня — светловолосого мальчика с голубыми глазами и большим родимым пятном на шее справа.

Меня воспитывали в еврейской общине: по традиции провели обрезание, я посещал еврейскую школу и синагогу. Несмотря на это, я постоянно чувствовал на себе пристальные, вопросительные взгляды — соседи, знакомые, даже дальние родственники будто догадывались, что со мной что-то не так.

Моя мать была жгучей брюнеткой, отец — смуглым, брат Шмулик — тёмным шатеном с карими глазами. А я выделялся.

Однажды я подслушал разговор матери с пожилой соседкой. Та вспоминала родственников мамы, пытаясь припомнить, кто бы мог передать мне мою внешность. В конце разговора она неестественно улыбнулась и, будто в шутку, намекнула, что, возможно, у моей матери был роман на стороне. Мама резко оборвала её и назвала это чушью.

Сейчас я живу в бараке со своей тётей и двоюродным братом. Мы постоянно голодаем. Иногда мне удаётся подбежать к колючей проволоке и подобрать хлеб или картошку, которые бросают люди с другой стороны. Это возможно только вечером, когда на вышке дежурит один солдат, который, я знаю, в меня не стреляет. Он, видимо, жалеет меня. Возможно, я напоминаю ему собственного сына или младшего брата.

Лежу на полу на старом одеяле. Завтра — какой-то отбор для работ. Засыпаю.

Утром просыпаюсь, чувствую скованность в руках и ногах. С большим трудом поднимаюсь — живот пуст, но чувство голода притупилось. Беру с пола пальто, оно холодное, и нужно время, чтобы к нему привыкнуть. Вижу тётю — она открыла глаза, медленно встаёт, говорит, что кружится голова.

Мы выходим на площадь. Там уже собралось много народа. Подъезжает машина, из неё выходит женщина в военной форме и двое сопровождающих. Она, видимо, начальник — другие солдаты ведут себя с ней подчёркнуто уважительно.

Стою в первом ряду. Один из солдат громко командует:
— Всем детям от 12 до 15 лет сделать шаг вперёд!

Я выхожу вместе с другими. Женщина обходит строй, подходит ко мне, долго смотрит пристально в глаза. Потом вскрикивает:
— Ах, боже мой!

Но тут же берёт себя в руки и идёт дальше. Позже нас, отобранных, отправляют в лазарет для медицинского осмотра.

В лазарете нас, мальчиков и девочек, заводят в большую комнату — голых. Вдруг появляется охранник и громко выкрикивает мою фамилию. Я откликаюсь. Он приказывает:
— Подойди к двери.

Я подхожу.

— Иди за мной.

Захожу в другую комнату и с удивлением вижу за столом ту самую женщину в форме. Она говорит охраннику:

— Ганс, спасибо. Можешь идти.

Он выходит. Женщина бросается ко мне, начинает целовать и обнимать, плачет навзрыд. Потом вытирает слёзы, становится серьёзной и спрашивает:

— Ты знаешь, кто я?

Я тихо отвечаю, что не знаю, осознавая, что говорю по-немецки.

— Я твоя кровная мать, — говорит она. — Я оставила тебя в приюте, потому что была молодой и глупой. Я сразу узнала тебя по родимому пятну на шее, когда ты вышел из строя.

Она продолжает:
— Я заберу тебя отсюда, мой мальчик! Я знала, что Бог милостив. Я просила Его помочь мне найти тебя.

Она рыдает, причитает:
— О Господи, спасибо тебе за то, что ты услышал мои мольбы...

Зовёт себя Мартой. Говорит, что всё понимает и обещает, что теперь всё будет хорошо. Спрашивает, голоден ли я, достаёт из шкафа булку с сыром и даёт мне.

В этот момент раздаётся звонок. Она берёт трубку:
— Да, я скоро буду.

Затем нажимает кнопку на столе. Входит солдат.

— Ганс, вызывайте машину. Я должна быть в канцелярии к трём. Этого ребёнка я забираю с собой.

Мы садимся в машину. Я сразу засыпаю на мягком кожаном сиденье. Перед тем, как провалиться в сон, ощущаю исключительный комфорт, тишину и неописуемое блаженство, окутывающее мою душу. Последняя мысль, перед тем как уснуть, была:

«Счастье свалилось на меня так неожиданно…»

Я просыпаюсь… в своей кровати. Думаю обо всём, что произошло в той другой жизни.

Невероятно!!!
                Комментарии к сновидению.
Самое главное, что я вынес из этого — это чувство, будто я действительно прожил другую жизнь. Это было не просто сновидение. Оно не имело той смазанной, расплывчатой природы, как обычные сны. Всё было невероятно чётко, объёмно, эмоционально точно — запахи, голод, страх, холод, прикосновения, лица людей… как если бы я был там по-настоящему. И если что-то пережито настолько глубоко, значит, это не может быть выдумкой. Это было.

Я не могу понять, как эта информация стала мне доступна. Возможно, это память души — фрагмент из прежнего воплощения. Или это было послание, опыт, специально посланный мне в какой-то важный момент жизни. Вопрос "зачем?" остаётся открытым. Почему именно эта история, почему в таком виде? Почему с таким концом — полным боли, но и надежды?

Если предположить, что это послание от ангела — тогда, возможно, это попытка напомнить мне о чём-то важном. О том, что даже в самых тёмных обстоятельствах есть шанс на спасение. Что любовь — даже утраченная или забытая — всё ещё способна найти тебя. Что страдание души — не напрасно, если оно ведёт к осознанию и пробуждению.

Не знаю, должен ли я понимать это до конца. Но я чувствую, что это имело смысл. И оно навсегда останется во мне, как отпечаток — не сна, а другой, по-настоящему прожитой жизни.

P.S. 06.12.03
Я всё больше понимаю: это сновидение — не просто случайная история. Это послание. Бог показал мне, что смерть — не конец. Она не страшна. Это не обрыв, а переход. В том сне я прожил другую жизнь — короткую, трудную, полную боли, но в конце всё изменилось. Пришла любовь, пришло спасение. Пришла мать, пусть неожиданная, но родная по духу и крови. Это был знак: в какой бы тьме ты ни оказался, свет всё равно найдёт тебя.

Я чувствую, что Бог таким образом напомнил мне: я путник. Моя душа — в пути. И в этом пути нет случайностей. Всё, что происходит, имеет смысл, даже если не сразу понятен. Всё ведёт к росту, к очищению, к любви. А значит — к добру.

Мне больше не страшна смерть. Я чувствую, что за ней — не пустота, а продолжение. За ней — Тот, Кто меня знает и любит. Кто сопровождает меня даже через самое тяжёлое. И если Он рядом, значит я в безопасности, где бы я ни был.

Теперь я иду по жизни с другим взглядом: с доверием. Потому что знаю — Бог желает мне добра. Всегда. Даже если я этого сразу не понимаю.