Алёша

В одной заснеженной и забытой Богом провинции, где даже вороны кружили высоко в небе, стараясь не наткнуться на невидимый столб скуки, нашел свое убежище известный всем, но понимаемый никем, философ местного разлива – Алёша. Не тот Алёша, что готов помочь старушке перейти дорогу, а скорее тот, кто сначала расскажет ей десятиминутную лекцию о пользе самостоятельности для укрепления духа.

Алёша был тем человеком, на чьем одеянии можешь учить историю моды последних пятидесяти лет, если, конечно, тебе вдруг станет интересно узнать, как одевались археологи, копающие не развалины древних цивилизаций, а свои старые шкафы в поисках чего-то носибельного. Зубы у Алеши покрыты таким слоем времени и патины, что их можно было считать отдельными экспонатами музея провинциальной стоматологии.
Когда его бабушка ушла в мир иной, оставив после себя жилище, Алёша принял это не как потерю, а как выигрышный билет в лотерее, позволяющий наконец-то увековечить свою импровизированную мудрость в стенах, которые, к сожалению для них, теперь его слушали каждый божий день.

Советы Алеши распространялись быстрее весеннего насморка в детском саду. Он был готов "подсветить" любую жизненную ситуацию своим "светом разума", игнорируя мелкую деталь, что его собственная жизнь напоминала скорее театр абсурда, где Алёша выступал и режиссером, и единственным зрителем.
Пытаясь завоевать женское сердце, Алёша становился скорее камикадзе в мире любви, где его методы ухаживания можно было бы сравнить с попытками завести разговор о философии на вечеринке в стиле "диско 90-х". Его любовь к бананам возникла не от вкусовых предпочтений, а из желания хотя бы в чем-то чувствовать себя экзотичным, обретать иллюзорное ощущение тропического рая в своем провинциальном мирке.
Но несмотря на его тщетные попытки стать маяком для заблудших душ, большинство видели в Алеше скорее подводный камень на пути к собственному счастью. Его "мудрые изречения" служили бесконечным источником иронии для соседей, которые уже давно научились превращать его советы в шутки.

И так, Алёша жил, постигая глубины своего самообмана, считая себя светочем разума в мире невежества. Но на самом деле, он был скорее заблудшей звездой на небосклоне своего воображения, маячком для тех, кто ищет, как не надо жить. И если бы сарказм мог греть, Алёша был бы самым теплым человеком в своей мерзлой провинции.
Однажды в этот скучноватый край, где даже времена года казались монотонным перелистыванием старого календаря, ворвалась Она – Клавдия. Клавдия, с двумя "д" в паспорте и тремя разводами за плечами, принесла в жизнь Алёши столько драмы, сколько не видели даже самые стойкие мыльные оперы. Скажем так, Клавдия была той самой трагедией, которую Алёша всегда искал, чтобы разбавить свою тоскливую эпопею.
Любовь Алеши закрутилась как снежный ком в январскую метель. Он писал стихи, которые звучали скорее как инструкция по сборке мебели из ИКЕА, но Клавдия, по неведомой причине, находила в них нечто трогательное. Возможно, потому что оба они были как два одиночества, которые случайно встретились в море скуки и решили, что лучше уж плыть вместе, хоть и на подводящей лодке Алёшиных фантазий.

Но как говорится, не все лодки достигают берега, особенно когда капитан занят чтением лекций о плавучести своему морскому коньку (а под морским коньком следует понимать соседа, случайно заглянувшего за солью). Скоро выяснилось, что Клавдия обладала талантом не только к разводам, но и к созданию драм там, где их не ожидаешь, например, спором о том, как правильно заваривать чай, – тема, которая, казалось бы, даже в мире британских сэров не вызывает столько страстей.
Однажды вечером, после очередной драмы по поводу правильного расположения философских трудов на книжной полке (Клавдия утверждала, что они должны стоять по алфавиту, а Алёша – по степени скучности), наш герой вспомнил о давнем занятии – экспериментах с домашней ракетостроением. "Если я не могу найти гармонию на земле, так и быть, попробую среди звезд," – решил он в тот вечер. Идея, конечно, звучала благородно, если бы не одно "но": проект ракеты был настолько же надежен, сколько и отношения с Клавдией.

В день запуска, который Алёша назвал "большим прыжком для Алеши и маленьким для человечества", собралась вся улица. Клавдия тоже пришла, видимо, чтобы убедиться, что Алёша не покинет этот мир, не уладив их очередную ссору. Ракета запустилась с грохотом, окутавшим морозный воздух запахом горелой резины. И здесь произошло то, что можно было бы назвать апогеем его жизни, если бы не последующее падение. Ракета взлетела так низко, что не успела стать метафорой неудавшейся мечты, когда Алёша, уже на подходе к земле, понял, что забыл вторую ступень – парашют.
Так он и покинул этот мир – в прямом и переносном смысле "со взрывом", оставив за собою обгоревший огород, половину пораженной глупостью провинции и драматически овдовевшую Клавдию, которая, возможно, до сих пор сортирует книги по алфавиту, вспоминая о мужчине, который предпочел звезды реальности их земных отношений.