Кактус

Каждый день Она шла на работу одной и той же Дорогой. Она любила работу и любила Дорогу. На Дороге всегда происходило что-то удивительное. То собирался зацвести робкий ландыш, то растрёпанный воробей чистил в луже свой мягкий кафтанчик, то ива тянула тонкие, опутанные вьюнком, ветви к суетливым прохожим. Она останавливалась, обрывала гибкую спираль сорняка и, улыбнувшись, шла дальше.   

Тайком Она срывала ландыши, прячущиеся в тени могучих клёнов, и, замерев, вдыхала их сладкий аромат. А молодой дубок, похожий на взъерошенного котёнка, Она гладила по непослушным листьям, и он затихал, мурлыча в такт ветру.

Он тоже любил этот изумрудный мир молчаливых существ, наполненный осенью шафранным мёдом, зимой обсыпанный сахарной пудрой, весной гомонящий и облизывающий оттаявшую землю зелёным, шелковистым языком. 

Он любил лето. Он писал стихи о любви, о Ней, о том, как Он ищет и ждёт Её. Он писал о том, что, возможно, Она идёт параллельно с Ним, тенистыми прохладными дворами, и о том, что Она не знает, что Он чувствует Её сквозь золотистый бетон жилых коробок.

И Он сворачивал с шумной улицы, ныряя в тихие травянистые каналы опалённого солнцем города. А Она, следуя за полётом яркой оранжевой бабочки, устремлялась на пыльную, увенчанную автомобильным туманом улицу, погружаясь в мармеладный асфальт, и в дребезжащем трамвае зефиром уносилась вдаль. 

А вечером той же Дорогой Они возвращались обратно.

***

- Сюда, теперь сюда, нет-нет, поворот влево, теперь вправо…

Антон держал за талию высокую поджарую девушку. Глаза её были завязаны шёлковым платком.

- Ой, ну, Тоша, - капризничала девушка, - ты бы предупредил, у меня тушь размажется, да размазалась уже, наверное… Хотя, тушь от Ирины Сергеевны из «Роспотребнадзора»…

- Ты похожа на Фемиду, - прошептал ей в ухо коренастый спутник, с намечающимся брюшком и лоснящимся лбом.

- Я и есть Фемида, - высокомерно вскинула подбородок Жанна Запискина, накануне получившая должность мирового судьи. – Только я не слепая, и очень-очень справедливая…

Фемида шлёпала по блестящему паркету обутыми в сандалии на венском каблуке узкими ступнями. Её стройные ноги облегал канареечный шёлк брюк, васильковый атлас блузки с бантом на плече оттенял матовую бледность щёк. Неподвижные каштановые волосы, обрызганные лаком, придавали девушке сходство с несгибаемой статуей.

- Пришли, - Антон неохотно убрал руки, неторопливо развязал платок.

- Неплохо, - пальпируя кожу под глазами, Жанна оглядела подвесной потолок, бежевые стены, зеркальный начищенный пол отремонтированной квартиры. – Тушь не размазалась? А где ещё один сюрприз? 

- Рядом, в детской, - Антон смотрел на невесту влюблёнными глазами.

Жанна шагнула за порог. Антон последовал за ней и оторопел.

Возле окна, выходящего во двор, на оплетённом солнечными тенями паркете, в горшке стояло растение. Ребристый, костлявый кактус с хаотично растущими ветвями на искривлённой колонне запылённого стебля. 

- Что это за каланча? – прошипела девушка, дотоле казавшаяся довольной и уверенной.

Антон рванулся к кактусу, вернее, к клочку бумаги, белевшему в засохшей земле, но Жанна опередила его.

- «Это тебе вместо зеркала, дорогая», - прочла она безучастным надменным голосом судьи.

Жанна размахнулась и влепила жениху пощёчину. А закруглённым мыском сандалии пнула вышарканный пластик кашпо. Цереус распластался по паркету.

- Ты! Бездарь! – набросилась Жанна на красного, как рак, растерянного жениха.

- Дурошлёп! - кричала она, гневаясь всё больше и больше.

Схватив разъярённую жрицу Фемиды за крепкие запястья, Антон стал оправдываться:

- Жанночка, это ошибка, я заказывал совсем другое – корзину роз, наверное, перепутали в агентстве. Я позвоню и всё улажу!

Жанна вырвалась и отступила к выходу.

– Быстро позвонил! - скомандовала она, тяжело дыша.

Неловко повернувшись, судья споткнулась и чуть не упала, но вовремя схватилась за отделанный под дуб косяк.

- Веник! - брызнула слюной Жанна и мотнулась за сумочкой, зеркальцем, салфетками.

- Гусев моя фамилия, - взволнованно фонтанировал Антон. – Еловая 137, квартира 31… Да, да… да… Корзина с розами… Понятно… Хорошо… Нет, не нужно…

- Жанночка, я всё выяснил! Это должны были отправить на Ежовую 137 – 31, там мужчина развёлся…

- Они у меня все ответят! - не слушала Жанна сбивчивые объяснения жениха. – Я на них папу натравлю!

- Дорогая, успокойся, прошу тебя… - мямлил взмокший обескураженный жених.

- Выброси это уродище, неси его на помойку, я сказала, ему там самое место!

Жанна выглядела успокоившейся, но глаза её метали молнии.

Антон поднял кактус, подбородком прижал длинный ребристый стебель к плечу, и, сгорбившись, поплёлся выполнять указание.

***

Она, размахивая сумочкой, скользила по орошённому ночным дождём асфальту, не замечания впадин, лужиц и грязных узоров шин. Её улыбка, - обращённая на распускающийся куст таволги, на рой толстобрюхих шмелей, на краснеющие горошины нарядившихся в гофрированные юбочки вишен, - Её улыбка, словно губка, стирала налёт повседневности и, казалось, сама жизнь стелется за ней шлейфом.

Антон, толкнув дверь, бочком вышел из подъезда. Боязливо вскинув голову на окна верхнего этажа, где его оскорблённая невеста румянами и тушью рисовала новое лицо, Антон осторожно опустил растение на асфальтированную площадку, присел, положил крепкий стебель на плечо и вдруг увидел Её.

Она шла, легонько касаясь пальцами зубчатых листьев вяза.

Несомненно, это была Она.

Антон испугался. Предательская краска залила лицо, ладони взмокли. Он словно увидел себя Её глазами: низкорослый, потный, с короткими пальцами, белёсыми ресницами и водянистыми глазами.

«Может, Она забыла?», - тоскливо подумал он, прячась за ребристым витиеватым стеблем.

Но Она заметила его.

Остановилась, как вкопанная, и Антон готов был поклясться, что куст шиповника позади Неё, атлетические тополя у дома, и даже хрупкая маргаритка – встали на Её защиту.

***

В то время, когда Она приблизилась к трусливо прячущему глаза, обманувшему ЕЁ клиенту, ОН ехал в дребезжащем трамвае и украдкой глядел на сидящую чуть поодаль юную девушку с гривой нечесаных волос,  огромными, густо подведёнными глазами.
На коленях у незнакомки лежала развёрнутая тетрадка, исписанная бисерным почерком. Незнакомка плакала.

Он отводил взгляд на мелькающие рекламные проспекты, бело-жёлтые пешеходные «зебры». Фигурки людей казались игрушечными солдатиками. Трамвай притормозил. Дорогу переходила забавная девчушка в белом платьице и рэперке. В руках она несла гору коробочек и стаканчиков с логотипом Subway - ресторана быстрого питания. Он рассмеялся.

Всхлипывающая брюнетка зыркнула на Него волчонком, захлопнула тетрадку и пересела.

***

Антон с ужасом смотрел, как на него надвигается Она. Та самая девушка, с которой у него были связаны неприятные воспоминания.

Жанна собралась построить загородный коттедж. Антон возил её в посёлок «Сосновый», и она фотографировала образцы домов для проектировщика. Потом заехали в «Гроссбух», чтобы распечатать. 74 снимка на фотобумаге общей стоимостью 1998 рублей Жанна нашла ужасающим расточительством. Не удовлетворила её и цветная распечатка на офисной бумаге в два раза дешевле.

Жанна возмущалась прейскурантом цен, кричала, что это грабёж, требовала встречи с директором, потом требовала скидку. Удовлетворил её чёрно-белый вариант домов всего-то за злосчастные 518 рублей.

Продавщица распечатала фотографии. Положила стопку перед Жанной. Клиентка небрежно, двумя пальцами, пролистала стопку и потребовала влажную салфетку.

Девушка ответила, что таких услуг они не предоставляют. И тогда Жанна разбросала образцы своей мечты по стойке, по плитке пола, крича, что «это полное фуфло, а не распечатка», и что платить она не собирается.

Антон стоял рядом и потел.

Ему казалось, что продавщица смотрит на его невесту с жалостью. Он решился оплатить заказ. Жанна, заметив, как он полез за бумажником, схватила его за рукав и потащила к выходу, брюзжа, чтобы «он не был лохом».

***

Она подошла к Антону и погладила шероховатый стебель кактуса.

- Вы его на воздухе хотите оставить? – поинтересовалась Она. – Лучше прислонить к дереву, а то он рухнет.

- Да, конечно, как скажете, - лепетал Антон, боясь посмотреть Ей в глаза.

- Давайте я помогу, - Она наклонилась и взялась за кашпо.

Вдвоём они поднесли кактус к тополю и установили на земле. Она порылась в сумочке и вытащила лиловую ленточку. Привязав растение, Она улыбнулась Антону:

- Здесь ему будет хорошо. Только не забывайте поливать.

Она достала упаковку салфеток и протянула Антону:

- Держите, у вас руки вымазались.

Антон вытер руки.

***

- Мразь, кобель, козёл драный! – сжав кулаки, Жанна застучала ими по пластиковому окну. – А ты, батрачка, вылетишь со своего тёплого местечка, тебя потом даже в мусорщицы не возьмут!

- Это… это же какое-то издевательство… - Жанна схватилась за васильковый бант и с силой потянула его так, что ткань треснула.

Антон, вытащив бумажник, отсчитывал купюры – с пятого этажа ей было не видно, какие именно. Отсчитав, он протянул их Ей, но Она, пятясь и прихрамывая, махала руками.

Жанна прекрасно её помнила. И скандал закатила в «Гроссбухе» потому, что не собиралась платить. 

Она знала, что её будущему мужу нравились именно такие скромницы с короткими волосами, маленькие – под его рост, смазливенькие, вечно угождающие, лезущие со своим «вам помочь?» да «вам подсказать?», выпячивающие блестящие губы, обнажающие грудь, так что виден лифчик.

Жанна терпеть не могла продавщиц, считая, что это неудачницы, которые не смогли устроиться в жизни и оправдывающиеся детьми, ушедшим мужем, а сами палец о палец не ударившие, чтобы получить образование, выбиться в люди, бросить это угодничество.

Нахватавшиеся умных фраз, пишущие с ошибками снобки. И глазеющие завидущими глазами на ухоженных женщин с мужьями и мечтающие их увести.

«Надо же, гордая какая! Деньгами Она брезгует… Тварь».

***

- Я ничего от вас не возьму, пожалуйста, перестаньте! – пыталась Она урезонить мужчину.

- Извините, - Антон от волнения едва находил слова. – Это было неправильно. Вы, наверное, вложили эту сумму… У Жанночки очень нервная работа. Вы даже не представляете, с какими людьми ей приходиться сталкиваться. Хотите, я встану на колени?

- Да вы с ума сошли! – возмутилась Она. – Что вы делаете? А вдруг ваша невеста видит вас сейчас? Вы же сейчас, в эту самую секунду делаете ей больно! 

***

Жанна отвернулась от окна, опустилась вниз и, обхватив плечи руками, впилась острыми ногтями в кожу.

***

Он обернулся, чтобы снова посмотреть на плачущую девушку, но волосы скрывали её лицо. Может, Его нечаянный смех спугнул её? Но та девчушка со стаканчиками из «Сабвэя» была такая смешная, с такой хитроватой мордашкой!

Он расстроился и достал записную книжку.

***

Жанна с застывшим ледяным взглядом закрыла квартиру и спустилась вниз. Эта тварь уже смылась. Антон дрожащими пальцами мял сигарету. Жанна с гулко колотящимся сердцем прошла к машине. Он молчаливой тенью прошмыгнул следом. Жанна завела мотор и отъехала к соседнему дому.

- Ой, я, кажется, губную помаду где-то на лестнице выронила, поищу пойду.

Антон, сцепив пальцы, остался сидеть на переднем сиденье. Он не пытался понять, почему такая женщина, как Жанна – красивая, ухоженная, из хорошей семьи – снизошла до него. Мать твердила ему, что в руках судьи – он игрушка, прихоть её, подкаблучник, угодник. А он её любил.

«Толку, что я красивая, что отец мой крутой и богатый, а сама я никому не нужна, нужны только мои связи, моё положение, мои бабки!», - думала Жанна, приближаясь к подъезду. – «Как же я презираю этого лоха… Зато он мне задницу лизать будет!»

Она прокралась к злосчастному растению, привязанному к дереву. Дёрнула за узел, но он был завязан намертво. Тогда Жанна присела, крепко обхватила колючий стебель одной рукой, а другой украла у кактуса цветочный горшок. Обнажённые корни, едва касающиеся земли, привели её в неописуемый восторг.

Вернувшись, она чмокнула Антона в щёку и провозгласила:

- Поехали в ресторан!

***

Она, прихрамывая, поднялась к почтовым ящикам, машинально вытащила рекламки.

Нагнувшись, помассировала колено. Внезапно ожившая старая боль то усиливалась, то стихала. С трудом поднимаясь по лестнице, Она думала:

«Может, я зря не взяла эти деньги? Может, не надо было так мужественно отказываться? А он так женственно мне их предлагал. Глупо. Нет, лучше заплатить за то, чтоб никогда не встречать подобных типов».

Улыбаясь, Она открыла дверь.

На коврике в прихожей сидела и лопотала большая яркая птица с распущенным, как радуга, крылом.

- Кешенька, - нагнулась Она к попугаю. – Как твоё крылышко? Ты скучал? А я тебе яблочко принесла и орешки.

В ответ  попугай двигал шеей и курлыкал.

- Пойдём, посмотрим, что ты там сегодня натворил…

Она со смехом подбирала кусочки бумаги, разбросанные по ковру.

- Ты хоть знаешь, что это было, дурачок? – Она погладила птицу по сломанному крылу.

- КУУУУУУРРРР, - ответил Кеша.

- Да, книга о том, как заработать много денег…

- КУУУУУУРРРР, - ответил Кеша.

- Ты знаешь, я уже всё решила. У меня есть старинная брошь, она мне от бабушки досталась, ещё серьги и гребень инкрустированный. Я всё равно длинные волосы не ношу. Я сегодня договорилась: как раз хватает, чтобы кредит за тебя выплатить.

- КУУУУУУРРРР, - Кеша сонно прикрыл глаза.

Она взяла попугая на колени и села на тахту, поджав ноги.

- Ветеринар сказал, что ты уже не сможешь летать… А бабушка завещала набор этот беречь… А ещё тебе нужен свежий воздух.

***

Так незаметно наступила ночь. Он, в памяти которого всё ещё плакала красивая юная девушка, сидел на подоконнике и писал стихи, питаясь вдохновением от тепла горящих окон, от шелеста клёнов, от птицы со сломанным крылом, которую он видел во дворе вечером.

Черноволосая девушка в коротком платьице выгуливала попугая. Он смешно прыгал, пытаясь взлететь, но у него ничего не получалось. А потом попугай шёл к хозяйке, укладывался в кольце рук и замирал.

И Он написал лучшее своё стихотворение.

***

Он сразу узнал вчерашнюю брюнетку, которая, прихрамывая, выгуливала красно-жёлтого попугая. Она сидела на корточках, а рядом с ней лежал коряжистый, некрасивый стебель кактуса с оголённой мочалкой корней.

Она оглядывалась, тяжело дыша, и выглядела очень-очень озабоченной.

Он хотел подойти ближе, но постеснялся. Когда Он поравнялся, Она взглядом заставила Его замедлить шаг.

- Помогите, пожалуйста! – Она взглянула на Него умоляющими глазами. – Надо спасти цветок. Вы побудьте рядом, покараульте, а я сбегаю, куплю горшок и землю.

Она выпрямилась.

- Я не люблю, когда кто-то умирает…

- Я сам схожу, - Он забыл о занятиях, о расписании. – Куда идти?

- Нужна земля, горшок, и, может, у вас есть немного воды?

Он вытащил из сумки, которую носил через плечо, бутылочку с водой.

Она вздохнула облегчённо, отвинтила крышку и смочила сухие корни растения.

- Я быстро!

Он уже перебегал улицу…

2017 год

Основан на реальных событиях. Кактус всё ещё жив и находится в спальне этой пары.