Иван не царевич

— Слушай, а как ты в наше-то тридевятое царство попал?  — почесал за ухом волк.
 — Да обычно, сел в такси, уснул, а проснулся уже на вертеле над костром людоедов. Если бы не ты, даже и не знаю, что делал бы, — пожал плечами не царевич.
 — Что делал, что делал, — передразнила его лягушка, ловя языком пролетающего мимо комара, — переваривался бы.

 — Яга ещё эта, мол не вернёшься ты в мир свой пока истинную любовь не встретишь!  — продолжил Иван, чертя неведомые знаки угольком на земле.  — А как тут встретишь, когда одни лягушки вокруг, и те с раздвоением личности. Не, я, конечно, понимаю, что для женского здоровья лёгкая сумасшедшинка даже полезна, ну такая, тихая, незаметная. Но она же, — не царевич опасливо покосился на лягушку, вплетающую в венок комариные крылышки, — одним словом Горыныча в краску вогнала, а представь, что было бы, окажись у неё в руках сковородка?
 — Что было, что было… оладушки!  — квакнула лягушка, и обиженно повернулась к двум, ничего не понимающим в жизни, спутникам.

 — И почему мне так не везёт, — поймала очередного комара лягушка, — жила себе царевной, горя не знала: балы, наряды, по утрам истерики, вечером тот, единственный, на всю жизнь предназначенный, если, конечно, ночь переживёт, а он…
 — Что он? — пересели ближе к лягушке серый волк с не царевичем.
 — Сложный возраст, хрупкая душевная организация, да ещё и конь простудился! — смахнула слезинку с ресниц лягушка — Я ему: «Поцелуй меня!» а он сразу жениться! А мне нельзя, у меня на мужей кастинг! 
 — А он?  — хором спросили попутчики.
 — Хлопнул дверью и ушёл! Правда через год, его нашли, за колонной, ждал что догоню, верну… мумифицировался, в общем…

 — Понимаю, — вздохнул не царевич, — я ведь в такси, когда садился, тоже от судьбы бежал. Вёл себя, как последний дурак! Испугался, что перевернёт она книгу жизни моей своим царственным пальчиком, и отправит пылиться на полку в кладовку. А сама в морские котики уйдёт, дельфинов спасать. Тоже, вот как ты, боевая. Бывало, прижмёт к стенке и давай целовать, аж коленки подгибаются. А мне потом объясняйся с маменькой, где был и что всю ночь делал…

 — И что теперь делать будете?  — кинул в прогорающий костёр сухих сучьев серый.
 — Любовь искать!  — хором ответили лягушка и не царевич, и, оценивающе глянув друг на друга, синхронно покачали головой, — да не, не может быть!