Ну постони, постони, голубош... Александр Курчано

2011- 2015 годы.
Он – на мои записки «В Перестройке. 91-й год»
- Эх, замечательно пишете! Да только годы те такие поганые были, что и вспоминать не хочется. «Господи! Ну, почему именно России суждено попробовать осуществить эту «изнурительную мечту»?  Согласен, что в ту пору так и думалось, но то, к чему пришли сейчас... Нет, лучше андроповский социализм, чем нынешний «алчный позор» пред всем белым светом. Или вы так не считаете?
- Александр, может быть, Вам и огорчителен будет мой ответ, но я так не считаю. Ведь большинство «носителей» этого «позора» с их лагерным законом: «Умри ты сегодня, а я – завтра», вышли из советского времени, так чего же Вы хотите? Чтобы нравственность появилась вдруг, сразу, за пару десятилетий? Нет, так не бывает. Два-три поколения сменится (а то и больше!), прежде чем…
А что касается андроповского социализма… Нет, не хочу туда! Сейчас я пишу и говорю то, что думаю, и уверена, что не «загремлю» на тот свет или в Сибирь, и одно это - уже здорово. Да и простым людям развязали руки, можно и десять коров держать, и значит, будем сыты. А что работать не очень-то хотим и не умеем… Так и эта «мина» тоже была заложена там, в царские времена и при социализме, когда колхозники были, как крепостные, да и рабочие с «не перекрывай план, спущенный свыше»! Что, разве не так?
- Уважаемая Галина! Странно, что вы, московский журналист, рассуждаете несколько устарелыми категориями. Мне казалось: до всех уже дошло, что в России старательно строится феодализм, а точнее очищается от народа территория. И я сомневаюсь, выживет ли Москва, как анклав, оказавшийся в пустыне, уже ей не принадлежащей. Странно, неужели вы верите в повышение нравственности в стране, где уничтожается промышленность, экономика, армия, образование, здравоохранение? Если вы этого не видите - о чём тогда мы говорим?
- Александр, я не московский журналист, а живу в областном центре и когда иду на свой дачный участок, то каждый раз удивляюсь: как же быстро «от народа территория» не очищается, а весьма быстро застраивается крепкими домиками! И если это – «феодализм», то пусть будет лучше он, а не социализм.
- Тут без вопросов. Каждому – своё.

Он – на главу из «Ведьма из Карачева» - Грабили, кому не лень»:
- Здорово! Стиль разговорный - это памятник русской словесности! Будет время, загляните на разговор моей бабули (Прислал ссылку)
- Обязательно загляну, Александр!

Я – на «Пока еще живы…»: 
- Александр, вот я и прочитала о Вашей бабульке. И стиль ясный, и интонация, и чувство композиции, и очень важное - свечение тонкого юмора. Явно, у Вас есть какое-то потаённое «око», которое видит глубоко и по-своему: «Он был не частью её лица, а какой-то приставной машинкой, хлопотно трудившейся помимо бабкиной воли». Есть и талант не только прочувствовать увиденное, но и написать отлично: «эта экранная шлюшка, этот сверчок на палочке гораздо мертвее той бабульки, что сидела рядом на кровати и рассказывала о себе… самой себе. В её рассказе каждое слово было – правда. Правда пережитая, претерплённая, выстраданная!» И эта: «Миша представил на минуту, что если бы сейчас включить звук, то он заглушил бы старухин рассказ, уничтожил бы его, убил… И что взамен?»
Читала и Ваши миниатюры («Гадом буду…» - отличная! И хочу сказать: когда Вы подчиняетесь рассудку, получается хуже, а когда наблюдению, чувству, - оку! - отлично! Желаю Вам чаще отмахиваться от этого самого рассудка и доверяться «оку». 
- Спасибо, Галина, за высокую оценку и анализ моего скромного труда. По поводу «ока»: здесь я ориентировался скорее на память, ведь многое из прошлого забывается, но что-то остается на года, десятилетия, вот вокруг этого сохранившегося и начинаешь крутиться мыслью, чувствами - почему оно так дорого? Не знаю правильный ли это «фильтр», но уж так получается. Ещё раз благодарю. Заходите, буду рад.
- Да правильный, правильный это «фильтр», Александр! Вот я и кручусь в этом самом «фильтре», думая, что «он» - наш долг. Что может быть правдивее образа бабули, который Вы так тонко соткали? Так что, за станок и - вперед, ввысь!

Он – на главу из «Игры с минувшим» - «И метелицей - пух тополиный»: 
- Тридцать лет минуло. Так хотелось бы небольшого Вашего резюме из сегодняшнего дня, ведь поменялось всё - и телевидение, и отношение к нему. Очень хорошо сказал о нем недавно один умный мужик: «Вы на ТВ так много можете! Но такой хренью занимаетесь!» И действительно. Не зря молодежь от него отвернулась в сторону Интернета. Впрочем, Ваши записки меньше всего - о телевидении, а прежде всего о душе молодой, мятущейся, беспокойной. Где-то в эти же примерно годы, и я был в Москве на подобных курсах. Как же изменилась Москва! Из центра духовной жизни превратилась в вылощенную, небоскребную клоаку, которая в полёте своем совершенно утратила определенное направление и скоро, как мне кажется, разлетится на куски, как разлетается взорвавшаяся граната. Но вместе с тем провинция, ненавидя свою столицу, упорно стремится в неё своими детьми, ясно понимающими, что добиться чего-то можно только там.
Ох, извиняйте, Галина, унесло меня куда-то в сторону. А дневничёк у Вас замечательный! И Вам подсказывает вернуться в атмосферу былого, и нас, читателей, заставляет задуматься: - кто мы? откуда и куда идём?
- Александр, странно слышать от Вас такой «пессимизм» при Вашем-то чувстве юмора!
В Москве я была давно, поэтому у меня и нет на неё никакого теперешнего взгляда, а если бы и взглянула, то постаралась бы понять: а что там, под небоскрёбами? Ибо для меня Москва не пляшущие с экрана ТВ девочки-мальчики, а, прежде всего, канал «Культура» и люди, которым завидую (столько знают!), и которых жду с нетерпением: Александр Архангельский («Тем временем»), Михаил Швыдкой («Культурная революция»), Сати Спивакова («Нескучная классика»), Сергей Медведев («Власть факта») да и многие другие. А каждодневные концерты симфонической музыки!.. И всё это – из Москвы, о которой Вы… как о «клоаке». Так что, не унывайте! Во все времена попса – для плебса, а тот, кто захочет найти что-то драгоценное, найдёт.
- Всё, что говорите, правильно. Но то, что назвали, в Москве - тонкая свеча с её негасимым огоньком среди полыхающего пожара безверья и бескультурья. Пессимистично это звучит даже для меня самого, но... как бы тут без красивостей? Короче, я присягал другому государству, другому народу, который предала и спалила его тупая и зажравшаяся верхушка. То, что мы строим, когда-нибудь достроят наши внуки и правнуки, нам же «в ту пору прекрасную» жить уже не доведётся. Прав я или нет, мне скажут Там, здесь же я пока остаюсь при своих убеждениях. Прошу, Галина, прощения за резкость, если этот ответ таковым покажется. С уважением…
- Александр, повторюсь: в Вас есть некое глубинное «око», но, по-видимому, оно слишком устремлено куда-то туда, далеко-далеко, и не замечает того, что народ наш тот же, но слишком болен. И лечить его после семидесяти лет бесправия и тоталитарного насилья невероятно трудно. Всех Вам благ!   
- Согласен, что тогда было бесправие. А теперь – «правие»? Нам до него через наш феодализм ещё ползти и ползти. Вы знаете, что в деревне появились крепостные? Да и в городах. При нынешней безработице с народом можно делать всё что угодно. Это так нас «лечат»?
- Крепостными не удивишь, - были и в те века, и при социализме (колхозники), так что… Я поспорила бы с Вами еще, но стараюсь на этом литературном «поле» этим не заниматься, - для этого есть Фэйсбук и другие порталы. Простите.
- Согласен. Только не я начал)))

Он – на «Удалить нерв сострадания?»: 
- А листья за окном летят и летят. Как же им-то - без нашего нерва сострадания? Так же, как и нам без них...
- Александр, вместо опавших листьев, весной радостно выпорхнут другие, а потом – еще, и опять, и снова… Так что, будем смотреть на них сегодня - сострадая, весной – радуясь. И фик с ней, с Москвой, которая… Вы же ползали вокруг цветочков с фотоаппаратом, чтобы поселить их в себе, Вы же не смогли тронуть гадюку («Гадом буду…») после того, как в душе Вашей засветился восторг перед её красотой? Вот… как-то так. 
- Спасибо, Галина, за Ваш «поклон»! Конечно, «другие придут, сменив уют, на риск...», но… «Ай, матуш, дай я постоню!..» «Ну постони, голубуш, постони, всё полегче будить»))) 
- Ну, да, Александр, непременно будить!

Я – на «Таёжные тропы»: 
- Александр, слог у Вас лаконичный, лёгкий, с юмором, да и глаз цепкий, а это и нужно автору, желающему и умеющему поделиться увиденным, прочувствованным. С уважением и самыми добрыми пожеланиями.
- Вот видите, Галина, как легко сделать приятное забитому жизнью мужичку! Спасибо Вам за теплые слова и за Ваш благожелательный визит. Дай вам бог здоровья и всяческих благ на этом прекрасном свете!

Я – на «Что забылось...»: 
- Повествование Ваше написано с глубоким чувством, - Ваш глаз остр и увиденное воспринимает по-доброму. Но думается, что последний абзац лишний, он ничего не добавляет к характеру Витьки, да и финал рассказа надо было бы сделать несколько иным: смерть Василия, слова его жены о нём, а уже потом – о смерти Витьки. Ведь они – антиподы, и если один «мешал» всем своими дебошами, то второй, который никому не хотел мешать, и должен закончить рассказ, утверждая этим ту самую доброту. С интересом и уважением…
- Спасибо, Галина, за неравнодушное участие. Завтра непременно посижу и поработаю над Вашими замечаниями. При случае загляните, совпал ли мой вариант с Вашим мнением?
- Всенепременно загляну, Александр! Спасибо и Вам за неравнодушие.

- И заглянула, Александр. Финал получился лаконичный, суровый (мужской), - точку крепкую  поставили. Интересно, а что из написанного Вами считаете самым-самым? 
- Ну, не самым-самым, а дорогим - повесть о юности «Поехали с орехами». Если захотите посмотреть - начните с отрывков, бо она большая.

Я – на 23 февраля*
- Слава нашим защитникам! Только бы - отсутствия времён, когда надо будет защищать!
Здоровья и радости, Александр!
- Спасибо, Галина! Я теперь только с печки валенком могу защитить, хотя, если понадобиться…
- Валенком - тоже неплохо. А ежели в него еще кирпич сунуть!..
- А ежели гранату!!!
- Не-е, гранату не надУ! Это уже будет не защита, а нападение, ну их...
- Уговорили. Полный валенок конфет Вам и пряников, - лучшая защита!

Он – на «Сны... но молю о других»: 
- Да-а, сны… В молодые годы часто снились знакомые по прошлой жизни места и просыпаясь, понимал, что жил в этих местах, что были мне дороги… дороги и до сих пор, но не в этой, в другой жизни. И еще сон: ехал на автомобиле по «знакомой» дороге к знакомому дому, который скоро увижу, и людей, с которыми встречусь. И всё так и было, - и дом, который ожидал, и люди… а потом, наяву, долго маялся, пытаясь вспомнить: где и когда это видел? Но так и не вспомнил.
Сны - забавная и тревожная штука, порой волнующая до ужаса. Вчера, например, на каком-то стареньком причале дрова колол. Огромные чурки! И разговаривал с кем-то знакомым, а наяву вспоминал - с кем? - но так и не вспомнил… А иногда вижу места до боли родные и знакомые, но когда просыпаюсь и начинаю вспоминать, то понимаю, что в этой жизни тех мест никогда не видел. Вот и сегодня: проснулся… и - зримый образ, да еще слова: «Нельзя думать о плохом! Иначе оно может сбыться!» Вот так прямо и сейчас стоят эти слова, как картина. Ещё и думаю: «Хорошо, вот только как отличить Плохое от Хорошего»?
- Да-а, Александр, лакмусовой бумажки на плохое или хорошее нет, поэтому стараюсь верить сердцу, интуиции, - а кому ж ишшо?)))

- Александр, прочитала половину Вашей повети. И авансом хочу сказать вот что: очень симпатичен Ваш слог, - с добрым прищуром всматриваетесь Вы в явления жизни, а материал, из которого «лепите» свои образы, ярок, герои не мелькают, а оживают, врезаются в память. Да и не только они, с природой - то же: «Первая зелень травы-муравы шустро потянулась вверх, заманивая на полянки и поженки молодой и мягкой свежестью. А потом полыхнула цветом и острым пряным духом черёмуха, березы выкинули крохотные, смолистые флажки листков, звонко затрещали дятлы, прогоняя из леса зимнюю, дремотную тишину, душно и радостно запахло лесной прелью...» Ведь отлично!
Но хочу присовокупить и вот что: в начале повести у Вас были «лирические отступления», и первое из них здорово вписалось в текст, а вот второе (там, где пишите о романтиках) нет. От него сразу пахнуло публицистикой, - мы, мол, были ими, а теперь!.. Да не все и тогда были романтиками, и теперь… так зачем же?.. Жаль, что до седьмой главы больше не встретила похожего на первое, - так, иногда, парой фраз! - а Вам как раз и удаётся это переосмысление прошлого, вглядывание в него. С бо-ольшим уважением и творческих удач!
- Cпасибо, Галина, за прекрасный отзыв! Действительно, мне тот кусок о «красном червонце» тоже - не очень, но со временем как-то замылился, примелькался, так что уберу непременно. Дело в том, что разбитую на отрывки повесть потихонечку чистил, а теперь, когда думаю собрать в кучу «чищенное», выброшу эту несчастную «десятку».
- Наверное, собираете повесть для книжки? А для Прозы. ру лучше - кусками, убедилась в этом, «разорвав» когда-то свою «Ведьму». А еще, Александр, есть сайт SamoLit. Ru, который «издаёт» тексты книжками с обложками бесплатно, и по цене, которую сами назначите, - я туда кидаю кое-что.
- «Книжки с обложками» в электронном виде? По-моему, тогда нет никакой разницы между Прозой и тем, что предложили. А вообще-то хотелось бы бумажную книжку издать, экземпляров десять, не больше. Книжное время как-то разом миновало и вряд ли скоро вернется.
- Вы правы, Александр, правда там на скачивании читателями можете разбогате-еть!)))
- Ой-ой-ой! Я и так не знаю куда деньги складывать)))
- Так ведь и я - о том же! Страдаю, мучаюсь: и куда только сунуть их, проклятущих?!
Но у нас есть великое утешение: мы живём с любимым занятием! А поскольку выбросило нас в этот суетный мир (хоть и не виноваты в том!), то просто обязаны подставлять друг другу плечо, чтобы жить, а не занудить: речка, мол, зараза, дерево – сволочь, луна – идиотка, а уж люди!!! И Вам это здорово удается, мне – не очень, но видит Бог!.. стараюсь.
- У Вас: «… речка - зараза, дерево – сволочь, луна – идиотка, а уж люди!!!» Разве это я-я-я? Нет, что-то вы - не туда, Галина.
- Александр, со мною приключился казус вроде того самого: «Казнить, нельзя помиловать»* или «Казнить нельзя, помиловать», а посему переставляю знаки препинания и теперь читайте: «… то просто обязаны подставлять друг другу плечо, чтобы жить, а не занудить: речка, мол, зараза, дерево – сволочь, луна – идиотка, а уж люди!!! И Вам это здорово удается, мне – не очень, но видит Бог!.. стараюсь…» и снова улыбаюсь.   
- Мы на знаки наплевали, ну а в них была вся соль))) Ничего, все нормально, учусь читать меж строк.

 Он - на «Прабабка Мария»:
 - У Вас: «кочерга -  для захвата чугунков…» А это ухватом называется, а кочергой обычно угли ворошат да сгребают)) А еще я не понял: кто простонародным языком рассказ ведет, вам-то она прабабка или бабка?
- Давайте разберёмся, Александр: маме, которая ведет рассказ, Мария – мать её отца, значит, мне она… А насчет кочерги… Так ведь и кочергой можно чугунок захватить и выдвинуть из печки… если под рукой ухвата не окажется)))   
- C родством понятно, а вот двигать чугун по печи кочергой, как давний сельский житель, не советую, - опрокинете щи, и вся семья без обеда останется.
- Не-а, а я – кочергой! 
- Придётся вам ухват подарить))
- Ага, к восьмому марта. Заранее благодарствую-ю-ю! Как раз «долузгаю орехи» Ваши, которые «поехали», и «скорлупу» вышлю)))

- Александр, не дождавшись обещанного ухвата))), но дочитав Вашу повесть, высылаю «скорлупки» от «Поехали с орехами». Читать Вас легко и приятно, ибо по мироощущению Вы – язычник и с явной приятностью купались в той реке, которая подхватывала Вас.  Зачастую и с усладой общались с теми, с кем приходилось плыть. И это, конечно, здорово и даже завидно. Но жаль, что мгновения, подобные этому: «Скрипка пела так завораживающе нежно и печально, так легки и мелодичны были её переливы, звучащие в унисон с догорающим вечером, с молчаливо притихшим лесом и гаснущим небом, что я невольно забыл про всё на свете... И вдали от суетного мира, в беспредельной, космической тишине, творила эта неожиданная мелодия со мной, с моей душой вещи странные, осмыслению не поддающиеся». Так вот, жаль, что подобные мгновения, в которые Вы отрываетесь от тварного мира и, «приподнимая завесу», заглядываете в ту, неведомую нам «космическую тишину», у Вас не так уж и часты. Поэтому и с финалом повести не согласна: «канут безвестно большие реки и малые ручьи – наши жизни и судьбы, уцеленные когда-то в ясные, светлые дали. Выходом же оттуда будет вялый поток пресной и тухлой воды, которую смиренно примет Вечный Океан» Да нет же, не так! А вот такое: «Бродит душа по белу свету, ищет в туманных грёзах то солнечное счастье… и гнездится в ней, в неприкаянной что-то неясное, безнадежно-зыбкое» (Из Вашей повести). Вот мы и должны, должны надеяться обрести это «зыбкое», ибо оно – единственное утешение наше, и тогда: «там, куда ведёт моя тропа – мой ДОМ, по-настоящему МОЙ, где меня любят и ждут». А иначе?..               
- Спасибо, Галина, за новый взгляд на скромную «виршу» мою. Я понял, куда вы клоните - к высокому, божественному осмыслению природы и нашего присутствия в НЕЙ. Но надо помнить, что было то, о чем пишу, в далёкие, атеистические годы, когда преобладающее большинство и особенно в юном возрасте, очень мало задумывались о высоких материях души и духа, и теперь, задним числом придавать тем своим чувствам и мыслям совсем не присущую им окраску, было бы не просто не справедливо, но и неправильно. Душа для Бога зреет исподволь, приходит к Нему путями разными, часто неисповедимыми. И к язычникам я причислять себя не стал бы, тем более, что с трудом представляю: каковы они? При рассмотрении истории наших предков-славян в новом свете, считаю, что были они никакими не язычниками, а людьми православными ещё в дохристианскую эпоху. На эту тему есть много материала в интернете и в нескольких словах здесь объяснять не берусь. В этом ключе главной трагедией Руси считаю Раскол, навязанный нам коварным Западом. Будет желание, можем поговорить на эту тему.      
- «Задним числом придавать своим чувствам и мыслям» окраску просто необходимо. Реки, Вами воспетые, текут по-разному, - то тихо и мирно, то журча по ухабам, то разливаясь озерами или пробиваясь в ущельях, вот и человек меняется всю жизнь, переосмысливает прожитое, а пишущий просто обязан это делать, не извращая факты, а додумывая, наполняя их «теперешними» смыслами. Что касается не язычник, мол… Так это я для того, чтобы просто уловили мою мысль: жизнь Вы любите (это-то меня и привлекло!) и воспринимаете её, не скуля. А насчет православия русских весьма сомневаюсь, ибо в Православии Бог один, а у славян их было!.. Но пусть до этого докапываются ученые.
- О реках (в финале). Многолетний спор о каскаде ангарских ГЭС - вот, пожалуй, что я подразумевал, а не образное сравнение реки и жизни человека. Недавняя поездка Распутина* по Ангаре и искусственным морям тому пример, и факт для осмысления загубленной природы - на эфемерные мегаватты.
- В «фактах» не могу сомневаться. Но Вы же кончаете повесть «реками», и поэтому читается это, как обобщение. Не сердитесь, вести споры не могу, да и не хочу. Просто: высказалась, и ладно. Ваше право что-то принимать, что-то не… Здоровья и успехов в творчестве! 

Он – на «Чтобы помнить. Записки о брате»: 
- Заглянул, а у вас интересная новая публикация. Непременно прочту. Вас же приглашаю на страничку моего друга, которую создал. Найдите в моих избранных «Николай Скромный» и там - всё о нём, в том числе и его роман. Попробуйте почитать, думаю понравится. Перечитывая его (при загрузке) спустя десять лет, по-новому открыл для себя, - вещь эпохальная, своего рода «Тихий Дон»* нашего времени.
- Обещаю почитать. Зайду и к Вам как-нибудь. Разнесу-ууу!)))

Он на «Чтобы помнить. Записки о брате»: 
- Вот ведь какая судьба, а! Удивительно злая судьба!
- Знаете, Александр, а злая ли судьба была у брата? Ведь жил с любимым «делом»! А что не печатался… Так ведь для этого надо иметь кроме таланта и увлеченности еще и способность пробиться, а у него была «одна, но пламенная страсть», - успеть рассказать о том, о чём думалось. И успел-таки!
- А где бы почитать? У вас не помещено?
- Ученица брата Людмила Жукова (брат когда-то вёл кружок во Дворце пионеров) готовит его роман к изданию, но издаст ли? Как-то относительно недавно услышала от брата: «Не всё ли равно, выйдет роман со мной или без меня?» Сказал так и вскоре умер.

Он – на «Чтобы помнить. Записки о брате»: 
           «И голос был сладок, и луч был тонок,
            И только высоко, у Царских Врат,
            Причастный Тайнам,- плакал ребенок
            О том, что никто не придет назад.*
 Повезло Вашему брату, что у него были такие замечательные близкие люди, ведь пишите о нём замечательно! Всю жизнь мечтал о такой простоте и ясности слога! Обратил внимание и на фото: как удивительно похож он на Гёте*!
- Александр, благодарю за добрые слова о брате и за Николая Скромного, которого начала читать и уже кажется, что подобной прозы так и не случилось в нашей литературе, - и по содержанию, и по слогу. Тяжко! Но дочитаю.
- Спасибо за добрые слова о Николае, за то, что читаете. В Мурманске есть «Фонд Н. Скромного», но до меня никто не собрался выставить его на массовый обзор. Полгода сканировал книгу.  Оказалось, что после журнального варианта Николай здорово поработал над романом, и вот же – скромный! - даже мне по дружбе не сказал. А может и говорил, да я - мимо слуха... Как-то он так быстро… что никто и не готов был к этому, - словно по воле провидения сделал главное дело и ушел. Вот ведь...
- Вы, Александр, поступили благородно, познакомив нас с таким писателем. Николай очень! тщательно работал над словом, как и над речью своих персонажей, - все говорят на своём языке, - а это и есть одна из составляющих таланта. Моя мама рассказывала о честных коммунистах тех лет, о которых пишет и Скромный: «У прежних коммунистов судьба пло-охая была, - дюже честными были! Они ж в галстуках даже не ходили, а всё как попрошше. Бывало, коммунист с женой под ручку и по улице не пройдёть. Ну как же, он должен не лучше других жить! Поэтому и авторитетом за это пользовалися, уважали их люди сначала. И учреждения, где они сидели, были бедно обставлены. Это потом всё изменилося, когда другая политика началася. Андрей (брат её сестры) приехал раз из Москвы со съезда... не то со слёта?.. и сразу начал у себя в кабинете перетрубацию наводить: «Товарищ Сталин* сказал, что нечего нам прибеднячиваться, надо кабинет и обставить, и коврами устелить!» Во, появилися господа новые!..  С тех пор и пошло: те, кто не принял этого, свою карьеру и закончили. Всё, бывало, про таких-то в газетах турчали: не тем духом дышить! И ведь не говорить, а дышить только!»Интересно, а какая судьба будет у героя Скромного? Из прочитанного мною, шестая глава у него пока самая сильная. (Может и еще будут, если хватит сил добраться до конца?) А вообще-то, читаю и поражаюсь мощи автора, - и в знании темы, и в умении писать. А насчёт колхозов… Думаю, что если бы не выбили коммунисты самых работоспособных мужиков и их детей (а потом могли бы и внуки быть, правнуки!), то Россия наша была бы самым сильным государством в мире. Не зря же до революции снабжала Европу хлебом, а зарубежные экономисты пророчили, что, мол, через пятьдесят лет обгонит даже Америку. Как-то так, Александр…
- Эх, колхозы... Так, как их создавали, и было началом конца сов. власти. Казахи, о которых пишет Скромный, и так-то народ немногочисленный, а эти… прости Господи! уроды в тридцатые приснопамятные умудрились заморить их голодом 40%! 
И всё же попробуйте дочитать роман. Впереди ещё много открытий Вам предстанет.
- Дочитаю, Александр, хотя бы в память тех, кто попал в ту колхозную мясорубку и автора, создавшего эпопею и впрямь не уступающую «Тихому Дону» Шолохова.   

Я – о «Переломе»:
- Образы, речь героев, композиция… А как здорово Скромный написал о суховее! Только почему Николай везде пишет с заглавной буквы «Бог»?
- Я тоже говорил ему, что стилистика той поры предполагала прописную, но он, с присущим ему юмором, отвечал: «Я пишу в своё время, и за каждую букву мне перед Самим отвечать, так что нехай будет заглавная!» Спасибо, Вам, что читаете, спасибо за Скромного!
- Да, Александр, прав был Николай.
 
- Александр, глава 11 у Скромного - блеск! (Правда, по интонации несколько выпадает из общего эпического повествования, но можно простить). Каково чувство юмора! Просто вижу его самого. И, наверное, цитировал настоящий донос, добытый в архиве?
- Да, Галина. В первоначальной, журнальной публикации было много документального, архивного материала, который выбивался из тональности романа, и друзья настойчиво убеждали Николая убрать его или, по крайней мере, сократить, что он и сделал. Но кое-что осталось и я, при закачке на Прозу, тоже убрал две или три таких главки. Кстати, в «Фонде Н. Скромного» мечтают об экранизации романа, но при этом понимают, что проект этот очень дорогой, да, к тому же, действие происходит на территории теперь чужого государства, так что на ближайшее будущее рассчитывать не приходится.
- Недели две назад вошла на сайт режиссера Андрея Кончаловского (близко многое из того, о чём говорит) и уловила, что он интересуется деревней, а, уловив, предложила свою «Ведьму» или «Перелом» Скромного. Если хотите, Александр, зайдите и Вы к нему, предложите свои «Орехи» и Николая еще раз. С добром и улыбкой…
- Спасибо! Буквально на днях смотрел его в передаче «На ночь глядя» и понял, что сейчас он очень мало занимается своей профессией, а потому надежда заразить его какой-либо идеей слишком утопична. Зашел и на его сайт.  Очень интересный. Подумал: если бы такая штука, как интернет была в нашей молодости, то насколько бы мы были просвещённей, да? Но нынешнее поколение (я имею ввиду своих) кроме интернет-бутиков и полезных советов (как приготовить торт или вывести прыщи) почти никуда не заглядывает.
- Насчет «нынешних» правы. Кажется, что технический прогресс создаётся не для тех, кто живёт сейчас, а для тех, кто (будем надеяться!) грядёт... придёт... появится и... Блин! как же грустно, что не было Интерента при нас, молодых.

Его миниатюра:
«В памяти, как в старом альбоме: одни страницы пролистнешь, не взглянув, на другие посмотришь с доброй усмешкой, чуть задержав взгляд, а третьи… Вдруг остановят и заворожат, как завораживают в тихую минуту родные лица на старых, пожелтевших снимках. И всплывут из небытия давние-давние дни, казавшиеся напрочь забытыми, утраченными за далью лет. И диво-дивное в душе вспыхнет: будто вчера это было! Так ясно увидятся детали, лица… и слова, когда-то сказанные, зазвучат отчетливо, словно на киноленте – каждая интонация на слуху! И будто не было ни лет, ни зим, ни весен, крутой метелью пролетевших. И не сможешь отделаться от мысли, - будто смотришь на сегодняшний день оттуда, из прошлого, ограниченного и расписанного теми летучими временами и сроками, которые прочно впаялись в историю и, как на старой фотокарточке, ничего теперь нельзя ни переделать, ни исправить».
- Александр, значит, у Вас отличная память, что вот так написали, а с моей дырявой… Если бы не дневники… Когда читаю, всплывают лица, мимика, улыбки и даже запахи той поры. Диво!
А насчет «ничего нельзя теперь ни переделать, ни исправить»… Только и переделываю, переде… пере…, ибо тогдашнее было всё же иным, - виделось иначе!

Он – на «Окраины сна»: 
- Извините, что молчу, - только что проводил своих гостей и тут сразу колодец навалился, - давно в очереди стоял. Закончу - сразу переключусь на литературу.
- Не сорвитесь в колодец, Александр, а то не дождусь «переключения»!)))
- Этот колодец меня совсем задолбал! Искали воду - нашли, пробурили - есть! Стали копать - ни-фи-га! Куда вода делась? На Дальний Восток ушла? Эх, снегири мы, снегири... Может к весне появится?)))
- По поводу колодца шутить не буду, ибо знаю насколько огорчительно, что так получилось. Примите мои искренние пожелания всё же найти эту коварную воду! 

- Александр, вот и закончилось моё горестное, но увлекательное чтение! И горестное Вы знаете почему, а вот увлекательное… А потому, что Николай Скромный написал свою эпопею отлично, - и композиция выстроена здорово, и герои яркие, объёмные, говорящие каждый на своём языке. Несмотря на трагедийность повествования, ловила себя на ощущении: хочу читать уже не из-за содержания, - и по маминым рассказам знаю, что так было – а потому, что у Скромного не только огромное полотно маслом, но гипнотизировал и его слог, интонация, а, значит, талант у него истинный. Странно, ведь пишет о страшных вещах, а нет занудности, сентиментальных слёз, - во всём сквозит мужественная стойкость и, самое главное, поиск ответа: ну, почему ВСЁ так вышло? Удивляюсь: и как Николай смог всё это узнать, услышать-увидеть и запомнить!? А документальность знания! А схваченные характеры! А зарисовки состояний природы! Чудо!
И впрямь поверишь: рукой писателя водил Всевышний! Думаю, что «Перелом» - эпопея двадцатого века, и во многом - похлеще «Тихого Дона». Благодарю Вас, что познакомили меня с Николаем Скромным! Конечно, мои слова слишком слабы, чтобы по достоинству оценить этот литературный памятник всем погибшим в те чудовищные годы, - так, эмоции читателя, - но думаю, уверена: придёт его время!   
- Спасибо, Галина, за такие слова в адрес Николая и его романа! Как-то так колесом всё быстро провернулось, что не успел за двадцать с лишним лет, сколько знал Николая, разглядеть в полной мере величие его таланта. И роман этот, создаваемый им между рабочими вахтами, вырастал практически на моих глазах (вторую книгу помогал ему перепечатывать на пишущей машинке). И когда что-то растет на твоих глазах, то кажется ребёнком несмышлёным, а глядишь - уже и родителя переросло. Действительно, есть такое чувство, что и пришел-то он на эту землю для того только, чтобы создать свою горестную поэму и уйти с миром в ту обитель, где без времён обитают души людские. Как-нибудь соберусь с духом, напишу свои воспоминания о нем, - всё еще кажется, что не стало его только вчера, и не улеглось в душе то, что мешает спокойному, обстоятельному рассказу.
- Как только напишете, пожалуйста! дайте знать. Странное ощущение живёт в душе и не уходит: скучно без прозы Скромного, без его мужиков и Похмельного. Во как!
А как дело с Вашим колодцем? Ежели не секрет: где он находится, в каких землях-краях? Я, к примеру, на земле Брянской. Не пугайтесь вопросу моему, ибо я приставать не стану, -  на этот счет слишком пугливая и мнительная: а вдруг уже надоела? 
- Колодец закончили, воды пока нет, но успокаивает, что нынче сухое лето и у многих они пересохли. Так что будем ждать весны, придёт и всё наладится. А Живу я в Великих Луках, на родине, куда недавно перебрался из Мурманска (где прожили 35 лет и где остались дети).
    
Он – на «Варваризация культуры»:   
- О «плебсе» можно говорить долго, много, но … У нас в середине 50-х в соседней деревне была девочка (мне было 7 лет - ей 13 - 15, не больше), звали Таня-дурочка. Почему дурочка? А вся дурость её была в том, что всякий раз, когда пасла в поле скотину, любила орать песни, как у нас говорили – «во всю головУ», и песни, которые звучали в то время по радио, с экрана сельского клуба, - замечательные песни: «Одинокая гармонь», «Если б гармошка...», «Огней так много…», про степь широкую, про хлопцев, которые коней распрягают да спать лягають. И хорошо пела! Звонко! Душевно. В трёх деревнях в округе было слышно. Я потом часто эту Таню вспоминал, потому что никогда в других палестинах, на других полях-дорогах такого не слышал. И эта Таня есть тот самый «плебс». Может, вышла замуж, уехала в город и теперь, когда муж зовет её вечером: «Пойдём, Танюха, похохочем, на этих шмедиков («Уральские пельмени» или «Сибирские позы»… как их там, не помню.) я билеты взял!» И Таня покорно соглашается, чтобы мужу угодить. И потом хохочут они вместе с переполненным залом, до икоты хохочут, - смех штука заразительная, - а вечером, возвращаясь домой по заснеженному тротуару и прихватив под руку своего любимого муженька, тихо, про себя, без слов и почти без голоса выпевает она в мыслях и памяти воскрешенную любимую, из детства любимую песню: «Не для тебя ли в садах наших вишни рано так начали зреть?..» Так что у плебса тоже душа есть. 
- Александр, в том-то и дело, что, может, только у плебса и есть душа, а вот у тех, кто предлагает ему «Уральские пельмени» или подобную белиберду, растоптана, выжата, растерзана, отчего и самих-то (Хочется верить!) тошнит. А вот у тех, кто пытается предложить «плебсу» нечто другое, чтобы приоткрыть глаза на умное и светлое, приподнять хоть немного до своего уровня… Куда ж им пробиться через полки наглых, не лишенных дарования дельцов, жаждущих только денег, денег, ради которых и измываются не только над своей душой, но и над более чистыми, но не развитыми душами народа.
А написали Вы про Танюху отлично!
   
Он – на «Не дать уйти»:
- Как медленно и наполнено событиями время в детстве! Первые семь лет тянутся дольше, чем последующие 70!
- … и как жаль, что, взрослея, мы утрачиваем мудрость детей и животных, - жить и чувствовать только ЭТО мгновение! Может, поэтому даже при скудости достатка тех лет, из детства исходит свет благодати.

Он - на повесть «Сама по себе», в которой - его письма:
- Ну, вот... К старости память совсем короткой становится: читаю диалог наш, и думаю - неужели это я писал-говорил? Ужас, какой умный был!))) А тут ещё на героиню своей повести вышел, и та тоже - почти как мать Николая Скромного, когда книгу его прочла: «Ну и набрехав жешь ты, Микола!». Так что правда жизни и правда литературы всё ж таки разными тропинками бредут.
- Словно «да» сказали, а то думалось, что вдруг услышу: не-е, не хочу своих писем читать! Тогда бы удалила. А насчет «умности»… Как-то одному автору написала на его рассказ восторженный отклик, а он так же ответил: «И сам удивляюсь!». Да-а, жизнь и литература - блуждание, поиск.
Но чего?

Из его миниатюры «Не каждому дано»:
«Вот уже июнь в разгаре... Как цвели яблони! Как цвели... Но едва ли и треть от цветов тех завязались плодами. Кто там, на небесах ли, здесь ли, на земле нашей многогрешной, распорядился их судьбой? Да если бы и остались все, то молоденькой яблоне едва ли удержать их на тонких ветвях своих. И вспомнился Поэт: «Не каждому дано яблоком падать к чужим ногам». И сие есть самая великая исповедь.»
- Александр, видать гордыня Вас совсем замучила))) Непременно - яблоком? А ежели малой росинкой - до восхода солнышка?
- Можно и росинкой… инкой... кой... Ой!)))
 
Я – на «Пошёл я за хлебушком…»:
- «Ну постони, голубуш, постони. Всё полегче будить...»)))
Не думаю, Александр, что пишут, дабы «прикрыть скорость этого самого вымирания деревни». Ведь процесс «вымирания» закономерен. Недавно видела сюжет из Франции, так фермеры тоже разоряются, сетуя: молодежь не хочет работать, уезжает в города. Кстати, во Франции сельского населения 23 %, в Германии - менее 10, а в России – 38, так что у нас еще «резервы» вымирания есть!)) Жаль? Конечно. И остаются в сёлах такие, как Вы, да беспомощные, которых пересели в квартирку чистую, так, поди, и помрёте от тоски! «Вот такой, понимаешь, Моцарт…»
- Не-е, Галина, я не такой. Мне, понимаешь, за державу обидно. Это кто же насчитал 38%? Может где в Краснодарско-ставропольских югах будет, а в нашем коренном нечерноземье - один пригородный колхоз (или как их там теперь называют?), под Псковом, другой под Великими Луками, а где ещё - не знаю. И так везде в бывших сельхоз областях. До прошлого года в нашем с\х кооперативе (под Луками) выращивали огурчики в парниках, в прошлом году посеяли озимую рожь, а осенью на городском рынке продавали. И всё! В остатних уцелевших населённых пунктах - только личные хозяйства. Школы практически везде убрали, фельдшерские пункты тоже. Если срочная медпомощь - вызывают из города, едут «быстро» - бабка помереть сподобится пока доберутся. А в США - 4% фермеров кормят всю страну (об этом нам при советах талдычили постоянно). и что? Зачем нам это? Мы сами себя накормим - лишь бы не в колхозе за «палочки» трудодней, а на дачных 6-15 сотках. Вот такой вот Шопен…»
- «Мы сами себя…»  Так ведь и кормим. На 70% Россия обеспечивает себя овощами и фруктами за счет дачных и личных подворий, так что… И всё же, Александр, «процесс вымирания» необратим, - не только из сел стремятся в мегаполисы, но и из малых городов. Население моего Карачева по сравнению с девяностыми годами сократилось на три тысячи (с 22 до 19), зато Москва за этот же период приросла на 3 миллиона, - перспективы, деньги, да и просто жить интересней. А насчет «такого вот Шопена»… Мой брат жил в Карачеве, писал свой роман и в моей чистой квартирке пару дней не мог выжить, - «Не-е, дома я вышел за порог и… Воздух, небо, зелень! А здесь что? Помру от тоски!» Вот такой и Шопен, и Моцарт… да и Брамс в придачу))
- А чё тут возразишь? Возразить-то и нечего. Мне вот тоже городская жизнь не по нутру, но ведь нельзя же в одиночку, среди лесов и болот сидеть посередь заброшенной деревни, снегами заметённой, осенним бездорожьем отрезанной от мира! Но живём, выживаем в своих гнёздах неприглядных, забытых большими начальниками. И на улицах наших всё больше мамашек, - один на руках, второй за подол держится, третий - в коляске… И  так хочется крикнуть молодой семейке: давайте, родные, рожайте!.. только так и победим! Вон как арабы: война-не-война, а детишков мал-мала-меньше столько!..

Он – на «Под окном – липа.»
- Старики рассказывали, что раньше много было липы дикорастущей, да видно извели её всю на лыко. Но в нашем городке почти все улицы липами засажены. После войны, когда город восстанавливали, то в основном их сажали, собирая по окрестным лесам, а теперь в лесу увидеть липу - большая редкость.
- Люблю липы. И стволы её темные, и листву, а уж когда цветет!.. Столько радости мне и пчелам! А живут до 1200 лет! Но и впрямь, мало их теперь сажают. И у нас на проспекте даже выкорчевали, - заменили канадским тополем. Жаль. Но у меня под окном тянется вверх липа, которая во все времена года так радует!

Я – на его реплику в Фейсбуке о ворах чиновниках: «Все они – вор!» 
- Александр, так ведь без чиновников ни одно государство не обходится, что же делать-то? Да и не верю, что непременно все воруют, - есть и честные служаки. Кстати, народ наш тоже вороват и, если что, не прочь… 
- Наша задача отделять зёрна от плевел. Ведь деньги прут не портфелями, не чемоданами и мешками, а комнатами!.. и скоро до вагонов дело дойдёт. Плоха была советская власть, но она таких к стенке ставила.
- Так Вы предлагаете тоже - к стенке?
- Бесспорно. Финансовый терроризм мало чем отличается от вооружённого. Воровство было побеждено там, где за него рубили руки.
- В Китае и «рубят руки» (расстреливают), но коррупции тоже хватает. Так что я больше полагаюсь на правосудие, хотя, конечно, оно у нас и не совершенное. Но, надеюсь, что с годами-десятилетиями оным станет. А что воруют чиновники, депутаты… Так ведь народ их избирал, так что «за что боролись…»))  И всё же верю: большинство – порядочные люди. И чиновникам не завидую, - работка у них еще та!.. приходилось наблюдать.

Я – на «Пока еще живы…»
- Перечитала рассказ Ваш с удовольствием. Спасибо! Но всё же… Зря Вы, автор, вторглись в рассказ бабульки и стали описывать её переживания, ведь она и сама бы… Автор должен только подталкивать её к рассказу пришедшим «ребятам» (что вначале успешно и делали), а потом вдруг и сами «заговорили». И еще, в финале: «…и она протёрла восковой рукой стекло, отыскивая солнце». Ведь отличный финал! И не надо бы потом, что умерла, - и так понятно. 
- И смысл, и значение приходов-уходов придуман не нами, нам бы только научится покорствовать этому божественному закону, - «смиренствовать». И на судьбу, грозящую перстом, смотреть спокойно, с детским интересом. Где-то есть такая мысль: тысячи, миллионы лет земля жила без нас, а мы почему-то без конца думаем: как же тут будет без нас-то? А будет! Так ли, сяк ли, но будет.   
- «Так ли, сяк ли» - после нас... Конечно, знаем, но всё равно думаец-ца!))      

Я - из его «Поехали с орехами»:
- «Скрипка пела так завораживающе нежно и печально, так легки и мелодичны были её переливы, звучащие в унисон с догорающим вечером, с молчаливо притихшим лесом и гаснущим небом, что я невольно забыл про всё на свете... И вдали от суетного мира, в беспредельной космической тишине, творила эта неожиданная мелодия с моей душой вещи странные, осмыслению не поддающиеся». Александр, пусть весь следующий Новый год скрипка, однажды прозвучавшая в душе Вашей, творит и далее мгновения, «осмыслению не поддающиеся»! 
- С Наступающим, Галина! И пусть всегда остаются с нами «портреты, написанные «фамильным художником», и пейзажи «с закатным солнцем, которое вот-вот скроется за тёмными стволами оголённых деревьев».


*23 февраля - День защитника Отечества. Праздник, отмечаемый в России, Белоруссии, Киргизии. Был установлен в РСФСР 27 января 1922 года.
*«Казнить, нельзя помиловать» - Крылатое выражение для описания двух взаимоисключающих возможностей при перестановке запятой.
*Валентин Распутин (1937-2015) - Писатель, публицист, общественный деятель. Представитель «деревенской прозы».
*«Тихий Дон» - Роман-эпопея Лауреата Нобелевской премии по литературе Михаила Шолохова.
*«Девушка пела в церковном хоре...» - Стихотворение Александра Блока (1880-1921) – выдающегося поэта, писателя.
*Иоган Вольфганг Гёте (1749-1832) - Немецкий поэт, государственный деятель, мыслитель и естествоиспытатель.
*Иосиф Сталин (1878-1953) – С конца 1920-х - начала 1930-х годов до своей смерти в 1953 году Сталин был лидером Советского государства.