Глава 2. Застолье

               

                Застолье.


   Нырнув с разгона в прохладную морскую воду, я долго плавал, покачиваясь на пологих волнах. Пытаясь избавиться от охватившей меня досады, сожаления и неприятного осадка, оставшегося после разговора с так понравившейся и отвергнувшей меня женщиной. Меня охватило уныние и обида. Сказала бы сразу, что она не свободна и ей не до меня. Так нет же, молчала, слушала, а потом уже устроила мне головомойку, причем ни за что. Как будто я сказал ей что-то плохое или обидел чем-то. Зачем я к ней вообще подошёл? Ведь чувствовал, что не нужно было этого делать. Не зря так долго сомневался и не решался с ней познакомиться. Эти мысли ещё больше травили мне душу, и я понимал, что несмотря ни на что меня тянет к ней. Может, ей станет неудобно за то, что она так несправедливо отчитала меня, и оценит моё признание в том, что она мне понравилась. О её муже в тот момент я почему-то даже и не думал. Меня интересовала только она. Накупавшись вволю, я пошёл к своей надменной красавице, переполненный противоречивыми чувствами и робкой надеждой на её благосклонность. Чем же её привлечь? В этот момент я готов был ради неё, казалось бы, на всё, лишь бы только быть рядом с ней.
   И тут меня ждало большое разочарование. Её там не было. Она ушла.
Этого я не ожидал. Ушла, подумал я, и надо думать, навсегда. Я сел на песок и мокрыми пальцами попытался достать сигарету, их оказалось только две, одна сразу же сломалась, намокнув. Проклятье, ни в чем не везёт. Подумалось мне. Закурив, я стал тупо смотреть перед собой. Перед глазами у меня стояла она и её большие серые глаза, с усмешкой смотревшие на меня. Клоун, стал я ругать сам себя. Не мог нормально познакомиться. Плёл всякую чушь, да ещё с этой газетой ерунда вышла. Выставил себя идиотом. Да, тут она оказалась права. Наверно, приняла меня за какого-то придурка. Правильно люди говорят, не в свои сани не садись. Вот и получил от ворот поворот. Я долго ещё сокрушался и всё никак не мог успокоиться. Наплевать и забыть. Так, кажется, говаривал Василий Иванович в известном фильме. А ещё лучше, выпить и забыть. Мне ничего не оставалось, как пойти домой.
    Соседи мои оказались приятными людьми и совсем не трезвенниками. С ними я быстрей всё забуду и успокоюсь наконец-то, подумал я. Но решил не рассказывать про свою неудачу. А то будут потом всю дорогу подтрунивать надо мной. Я устроился в небольшом коттедже, если можно так назвать летний домик, состоявший из двух комнат и большой открытой веранды. Стоявший в тени больших деревьев, растущих вокруг, защищавших от летнего зноя. Рядом находились такие же домики и росли деревья, образовавшие целую аллею. Соседями у меня была одна семейная пара с тремя детьми, расположившаяся в большом пятиместном номере, а я со своим новым знакомым, молодым одиноким, как и я, парнем, поселился в двухместном.  Он был курсантом военного училища и приехал сюда вместе со своей сестрой, молодой девушкой. Она работала в столовой, в которой мы питались. Она с целой группой молоденьких девчушек проходила там летнюю практику, учась в каком-то училище на повара, и они вместе с двумя преподавателями, тоже молодыми девушками, обслуживали столовую, работая поварами и официантками. Девчонки были весёлыми, задорными и иногда приглашали Лёшу, а заодно и меня, как его приятеля, после ужина в столовую, угощая разными вкусными блюдами, приготовленными для своих, и слегка выпивая по стопочке. С ними было весело, и мы, перезнакомившись со всеми, были там, как говорится, своими людьми. Лёша, как звали моего напарника, был простым, компанейским, чем-то смахивающим на деревенского парнем и, к моему удивлению, любителем выпить. Он привёз с собой целый чемодан бутылок с вином. И регулярно прикладывался к стаканчику, объясняя мне, что здесь он как бы отрывается. В училище такого уже позволить себе он не сможет. Он, правда, не напивался, а был частенько под таким лёгким кайфом. Настоящий артиллерист должен быть всегда чисто выбрит и слегка пьян, любил приговаривать он. Ему нравилась военная форма, и он частенько, опрокинув стаканчик-другой, в спортивных брюках и шлёпанцах, накинув на плечи свой курсантский мундир с погонами, окантованными по краям серебристыми шевронами, шёл покрасоваться вечерком к своей сестре, вернее, к её подружкам, жившим недалеко от нас.
   Вася, наш сосед, был мужчиной лет сорока пяти, работавшим на заводе бригадиром в слесарном участке, хвалился нам, что неплохо зарабатывает и что он там в почёте. По путёвке приехал с семьёй на отдых к морю. Он также не испытывал отвращения к алкоголю, как и Лёша. Привёз с собой пару канистр домашнего вина, которым его снабдил, как он нам рассказывал, его шурин, выращивающий виноград. Вася регулярно наведывался к заветному дару своего родственника, проверяя качество вина, опрокидывая стаканчик-другой драгоценного напитка. За что иногда получал нагоняй, когда превышал норму и уже не мог скрыть своё не совсем трезвое состояние от Люси, его жены, миловидной полной женщины, постоянно грозившейся вылить эту отраву. Так что компания у меня для такого случая была вполне подходящей. И стоило мне только предложить выпить по стаканчику, они, ни минуты не колеблясь, согласились. У меня были с собой консервы, копченая колбаса, сыр, какое-то печенье и конфеты. Я всё это выложил на стол. А Вася принёс большую флягу с вином, помидоры, огурцы и ещё чего-то из закуски. В общем, у нас получился королевский стол. Заговорщицки подмигнув нам, он сказал: «Люся сейчас с детьми на море. И чтобы она не расшумелась, когда придёт, мы справляем день рождения. Поняли?» «У Лёши», — подсказал я, чтобы не выслушивать потом Люсины поздравления. Лёша не возражал и потянулся к своему чемодану. «Успеешь, не торопись», — сказал ему Вася. «А раз ты у нас именинник, наливай».
    Мы чокнулись и выпили. Настал тот долгожданный момент, которого все ждали. Ты ещё не чувствуешь опьянения, но приятное тепло уже побежало по жилам, разгоняя кровь. Появилась какая-то лёгкость, задор и оживление. - После первой и второй перерывчик небольшой, командовал Вася. Мы снова выпили и закурили вместе с Васей. Лёша не курил. - Надо бы окна открыть, сказал я. - Правильно, и дверь приоткрой, пусть дым вытягивает, сказал Вася. - А то надымим тут, все комары передохнут. - Неплохо бы, сказал я. Сразу же завязался оживлённый разговор, мы горячились, спорили, перебивали друг друга. Рассказывали различные истории, где мы всегда выглядели героическими и очень находчивыми и смелыми людьми, и как      в нас влюблялись разные красотки, изрядно привирая и сочиняя, как говорится, по ходу пьесы, для большей убедительности. Вася ещё пару раз сбегал к себе, чтобы наполнить графинчик. Лёша всё порывался открыть свой чемодан, но Вася сказал: с чего начали, тем и закончим. На утро я нашёл под столом пару пустых бутылок из Лёшиного чемодана. Видимо, мы всё же не закончили тем, с чего начали. А тем временем наша беседа становилась всё более оживлённой и шумной, иногда мы даже срывались на крик, разгорячившись не на шутку, доказывая свою правоту. В разгар веселья в дверях возникла Люся.
- Это что вы тут устроили? спросила она, вопросительно глядя на нас.
- Орёте так, аж на весь пляж слышно.
- А ты? Задохнулась она от возмущения.
- Ты что мне обещал, а? Накинулась она на Василия.
- Опять напился, как свинья, совсем совесть потерял, всё тебе мало, никак не нажрёшься, скотина такая, шумела она, не стесняясь в выражениях. Мы приумолкли. - Так день рождения. Вот. Неуверенно сказал Вася.
- Я не знал. Пригласили. Нас. Промямлил он, заплетаясь.
- Ты на пляж ушла. А я вот. Отказать не мог. Неудобно было.
- Ах ты пьянь, ещё врёшь мне. Какой день рождения? На день рождения заранее приглашают и приходят с женой и с подарками. У кого это здесь день рождения, а? Спросила она, грозно глядя на нас. Мы промолчали, не в силах соврать ей. И с головой выдали Васю.
- Так ты ко всему ещё и молодых ребят тут спаиваешь и врать заставляешь. Ну ничего, завтра я с тобой разберусь, ты у меня попляшешь. А твоё винище всё по выливаю. Чего расселся тут? Марш домой. Хоть бы своих детей бы постыдился, пьянь несчастная. Шумела она, как разгневанная фурия. Подталкивая захмелевшего Васю к дверям, в сердцах пару раз хорошенько треснув его кулаком по спине. Когда они ушли, я повалился, не раздеваясь, на кровать. Потолок передо мной начал вращаться всё сильней и сильней. К горлу подступала тошнота. Я перевернулся лицом вниз и приподнялся на руках, приняв позу бегуна с низкого старта. Стало легче, голова перестала кружиться, тошнота тоже вроде бы отступила. Этому приёму меня научил один бывалый моряк. Через какое-то время я провалился в глубокий сон. 
    Утро было тяжёлым. Голова раскалывалась и гудела. Виски сжимало стальным обручем. Мутило. Лёха уже поднялся и выглядел довольно бодро. На столе стояла бутылка вина, к которой он уже успел приложиться.
- Здорово, сказал он.
- Вставай, полечись. При мыслях о вине меня затошнило.
- Давай, давай через силу, сразу полегчает, сказал он.
- Клин клином вышибают. Я помотал головой.
- Не могу. Я не могу даже смотреть на него, не то что пить.
- Надо, Федя, надо, сказал он и налил в стакан вино.
- На, протянул он его мне.
- Зажмурься и выпей залпом. Сразу отпустит. Я, преодолевая отвращение, выдохнул воздух и хватанул стакан залпом. Креплёное, по сладкому привкусу определил я. Через несколько минут мне действительно стало легче. В голове прояснилось.
- Ну как? спросил Лёха.
- Да вроде полегчало.
- А я что говорил? Учись, студент. Поешь в обед горяченького борща, и всё пройдёт, как с белых яблонь дым. Поучал он меня тоном бывалого человека. Я вышел на веранду и увидел Васю, дымившего сигаретой. Вид у него был помятый, но выглядел он так же бодро, как и мой приятель, только что подлечивший меня.
- Привет, сказал он.
- Да, вчера, кажется, малость перебрали, а главное, намешали разного. Мешать не надо было. Ну ты как ничего.
-Да так, вроде отпустило малость, сказал я.
- А Лёха как?
- Да он как огурец, ему хоть бы что. Закалён в боях. Ждёт тебя.
- Ты это не обращай внимания на Люсю, за вчерашнее. Сказал он мне. - Она хорошая. Не злая. Пошумит, пошумит и успокоится. Бабы они знаешь какие. За детей боится, чтоб не спился. И добрая знаешь. Хоть и злая на меня, как мегера, а понимает. Утром разрешила мне похмелиться, слова не сказала.
- Что-то не верится после вчерашнего-то, усомнился я.
- Нет. Правда. Пожалела меня, сама предложила, любушка моя, ласково сказал он. - Похмелись, говорит, вижу, как тебя трусит всего. А то не дай бог окочуришься ещё мне здесь. Пошла на рынок с детьми. Видимо, он всё же очень любил и ценил свою Люсю, не обижался и не обращал внимания на её хоть и справедливые, но довольно колоритные высказывания в свой адрес, да ещё и при посторонних.
- Я на работе вообще-то не пью. Я там в передовиках, сам понимаешь, ответственность и авторитет не хочется терять. Стал оправдываться зачем-то он. - Ну что, зайду, пожалуй, к Лёхе, как он там. Я понял, почему это он вдруг заинтересовался самочувствием моего соседа.
    Но меня к Лёхиному чемодану совсем не тянуло после вчерашнего, и я решил пойти искупаться в море. В тайной надежде увидеть её снова. Видимо, вчерашнее лечение не сильно помогло. Но от мысли о таком лечении меня аж передёрнуло. Вспомнив своё состояние после пробуждения и как вращался передо мной потолок вчера вечером. Нет, подумал я, больше заниматься этим не буду. Уж как-нибудь обойдусь. Нужно искать другой способ избавиться от этого наваждения. Самое верное — это познакомиться с хорошей, нормальной девушкой. А не с этой высокомерной красоткой, да ещё и с таким довеском, как её муженёк. Чёрт меня дёрнул с ней знакомиться, негодовал я про себя. Увижу её — даже не взгляну больше. Пошла бы она куда подальше. Храбрился я. Но увы, в глубине души я всё же осознавал, что помани меня она хоть одним пальчиком — я тут же всё забуду и побегу к ней, готовый выполнить все её капризы. Что тут скажешь, большой властью обладает женщина, когда в неё влюблены. В чём я вскоре убедился, сам того не ожидая...

                Продолжение см. Глава 3. "Эта красотка не моего поля ягода".