О Цезаре и нильской змейке

REX LUPUS DEUS
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
Дошедшие до нас портретные изображения египетской царицы Клеопатры VII из династии Птолемеев, откровенно говоря, особой красотой не блещут. Все они представляют собой, в сущности, явно подогнанные под каноны греческого изобразительного искусства стандартные женские профили (или головы в полном объеме), соответствующие (в большей или меньшей степени) идеальным эллинским представлениям о красоте.  Согласно сведениям, сообщаемым современниками, подлинный секрет очарования повелительницы «страны пирамид» заключался не столько в физической красоте, сколько в присущем ей очаровании и особенно - в ее неподражаемой манере говорить. Эта пленительная молодая женщина обладала выдающимся умом и незаурядной силой воли. Ради достижения поставленной цели Клеопатра Египетская использовала все средства, начиная с собственного весьма ухоженного тела – свое образование, любовное искусство, силу, разум, капризы и причуды, актерские способности и прямоту, страстность и нежность, неистовые порывы души и трезвый расчет холодного  по-мужски ума.
Когда явившийся в Египет взыскивать долги римский полководец и политик Гай Юлий Цезарь поддался чарам Клеопатры, той был двадцать один год от роду. И она точно знала, чего хочет. Чтобы покорить Гая Юлия, «египетская змейка» (или «нильская змея» - как кому больше нравится!)  использовала все свои чары и средства, перечисленные выше, хоть и впервые в жизни (не сохранилось никаких достоверных свидетельств о каких-либо любовных связях Клеопатры до ее встречи с Цезарем, а ее явно инфантильный братец - царь-соправитель Птолемей  XIII - был своей старшей сестре и соправительнице супругом только по названию, вне всякого сомненья не вступив еще в свои супружеские права, а возможно – и в половую жизнь как таковую), но с инстинктивной уверенностью вполне зрелой женщины, прошедшей «огонь, воду и медные трубы». Впрочем, в ту эпоху женщины (как, впрочем, и мужчины) созревали и взрослели быстро (причем не только на Востоке Экумены).
Нет никаких сомнений в том, что Цезарь «втрескался», «втюрился» или, если угодно, «втюхался» в эту капризную (или безропотно-послушную, в зависимости от обстоятельств) македонскую девчонку, как мальчишка, Именно из-за нее он остался в Александрии более чем на три месяца дольше, чем нужно (всего он пробыл в Египте восемь месяцев),  совершенно непростительным образом запустив свои дела в далеком Риме, настоятельно требовавшие его незамедлительного возвращения.
Вообще-то не нужно было тратить особых усилий на то, чтобы влюбить в себя Цезаря, разжечь в его сердце огонь любовной страсти. Наш Гай Юлий с юных лет пользовался вполне заслуженной им репутацией страстного и искусного любовника – скажем прямо, любил Цезарь это дело, не зря же он был потомком не кого-нибудь, а самой Венеры, богини любви! – и всякой более-менее обаятельной, привлекательной, но, главное -  сообразительной представительнице «слабого пола» было совсем нетрудно завлечь его в «ласковые сети». Римский историк-биограф Светоний, большой любитель всяческих слухов и сплетен (в том числе – альковных), приводит в своей биографии «Божественного Юлия» довольно длинный «донжуанский»  список любовных похождений Цезаря, его многочисленных «сударушек» - от законных супруг римских «некоронованных царей» до самых настоящих, коронованных, цариц Востока, и далеко не случайно «контрактники» Гая Юлия, следуя за его триумфальной колесницей, оглашали стогны Рима песенками вроде:
«Прячьте жен: ведем мы в город лысого развратника.
 Деньги, занятые в Риме, проблудил ты (Цезарь – В.А.) в Галлии».
Следовательно, и в период покорения Галлии Гай Юлий проявлял ничуть не меньшую активность на любовном фронте, чем в других местах…
Но все его прежние амурные похождения были  ничто по сравнению с нешуточной, подлинной страстью, охватившей Цезаря уже на склоне лет. То, что так восхитило его в молодой египетской македонянке (или македонской египтянке, как кому больше нравится) и настолько привязало его к ней, что он однажды, к ужасу всей спесивой «староримской» аристократии, дерзнул пригласить эту «восточную змею» в столицу Римской «мировой» державы (всерьез опасавшейся вскоре стать свидетельницей того, как «варварская» царица будет державно править Римом с высоты Капитолийского холма!), было, вне всякого сомнения, чувством сокровенного и подлинного счастья повстречать на жизненном пути истинно родственную душу.
Вполне можно предположить, что Цезарь, поддавшийся любовным чарам Клеопатры VII, снова открыл, обрел и узнал в этой пленительной восточной женщине самого себя – ту же отчаянную готовность на все ради достижения цели («аut Caеsar, аut nihil», «быть или Цезарем, или – никем»), ту же ловкую изворотливость на пути к этой цели,  ту же готовность нарушать по мере надобности все и всяческие правила и запреты (или, как говорят у нас теперь – «табу»),  ту же вполне искреннюю уверенность в своей особости, инаковости, избранности, переходящую в совершенно оправданное сознание своего несомненного превосходства, ту же радость от ощущения своей власти над людьми, ту же силу воли в сочетании с гибким умом и здоровым цинизмом, и все это - в образе прелестной, молодой, красивой внешне (пусть даже несколько своеобразной красотой, но ведь «боги любят разнообразие»), по-эллински образованной женщины высокой внутренней культуры.  К тому же в жилах Клеопатры (отнюдь не «варварки», вопреки нелепым «староримским» предрассудкам родовой знати «Вечного Города») текла благородная кровь Птолемеев-Лагидов, прямых потомков первого царя эллинистического Египта Птолемея Лага, или Сотера (по-гречески – Спасителя) – молочного (и, как полагали многие – единокровного) брата  кумира Цезаря - непобедимого василевса Александра Македонского,  гегемона Греции и царя всей Азии до самой Индии, возводившего свой род к Ахиллу и Гераклу, сыну Зевса - аналога римского Громовержца Юпитера,  а впоследствии – и к самому богу Аммону (египетскому аналогу того же Зевса-Юпитера)...
На момент встречи с Клеопатрой в Александрии Египетской (или, если быть точней - в «Александрии при Египте») Гаю Юлию было пятьдесят два года. Вполне возможно, что в своей хитроумной и очаровательной возлюбленной, годившейся ему по возрасту в дочери, он и впрямь увидел нечто вроде дочери, которой ему было просто невозможно отказать, даже в тех случаях, когда вообще-то славившийся своей проницательностью Цезарь разгадывал ее хитрости и осознавал, что Клеопатра его попросту использует, беззастенчиво эксплуатируя испытываемые к ней Гаем Юлием смешанные супружески-отеческие чувства.
Трудно сказать, было ли чувство, испытываемое Клеопатрой к  Цезарю, столь же сильным и искренним, как и чувства римского диктатора - к ней. Позднейшие историки, в первую очередь – конечно, римские, враждебные всем неримскому, так сказать, «по определению», превратили в своих сочинениях царицу Верхнего и Нижнего Египта и возлюбленную Гая Юлия в некую роковую женщин-«вамп» (то есть, попросту говоря – вампира-кровососа), расчетливую и злокозненную бестию, коварную ядовитую змею, обуянную неудержимой похотью иноземную блудницу, стремившуюся достичь, через постель очарованных ею первейших мужей Рима – Юлия Цезаря, а затем – его заместителя Марка Антония – власти над всем обитаемым миром. Однако автор настоящей правдивой миниатюры склонен очень усомниться в справедливости всех этих обвинений. Разумеется, Клеопатра преследовала, пускаясь в головокружительную любовную авантюру с Цезарем (а затем - и с Антонием, знакомым ей еще со времен правления отца, Птолемея XII Авлета, посаженного на египетский престол римским полководцем Авлом Габинием, оставившим в Египте, «на всякий пожарный», часть своих солдат – так называемых «габиниев») вполне определенные политические цели, пользуясь для их достижения (подобно всему своему окружению) самыми беззастенчивыми средствами. Конечно, она желала быть и оставаться царицей, но только царицей Египта (хотя и в несколько расширенных, не без помощи своего влияния на сведенных ею с ума римских любовников, и с использованием их «административного ресурса», пределах). Однако, несомненным представляется и нечто другое - Клеопатра VII не только пользовалась Цезарем, но и по-своему его любила. Иначе и быть не могло – в Цезаря влюблялись почти все женщины, встречавшиеся Гаю Юлию на его  жизненном пути, извилистом, словно полет летучей мыши.
Как уже говорилось выше, Гаю Юлию, на момент его прибытия в эллинистический Египет, было за пятьдесят. Он был овеян славой своих многочисленных побед и озарен, если использовать соответствующее римское выражение, «нуменом» -  ореолом достигнутой им высшей, почти божественной, власти. На сохранившихся до наших дней монетах, статуях и бюстах той эпохи у Гая Юлия весьма импозантный вид – голова с высоким лбом интеллектуала, худое лицо с орлиным римским носом (у Клеопатры, кстати говоря, судя по ее бюстам и профилям на монетах, носик тоже был, как говорится, «будь здоров», так что ее роднил с плененным ею Цезарем и этот «руль»), энергичными морщинами между бровями и в уголках рта, говорящие о недюжинной воле и концентрации всех его помыслов на самом главном, узкие губы, уже редеющие волосы (то, что Цезарь рано начал лысеть, очень огорчало Гая Юлия, и потому он стал скрывать свою все увеличивавшуюся лысину под лавровым венком, который принялся, добившись от сената специального, экстраординарного дозволения,  носить постоянно, а не только лишь по торжественным случаям).
Если добавить к этому сразу же, с первого взгляда, запоминающемуся лицу не передаваемые дошедшими до нас бюстами живые глаза с пронзительным взором, дополнить  его жилистой худобой стройного, прямого, закаленного постоянными воинскими упражнениями, атлетического тела Цезаря, очаровывающей всех и каждого, вступавшего в общение с Гаем Юлием, любезностью и приветливостью, и большим любовным опытом «потомка богини любви Венеры», искушенного в «науке страсти нежной» (как выразился  Александр Сергеевич Пушкин в своем бессмертном романе в стихах «Евгений Онегин»), то вполне можно представить себе, что, взойдя на ложе Цезаря, молодая царица Египта очень скоро смогла себя поздравить с первым в ее жизни любовником, ибо с Цезарем ей действительно очень повезло.
Здесь конец и Господу Богу нашему слава!
ПРИМЕЧАНИЕ
В заголовке - сохранившийся античный бюст царицы Верхнего и Нижнего Египта Клеопатры VII из династии Птолемеев (слева) и варианты современной реконструкции подлинной внешности египетской царицы (в центре и справа).