Дроздование пана Хрипновича. Акты 25-28. В клинике

Пояснение. Тема сатирической пьесы — неутомимый поиск врагов отечества со стороны отдельных "охотников".
Все совпадения имен случайны, хотя прототипы у персонажей пьесы есть, и многие реплики принадлежат им дословно.
Главный герой — пан Хрипнович, старый королевский охотник.

МЕСЯЦ 4-ый.

Акт 25-ый. ЗНАКОМСТВО С ЕРШЕВИЧЕМ

   Пану Хрипновичу надоело проживать в клинике доктора Дубровичюса. Кормят неплохо, но одиночество... Пан Свистович совсем перестал навещать его, пан Слюнкевич иногда приходит с шарлоткой и парой ромовых бабок, и тогда они вместе поют "Не сгинело королевство". При расставании оба плачут.
   Наконец, к Хрипновичу подселили новичка, пана Ершевича, бывшего королевского архивариуса. Тот бормочет сам с собой, якобы пишет летопись с фантастическим финалом.
  — Позвольте, пан Ершевич, а как вы относитесь к дроздам? — спрашивает пан Хрипнович осторожно
— Я не думаю о дроздах! Их просто нет! У них одна извилина, у тупоголовых! Они обсерикали мое гениальное произведение, даже не вчитавшись — мол, бред... Я вычеркнул их из избранных, их — нет!
— Нет, милейший, они есть! Они повсюду! Слышите, как чирикают и хохочут у нас над головами?
Пан Ершевич прислушивается и насмешливо смотрит на старика Хрипновича.
— Это вам кажется! А простите, вы сочинитель?
— Вот-вот, дроздихи называют меня сочинителем и вруном! А не в сговоре ли вы с ними? Зачем подселились ко мне? Хотите извести старика Хрипновича???
  И Хрипнович вскакивает с кровати, начинает бегать по комнате и кричать:
— Помогите! Спасите! Убивают патриота!
Пан Ершевич моложе и крепче Хрипновича, он скручивает старика, завязывает ему рот полотенцем, укладывает на кровать и изрекает:
— Да вы, дедушка, провокатор! Но учтите, это вам не Дроздиху завалить! Я сам — криминальный авантюрист, придушу, как цыпленка!
  Пан Хрипнович с ужасом слушает Ершевича. Наконец, тот развязывает ему рот, но велит лежать смирно.
— Да как же вы стали королевским архивариусом, пан... не знаю вашего настоящего имени...
— А это тебя не касается, старый дуралей. Ишь, патриотом себя называет! Патриоты — это мы, криминальные авантюристы. Для того мы и переписываем историю, чтобы захватить со временем все королевство. И нам одинаково не нужны и дрозды, и дятлы типа хрипновичей. Будут жить только ершевичи, знатоки истины и проповедники возврата к доисторическому времени!
  Тут в палату заглядывает доктор Дубровичюс.
— Все ли у вас хорошо? Довольны ли вы соседством друг с другом? Прикажу почаще проветривать ваши апартаменты.
  Пан Хрипнович подмигивает доктору и знаками показывает,что боится Ершевича. Понятливый доктор переселяет пана Ершевича в отдельную палату и возвращается к Хрипновичу.
— Что, что случилось? Я выбрал вам самого интересного собеседника!
— Нет, нет, это враг короля нашего! Срочно сообщите в полицию!
— Уже сообщил.
— Его поймали? Арестовали? —  с надеждой спрашивает Хрипнович.
— Поймали, поймали! И в землю закопали, и надпись написали!
— А какую?
— Здесь лежит подлый враг короля Дроздоборода, притворявшийся архивариусом Ершевичем!

Пан Хрипнович прослезился от радости и кинулся обнимать доктора. Но тот вырывается из его объятий и быстро уходит. За окном чирикает Дроздиха, но она не может испортить прекрасного настроения пану Хрипновичу.

Менуэты.

Акт 26-ой. ПОДВИГ СВИСТОВИЧА

Наконец-то к пану Хрипновичу пожаловал в гости пан Свистович, принес ему игрушку в виде птички.
— Это же Дроздиха! — захлопал в ладоши Хрипнович! — Как живая, негодяйка!
Покрутив птичку в руках, он задумчиво спросил:
— А что с ней стало? Кто ее поймал и сделал чучело?
Пан Свистович не знает, что и ответить. Игрушку сделал его слуга, специально, чтобы потешить Хрипновича. Дроздиха еще и пищит, если подуть в специальное отверстие. Это умиляет Хрипновича.  Но вдруг она еще умеет и гадить? Нет, это не предусмотрено.
— А жаль, — задумчиво сожалеет Хрипнович. — Хоть раз бы нагадила, я бы ее обличил! Я бы устыдил эту мерзавку! Дал бы ей по хвосту в информационной войне!
— Так вы набейте в нее мусору, а потом нажмите ей на брюшко,  — подсказал Свистович.— Сейчас я попрошу пана Ершевича принести с улицы мусору. Он там гуляет под окнами. Ершевич — ба-а-льшой специалист по мусору!
Пан Хрипнович в ужасе слушает лекаря Свистовича.
— Так его же закопали! Вчера! И надпись написали! Матка Боска, Ершевич вылез из могилы, чтобы добраться до меня!
Хрипновича колотит крупная дрожь. Пан лекарь успокаивает его:
— Если и закопали, то верно, откопали. Значит, он не виноват. А за что его?
— За измену королю, за преступный сговор с дроздихами!
  Пан Свистович понимает, что его друг окончательно спятил. А с такими надо только соглашаться, поддакивать им, не нервировать.
— Сейчас я пойду, осторожно заманю Ершевича в кусты и там собственноручно придушу его. А потом закопаю, и надписи не напишу. Чтоб никто не знал, где похоронен этот бродяга.
— Но он крепкий! С этим злодеем не справиться в одиночку!
— Вы недооцениваете силу моих костлявых рук, дружище. Задушу как цыпленка.
— Хорошо, как православный атеист, пожелаю вам Божьей помощи. На святое дело идете, праведное! Прикончить криминального авантюриста!
   Пан Свистович на цыпочках уходит, а Хрипнович встает на колени и молится перед портретом короля. Если бы не Свистович, то он бы и не знал, что враг ожил и совсем рядом!
  Вдруг раздается чириканье и смех Дроздихи за окном.
  Хрипнович держит в руках игрушку, но дуть в дырочку уже не хочет. А вот с грязью попробовать можно, грязи он обязательно найдет у себя, не выходя на улицу.
Теперь будет ждать новостей от пана Свистовича.

Менуэты.

Акт 27-ой. УГОВОР С ЕРШЕВИЧЕМ

Наконец-то у пана Хрипновича появилось много грязи. В его палату внесли полузадушенного пана Ершевича: жупан весь в репьях, следы глины на суконных штанах.
Раздев его до исподнего, сиделки осторожно протерли ему грудь и лицо, укрыли его одеялом, и он уснул, постанывая. Пан Дубровичюс наблюдал за съежившимся и побледневшим от страха Хрипновичем.
— Но как, пан лекарь, как это возможно? — заикаясь, спросил наконец Хрипнович. — Где его нашли?
— Представляете, пан Хрипнович, этому Ершевичу удалось вылезти из ямы, куда его засунули, и он прокрался опять к нашей богадельне, то бишь клинике. Ходил сегодня под окнами, видно, высматривая, как залезть к вам, а мы наблюдали, чтобы схватить его в решающий момент.
— Значит, вы рисковали моей жизнью? Жизнью лучшего королевского охотника, патриота??? — с гневом закричал Хрипнович.
— Т-с-с, не будите несчастного пана Ершевича, — попросил пан лекарь. — Надо обдумать, что с ним дальше делать. Куда его спихнуть.
— Но полиция... Надо опять вызвать полицию!
— Нет. Нельзя обращаться в полицию. Все криминальные авантюристы сами служат в полиции или связаны с ней.
— Боже мой! Но этого не может быть в нашем прекрасном королевстве!
— Может. В нашем волшебном королевстве все может быть.
— Ершевич хотел меня задушить!
— Это вам показалось. На самом деле он безобидный, только понтов много. Фуфырится, потому что некоторые считают его гением. У него там какая-то бесовщина в летописи, черная магия.
— Так он еще и колдун??? — в оторопи спрашивает Хрипнович. — Отпустите меня домой, пан Дубровичюс! Я наплюю на всех дроздих и буду вести себя спокойно. А так я и до тихой, мирной кончины не доживу, рядом с бандитами!
Помолчав, Дубровичюс вкрадчиво сообщает:
— Досточтимый пан Хрипнович, должен сообщить вам одну неприятную новость... только примите ее благоразумно. Великий и мудрый король наш поселил в вашем особняке беженцев, цыган, табор. Он решил, что вам и тут хорошо, кормят, лечат...
  Пан Хрипнович падает в кратковременный обморок. Когда  очнулся, тоскливо спрашивает:
— За что мне это? Чем я прогневал небеса?
— Нет, нет, не прогневали! Наоборот, удивили небеса своей щедростью и добротой! Вы же уверяли, что в нашем королевстве скоро не будет ни бедных, ни бездомных? Вот, обещания надо выполнять. Не расстраивайтесь, к пану Свистовичу тоже подселили бомжей каких-то.
— А где пан Свистович? Он жив? Я хочу его видеть!
— Жив. Его нашли полузадушенного в кустах недалеко от клиники. Видно, бандит Ершевич, зная о вашей дружбе, хотел его прикончить. Бедный пан Свистович! Он боролся за свою жизнь! Ну, теперь за ним есть кому присмотреть. Бомжи уже помыты, побриты, покормлены. Ведут себя хорошо, в подвал с винами еще не вломились.
— Так давайте его поменяем на Ершевича! Свистовича сюда, Ершевича туда! Он ловко справляется с бомжами, заодно и цыган разгонит. Хоть бы отдышался...
Хрипнович и Дубровичюс почти с нежностью смотрят на приходящего в чувство Ершевича. Тот, очнувшись, хриплым голосом спрашивает:
— В каком я веке, холопы?
— В нашем, нашем веке, в клинике короля Дроздоборода, которой заведует пан лекарь Дубровичюс! — угодливо подсказывает Хрипнович.
Пан Ершевич зловеще захохотал.
— Идиотизм! Кругом идиоты! Проклятие адской могилы Керкерассена!
И Ершевич снова лошадисто заржал.
— Вот этого, — он показал на пана Хрипновича, — в древности на кол посадили. Опять жив, мерзавец. А вас, доктор, сожгли ведь на костре. Какие вы там снадобья изобрели, давайте их попробуем.

Пан Дубровичюс мгновенно сбегал за бутылью крепчайшего коньяку. Когда они выпили изрядно и закусили луковицами, наступил момент блаженства и единения. Они обнялись и запели: "Не сгинело королевство!" Потом пан Ершевич задушевно спел что-то непонятное:
Хотелось в рай, да чтоб без сдачи,               
А вышло - мордой в окоём.
И сказал, что это песенка иностранного агента БэГэ. Но это в другом королевстве, и не в наши времена.

Под конец они обо всем договорились. Ершевич идет громить бомжей, потом гнать табор, потом переселяет  панов куда надо, себе забирает все вино из подвала и живет у Дубровичюса в люксе. Продолжает работать над летописью.

Обнялись, поцеловались, благословили пана Ершевича и десяток санитаров на благоустройство жизни панов Хрипновича и Свистовича. Вооруженные пищалями, они ушли.
Хрипнович заснул и даже не слышал, что чирикает Дроздиха. А зря, надо было прислушаться.

Менуэты.

Акт 28-ой. ДВЕРИ ОТКРЫТЫ

  Раннее утро. За окном чирикают пташки. Пан Хрипнович просыпается и прислушивается к щебетанию. Ему чудится, он понимает речь дроздов.
— Выклевали мозг старику. Теперь что ждет его, несчастного? В последнее время совсем глуп и жалок!
— Глуп-то глуп, а на подлости способен. Все кричит: я вам отомщу, гадкие дрозды! я достану старую Дроздиху!
— Давайте пожалуемся королю нашему! Пусть выбирает: или старый глупый Хрипнович, от которого нету пользы, только ест да гадит, или мы — защитники королевских лесов от насекомых! Ясное дело, мы нужнее!
  Хрипнович не выдерживает, подскакивает к окну, птицы улетают.
— А-а, струсили, мелочь пузатая! Удаляете правду, позорники!

  В это время в палату входит доктор Дубровичюс. Вид у него огорченный. Это пугает Хрипновича.
— Что скажете, доктор? Как там дела у нашего проходимца Ершевича? Справился с цыганами и бомжами? И где пан Свистович?
— Ох, боюсь вас огорчить, пан Хрипнович... Ершевич оказался настоящим криминальным авантюристом. Правильно вы сказали — проходимец.
Пан Хрипнович протягивает к доктору руки:
— Не томите! Говорите всю правду!
— Он сбежал! Набрал целый воз вина и коньяков, все лучшие запасы из подвалов, да еще  дочь цыганского барона прихватил! Теперь его уже не догнать!
— Ах он обманщик! Значит, табор так и не убрался из моего замка?
— Табор убрался. Они погнались за Ершевичем.
— А что же санитары? С ним же отправились десять человек челяди! Где они?
— Поразбежались. А кто-то с Ершевичем удрал. Видимо, отправились к польской границе, или в Литву пробираются. Там Ершевич все подземелья знает, все монастыри.
  Пан Хрипнович скрипит зубами и наконец вспоминает о Свистовиче.
— А что же бедный пан Свистович? Жив ли он?
— Жив. Он в соседней палате отсыпается, несчастный. Какая беда! Бомжи спалили его дом. Пьянствовали —  им же достались остатки винного погреба, что разграбил Ершевич. И вот возник пожар, дом и все добро пана Свистовича сгорели. Теперь он нищий. Если вас отсюда отпустим домой, возьмете к себе пана Свистовича на жительство?
  Пан Хрипнович нахмурился.
— Не знаю... Честно говоря, надо подумать, не будет ли это причинять мне неудобства —  ведь жива еще моя старушка, а ей не нужны никакие свистовичи в доме... Да пану Свистовичу и так кто-нибудь поможет, вот хоть король наш. Надо просто отправить прошение. В конце концов, пусть остается в вашей клинике. Кормят тут хорошо, туалеты теплые, а что еще нужно старику?
  Пан Дубровичюс слушает Хрипновича и качает головой. Наконец, решено: Хрипновича отпускают домой. Он дает письменное обязательство не ссориться с дроздами и оставить дроздих в покое. Правда, пан лекарь сомневается в том, что Хрипнович помнит свои обязательства. Но много ли ему осталось? Совсем дряхл.
И смысла жизни иного у него нет, кроме  дроздования.

Так что мерлезонский балет продолжается!

Менуэты. 

ПРОДОЛЖЕНИЕ —http://proza.ru/2024/05/23/1159