Кудис. книга 1. глава 16

Глава 16
Мой телефон буквально разорвало от сообщений и звонков, большая часть из них была от Рины. Меня уже тогда, ночью, это немного насторожило и разозлило, но я был слишком возбужден и захвачен тем, что увидел и услышал, тем, где побывал, чтобы думать еще и об этих звонках.  Я ехал по темным и пустым улицам Коробок, думая о том, что до рассвета не так уж далеко, о том, что с восходом солнца я увижу уже совсем другой мир, в котором есть силы и существа, недоступные нашему пониманию. И я не хотел, чтобы всходило солнце, мне нравилось это уютное место между старым восприятием жизни и новым. Мне нравилась эта ночь, полная волшебства, я знал, что чувства уже не будут такими острыми, чтобы я ни увидел и ни услышал в этом Клубе, ничто не сравнится с моментом рождения, с моментом первого открытия. И я наслаждался этой ночью и моей новой жизнью, я наслаждался легкостью, потому что мне не надо было больше убеждать себя, что то, что случилось тогда на моих глазах, было обычным явлением, просто «неполной картиной», не надо было бояться, что я схожу с ума и вижу то, чего нет. Словом, выезжая из Коробок, я осознал, что когда у тебя в душе гармония, мир и согласие с самим собой прежде всего, тогда и всё, что тебя окружает, всё, что преподносит тебе мир, тоже кажется гармоничным.
Иногда, проезжая по неосвещенным нежилым улочкам Коробок, мне казалось, что сейчас я увижу чудовищ, или вампиров, или еще что-то такое же фантастическое, я ощущал себя снова ребенком, который верит в драконов и магию, только вот я теперь не просто верил - я знал. И от этого чувства становились еще острее.
Разумеется, никаких вампиров или леших я не встретил, а ближе к центру улицы снова стали светлыми и широкими, жизнь в городе кипела круглые сутки, просто не во всех районах. А может, закралась мысль, она-таки кипит, но не все ее видят….
Домой я вернулся уже без пяти 3-ри, так и не удосужившись заглянуть в телефон. Я, было, взял его в руки на парковке, но, скажу честно, тишина и холодный тусклый свет подземелья меня испугали, мне стало как-то неловко за свой страх, но он, тем не менее, никуда не делся. Все жильцы либо спали, либо работали, либо еще развлекались, я был один на многоуровневой подземной паковке в самый темный ночной час, и мне совсем не хотелось здесь задерживаться. Почти бегом я пересек забитый машинами уровень и направился к лифту, а в голове кружились, как мухи, назойливые мысли: вот сейчас на меня нападет какой-нибудь особенный кот или какой-нибудь уродец из фильмов ужасов вдруг выйдет из тени… и, хотите верьте, хотите - нет, я наслаждался даже этим, как какой-то новой игрой.
Так как я был слишком возбужден, чтобы спать, я решил принять душ, и пока вода набирала температуру – в многоэтажках эта беда преследует часто, вода либо кипяток, либо холодная, приходится ждать, пока она стечет – я решился и взял телефон, чтобы поставить точку и полностью погрузиться в мысли о прошедшем вечере. Меня ждало 6 звонков и 10 сообщений. Волна раздражения поднялась во мне, но я постарался отмахнуться и дать ей спасть, гармония во мне всё еще сглаживала все острые углы. А вдруг что-то случилось с ней, почувствовал я укоризненный укол совести, открыл сообщения – нет, как я и думал, случилось только одно: она меня потеряла. Где я? Почему выключен телефон? Всё ли со мной в порядке? Позвонить ей. Она волнуется. Да где же меня носит, черт побери? Вот и весь смысл ее посланий. Раздражение, уже обретшее серьезный фундамент в виде злости, снова попыталось подняться, но я опять усилием воли сбил эту волну. Придумывать сейчас причину моего «ухода в тень» я не хотел и не мог, поэтому я написал, что со мной всё в порядке, чтобы она не волновалась, завтра я ей всё объясню.  А потом сделал это снова, только на этот раз сознательно – выключил телефон.
Теплый душ и поздний час всё же сделали свое дело, я почувствовал, как напряжение уходит, мысли уже не так хаотично метались от одного к другому, я более-менее уложил в голове все события прошедшего вечера, осталось лишь приятное чувство облегчения и предвкушение новых историй, новых открытий и знаний. Черт, да мне просто не терпелось их услышать! Оказывается, мир на самом деле полон настоящих чудес, каждый день происходило столько невероятного, и теперь я мог узнать об этом из первых уст! А ведь вполне возможно, подумал вдруг я, уже ложась в постель, что в следующую пятницу черный шарик вытяну я… Эта мысль снова породила волну возбуждения и волнения. Готов ли я открыться этим людям? Готов ли посвятить их в ту тайну, которую так тщательно хранил от всех, даже от Рины? Рассказав историю, я пустил бы их в свое сердце, пусть всего лишь на то время, пока звучит история, но… я к этому не привык, я уже говорил. И потом, почему-то я чувствовал, что, рассказав историю, я как будто лишусь своего чуда, как будто отдам его на потеху незнакомым людям. То, что я хранил в себе, Мадам совершенно верно назвала сокровищем, потому что это была моя уникальность, это то, что случилось только со мной, а с остальными не случалось. Не знаю, как объяснить лучше, но какая-то часть меня не хотела отдавать эту жемчужину в чужие руки. Не хотела даже показывать ее другим.
И одновременно хотела.
Я откинулся на подушку, думая о том, что понимаю, как, должно быть, чувствуют себя писатели, хранящие внутри отличную историю – одна часть тебя не хочет делить с другими это сокровище, понимая, что, выйдя на свет, история неизбежно потеряет часть своей магии, краски всё равно не будут такими яркими, а образы – теми же самыми, что и в твоей голове, в твоем сердце. Но с ругой стороны, истории – живые, и они не хотят сидеть взаперти, они хотят на свободу, и они скребутся в твоей душе острыми коготками, требуя выпустить их в мир, требуя публики. И тогда другая часть тебя, которая любит это волшебное живое существо под названием «история», понимает, что она погибнет взаперти, что ей нужна свобода, нужно движение, нужна жизнь.
И я решил, что в общем готов рассказать свою историю, даже хочу ее рассказать… но только не в следующий раз. А желательно, как можно позже.
Свой главный приз я уже получил, подумал я, подводя итог под всеми размышлениями и событиями этого удивительного вечера, вспоминая себя под звездным небом, и это - облегчение. Я больше не считал себя сумасшедшим или просто наивным, теперь я точно знал, что чудеса существуют, и, что самое главное, примирился с этим.
В ту ночь я уснул с улыбкой на лице, а утром в мой мир ворвалась Рина, и всё волшебное, как говорят сейчас подростки, стремительно «покинуло чат».
Ворвалась не сразу, когда, проснувшись, я включил телефон – а было это около 11 утра – меня встретила абсолютная тишина. Я всё понял, не первый год живу, имею опыт общения с женщинами, и хоть понять их невозможно, проживи ты хоть тысячу лет, но изучить их повадки вполне по силам каждому неглупому мужику. Телефон не молчал, были сообщения от коллег, от приятелей, но ни одного он нее. Что ж, вздохнув, я закатил глаза, как провинившийся школьник, предчувствующий очередную нотацию от старших. И набрал ее номер. Она взяла трубку, но не сразу, видно, не могла решить, помучить меня или броситься уже в атаку. Мне казалось, что я стал телепатом и видел насквозь всю эту грошовую ситуацию. И знаете, этот тот случай, когда знания не приносят счастья. 
Ее голос был холоднее айсберга в Ледовитом океане, и меня снова накрыла злость – почему я вообще должен оправдываться или чувствовать вину? Я не гулял по девкам, и я уже давно не школьник, чтобы спрашивать у мамочки, до скольки мне можно гулять. Примерно так я ей и сказал, после того, как из меня само вырвалось вранье, про то, как старый знакомый затащил меня в компанию картежников, а там надо было выключать телефоны. Эта выдумка сама сошла с языка, я даже поразился, тому, как гладко и как легко я врал, а ведь беря телефон в руки, я даже не представлял, что скажу. И да, я почувствовал укол стыда, но не такой болезненный как мог ожидать.
Она обиделась, но, понимая, что ничего не может мне предъявить и не имеет никаких полномочий запрещать мне что-либо, не стала раздувать скандал. Она холодно сообщила мне, что сегодня, если я не забыл за своими гульками, нас ждут на ужин Олег и Света. И я слишком хорошо изучил женщин, чтобы понадеяться, что гроза прошла. Нет, у них было 2 тактики ведения боя: яростный скандал с криками, слезами и разбитыми сердцами и тарелками, и тихая холодная война, когда на все вопросы дается ледяной ответ «ничего не случилось» и «всё нормально», но в каждой фразе будет укол, косвенное обвинение или издевка. Обычно тактика №2 применяется тогда, когда война затевается без причин – по крайней мере, без понятных мужчине причин – и когда женщина уверена, что в случае открытого конфликта будет – уж простите – послана подальше. Цинично и жестоко, можете сказать вы, но я врач, работающий в больнице – человек, которому приходится делать людям больно и иногда видеть, как они умирают на твоих руках.
Я старался не подать виду, что вижу всё это насквозь и что ее поведение меня сильно раздражает, вместо этого я ровным и спокойным примирительным тоном предложил ей заехать и провести время вместе до ужина. Хотя прекрасно знал, что это будет время не из приятных, но я также знал, что злость внутри нее – гнойник, который надо вскрыть, иначе он будет раздуваться и болеть, отравляя жизнь. А я не хотел сидеть за ужином и ловить эти шпильки и подколы, натянутые улыбочки и ледяные взгляды. Но мой расчет не оправдался, она отказалась, сказав, что у нее «итак куча домашних дел», и она «не может по первому зову бросить всё и примчаться». На этот раз злость во мне вспыхнула сильнее, уже прямо полыхнула весьма неслабо.
- Знаешь, что, - спокойно сказал я, хотя чувствовал себя драконом, из последних сил сдерживающим пламя внутри, - ты можешь вообще никуда не ходить, дело твое, только не надо отравлять мне и другим людям вечер своим настроением.
И пока она не успела окончательно испортить ситуацию, добавил:
 - Я буду ждать тебя до без 15-ти 7, мне просто неудобно перед Олегом и Светой, мы итак сто раз переносили встречу. Так что думай.
Она фыркнула и положила трубку. И в тот момент в тихой и пустой квартире, я вдруг впервые осознал, что почувствовал бы себя лучше без нее. Без такой ее версии, какая появилась вдруг после моего визита в Клуб. Удивительно, но я понял, что не вполне хочу вскрывать этот гнойник у нее внутри, что мне вообще-то нет дела до ее домыслов или подозрений. Как и до ее чувств. До сегодняшнего дня, оказывается, я и не знал настоящую Рину, и теперь задумался: а нужна ли мне такая?
- Ты никогда не узнаешь, есть ли на тебе поводок, - прошептал я, глядя в никуда и ожидая, пока пламя внутри хоть немного поутихнет, – пока не попробуешь его натянуть.
Она так и не пришла, Света позвонила и удивленно сообщила, что Рина подъедет прямо в ресторан. Я приехал первый. Олег и Света, с горящими от блестящих перспектив получить новые темы для перемывания костей глазами, тут же начали расспрашивать, что случилось и почему мы не вместе? Пускаться в объяснения я не хотел, но еще меньше хотел играть роль «идеального парня из мыльной оперы». Я сказал, что мы немного повздорили, и тут подъехала она. Вот уж кто был королевой драмы – с натянутой улыбочкой и колючими глазами. Боже, да что с ней стало, изумился я, как будто это совсем другая женщина!
И понеслось. Подколы, шпильки, завуалированные обвинения… Я пытался изложить свою версию, но неизменно натыкался на ее презрительные комментарии, из которых выходило, что я – глупый и порочный мужлан. И всё это на глазах у двух жадно ловящих каждое слово и каждый взгляд зрителей. Неудивительно, что мое терпение лопнуло.
И теперь она стояла с опущенной головой и грызла ноготь, не зная, как выбраться из той ямы, в которую сама себя загнала. Очень по-женски, мог сказать я, но, наверное, к тому моменту я еще не был готов порвать с ней. Она была частью моей жизни «до», а это была всё же большая часть жизни, ведь «на другой стороне» я пока прожил всего одни сутки.
- Пойдем за стол, - спокойно сказал я, ставя точку, женщины ведь лучше прыгнут в огонь, чем первыми признают ошибку. Может, это слабость или неуверенность, но большинство женщин почему-то продолжают играть эти глупые роли, хотя, я думаю, многие из них понимают, что выглядят смешно и видны насквозь.
- Я не хочу больше ссориться, - она подняла глаза, и да, я увидел в них именно слабость и страх, они приходят, когда женщины вдруг понимают, что не имеют контроля, который почему-то хотят иметь больше всего.
Это тоже было так типично и так растиражировано, что я снова испытал легкое презрение и сам себе удивился. Знаете, самые грозные захватчики отнюдь не мужчины, нет, это женщины медленно, но неумолимо захватывают всё, что тебе не удается отбить. Сначала они неуверенно и деликатно топчутся на пороге твоей жизни, робко улыбаясь и играя роль «понимающей» и «неординарной», а заканчивается всё, увы, по одному сценарию: ревность, собственничество и тотальный контроль. Где, с кем, куда, почему, я хочу это, я хочу то, ты должен… Нет, я не женоненавистник, просто я знал многих женщин, и 99% из них были одинаковыми по сути, как будто их делали на фабрике по строгому шаблону. Стандартный набор опций, и ты либо принимаешь их такими, как есть, находя пути приемлемого взаимодействия, либо обходишься без них. Я был закоренелым холостяком и не собирался менять свою жизнь, но и без женщины в ней мне было неуютно.
- Так не надо, - так же спокойно сказал я, - тем более, что никаких причин сейчас для этого не…
Я осекся на полуслове и замер, как будто меня вдруг парализовало, входная дверь за спиной Рины открылась, колокольчик мягко звякнул, и в ресторан вошел тот самый пузатый нацмен, покинувший вчера Клуб досрочно. Меня обдала волна жара, мысли завертелись, как торнадо, почему-то от волнения стало трудно дышать. Он жив! Вот первая мысль, которая пробилась сквозь ментальный хаос. Он жив! Значит, с ним ничего не сделали!
Коридорчик, ведущий к туалетам, где мы стояли, располагался слева от входной двери, так что, войдя, он тут же повернулся к нам спиной, придерживая дверь для остальных – с ним было 3 женщины, одна из них пожилая, и мужчина примерно ее лет. Я стоял и таращился на них, как сумасшедший.
- Что? – Рина несколько секунд разглядывала мое лицо, а потом проследила за взглядом и повернулась. Меня снова обдало жаром, на этот раз от страха, что он увидит меня, узнает и выдаст мою тайну, где я на самом деле был вчера. Быть вруном – мало приятного, но еще менее приятно - быть вруном разоблаченным. И потом, мы ведь только помирились... И Правила Клуба…
- Ты их знаешь? – глаза загорелись знакомым мне любопытством, а я просто стоял, едва слыша ее вопрос. Да, шпион бы из меня не получился. – Почему у тебя такое лицо?
- А? Я…
Я пытался собраться с мыслями, проклиная судьбу за то, что она привела этого скандального типа именно в этот ресторан из тысячи ресторанов города. Просто невероятно идиотическое совпадение.
- Это…, - и тут кусочки паззла сложились в голове, совершенно неожиданно рождая новое вранье. Такое же безупречное. – Это из больницы, скандальный пациент. Черт! Почему он приперся именно сюда?!
А вот эти эмоции были самыми настоящими.
- А что случилось? – ну вот, мы уже отошли от ссоры. Хоть маленький плюс. Правда, я опасался, что если этот тип меня узнает, обычной ссорой я не отделаюсь. Это уже будет фееричный конец.
- Да обычное скандальное, шумное быдло, - я не сводил с него глаз, как орел, увидевший в траве кролика, хотя кто из нас был орлом, а кто кроликом, это был тот еще вопрос. – По их мнению, им всегда все должны, со всеми на «ты», наглые, крикливые… дерьмо, одним словом.
Пока я выдавал очередную порцию вранья, пузан со своей компанией прошествовал в зал, женщины кинулись занимать стол в противоположном от нас конце, и я выдохнул.
- Думаешь, он и сейчас может устроить скандал? У тебя с ним был серьезный конфликт? Просто ты так побелел…
- Кто его знает? Но мне бы очень не хотелось, чтобы он меня увидел. В идеале, этот козел вообще не должен был сюда приходить, - я усмехнулся, не сводя глаз с рассаживающейся компании, – но это, как говорится, в идеальном мире.
- Они сели вообще в другом конце, - Рина приняла игру и тоже осторожно выглядывала из-за угла коридорчика, - если ты пройдешь и не будешь поворачиваться, он тебя не заметит. Кстати, ты же про того, с пузом? 
- Угу.
- Так, кажется, они расселись, - Рина была похожа на кошку, караулящую возле норы, - иди первым, я за тобой, прикрою тебя.
И она захихикала.
А вот мне было не до смеха. Но сейчас и правда был оптимальный шанс пройти незамеченным, и я не стал его упускать. Стараясь не идти быстрым шагом, я пересек зал, благодаря судьбу за то, что в начале вечера сел спиной ко входу, то есть, лицом к стене. Остановился возле стола, подождал свою спутницу и галантно помог ей сесть, не поворачиваясь к злополучному столику. Хотя вряд ли они заметили бы нас, даже если бы мы вышли и станцевали посередине – там шло бурное обсуждение блюд и недовольство тем, что к ним еще никто не подошел.
- Ну что, голубки, - подмигнул Олег, разливая вино, - милы бранятся – только тешатся?
Жена толкнула его в бок, но его это нисколько не смутило. А вот я весь как будто стал ватным человечком. Ох, не завидую я шпионам!
 - Всё в порядке, - ослепительно улыбнулась Рина, - мы всё уладили.
- Тогда за это и выпьем! – Олег поднял бокал, все последовали его примеру…
- Что значит, «заказан»??! – крик с другого конца зала перекрыл музыку и звон наших бокалов.
Все, кто был в зале, повернулись в их сторону, кроме меня, и это выглядело бы смешно и странно, если бы кто-то это заметил.
- Где тут написано…?!
Тихий, вежливый, но твёрдый голос официанта перебил звучный голос моего почти знакомого, он что-то объяснял, а в конце я разобрал слова «я позову администратора».
- Черт знает, что за обслуживание! – недовольно выкрикнул то ли тот нацмен, то ли его спутник, однако вся компания шумно встала из-за стола, двигая стулья с противным громким звуком, женщины что-то возмущенно щебетали на своем языке, второй мужчина отвечал им тоже не на русском.
- Мда-а-а…, – Протянул Олег, закатывая глаза, и к моему ужасу добавил, - приятное будет соседство, мать их.
И это я обычно называю дерьмовый джек-пот – за соседний столик, от которого нас отделяло не больше 2-х метров, официант положил стопку меню и встал в ожидающей позе.
- Здесь вам будет удобно, - тот же вежливый бесстрастный голос, от которого у меня, однако, прошел мороз по коже, - прошу.
И вся компания с шумом и суетой переместилась к нам под бок. Наверное, я не смог совладать со своим лицом, потому что Рина ухмыльнулась, а Света с Олегом непонимающе переглянулись, а потом он спросил:
- Что это с тобой?
Я ответил не сразу, искоса поглядывая на наших новых соседей, кажется, мне не совсем не повезло – пухлый нацмен, по-моему, его звали Артак, сел боком, прямо параллельно со мной, так же спиной к залу. Он мог меня увидеть, если повернёт голову, а мог не заметить, я прямо классически балансировал на острие.
- Это скандальные больные, - шепотом сообщила Рина, кидая быстрые взгляды в сторону шумной компании, там все пока были заняты изучением меню, - у них был конфликт с тем, пухлым, который помоложе…
- Да, давненько я в ресторанах не дрался! – усмехнулся Олег, без всякого стеснения пялясь на пузана.
- Вот и не лупись в ту сторону, - прошипел я, - наше время ушло, дружище, я бы предпочел посидеть тихо, по-стариковски, поесть и пойти дальше, как тебе такой план?
- Это мы-то старики! – громко воскликнул Олег, смеясь, женщина, сидящая за соседним столом рядом с Артаком, повернулась. – Тебе и 45 нет, сопляк…
 И он расхохотался.
- Я серьезно, - тихо проговорил я, - не порти мне вечер, я не хочу сейчас ввязываться в перебранки или просто чувствовать себя неловко. Забудь о них, понял? Сделай мне одолжение.
-  Ладно, но ты должен мне штрафную! – тут же переключился Олег, наливая мне полный бокал вина, - пей до дна, мать Тереза.
Он разлили всем вино, провел ладонью по лысой голове и добавил:
- Эх! А мне бы еще бокальчик, и как раз появится желание кому-нибудь морду набить! Даже кандидаты есть, а ты… тююю! Весь кайф обломал.
- Переживешь, - усмехнулся я, как мне казалось, старательно не глядя вправо, там как раз началось громкое обсуждение меню. – Давай лучше тост говори.
- За мир, - он хмыкнул и снова бросил взгляд на пузана, - сегодня вечером это самый актуальный тост, похоже.
Мы выпили, поели, за столом постоянно о чем-то шел разговор, но я был как будто на автопилоте. Я что-то отвечал, даже смеялся впопад, но мысли мои всё время вертелись вокруг наших соседей и возможных вариантов развития событий. Я был уверен, что справляюсь весьма неплохо, пока Рина не толкнула меня тыльной стороной ладони и не прошептала:
- На Олега говоришь, а сам-то, - и она холодно улыбнулась, - может, хватит уже стрелять глазками, а то тебя, ей Богу, неправильно поймут.
И она многозначительно указала глазами на соседний столик.
- Я не…
Начиная фразу, я повернулся, и в ту же секунду пузан, которого я встретил в Клубе, повернул голову ко мне, выглянув из-за сидящей рядом жены. Наши взгляды встретились, мое сердце замерло в мертвой петле…. А потом он отвернулся с совершенным равнодушием на лице. Либо он не помнил меня, либо так превосходно притворялся.
- Охх…, - выдохнула рядом со мной Рина, мы временно остались вдвоем, наши друзья вышли из шумного зала, чтобы пожелать дочке приятных снов, сегодня она осталась у родителей Олега. – Он тебя явно видел! Но сделал вид, что не знает! Ха! Во дает!
- Слава Богу…, – промямлил я, чувствуя, как напряжение спадает волной жара, разлившегося по телу, и говорил я совершенно искренне. – Значит, никому из нас не хочется портить вечер. Вот и славно, будем спокойно отдыхать.
- Ты бы его сделал, - вдруг заявила Рина, озорно глядя на меня.
- Что??
- Я говорю, если бы началась драка, я бы поставила на тебя, мой тигр, - и она подмигнула мне, ее глаза заблестели от возбуждения, - ты выше, гораздо крепче, а он… посмотри на его мамон!
И она захихикала как девчонка.
 - Он же задохнется на второй минуте! Да и потом, ты – отчаянный. И характер у тебя есть. А в драках всё решает характер, мой отец всегда так говорил.
- Рина, что ты…? – я оторопело уставился на нее, глупо улыбаясь, польщенный и сбитый с толку одновременно.
- Не знаю, - она наклонилась ко мне и горячо зашептала, я чувствовал на коже ее дыхание, и вдруг во мне тоже что-то проснулось. – Это, конечно, странно… хотя, если смотреть с точки зрения эволюции, то совсем и не странно… в общем, все эти разговоры про драки, наша небольшая ссора… меня это возбуждает, вот что я хочу сказать…
 Она немного отстранилась и уставилась на меня пылающими глазами. Бог мой! Зачем?! Почему сейчас?! И я со смешанными чувствами не юного уже мужчины вдруг ощутил движение ниже пояса. Смешанные, потому что в моем возрасте уже каждую эрекцию воспринимаешь еще не как чудо, но как большую привилегию, которая, увы, однажды – и не так уже нескоро – будет отнята временем…. Но иногда она всё же совсем не кстати.
- Я хочу тебя, - от ее прямоты и неподдельного желания я тоже вдруг вспыхнул. – Если ты сейчас же не пойдешь со мной в уборную, я наброшусь на тебя прямо здесь.
- Слушаюсь, моя госпожа, - я расплылся в глупой улыбке, однако взгляд мой очень даже цепко отмечал все достоинства, которыми ее наградила природа. – Только я не знаю, как выйти из-за стола…
И я легким кивком указал на то самое место.
- Хочешь, я буду прикрывать его руками? – и она озорно улыбнулась.
- Замолчи, - у меня начала кружиться голова, еще немного, подумал я, и я сам возьму ее на глазах у всех этих людей прямо на этом долбаном столе…, и эта мысль тоже возбуждала. Как там было в анекдоте моей молодости: «Подсудимый! Почему вы занимались сексом на железнодорожных путях?! И почему не отошли, видя поезд? Из-за вас большой состав пришлось экстренно тормозить! Ваша честь, я видел поезд, но… кто-то из нас двоих должен был остановиться… я не мог».
- Я пойду первая, - ее глаза сверкали, на щеках появился румянец, она протянула мне свой жакет, - а ты через минуту принесешь даме это. И не вздумай задерживаться.
Я не задержался.
Проходя мимо входной двери, я увидел всё еще болтающих Олега и Свету, и мне стало смешно от того, что они и не подозревают, чем мы тут собираемся заниматься. В дамском туалете было чисто и роскошно, на тумбочке – стопка полотенец, которые нам очень пригодились. Рина сидела на тумбе, всё так же призывно глядя на меня, и прежде чем мысли отключились, я успел подумать, как хорошо всё же иметь постоянные отношения – вы можете не беспокоиться о контрацептивах.
Это был наш лучший секс, или мне теперь так кажется, потому что он был ярким… и последним. Не буквально, но это был наш последний танец, последний раз, когда мы были настоящей парой. Я до сих пор помню легкий сладковатый запах освежителя воздуха, помню, как играла тихая музыка, обычная, какую услышишь в туалетных комнатах приличных ресторанов, а музыка из зала пыталась ее заглушить. Помню запах ее духов, раскрывшийся на ее горячей коже, помню, как чувствовал себя молодым парнем, снова полным энергии и страсти. И как она выгнулась, старясь сдержать не то стон, не то вскрик… Она летела на волне наслаждения, жизни, любви, и я летел вместе с ней. И это было поистине божественно.
Мы дали друг другу обещание, что обязательно повторим этот опыт, раньше мы не занимались любовью нигде, кроме спальни, а это приключение понравилось нам и встряхнуло обоих. Но даже тогда, когда я свято верил, что нас еще ждет немало «приключений» в кафе, в парке, в примерочной… да где угодно… даже тогда я подумал, что всё лучшее в жизни бывает спонтанно, всё лучшее – это не планы, а экспромт, чистое творчество.
Удивительно, но за всё время нам никто не помешал, никто не дергал ручку туалета, мы как будто выпали из мира не только в переносном смысле, но и в прямом. Уходя, она поцеловал меня в нос и захихикала, как девчонка. В тот миг она была прекрасна как никогда, самое совершенство. Я задержался ровно на 30 секунд, а потом с опаской приоткрыл дверь уборной, Рины уже не было видно, зато в начале короткого коридора показалась крупная леди в золотом платья, увидев меня, выходящего из дамской комнаты, она удивленно подняла брови, но не сбавила шаг.
- Ошибся, - я старался, чтобы моя улыбка выглядела вежливой и непринужденной, но, по-моему, она получилась как у нашкодившего пацана.
Дама фыркнула и смерила меня взглядом, но мне было всё равно, в ту секунду я был полон энергии, силы, уверенности и счастья, а это – лучшая броня от любого негатива.
Я дошел до конца коридора и выглянул в зал, Рина расслабленно пила коктейль, о чем-то беседуя со Светой, Олега нигде не было видно, а мне чертовски хотелось курить. Ритуал, понимаете. Мой «знакомый незнакомый» всё так же ужинал в обществе своей шумной семьи, но теперь даже он отошел куда-то на второй план, тем более, что он явно не собирался «узнавать» меня. Почти уверенной походкой я прошел через зал за сигаретами, миром-то по-прежнему правили некурящие, так что меня ожидала уличная прохлада и несколько минут наедине с собой, чего, признаться, я очень хотел.
- Где вы пропадали? – спросила Света, не думаю, что она догадывалась, где. – Мы вернулись, столик пустой…
- Занимались сексом в туалете, - ответил я, предугадывая реакцию, и не ошибся.
- Ой, тоже мне, приколисты! – и она шутливо шлепнула меня по руке, - взрослые мужики, а туда же, как пацаны, ей богу!
Рина сдержано и озорно улыбнулась, невозмутимо потягивая свой коктейль.
- Поторопи там моего благоверного, - сказала мне вслед Света, - а то он уже час на телефоне висит, простудится ведь.
Я кивнул и пошел обратно через зал, никто не посмотрел на меня, чему я был только рад. На улице действительно было холодно и влажно, но мне нравилось, было приятно подставлять разгоряченное лицо ледяным порывам ветра, несущим морось. Я остановился под навесом возле входа и закурил, ища глазами Олега. Я хотел покончить с поручением до того, как начну наслаждаться моей послесексовой сигаретой, она особенная, это ритуал, это еще одна часть удовольствия, как душ из шампанского на Формуле 1. Моя особенная сигарета тлела, а я его так и не заметил. Стоянка, залитая огнями, была полна машин, но не людей, здесь был только я. Инопланетяне его похитили, что ли, подумал я и улыбнулся. Найдется, решил я и принялся за сигарету. Ночной город вокруг казался мне прекрасным, погода казалась мне прекрасной, вся моя жизнь казалась мне прекрасной, и я не стал сдерживать улыбку, зачем, я ведь был тут один, и это был мой момент. Я любовался бликами фонарей и иллюминации на мокрых блестящих капотах машин, наслаждался шумом транспорта, музыкой, льющейся из ресторана, смехом и голосами случайных прохожих, в выходной день их было особенно много в вечерние часы, где-то как всегда завывала сирена, гудели клаксоны, в отдалении гремел фейерверк. Я с умиротворением в сердце слушал эту песню большого города, которая не смолкает ни на минуту, лишь становится тише и чище по ночам.
Выбросив из головы все посторонние мысли, я с наслаждением затянулся, чувствуя, как невидимые капли, принесенные ветром, разбиваются на моем лице, а сырость неудержимо проникает во все щели в одежде, вытесняя тепло. Я знал, что замерзну, и очень скоро, но в тот самый миг мне было хорошо. Я думал о том, что Рина сидит там, в тепле, счастливая, и ждет меня, мне было легко и хорошо, от того, что мы помирились. Я даже поймал себя на философской мысли о том, что судьба специально заставляет нас страдать, чтобы припасенная ею конфетка показалась еще слаще. И да, в те мгновения я свято верил, что у судьбы всегда припасена конфетка на любой неудачный день. Выпуская дым вверх, в темное небо, подсвеченное огнями города, я ощущал себя абсолютно удовлетворенным жизнью, человеком на своем месте, перед которым открывается широкая ровная дорога куда-то за горизонт. Не зря говорят, что секс после ссоры «уносит» лучше любого наркотика.
- А я говорю, что машина должна сегодня выехать! – услышал я Олега прежде, чем увидел. В туман всегда бывает лучшая слышимость, так что его крики я услышал очень даже хорошо, до того, как он появился, - и мне начхать, будете вы ее грузить до 12 или до утра! Я сказал…
Я чисто автоматически улыбнулся, так уж мы устроены, видя сородича, особенно, из своей компании, мы считаем своим долгом поприветствовать его, но на самом деле мне нравилось мое уединения, и я хотел как можно скорее к нему вернуться.
- Толя! Да твою ж мать! Мне босс яйца оторвет на хрен…
Олег заведовал транспортом в крупной торговой компании и на работе мог проявить весь свой характер, который ему приходилось сдерживать дома. Я ждал, улыбаясь всё шире, когда ветер донес до меня уже сплошной поток нецензурных слов, а потом наконец из-за угла ресторана показалась знакомая фигура. От одного его вида меня холод пробрал до костей – тоненькая рубашка, трепетавшая на ветру, и покрытая каплями лысая голова. Я помахал ему, он рассеяно улыбнулся и помахал в ответ, пробираясь ко мне между рядами машин – на втором этаже здания был караоке-клуб и бильярдная, так что машин было прилично.
- Всё, я сказал, чтобы сегодня груз отправили! Позвони Николаевичу, дерни ребят…, - он перенес телефон к другому уху, - как обычно, это же сверхурочные… да, всё перепроверь, чтобы по накладным никаких косяков… Всё, Толя, я с женой, хватит трыньдеть. Всё, да, они там еще вчера ждали… всё, как отправишь – отзвонись.
- Нелегкая доля начальников? – усмехнулся я, затягиваясь.
- Да ну их на хрен! Дебилы! Ещё вчера должны были… - он осекся, видимо, сообразив, что это никому не надо, в том числе и ему в данный момент, махнул рукой и скривился, - ай! Да ну их к черту лысому! Ты куда пропал это?
- Тот же вопрос тебе просила передать жена, - лукаво улыбнулся я, - беспокоится, как бы ты воспаление легких не подхватил…
- Надоели все! Пусть посидит без мужика возле юбки хоть 10 минут…
- Как мужик – я полностью за тебя, но как врач – за нее, - сообщил я, а моя заветная сигарета всё тлела, - мне на тебя даже смотреть холодно в этой рубашонке, иди хоть куртку накинь…
- А ты тут надолго?
Я поднял сигарету на уровень его глаз и продемонстрировал.
- Она у меня одна.
- То есть, смысла выходить нет? – я кивнул и затянулся. На самом деле, я мечтал спровадить его и еще хоть минуту понаслаждаться одиночеством. Я очень наделялся, что волшебство момента еще не совсем ушло, что его еще можно вернуть, пускай хоть частично.
Проворчав что-то насчет «надоедливых баб», он зашел в ресторан, а я попытался выжать максимум удовольствия из остатков сигареты. Налетел порыв ветра, швырнул мне в лицо холодную морось, я улыбнулся и закрыл глаза, растворяясь в шуме ночной жизни города. Всё будет хорошо, подумал я, в итоге всё будет хорошо! Мы с Риной нашли нечто новое, что встряхнуло и принесло пикантность нашим отношениям, а может, это кризис с моим походом в Клуб как раз и нужен был для того, чтобы мы вышли на новый уровень… Возможно, я еще разок схожу туда, а может, и не разок, но главное, что больше проблем не будет, из-за этого мы больше не поругаемся, я объясню, я дам ей понять, что всё хорошо, что ей нечего бояться… С мечтательной улыбкой я докуривал свою победную сигарету, буквально физически ощущая, как разливается блаженство в моей душе.
И тут дверь за моей спиной слегка скрипнула. Господи, да оставят меня хоть на минуту в покое, разозлился я, я был уверен, что это Олег, не усидевший с дамами, или какой-то посетитель, тоже решивший освежиться. Улыбка искривилась, превратившись в недовольную гримасу, я принципиально не повернулся, стараясь подавить злость, не дать ей испортить и перечеркнуть те минуты счастья и умиротворения, которые мне удалось урвать.
Я стоял у самого края навеса над входом, дверь позади меня открылась, выпустив слабый поток теплого воздуха, и закрылась, меня никто не окликнул, но я услышал шаги. Это не Олег, понял я, испытав некоторое облегчения, не хотелось мне обсуждать его жену, или работу, или мои отношения, на этот вечер я всем этим пресытился. Должно быть, посетитель, решил я, когда мужчина поравнялся и встал рядом со мной. Я повернулся к нему из вежливости… и едва не вскрикнул – рядом со мной стоял тот самый нацмен из Клуба!
Господи, он едва не касался рукавом свитера моего рукава! Я смотрел на него, он тоже повернул голову и равнодушно посмотрел на меня, в его черных глазах была абсолютная невозмутимость, полный штиль, как говорил мой пухлый сосед-подросток. Я вот моя челюсть, наверное, упала до уровня колен. Я моргал и отчаянно пытался взять себя в руки, а мысли летели, как ураган, пронёсшийся над свалкой. Что он здесь делает? Почему вышел за мной? А он вышел за мной? Почему делает вид, что не знает меня? А может, правда не помнит? И что мне делать? Тоже «не узнавать»?
Пока я думал и пялился на него, как неадекват, он зажег сигарету и затянулся, демонстративно не замечая меня. Вот и радуйся, сказал голос разума в моей голове, это твой шанс – ты боялся, что он выдаст тебя Рине, теперь стало совершенно ясно, что не выдаст. Так закрой эту тему и возвращайся в зал.
Но я не мог. Мой проклятый внутренний бунтарь требовал разгадки, требовал ответов, и то, что на стоянке перед зданием мы были абсолютно одни, только подстегивало его. Мы ведь оба там были, подумал я, только он не захотел принимать Правила и ушел, так что же с ним случилось потом? Сейчас или никогда, вкрадчиво прошептал голос моего бунтаря, лови момент или он будет упущен.
Мы как члены какой-то секты, подумал я, горя желанием начать разговор, задать кучу вопросов, и понимая, что могу нарваться на грубость, а то и на более серьезные неприятности, если всё это дойдет до Рины. Я же сам изо всех сил старался не допустить нашего общения, а теперь… «Впереееед!» - проорал мой внутренний бунтарь. И прежде, чем я опять успел сообразить, что делаю, я услышал свой голос:
- Извините, мы с вами нигде не встречались?
- Нэт, - ответил он, окидывая меня оценивающим взглядом.
Я не отвел взгляд, наоборот, уставился не него в упор, давая ему возможность как следует рассмотреть мое лицо. Хотя, что это даст, вдруг сообразил я, я видел его и запомнил хорошо только потому, что он оказался в центре внимания. А будь я на его месте, запомнил бы я хоть кого-то? Или начнем с того: заметил бы вообще, успел бы рассмотреть все эти лица? Выходит, я зря так дергался весь вечер?!
- Я вас не знаю. – Сообщил он холодным тоном и демонстративно вернулся к своей сигарете. Неприятный тип, и я поймал себя на мысли, что рад тому, что в следующую пятницу – если я, конечно, пойду в Клуб – его там не будет. Значит, я так и не узнаю, что с ним стало потом?? Но что я мог сделать, этот мужик не желал со мной общаться, может быть, и правда не помнил меня, а возможно, не хотел ворошить неприятный опыт.
- Извините, я ошибся, - попытка провалилась, и мне пришлось это принять, - принял вас за другого.
Он ничего не ответил, даже не посмотрел больше в мою сторону, только слегка отодвинулся от меня, как будто я был городским психом, в больших городах никогда не знаешь, с кем приходится делить свое пространство.
Моя сигарета догорела, пора было заходить внутрь, но что-то держало меня, неудовлетворенность, нежелание смириться, мой известный в узких кругах характер, сделавший меня неплохим врачом. Мне нужен был результат, и я готов был пробовать всё. Может, просто спросить его в лоб, что произошло в Клубе в пятницу? Я не обознался, это он, и сомнений тут быть не может, и он был там. Или его брат-близнец, что маловероятно.
Я могу сказать, что тоже там был, и описать всю ситуацию, свидетелем которой стал, тогда я увижу ответ в его глазах – правда, он не желает говорить или на самом деле там не был. Правило, запрещающее нам говорить о Клубе, напрочь вылетело у меня из головы, как и все остальные Правила, если на то пошло, сейчас он докурит и уйдет, и шанс будет потерян. Я решил рискнуть, пойти ва-банк, набрав воздуха, я сделал шаг к нему и открыл рот, собираясь сказать что-то вроде: «Вы были в Клубе Удивительных Историй в пятницу…»…
И тут вдруг загудел сигнал одного авто. Все машины на стоянке стояли темные и покинутые, и вдруг одна из них загудела где-то прямо напротив нас. Я осекся и закрыл рот, мы невольно посмотрели друг на друга, а в следующую секунду белый свет фар полыхнул и ослепил нас. Мы оба заслонили глаза руками, я старался, щурясь, разглядеть, что происходит с этой машиной во втором парковочном ряду, но свет бил по глазам.
Чертыхнувшись, нацмен бросил сигарету прямо на асфальт, резко развернулся и заспешил в здание. А я стоял, как кролик, парализованный светом фар. Кто-то всё это время сидел там? Зачем? Что за странности? Вот они, городские сумасшедшие, подумал я, и свет погас, так же внезапно, как и включился. Я осторожно отнял руку от глаз, хотел посмотреть, кто это там развлекается, может, покрутить пальцем у виска…
В салоне неприметной иномарки зажегся свет, и я отчетливо увидел длинные оранжевые дреды. А еще через секунду меня пронзили взглядом, и я знал это лицо. В машине сидел рыжеволосый громила из Клуба, красивый, пугающий и странный, как и все телохранители Мадам. Вот теперь я действительно застыл, сердце замерло и как будто покрылось корочкой льда, грудь сдавило. Ужас медленно потек по моим венам, разнося по телу слабость и холод.
Все мои вопросы и бравада – всё куда-то испарилось, остался лишь страх. Я не двигался, пригвожденный его взглядом к ковровой дорожке перед входом в ресторан, один на один с этим демоном. И в этом вакууме он медленно и отчетливо покачал головой.