Послевоенный юбилей или итог

Заботы  дня  напрочь  вытесняют  мысли  о  смысле  бытия,  о  том  как  и  зачем  живёшь,  таковы  реалии.  Волей  судьбы,  отлучённый от  плавания  моряк  или  военный,  в  гражданской  части  продолжают  жить  критериями  команды  судна  или  уставом  жизни  части,  в  которой  прослужил  десятки  лет. Грубо  звучит,  но  так  поступают  и  те,  кто  много  лет  провели  в  заключении,  не  важно  по  какой  статье.
  Другое  дело  -  больница. Первая  неделя,  когда  тебя,  с  обострением  госпитализировали,  продолжаешь  жить  инерцией  былой  жизни.  Строишь  планы  на  момент  выписки,  бурного  продолжения  деятельности,  реализации  планов. Соседей  по  палате  воспринимаешь  как  попутчиков  в  маршрутке,  рейс  хотя  и  длинный,  но  как  случайно  встретились,  так  и  не  предсказуемо  на  какой  остановке  разойдётесь  навсегда. Уместен   аналог  с  попутчиками  по  купе  в  поезде  дальнего  следования.  Беседа с  целью  коротать  время.  Понимая,  что  в  будущем  новой  встречи  не  будет вероятны  вспышки  откровений.  Помните  беседу  Штирлица  и  генерала  вермахта  в  купе? Весьма  показательно.
  Проходит  неделя,  но  лечащий  врач,  говоря  о  динамике  лечения,  тему  выписки  умышленно  не  затрагивает,  даже  контурно. Это  коробит  душу. Помню лицо  пенсионера,  посвятившего  себя  пяти  теплицам  в  огороде,  когда  лечащий  врач  сказал:
- Когда  бы  я  вас  не  выписал  об  огороде  можете  забыть. Сложная полосная операция,  у  вас  возраст  и  диабет….  Три  -  пять  кг  -  это  ваш  максимум  на  короткие  расстояния.  Никаких  сгибаний,  копаний,  работа  сапой  и  иными  инструментами. Скандинавская  ходьба  ближе  к  осени  -  это  тот  максимум  нагрузки,  который  возможен.
Три  дня  мужик  пребывал  в  депрессии.  Обычно  разговорчивый  отвечал  односложно,  выдавливая  ответ. Еле  ел,  пребывая  прострации. В  хирургию  посетителей  не  пускали,  а  по  телефону  он  семье  отвечал  односложно. Утерян  смысл. Не  факт,  что  поиск  новой  цели  завершится  удачей,  совсем  не  факт.
   Рубикон  -  три  недели. Ты  «перебесился»,  можно  сказать  -  привык. Выписка  уже  не  кажется  вожделенной,  не  только  часы,  дни  не  считаешь  до  выхода  на  свободу  с  врачебными  рекомендациями. Через  пять  дней ?  Хорошо.  Как  скажите. Особая  отличительная  черта  тех,  кто  добрался  до  упомянутого  времени  -  это  откровения.  Соседи  по  палате  давно  стали  данностью,  а  не  раздражающим  фактором.  Потребность  в  общении  подталкивает  к  ним.  В  стандартном  варианте,  задаю  вопросы,  напрягая  память,  дабы  ни  слова  не  пропустить,  а  дома  записать  ключевые  мысли.
Судите  сами  - пожилой  человек  семидесяти  четырёх  лет  от  роду,  бурная  биография,  дальнобойщик,  изъездивший  СССР  вдоль  и  поперёк.  Великолепный  рассказчик. Дождавшись,  когда  мы  в  палате  остались  одни,  задаю  вопрос:
-  Какое  событие  вас  больше  всего  потрясло?  Одно  за  всю  жизнь?
-  Так  сразу  и  не  отвечу.  Нет,  можно  рассказать  множество  историй,  но  чтоб  одну,  за  все  годы  жизни….  Надо  подумать.
Думал  он  два  дня,  на  третий,  после  обеда,  предложил  прогуляться  в  зимний  сад.  Большой  зал,  с  фонтанчиком  и  массой  интересных  растений,  маленькие  столики  на  два -  три  кресла  и  четыре  не  большие  скамейки.  Прогуляться.  Это  значит   дойти  до  сада  и  разместиться  за  столиком  в  креслах,  около  громадного  панорамного  окна.
Не  скажу,  что  понимал  цель  беседы  «на  двоих».  Моя  слабость  заняла  мозг  походом  в  сад  , и,  усевшись  в  кресло,  получил  истинное  наслаждение,  даже  ноги  вытянул  в  блаженной  неге.
- Сергей,  думал -  думал  над  твои  вопросом  и  прорвало.  Есть  такое  событие.
Я  не  совсем  понял  о  чём  он. Переспрашивать  было  не  удобно  и  в  процессе  -  сообразил.
-  Время  до  ужина,  процедуры  все  закончились,  время  есть. Сложный  вопрос  задал. Столько  ответов,  а  надо  выбрать  только  один  -  не  простая  задача. Шторм,  где  вся  команда  чуть  не  потонула  -  стресс,  но  не  то. Стая  волков  в  Таджикистане,  думали  смерть,  но  страшный  рык  и  волки  разбежались.  Барс  посмотрел  на  нас,  на  огонь  и  ушёл.  Не  то. Север,  олени,  морозы,  нет,  не  то. Это  скорее  экстрим,  чем  то,  что  потрясло. Сложная  задача.  Семейные  даты,  но  это  личное  и  не  скажу,  что  знаково  потрясшее.
- Было  одно  событие,  о  котором    совсем  забыл,  но  твой  вопрос  всколыхнул  память  и я  вспомнил. Надо  же  -  было  главное  и  масштабное,  а  я  о  нём  забыл,  причём  на  лет  пятнадцать. Сам   факт  потрясающ,  даже  жене  звонил. Не  знаю,  насколько  тебе  будет  это  интересно,  но я  всю  ночь  не  спал  перенесшись  в  далёкую  юность  и  детство. Так  что,  рассказывать? Это  долго,  кратко  не  получится.
-  Не  было  бы  интересно,  не  спрашивал  бы. Ты  описывал  потрясающие  события  -  укус  змеи  только  чего  стоит…  Сотни  ярких  событий,  неповторимых,  стрессовых,  а  ты  выбрал  одно,  как  это  может  быть  не  интересно.
-  Тогда  я  принесу  термос  с  твоей  чашкой,  а  ты  держи  место.
В  больнице  чашки  размещены  на  тумбочках,  потому  взять  мою  чашку  не  проблема.  Термос  у  Володи  был  знатный  -  такого  я  видывал,  с  наворотами. По  контуру  термоса расположена  ёмкость,  в  которую  заливают  крутой  кипяток.  В  саму  колбу  заливают  горячую  воду  и  заварку  в  хитрой  коробочке,  не  позволяющей  чаинкам  проникать  в  колбу. Некое  подобие  водяной  бани.  Производство  -  Япония.  Чуть  меньше  суток  чай  горячий.
Я  пью  чай,  мой  собеседник  «собирается  с  мыслями» .
-  В  Уманском  районе  есть  село  с  громким  названием  Юрполь.  Мой  отец,  так  вышло,  в  пятом  поколении  родственник  моей  мамы «  седьмая  вода  на  киселе»,  тем  не  менее,  есть  общие  родственники,  пусть  и  только  в  альбомном  варианте. 
В  Юрполе  жила  бабушка  Пелагея  и  её  двоюродная  сестра  Дарья.  Дети  погибли  в  войну,  у  Дарьи  израненный  муж  умер  через  три  года  после  Победы,  а  у  Пелагеи  лет  пять  назад  до  описываемого  события. Во  время  оккупации  они  прятали  евреев,  партизан,  носили  еду  прячущимся  беглым  односельчанам,  чудом  избежавших  Уманский  котёл (большего  ужаса  представить  нельзя  -  тысячи  людей  в  одной  яме  - карьере). Не  знаю  чем  вызвано  геройство,  но  они  ходили  по  лезвию  жизни,  которая  в  любой  момент  могла  прерваться. Надо  знать  украинское  село  советской  поры. Родственники  родственников  свято хранили  в  памяти  то  добро,  что  делали  сёстры  -  вдовы.  Это  выражалось  в  бесконечной  заботе  - рыбу,  мясо,  керосин,  крупы,  пшеницу  курам  и  поросятам,  дрова,  уголь -  всё  что  можно  постоянно  завозили.
- Боюсь   признаться,  но  утеряно  то  представление  о  войне,  которое  хранит  моё  поколение,  может  быть,  её  и  твоё,  хотя,  вряд  ли. Почему?  Всё  не  так  просто.
-  Понимаешь,  если  не  расскажу  предисторию. Ты  не  сможешь  понять  главного.  Это  только  кажется,  что они  не  связаны…
Он  задумался,  стараясь  правильно  сформулировать  мысль.  Интересная  игра  мимических  мышц  -  казалось,  что  его  внутренний  мир  и  есть  центр  вулкана,  а  внешние  атрибуты  -  лишь  сопровождение.  Интерьер,  я,  чай  -  это  шлейф  кометы,  несущей  ядро  энергии,  суть  явления. Подобно  Божественному  промыслу,  сотворившему  человека  среди  неживой  природы.
-  Юрполь,  как  и  любое  украинское  село,  это  некое  подобие  секты. Ты  должен  меня  понять. Дороги  были  весьма  условны,  в  большей  части  условны.  Прежде  чем  гонять  коней  куда  -  либо  сто  раз  следовало  понять  -  а  надо  ли  это. Ты  одессит,  я  по  -  наслышке,  знаю  что  такое  коммунальная  квартира;  читал  не  мало.  Вроде  как  абсолютно  разные  люди,  но  живут  единой  жизнью.  Вы  спросите,  в  те  времена,  даже  у  подростка  -  кто  и  сколько  свиней  держит;  у  кого  корова  отелилась; когда  и  у  кого  свадьба  намечается….  Тебе  расскажут  кто  и  каким  авторитетом  пользуется  и  как  этот  авторитет  завоёвывала  ныне  покоящаяся  с  миром  родня. Все  и  всё  знают  о  каждом. Это  сейчас  -  растёт  мальчишка  и  соседям  дела  нет  до  того  факта,  в  те  времена  всё  было  совсем  иначе. Прежде  всего  не  выдавали  паспорта,  выехать  из  села,  в  довоенную  пору,  было  не  возможно.  Натуроплата,  трудодни….  Государственная  политика  на  изоляцию  очень  сплотила  сельчан :  есть  центр  мира  Юрполь,  и   круги  разного  диаметра  от  этого  центра.  Местечковость  -  если  интересоваться  историей.  Черта  оседлости.  Наследие  царизма  с  энтузиазмом  подхваченное.
«Ладный  парень»;  «грамотный  дядько»;  «дедок  с  умом»  -  очень  чёткие,  сельчанами  принятые  характеристики  которые  навечно  прикреплены  к  каждому. «Ця  дивка  вертлява»;  «  в  неi вся  родня  така». Клише,  тавро,  можно  было  коренным  образом  изменить  личным  поведением.  Молодые  женятся,  всё  село  строит  хату  -  мазанку.  Нет,  не  саманные  камни  - с  толстых  стволов  акации  сбивают  сруб,  сухие  веточки  служат  прототипом  дранки,  глина,  конский  навоз,  вода,  иногда  известь  вымешиваются  лошадьми,  часто  ногами  людей,  затем  штукатурят данной  смесью.  Отделка  -  известковая  побелка.  Особая  сложность  -  окна.  Всё  село  видит,  как  молодой  парень,  не  прямая  родня, истово  старается  на  стройке.  Не  только  молодожёны,  его  и  её  родня,  считают  себя  в  долгу  перед   молодым  человеком,  проявившим  такое  участие.
Люди  были  другие,  с  другой  мотивировкой.  Я  застал  их  не  очень  старыми,  потому  смог  усвоить  те  истины,  которые  сейчас  кажутся  фантазией. К  примеру,  мужская  дружба. Так  сложилось,  что  с  детства,  два  малыша,  волей  небес,  испытывают  взаимную  симпатию. Годы  идут, парни  взрослеют.  Со  временем,  приобретают  специальности,  работа  разъединяет  их,  но  часы  досуга  проводят  только  вместе. Что  утрачено?  Интерес  к  проблемам  друга.  В  те  годы,  с  большим  участием  слушали  друг  друга,  стараясь  помочь  делом  или  советом;  самим  или  через  родню.
Пример.  Жили  очень  бедно  и  голодно.  Зимой  -  испытание  холодом. Дрова  в  одесской  области  -  экзотика.  Уманский  лес  -  далеко,  договориться  о  конях,  билет  на  вырубку,  отгулы  на  работу  -  всё  это  делало  план  не  реальным.  Топили  замёрзшим  навозом,  в  том  числе. Учитывая  изложенное,  топили  крайне  экономно,  семья  жалась  к  источнику  очага,  накрываясь  всем,  чем  можно. Если  были  куры,  то  зимовали  в  «сенях»  в  хате,  за  ними  смотрели,  как  за  чем -  то  мистически  сокровенным. Голодно  было. Может  и  был  шанс  приобрести  телёнка  или  жеребёнка,  но  выкормить  и  выходить -  очень  вряд ли. Губком  -  отдельная  тема. Чтобы  нищий  колхоз  окончательно  не  вымер,  направляли  средства  и  рабочую  силу  из разных  колхозов. Парня,  как  плотника,  отправили  в  дальнюю  глушь,  стоить  свинарник. Год,  ровно  год  его  не  было. Письма,  почта  -  условности,  на  них  рассчитывать  не  приходилось. «Было  бы  что  не  так  -  давно  бы  сообщили,  кому  надо!» -  единственный,  но  очень  убедительный  аргумент.
  Поздней  весной,  через  год,  он  вернулся. Его  привезли  на  подводе,  единственно  направленного  на  работу  из  села. От  крепкого  парня  осталась  тень,  но  сияющая  тень.  Сперва  посетил  друга,  оставив  мешок  с  двумя  поросятами-  будущим  кабанчиком  и  лёхой.  Такой  вот  подарок.  Подарок,  который  мог  дать  сытную  жизнь  поколениям. Можно  и  нужно  ограничивать в  питании  себя  и  детей,  но  поросята  должны  быть  чисты  и  сыты,  а  зимой  не  мёрзнуть.  Не  дай  Бог  заболеют!  Родня  молодожёнов  готова  была  молиться  на  такого  друга. Никому  и  в  голову  не  пришло  ждать  забоя  - в  планах  разводить,  разводить  и  ещё  раз  разводить  всей  семьёй. 
  Затем  командировочный  приехал  домой. Впервые  в  Юрполь  он  завёз  полтора  десятка  маленьких  гусят.  Это  теперь  гусиное  яйцо  не  пригодно  в  пищу,  тогда,  с  голода,  пищу  никто  не  перебирал.  Подростков  отправляли  на  болота,  собирать  яйца  диких  уток. Как  они  до  гнёзд  добирались  -  можно  только  фантазировать….
Не  возможно  вообразить  масштаб  радости  всей  родни. Не  только  родители,  старики,  братья  и  сёстры,  вся  родня  поняла,  что  подарок  всем  им. Увидели перспективы  будущего. Была  выдана  справка,  что  поросята  и  гусята  выданы  в  счёт  годовой  зарплаты.  Вычли  пропитание,  проживание,  одежду  и  остаток,  по  просьбе  молодого  человека  остаток  пересчитали  как  поросята  и  гусята. Всё!  Полный  расчёт  за  год  работы.  Самостоятельно  приобрести  гусят,  утят  или  поросят  -  считался  бы  демонстративным  вызовом  советской  власти,  который  был  бы  немедленно  покаран.  А  тут,  сама  власть,  официально,  рассчиталась  живым  товаром,  с  именным  адресатом.
Гусята  -  это главный  стимул  к  жизни  множество  родни. Первая  зелень,  листья  одуванчиков,  запаренная  кипятком  крапива,  ряска  с  болот  вручную  собираемая  -  всё  им. Ловля  малька, обработка  его  и  питание  гусят.  Болезнь  человека  можно  пережить,  она  естественна,  а  вот  если  заболеет  гусёнок  -  это громадная  трагедия  для  многих.  Возможность  крушения  надежд. Представить  не  возможно,  как  за  ними  смотрели,  сдувая  пыль  с  каждого  пёрышка.  Теперь  понятна  реакция  всей  родни  на    ПОДАРОК  друга!!!!  Сергей,  скажите,  у  вас  есть  друзья,  способные  на  такой  поступок?  А  ты  сам  -  мог  бы  совершить  подобное?  Не  отвечай.  К  стыду  скажу  -  ни  я,  никто  из  моих  знакомых  на  подобное  не  способен,  от  слова  совсем….
     Время указывало  на  необходимость  возвращения  в  палату.  Из – за  болезни,  моё  зрение  настолько  село,  что  ни  писать  ,  ни  читать  не  мог.  Лежал  и  десятки  раз  вновь  и  вновь  вспоминал,  стремясь  не  забыть  услышанное. Ночь.  Из  окна  звёзд  не  видно,  изредка  пролетают  мигающие  самолёты.  Нет,  не  бессонница.  Поражён  рассказом.  Почему  так? Жуть  нужды  и  бедности  и  такая  чистота  чувств  противостоят  сегодняшнему   достатку  и  утере  того  самого  нравственного  стержня.  Разве  подвезу  я  своей  чистой  машиной  старушку,  силящуюся  тащить  сумку  с  рынка,  хоть  и  на  колёсиках? Машина  с  химчистки,  она  всё  запачкает.  Да  и  не  согласиться,  подразумевая  неладное.  Бредовая  идея  помощи. Пусть идёт  куда  шла.  Каждому  своё.   Смотрю  в  окно  и  интенсивно  размышляю   под  храп  и  сопение  соседей  по  палате.
  Витиевата  дорожка  рассуждений,  главное  -  не  предсказуема. Произвольно  вспомнился  труд  Платона  «Государство»,  с  вещей  фразой  -  «каждому  своё». Вспомнился  изначальный  лозунг  фанатов  социализма,  как  первой  фазы  коммунизма: «С каждого по возможностям …».  Итог  сего  направления  -  вывеска  на  воротах  лагеря  смерти,  устроенного  фашистами  «Каждому  своё».  Выходит,  я  также  говорю  эти  слова в  мыслях  обращаясь  к  тем,  кто  несопоставимо  беднее  меня.  Стыдно! Как  это  случилось?  Когда  я  начал  выделять  себя,  как  нечто  особенное?  Если  бы  ушедшая  родня  слышала  мои  мысли  о  «каждому  своё»  от  меня  бы  отреклись,  причём  все…. Ворочался,  ворочался  и  только  с  первыми  зорьками  заснул.
Не  помню  на  какой  день  продолжили  беседу,  не  на  следующий  -  точно.  Оба  устали.  Запамятовал  где  мы  продолжили  беседу.  Содержание  вытеснило  из  памяти  всё  сопутствующее.
- Война.  Оккупация  в  первые  месяцы. С  уманского  района  мужиков  рассаживали  в  грузовики  и  везли  прямо  на  фронт,  в  1941  году. Никакой  подготовки,  никакой  экипировки,  как  были.  Так  и  увезли.  Юрполь  не  исключение. Пришли  немцы,  затем  румыны.  Сложное  время  оккупации.  Сейчас  появилась  масса  знатоков,  которые  описывают  оккупацию  как  явление.  Скажу  так  -  по  разному  было. Мне  ведомо за  Юрполь.  Староста,  полицаи  -  все  местные.  Без  лояльности  к  власти,  грядущую  зиму  не  пережить. Мужиков,  практически,  нет. Что  есть,  чем  греться? Не  раньше  была  нужда,  она  пришла  с  1941  года. Понимая  это,  староста  и  полицаи  делали  всё  возможное,  чтобы,  в  меру  сил,  помочь  односельчанам  выжить. Три  земляка  чудом  вырвались  из  котла  и добрались  до  родного  села.  Их  прятали  и  кормили  более  двух  лет,  пока  не  появились  партизаны  и  стал  реальным  шанс  не  выгонять  их  на  смерть,  а  дать  уйти  воевать  с  партизанами.  Староста  и  полицаи, конечно  знали  о  тех  кого  прятали,  как  знали  и  за  то,  что  им  всем  грозит  за  укрывательство  -  но  зов  родни  выше  стремления  к  жизни  любой  ценой. В  нынешние  времена  не  возможно  поверить,  что  пребывая  в  голоде  и  нужде,  откладывали  какие-то  объедки,  дабы  отнести  тем,  кому  совсем  туго. Никто  не  дрался  за  отходы  в  солдатской  и  офицерской  столовой (полевой  кухни)  когда  на  постое,  некоторое  время  стояли  воинские  подразделения. Полицаи  сами  собирали  и  сами  разносили.  Не  знаю  где  и  как,  но  в  селе  было  именно  так. Секта. Нет,  не  двойные  стандарты  - наблюдается  адекватная  форма  выживания.
Не  скажу,  что  подростки  Поля  и  Дарья  были  первыми  помощниками  в  укрывательстве,  но  именно  они  носили  пищу  и  одежду  прятавшимся,  так  как  не  вызывали  подозрения.  В  поисках  будь  какого  пропитания  или  дров  на  зиму,  подростки  бродили  сложными  траекториями,  следуя  не  читаемой   логике. То,  что  тогда  считалось  удачей,  сегодня  приобрело  характеристику  постыдного. Истощённые  голодом  дети,  считали  за  суперудачу,  найти  недоеденную,  выброшенную  консервную  банку  с  остатками  тушёнки. Её  бережно  несли  домой,  варили,  достигая  подобия  навара,  крошили  зелень (крапиву,  одуванчик  и  то,  что  могли  себе  позволить)  и  подобное  варево  воспринималось  как  изысканное  блюдо  на  дегустации.
 Конский  навоз,  недоеденные  галеты, остатки  сломанной  доски  -  всего  не  перечислить,  что  несли  в  дом  подростки. Потому   хождения  Поли  и  Дарьи  воспринималось  естественным  образом.  Не  знаю,  сколько  им  было  лет,  но  видел  послевоенное  фото  -  скелеты  обтянутые  кожей  счастливо  улыбаются,  излучая  радость  блаженства.
 Прошла  война. Кто  погиб,  кто  вернулся.  Возвращались  лет  десять  после  Победы. Кого  -  то  уволили  в  запас,  других  отправили  на  войну  с  Японией  или  ещё  куда.  Партия  и  военные  решали  судьбу  каждого  солдата,  исходя  из  государственной  целесообразности. Раненого  лётчика,  как  проверенного  партийца,  могли  отправить  на  крайний  Север  охранять  зэков,  с  значительном  повышении  в  звании  и  должности. Кто  -  то  сидел,  кого – то  оправдали. Несть  числа  вариантам,  касательно  как   мужчин,  так  и  женщин. Некоторые  фронтовики  возвращались  с  громадными  деньжищами,  сразу  начав  грандиозное  строительство,  некоторые  ударились  в  партийную  работу,  были  и  такие  заслуженные  воины,  кто  на  гражданке  не  нашёл  себе  места.  При  этом  Юрполь  не  преставал  быть  видоизменённой  коммунальной  квартирой.
Оттепель. Возможность  уехать  с  села  в  город,  получить  образование  и  быть  направленным  в  любой  город  громадной  державы. Не  только  молодёжь,  но  и  более  зрелые люди  покидали  родные  края. Приезжали  «чужаки».  В  городах  было  голодно,  в  Умани  работы  не  найти.   С  Киева,  других  городов,  в  силу  разных  причин,  люди  переезжали  в  сёла,  стараясь  приобрести  не  столько  дом,  сколько  большой  участок,  позволяющим  заняться  хозяйством  «на  продажу».  Живность,  птица,  фрукты  и  овощи – всё  в  избытке.  Уже  позже,  покупали  детям  квартиры  в  городах,  помогая  жить  продовольственными  передачами.

Да,  люди  уезжали,  но  не  оставляли,  а  увозили  в  себе  память  прошлого,  полного  стрессов,  которое  составляло  фундамент  для  настоящего  и  будущего. Свято  помнили,  благодаря  кому  они  и  их  родня  выжили.  Как  такое  забыть? В  память  о  погибших  друзьях,  односельчане  тщательно  заботились  о  вдовах,  стариках  и  сиротах. Не  «  в  меру  сил» ,  а  в  меру  обеспечения  минимального  уровня  жизни.   Довоенные  подростки  и  молодёжь  стали  стариками,  их  дети  и  внуки  разъехались. Так  сложилось,  что  дальше  Мурманска  и  городов  центральной  России  никто  не  удалился. Как  бы  жизнь  не  бурлила,  но  пакет  поздравительных  открыток  на  каждый  праздник присылали  не  только  непосредственно  семье (старикам),  но  и  многим  односельчанам. Духовная  связь  осталась  неразрывной.
- Представляешь  силу  притяжения,  если  женившись  или  выйдя  замуж  за  жительницу  Мурманска - противной  половине  не  только  не  удавалось  сломать  тягу,  но  и  сколь - нибудь  ослабить  любовь  к  родному  селу  и  односельчанам.  Деткам,  с  младых  ногтей  прививали  интерес  к  далёкой  родне,  важнее  которой  нет  ничего  на  земле.  Такой  вот  парадокс! Маричка  попала  по   распределению  в  Пермь.  Вышла  замуж  за  коренного   пермяка. Конечно,  в  такую  даль  на  свадьбу  никто  не  приехал,  хотя многословных  телеграмм  пришло  множество. Так  и  она,  своим  дочкам  внушила  любовь  к  родному  селу,  которое  для  них  -  абстракция.

Поля  и  Дарья.
Очень  деятельные  женины  преклонных  лет  не  могли  смириться  со  спокойной  старостью.  Нет! Не  один  год   искали  выход  бушующим  силам  души  и  нашли. Они  понимали  ту  громадную  тягу  к Юрполю,  которая  нависла  над  теми,  кто  покинул  село. Аналог  предательства  терзал  душу. Да  и  приехать – то  к  кому? Все  близкие  - покоятся  на  кладбище,  в  перестроенных  домах  живут  совсем  другие  люди. Скажем,  из  переписки  выяснилось,  что  новые  владельцы  их  хату  приспособили  как  хлев  для  скота,  а  себе  выстроили  хоромы.  Как  спокойно  на  это  реагировать?  А  как  приехать,  чтобы  увидеть?  Нет,  понятно,  пришлых  людей  никакие  комплексы  не  удерживают.  Логично. Но  сил  подобно  лицезреть  -  нет.
   Бабушка  Поля  решила,  что  детки  должны  знать  ту  пуповину,  которая  навечно  связывает  их  с  местом  начала  жизни  рода.
В  те  времена,  суперпопулярна  была  идея  отдавать  детей  на школьные  каникулы   пусть  и  дальней  родне  в  село  для  оздоровления. Разве  Бабушка  Поля  не  родня  всем  им,  покинувшим  родной  улей?  Кто,  как  не  она? Дарья  активно  возражала,  но,  на  каком  -  то  этапе,  сопротивление  стало  носить  пассивный  характер,  затем  и  вовсе  исчезло.
  Село  с  удивлением  лицезрело  приготовления.  Пришлые  ,  открыв  рот  от  изумления,  коренные  с  энтузиазмом  принялись  к  реализации  идеи. Может  и  к  другим  бы  приехали  внуки  -  правнуки,  но  им  будет  скучно,  местные  детки  вряд ли  их  примут  в  свой  круг.  Другое  дело,  если  это  коллектив,  самодостаточное  звено,  со  своими  лидерами,  личностями.  Горница  превратилась  в  спальню  с  двуярусными    устойчивыми  кроватями,  с  условной,  передвижной  перегородкой  для  половины  девочек.  Земляки  даже  стиральную  машину  старушкам  купили  и  насос  из  колодца  подключили,  путь  и  летний ,  но  водопровод,  канализация,  мыть  посуду  можно  не  жалея  воды.
 Она  умела  подать  мысль.  Знала  кому  и  что  писать,  через  кого  воздействовать.  Не  было  бы  у  неё  такой  гибкости  -  не  выжила  бы. В  спальне,  где  печка  -  грубка,  на  стене  в  рамке  множество  фоток  разной  поры. Понять  возраст  Пелагеи -  не  возможно. Жуткой  худой  подросток,  внезапно  стал  пожилой  женщиной  -  как  -  то  так.
Переписка  дала результат.
Понимая,  что  в  возрасте,  бабушка  Поля  решила  посвятить  жизнь  сохранению  родства.  Осень,  зиму,  весну  она  готовилась  к  приезду  детей  на  летние  каникулы.  Был  среди  многих  и  я. Не  помню  кто  кому  приходится,  но  нас,  разновозрастных  было  каждое  лето  точно  более  десяти. Банда  не  банда,  но  на  все  мероприятия  ходили  только  вместе,  бабушкам  помогали  вместе.  Дарья  ежедневно  приходила  как  на  работу,  которая  праздник. Главный  вопрос  ссор  -  как  лучше  сделать -  у  каждой  своё  мнение. Стирали,  готовили…  Сельчане  понимали  устремление  и  привозили  кто  что  мог. Было  интересно  посмотреть  на  внука  того  самого  Петра,  или  на  сына  Сашка. Младшая  дочка  Марички,  с  неведомым  акцентом  -  особый  интерес. Как  - то  само  собой  сложилось. Телеграмма,  сельчане  определяют,  кто  встретит (проводит)  до  поезда (автобуса)  в  Умани  и  юный член команды  скаутов  зачислен  в  отряд,  с  указанием  койко  места. Только  первы  приезд  была  настороженность  и  предконфликтная  ситуация,  которую  бабушки  блестяще  преломили.
- Айда,  все  купаться,  я  покажу  вам  пляж,  но  идти  не  близко.
 Дарья  ведёт  отряд  на  озеро.  Сидит  в  теньке ,  ждёт  когда  команда  вдоволь  навеселиться.  В  это  время,  кухонный  аврал  у  Пелагеи.
- Ты  не  поверишь,  но  к  огорчению  кровной  родни,  школьники  просились  от  родных  перебраться  в  отряд к  Пелагее,  с  определением  койко  места. Устоять  было  не  возможно, потому  родня  помогала  готовить,  стирать,  убирать.  Что  говорить,  все  коренные,  так  или  иначе  участвовали.
- Ты  представить  себе  не  можешь,  нашу  реакцию,  городских  детей,  когда  подъезжает  телега,  запряжённая  двумя  настоящими  лошадьми,  с  сидением  для  кучера  и  ворохом  соломы.
-  Отряд,  для  сбора  сладкого  горошка  -  загружайсь!
Конечно,  с  Пелагеей  всё  было  согласовано.  Мы  прыгаем  в  сено,  лошади  везут…. Поле.  Злаки  растут  с  горошком.  Мы  до  этого  понятия  не  имели,  как  он  растёт,  знали  его  только  в  почищенном  виде. Насобирали,  дома  почистили,  большую  часть,  отправляя  в  рот.

- Ты  не  представляешь  какое  удовольствие  мы  все  получили!!!!  «Один  за  всех  и  все  за  одного!»  По  два  человека  на  велосипед  и  на  ставок  купаться.  Нас  много -  шутки,  разговоры,  никто  больше  не  нужен.  Местные  даже  не пытались  контачить  с  нами.  Играли  в  футбол,  ходили  на  рыбалку,  плавали  на  перегонки,  ловили  раков.  Бабушка  готовила  маленькие  полуфабрикаты  -  лепёшки,  мы  их  на  листе  металла  жарили,  до  сих  пор  помню  вкус.  Ночь,  звёзды, бутли  молока  по  кругу  и  каждый  готовит  свою  лепёшку. А  эти  разговоры,  откровения.
Кто  старше,  после  девятого  класса,  был  на  летнем  отдыхе  в Юрполе -  последний  раз,  зато  новая  родня  подоспела. В  душе  каждого  из  нас  свято  хранятся  имена  и  образы  тех,  с  кем  провёл  детство  и  юность,  с  чётким  пониманием,  что  мы  родня.  Очень  близкая  родня,  не  зависимо  от  места  проживания.  Время  остановилось.  Пусть  пройдёт  хоть  сто  лет,  если  раздастся  звонок  и  ты  услышишь:
-  Это  я,  Таня. Узнал,  Толян?
 Знай,  что  звонит  самый  близкий  человек  -  фактически  родная  сестра.  Плевать на  твои  должности  и  статус,  это  иная  плоскость,  с  координатами  души. Для  Танечки,  её  родни  -  всё!!!!!

Моя  судьба  банальна,  хотя  не  лишена  некоего  своеобразия.
  Закончил  школу,  институт,    -  специалист  по  промышленным  холодильным  установкам.  Аспирантура.  Не  пытался  защититься, упросил  перевести    в  НИИ  Москвы,  в  специальный  отдел  внедрения. Получил  койко место. Москвичи  «тяжёлые  на  подъём»,  а  мне  хотелось  впечатлений  и   профессионального  роста. Ремонт,  модернизация  холодильного  оборудования  хладокомбинатов; крупных  мясокомбинатов  и  колбасных фабрик  по  всему  СССР  - очень  увлекательны. Как  правило,  каждая  сборка,  в  ту  пору,  была  уникальна  «  Я  его  слепила  из  того,  что  было»,  надо  было  тщательно  разбираться  в  проекте,  технологии,  дабы  понять  причину  сбоя  и  её  устранения.  Женился  на  москвиче,  удачно,  двое  детей. Купил  квартиру. Не  хвастаюсь,  но  очередь  на  меня как  специалиста   достигала  полгода. Громадная  страна. Где  я  только  не  был  -  Сахалин,  Камчатка,  Таллин,  Самарканд  -  устану  перечислять.

Я  даже  чай  перестал  пить ,  настолько  меня  увлёк  рассказ. Мой  визави  не  только  умел  рассказывать,  он   заново  сопереживал  свою  биографию.
- Родители  состарились  без  меня,  как  вылетел  из  гнезда,  так  только  навещал  с  оказией,  да  передачи,  деньги  слал. Амбиции  москвичей  известны,  жена,  её  родня,  наотрез  отказались  контачить  с  моими,  сами  воспитывали  наших   детей.  По  -  правде  я  был  условный  отец,  хотя  дочь  и  особенно  сын  меня  очень  любят,  в  редкие  приезды  -  не  знали  чем  угодить.  Всё,  что  я  мог  -  это  зимний  отдых  для  семьи  в  Средней  Азии. Лето  -  сезон  для  ремонта  холодильников,  тут  не  то  что  отпуск,  даже  выходные  -  не  реальны. Зима  в  Самарканде,  Бухаре,  мы  были  в  Тбилиси  и  Баку очень  условна,  в  сравнении  с  Москвой.  Вполне  можно  загорать.  А  какие  продовольственные  рынки!  А  как  кормят!  Купив  два  фотоаппарата,  увлёк  детей  фотографированием  невиданной  экзотики.
-  Сергей,  ты  не  устал?  Я  не  навязываюсь?
- Нет  -  нет,  с  упоением  впитываю,  продолжай…
-  Первый  инфаркт  застал  меня  в  Минске. Домой  не  сообщал,  отлежался  в  больнице,  моё  отсутствие  беспокойства  не  вызвало,  иногда  холодильные  монстры  расположены  в  пригороде,  в те  времена  мобильных не  было,  звонить  не  всегда  удавалось. Врач  сказал,  что  всё  позади. Только  не  перегружаться. На  работу  сообщил,  что  в больнице,  не  уточняя  с  чем. В  те  времена,  за  деньги,  можно  было  получить  вместе  с  выпиской  «уклончивую  справку»,  без  указания  инфаркта.
Выписался  ,  с  Минска  рванул  в Нальчик.  Планировалась  грандиозная  реконструкция  Нальчикского мясокомбината.  Командировка  на  десять  дней  и  в  Москву. Прилетел  в  Москву,  на  четвёртый  день  -  инфаркт  -  увезли  в  больницу,  еле  откачали.  Что  тут  началось!  Всплыла моя  язва,  что  я  скрывал,  гипертония,  (никто  не  знал). Первый  инфартк.  Жена,  тесть,  дети,  тёща  ежедневно  утомляли  своими  визитами  -  за  столько  лет  привык  к  одиночеству,  а  тут  каждый  день,  как  здрасьте. 
  Работать  можно,  но  только  в  Москве. Не  выдержал  натиска,  защитил  диссертацию,  стал  преподавателем.  И  то  правда -  мой  опыт  был  бы  весьма  полезен  будущим  специалистам.

  Пауза.  То ли  он  устал,  то  ли  собирался  с  мыслями  -  не знаю.  Я  же  напрягся,  дабы  ничего  не  упустить.  Спрошу  вас,  читатель  -  вам  приходилось  сталкиваться  с  носителем  такой  биографии? Вот  и  я  о  том  же.
- Так  вот.  Приходит  мне  телеграмма ,  с  уведомлением  от  Сашки. Была  такая  девчонка  -  заводила  в  гостях  у  бабушки  Поли.  Информация  как  с  другой  планеты. Не  то,  что  забыл,  а  напрочь  вылетело -  заботы  вытеснили. Для  телеграммы  текст  довольно  большой.
Бабушке  поле  исполнится  93  года,  а  Дарье только 91. Они  просят  к  15  августу  этого  года,  всех  кто  сможет,  приехать  повидаться,  а  может  и  проститься.  Наверное,  что  - то  чувствует  человек  перед  уходом  в  вечность. Те  кто  были  им  близки  -  давно  покоятся,  те  кто  живы  в  деменции. Их  связывает  с  жизнью  только  память  о  счастливых  годах  домашнего  летнего  пионерлагеря. Они  были  настолько  нужны всем  нам,  что  лето  без  них  было  не  возможно.  Целый  год  мы  все  жили  в  ожидании  визита  к  бабушкам. Всё  давали  нам,  ничего  не  прося  взамен.  Жили  для  нас,  аккуратно  внушая  нормы  жизни,  которые  стали  для  нас  нравственным  мерилом.  И вот,  впервые,  глубоко  старые  бабушки  обратились  с  просьбой. Если  у  меня  есть  хоть  что  -  то  человечное  в  душе  -  мог  ли  я  отказать,  не  зависимо  от  причины?!
  От  буйства  домашнего  скандала  меня  спасла  только  гипертония,  язва  и  инфаркты  которые  категорически  запрещали  волнения.  Я  был  неумолим. Семья  капитулировала.  Снарядили  со  мной  сыночка, студента  предпоследнего  курса  института  холодильной  промышленности. Собирали  нас,  как  в  последний  путь  сомнительную  экспедицию.  Тестя  авто  еле -  еле  всё  вместило.  Подарки,  наши  вещи,  условия  для  быта  и  тетрадь  для  сына  с  перечнем  когда  и  что мне  принимать  и  как  действовать  если  что.  Одежд,  как  на  длительную  экспедицию. Туалетная  бумага,  влажные  салфетки,  йод,  жгут  для  перетягивания  вен,  бинты,  вата.  Не  возражал. Раз  пускают,  путь  тешатся.
Поезд,  воспоминания,  мерный  сон  под  звук  колёс. Сынок  наотрез  отказался  от автобуса  -  только  такси  или  частник,  до  самого  дома.  Приехали  мы  ранним  утром  15  августа.
  Чем  далее  повествовал  мой  визави,  тем  короче,  но  более  ярки  были  его  описания. Мерное  повествования   сменилось  яркими  вспышками  контрастов.

-  Давай  пройдёмся,  я  должен  настроится  на  описание  главного  события. 

Мы  гуляли  по  коридору  нашего хирургического  отделения  молча  -  бывают  моменты,  когда  в  словах  и  речи  нет  смысла.
-  Скоро  ужин,  потом  обход,  у  тебя,  я  вижу,  тоже  силы  кончились,  давай  всё  перенесём  на  завтра,  не  хочу  комкать  рассказ.
Да,  гуляние  по  больничному  коридору  здорово  измотало  меня,  сразу  лёг  в  кровать,  встал  только  поужинать.  Лежал,  пытаясь  структурировать  услышанное.
На  следующий  день,  после  всех  процедур, обеда,  отдыха  мой  сосед  сам  позвал  для  продолжения  повествования.  С  радостью  откликнулся.  Свободных  мест  в  зимнем  саду  не  было,  мы  присели  в  отсеке  коридора  около  лифта. Уютное  место.
- Бабушку  Полю  узнал  сразу,  хоть  её  лицо  представляло  работу  очень  плохого  художника  портретиста  -  очень  сильно  постарела.  Еле  ходит  с  палкой.  Обнялись.  Она  прослезилась. Представил  своего  сына. Сынок  обнял  её  без  раздумий  ,  что  сильно  порадовало  -  могло  быть и  по  другому. Мы  были  первые.  Оно  и  понятно,  учитывая  возраст,  никто  не  хотел  обременять  заботами  старушку.  Ночевали ,  видимо,  в  гостинице  или  подгадали  приезд  к  точному  времени.  С  девяти  часов  начали  прибывать  люди. Все  по  одиночке,  только  я  с  сыном.  Боже,  как  они  неузнаваемо  постарели! Те же  глаза,  та  же  улыбка, черты  лица,  вроде,  те же,  но морщины  и  усталость  во  всём  обличают  возраст. Мы  радовались  как  дети!
Люди  всё  прибывали  и  прибывали. Некоторых  отлично  помнил,  волна  тёплых  воспоминаний  моментально  захлестнула;  других  -  еле-еле.  Как  то  так.
Многое  прошло  мимо  меня  -  привозили  доски,  сбивали  стол,  скамейки;  сынок  не  дал  мне  палец  о  палец  ударить,  сам  пахал.  Никогда  не ждал  от  него  такой  заботы.  Нежданно  трогательно.
-  Сергей,  не  поверишь,  что  так  бывает  -  попасть  на  планету  детства  и  юности.  Я  сам  бы  никогда  не  поверил.
К столу  достроили  ещё  стол,  сбили  новые  лавки. После  пятнадцати гостей  я  перестал  считать -  за  двадцать  точно. Все  бесконечно  фотографировались,  а  Саша  оказалась  художницей  ,  начала  рисовать  эскизы  будущих  портретов  бабушек  Поли  и  Дарьи.  С  Умани  привезли  для  бабушек  врача  - стресс  не  малый  -  поди  зная,  что  в  этом  возрасте  случиться.  Как  потом  выяснилось,  сынок  сразу  подошёл  к  белому  халату  и  всё  выложил  о  моих  болячках.  А  я  ещё  подумал,  что  эта  женщина -  медик  ко  мне  бесконечно  пристаёт,  а  сын  ноль  внимания. Даже  обидно  -  не  ревнует. А  причина  -  то  в  другом.  Это  он  финансово  инициировал  внимание.
Застолье  началось  часов  в  шесть  и  к  восьми-  девяти  закончилось  -  бабушки  ушли  спать.  Что  вы  хотите  -  возраст. Самый  старший  среди  нас  был  Коля,  именно  он,  в  те  далёкие  времена  хороводил. Хоть  и  старше  меня,  но  в  отличной  форме. Как  тогда  он  был  лидер  и  авторитет,  так  и  теперь  остался  тем  же.  Сидели  у  костра,  предавшись  воспоминаниям.  Громадный  костёр  на  кургане,  за  границей  участка  и  большой  круг,  вместивший  всех.  Когда  стемнело,  Коля  внезапно  предложил:
- Помните,  как  мы  бреднем,  ночью  таскали  рыбу  на  ставке? Я  договорился,  если  не  против,  через  полчаса  приедет  грузовик  с  бреднем  и  айда  на  ставок,  как  тогда. 
Мы  все  пришли  в  восторг!  Луна,  низкие  звёзды,  тёмное  сине  -  чёрное  небо  и  лунная  дорожка,  заигрывающая  с  рябью  волн. Все,  практически  все - рвались  поучаствовать.
-  Папа,  ничего  не  скажу…  Ты  знаешь…
Знаю.  Даже  купаться  не  прошусь.  С  громадным  наслаждением  наблюдаю. Вытащили  бредень,  при  лунном  освещении  рыбу  отбирали  в  ведро,  мелочь  и  водоросли  выбрасывали. Я  визуально  активно  участвовал,  живо  наблюдая. Сынок  уже  успел  всем  сообщить    о  моих  недугаг,  потому  поведение  было  воспринято  с  пониманием.
Догадываюсь,  что  Коля  не  мало  дал  местному  мужику  ибо  тот  ещё  рачницы  и  сапоги  прихватил.  Очень  осторожно,  в  камышах,  устанавливают  эти  хитрые  приспособления. Камышом  можно  вполне пораниться,  потому и  сапоги. Четыре  человека,  громко  топая  и  разговаривая  - гонят  раков.  За  раз  можно  поймать  десять  двенадцать  раков.  Принимали  участие  и  женщины.  Хотя,  какие  женщины  -  мы  одна  подростковая  команда  со  штабом  и  казармой  у  бабушки  Поли.
Поступило  предложение,  продолжить  вояж,   поехать  на  пастбище,  куда  мы  гнали  утром  коров,  днём  приходили  доить,  а  вечером  пригоняли. Доила  соседка,  а  несли  ведро  -  мы.
На  пастбище  ничего  не  изменилось.
-  Такое  ощущение ,  что  Куинджи  здесь  был  и  этот  пейзаж  его  впечатлил, -  сказала  Саша.
-  А  помните,  как  мы  у  местных  в  футбол  выиграли?
-  Мой  батя  тогда  на  воротах  стоял,  сказал  мужичок.
 Поехали  на  поле.  Нашли  частично  спустивший    мяч,  начали  играть.  Разделились  на  зрителей  и  игроков.  Откуда  энергия?  Все  в  возрасте. Как  прорвало…
 Приехали  домой,  Все  начали  готовить  завтрак,  рыбу, жарить,  шкварить,  варить. Приготовление  раков.  Разборные  мангалы,  фольга,   рукава  для  запекания. Фактически  утро  -  ночью. Но  и  это  закончилось.  Еле - еле  стали  заметны  зорьки.
Потушили  огонь  и  ушли  спать,  наспех  перекусив.  Желание  спать  в  разы  пересилило  голод..
Но  тут  закавыка. В  горнице  расстелили  на  полу  одеяла, простыни,  всё  что  было,  а  мы,  покотом,  чудом  там  уместились.  Я  моментально  уснул. Сквозь  сон  чувствовал,  как  ночью  сын  щупал  мой  пульс,  но  это  не  беспокоило. Начались  пробуждаться  к  двенадцати.
Боже,  что  за  лица!  Потаскано усталые,  измученные  старики,  после  непосильной  обременительной  работы.
Оставаться  не  имело  смысла.  Наняли  местных,  чтобы  всё  привели  в  прежнее  состояние, наконец -  то  вручили  подарки  бабушкам. Единственное  действо  - бабушка  Дарья  очень  просила  посетить  её  дом,  отказать  было  нельзя. Еле  -  еле  добрались.  Она  угостила,  чем могла,  но  есть  было  не  возможно.  Вволю  нафотографировались.  Одно  смущало  -  сынок  пропал.  Нет,  он  взрослый,  я  не  волновался,  но  беспокоился. Грузовик  растряс  нас  окончательно  на  обратном  пути.  Я  не  мог  говорить,  язык  заплетался.  Мозг  перестал  воспринимать  происходящее.  Аморфно.  Приставучая  врач  померяла  давление,  тут  же  сделала  укол,  а  спустя  час,  ещё  один.  Очень  болезненно,  между  прочим.  Приехал  сын,  с  водителем  на  старенькой  победе,  помните  такую  марку? Он  сам  загрузил  вещи,  нащёлкал  фото  на  прощание  и  мы  уехали  в  Киев, минуя  Умань,  в  гостиницу. Получивши  телефонные  инструкции,  продержал  меня  там,  в  состоянии  покоя  двое  суток.  Потом  на  поезде  в  Москву.
Уже  позже,  одобрительно  размышлял  о  столь  раннем  уезде.  Все  старые  люди,  всплеск  был  такой  мощности,  что  на  восстановление  требовалась  минимум  неделя,  с  непредсказуемыми  последствиями. Второй  день  был  бы  мучением.  Смотрю  фотки  той  ночи  -  просто  шедевры.  Хорошо,  что  нет  фоток  второго  дня,  когда  прибитой  черепахой,  пытались  выползти  из  места  сна  и  постараться  принять  вертикальное  положение. Что  я,  Коля  еле ходил,  как  робот. Саша  приняла  тактику  от  места  сидения  до  нового  места  сидения  короткими  перебежками.  А  как  ночью  в  футбол  играла!  Огонь! На  обитателей  гнезда  старых  инвалидов  было  жалко  смотреть.
Итак  -  мы  в  Москве.  Дома!  Такое  ощущение,  что вернулись  с  посещения  другой  планеты,  на  которой  время  отчисляется  совершенно  по  иному.
Встречали  нас  как  героев. Не  смотря  на  отдых,  мне  было  сложно  идти. Добрался  до  авто  и  благополучно  прибыл  домой.  Сынок  рассказывал,  а  я  слушал.  «Хороший  у  меня  сын!  И  дочка!  А  жена,  так  умница!».  Хорошо,  что  сынок  увидел  источник  жизни  нашего  рода,  не  московской беспочвенно  амбициозной  части.

Пауза.  Он  собирается  с  мыслями,  я  же  мобилизирую  резервы  памяти.

-  Я уже  заканчиваю.
Дома  есть  не  мог, организм  не принимал,  через  три  дня,  с  сильными  болями  увезла  скорая  -  язва  открылась.  Время  лечения.  Провёл  в  благостных  воспоминаниях  о  встрече. Да,  язва  спровоцирована букетом  стрессов,  в  том  числе  гастрономических.
Но  я  ни  на  секунду  не  жалею! Более  ярких  впечатлений  мне  переживать  не  приходилось.

- У  меня  хорошая  семья,  грех  жаловаться.  Но  моего порыва  никто  не  понял,  даже  сын. Для  них  война  была  и  прошла,  надо  вспоминать  в  момент  официального  праздника  и жить  своей  жизнью. Что  нас  сближало?  Авторитет  бабушек  в  глазах  родителей  и  бабушек  и  дедушек. А  чем  вызван  масштаб  авторитета  Пелагеи  и  Дарьи,  позволявший  отправлять  детей  на  громадные  расстояния  к  ним,  ни  за  что  не  беспокоясь?  Поведением  в  войну. Действиями  после  войны. Тем  добром  ,  которое  они  принесли  земляками  и  родне. Они  -  живой  пример,  образец.  Если  чадо,  хоть  малейшие  черты  усвоит -  этого  более  чем  достаточно.  Детей  отсылали  не  потому  что  не  любили,  наоборот,  потому  что  чрезмерно  любили  и  хотели  дать  лучшее  и  дали.
…
- Ну,  идя  на  встречу  капризам  мамы, приехала  девочка  из  Перми  в  Юрполь. Отмучалась сезон  и  более  ни  за  какие  коврижки…. Логично!  Так  нет! Рвалась  всё  бросить,  а  приехать  сюда!  Вплоть  до  выпускного  десятого  класса.  Что  в  Перми  ребят  и  девчат  мало? Не  хватает  школьных  подруг? Пелагея  смогла  свить  нечто,  которое  напрочь  вытеснило  приоритеты  родного  города.
…
-  Сынок  воспринял  всё  как  блажь. Коллектив  стариков  с  психическими  отклонениями. Точно  так  всё  восприняла  и  семья.  Меня  не  станет  и  тут  же  забудут  не  только  Пелагею  и  Дарью,  но  и  Юрполь. Отсохнет  то,  что  связывает  с  роднёй  с  земляками. Напрочь. Нет,  не  осуждаю,  вовсе  нет. Нельзя заставить  Сергея  стать  Сигизмундом,  а  Сигизмунда  стать  Анджеем. Никак  не  возможно.  Даже  если  утка  вырастит  с  утятами  цыплят,  те  плавать не  будут.
…
- Особо  интересно  прощание.  С  моей  стороны, особо  трогательным  было  только  с  Пелагеей  и  Дарьей.  Я  прощался  с  частью  самого  себя,  понимая,  что  эта  часть  отторгается  навсегда,  а  место  вакантным  не  будет,  «не  занимаемая  пустота». С  ребятами  расставание  было  особо  тягостным  -  мы,  как  будто  сговорились,  старались  не  смотреть  друг  другу  в  глаза. Не  стыдно,  но  очень  больно. Крайне  болезненно  глубокое  осознание  того,  что  больше  мы  никогда  не  увидимся.  НИКОГДА!  Ни  мы,  ни  дети  наши. Всё  что  для  нас  священно  будет  забыто,  став  исторической  абстракцией. Не  смогли  передать  детям.  Наши  родители  смогли,  а  мы  -  нет. Не  просто  обидно,  ощутимо  чувство  вины.   Сергей,  у  тебя  нет  такого?

…
-  Когда  особо  тяжело,  вспоминаю  эпизоды  той  встречи  и,  ты  знаешь,  легчает. Сам  удивляюсь.  Вспоминаю  не  отпуски  с  семьёй;  не  интересные  эпизоды  в  профессиональной  и  личной  жизни,  а  тех  суток… Странно,  подумаешь,  но  есть  как  есть….
   С  тех  пор,  между  нами,  вплоть  до  выписки,  установились  какие -  то,  почти  родственные  отношения. Забота  о  друг  друге  стала  естественной. Нет,  после  выписки  не  общались,  как  -  то  не  сложилось. Да  и  локальные  заботы  вытеснили  благие  воспоминания. У  него:  студенты,  научная  работа,  общение  с  коллегами;  опять  таки  семья.  Профилактические  лечения.

У  меня  -  своё.  Телефонные  поздравления  вряд – ли  можно  назвать  общением. При  этом,  у  меня  в  памяти  он ,  со  своей  историей  уверенно  занял  ячейку.
Для  меня  его  откровения  носят  глобальный  объём  для  осмысления,  но  это  для  меня. Другим  покажется  забавным  рассказ;  третьи  увидят  ворчливую  нудность. Вновь  явленные  историки  ,  с  энтузиазмом  достойным  лучшего  применения,  будут  утверждать,  что  всё  было  не  так,  что  истина  извращена.  Может  им,  даже  не  слышавшим  о  Юрполе  -  виднее,  вполне  допустимо. Ведь  был же  Мессинг,  был  и  Алан  Чумак,  заряжавший  воду  через  телевизоры  кто  я  есть,  чтобы  «объективно»   судить?  Потому  и  описываю  свои  впечатления,  нисколько  не  пытаясь попасть  в  «общую  картину  происходившего».  Несколько  раз  пытался  откровенничать  с  хорошими  давними  знакомцами.  Они  пришли  в  ужас  от  самого  факта  -  отсылать  несовершеннолетних  школьников  не  известно  куда,  к  кому. Пусть  и  в  сопровождении  до  Умани,  а  дальше  неизвестность?  Что  за  родители  бездушные?!  Как  старые  женины  могут  обслужить  целый  пионерлагерь? Какой  то  бред…. 
А  обратный  путь?  Пусть  за  кем -  то  приедет  родня,  но  доверить  ребёнка  невесть  кому,  чтобы  довезли  даже  до  Киева  как  попутчика? Верх  безрасудства.
Дважды  услышав  подобную  позицию  -  замкнулся.  Нельзя  сие  выносить  из  глубин  души.
За  сим -  всё.