Глава 1 Гости

 

Богиня (Елена Атюрьевская)
роман
Небесный Рыцарь ( Читателям представлен вариант, который ещё находится в процессе редактирования)
 
«Как же может управлять человек, если он не только лишён возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день?.. 
 М.А. Булгаков «Мастер и Маргарита»





Глава 1
Гости

Обычный день,  немая тень,  безудержность часов.  Всё  перевёртывает лень, стремясь в объятья снов. Прекрасна жизнь, нелепа смерть — две грани бытия!.. И боль, и счастье на Земле должна познать, и я!.. Застыла Вечность, замерла... Поблёкли небеса. Зима всевластная вошла, уснули голоса... Мой час настал — нелёгкий миг, застывший на губах, — заворожил меня мой стих, исчезли боль и страх!..

— Планета Земля… Россия…  Город   Санкт – Петербург!..  Год 1998-ой!..
— Она там?..
— Да!
— Я лечу к ней! А, ты, Вихрь, если хочешь, можешь быть свободен!
— Нет, Сир! Я тоже хочу полететь с вами — поразвлечься!..
— Поразвлечься вряд ли получится, но, если ты решил лететь со мной, тогда буди Время — надо торопиться: к ней летит Смерть, и мы, кроме всего прочего, должны спровадить её!..

Стояла морозная зимняя ночь. Ветер гудел по застывшим крышам домов, изредка хлопая надорванными кусками железной кровли. Холодный воздух настойчивыми, упругими рывками упирался в каменную грудь дома и, не справившись с его бетонно-кирпичной громадой, обхватывал её леденящими объятиями и плотным потоком поднимался наверх. Там, на пятом этаже дома, ещё дореволюционной постройки, где открывались высвеченные ночными фонарями просторы большого города, сквозь щель в старой раме заиндевевшего окна он просачивался в одну из комнат. Проникнув внутрь, холодный, остужающий поток, словно невидимый лазутчик, пробирался через всю комнату к выходу, и там, свистящим сквозняком, нырял под дверь, проникая в коридор и далее, на кухню большой коммунальной квартиры.
На стенах комнаты, по которой гулял сквозняк, лишь кое-где заставленной нехитрой мебелью, висело несколько картин обрамлённых недорогим багетом. На одной из них  была изображена обнаженная молодая женщина, которая, изящно закинув руку за голову, спала. Картина, видимо, в недавнем прошлом была на выставке, так как в нижней её части оставалась наклейка, на которой виднелось название: «Любимая». На других полотнах были изображены яркие маки, зимний пейзаж с ярким солнышком и натюрморт с самоваром. Жизнерадостные краски на картинах были приглушены общим полумраком от слабого света простенькой настольной лампы, приютившейся на углу изрядно пожившего письменного стола. Все звуки давно утихли. Комнатные растения: бегонии, герань и кактусы, живущие в горшочках и выстроившиеся на подоконнике, уснули, спрятавшись за тюлевые занавески. Осанистое, натруженное фортепиано, беззвучно отдыхало у стены.
Худенькая молодая женщина, одетая в тёплый розовый халат и с мягкими пушистыми тапочками на ногах, сидела за письменным столом. Длинные тёмно-каштановые волосы плавными волнами ложились на плечи. Большие глаза, словно сияющие звёзды, светились глубиной и загадочностью, подчёркивая лёгкий персиковый оттенок её лица. Всё внимание женщины было приковано к раскрытой тетради, в которой она начала что-то быстро писать, совершенно не заботясь о разборчивости почерка.  Главное — вперёд и только вперёд!..
Дверь тихонечко приоткрылась, и в комнату вошёл Ярослав. Это был русоволосый, мужчина примерно тридцатипятилетнего возраста, среднего роста и крепкого телосложения. Его лицо окаймляла небольшая, аккуратно подстриженная борода и усы, что делало его похожим на славянского витязя. Он был художником и являлся автором развешанных по стенам картин.
— Дети спят, — негромко произнёс Ярослав.
Он подошёл к любимой, склонился и мягко поцеловал её.
— Ты опять что-то пишешь?.. — спросил он.
— Я задумала роман о нашей жизни. Вечность попросила меня об этом!
— Вечность?..
— Да! Я увидела её во сне.
— А как она выглядела?
— Прекрасная женщина одетая в расшитое мерцающими созвездиями платье с легким и бесконечным шлейфом жизни!..
— Ты счастливая — видеть такое!.. Я верю, в то, что у тебя всё получится, тем более, если сама Вечность этого хочет! И я помогу тебе...
— Иди, спи!.. Тебе рано вставать!.. Мне нужно записать сцену, которую я только что видела!..
— Как видела?
— Вот здесь, на стене, как на экране!..
Мужчина давно привык к подобным вещам, и это не было в новинку. Он знал, что его любимая, а её звали Любаша, была необычной женщиной. Она была таинственной загадкой и волшебницей!..
— Не буду тебе мешать, — сказал он, ещё раз поцеловал женщину и вышел в коридор.
На коммунальной кухне горел свет. На стуле, расположенном между кухонным столом и одной из газовых плит, низко склонив взъерошенную голову и выдвинув вперёд ноги, сидел мужчина средних лет — сосед по квартире. Было очевидно, что он уже изрядно выпил. Этот сосед, вместе с женой жил в узкой, тринадцатиметровой комнате, в дореволюционное время, судя по всему, служившей для пятикомнатной квартиры, в качестве приёмной. На принадлежащем его семье кухонном столе стояла початая бутылка водки. Сосед поднял на Ярослава мутно-пьяные глаза.
— Послушай, иди спать, завтра доделаешь свои дела, — проходя мимо соседа, предложил Ярослав и прошёл к своему столу, занимавшему место у правого окна кухни.
Возле левого окна помещался ещё один стол, принадлежащий другому соседу, овдовевшему пожилому пенсионеру, тоже проживавшего в этой квартире и занимавшего две комнаты. Ярослав взял со стола чайную чашку, убрал её в стол и пошёл в маленькую комнату, спать.
— Никого не должно волновать!.. Хочу — сижу, хочу — пью!.. — запоздало отозвался сосед.
Впрочем, через минуту он неуверенно поднялся, напился воды из крана и, пошатываясь, ушёл в свою комнату.
В квартире всё стихло. Лишь едва слышное тиканье часов и шуршание бумаги под руками писательницы свидетельствовали, что жизнь продолжается. Потянулись сладостные и напряжённые минуты писательской работы. Было около часа ночи. За окном неистово завыл бездомный ветер. Резко хлопнула открывшаяся форточка, и в комнату ворвался упругий поток морозного воздуха. Дверь под его напором шумно распахнулась. Писательница встала из-за стола и подошла к окну. Поймав лёгкие, но упругие как надутые паруса шторы, она закрыла форточку и зафиксировала её защёлкой. Обернувшись, Любаша оторопела. Возле распахнутой сквозняком двери, в воздухе висел пульсирующий сгусток светящейся энергии, очень похожий на шаровую молнию. Впрочем, Любаша точно знала, что это не молния, а именно энергия, причём, энергия живого существа. Хотя подобные явления случались неоднократно, привыкнуть к ним никак не получалось.
— Кем бы вы ни были, я не хочу, чтобы вы превращались в нечто ужасное, — дрогнувшим голосом произнесла Любаша.
— А в каком образе вы предпочитаете увидеть меня, Любовь Александровна? — спросил сгусток энергии низким женским голосом с нотками простуженной хрипотцы.
— В образе обыкновенного человека.
— Хорошо, — ответило необычное существо и стало преображаться.
Вначале внутри бурлящего энергетического сгустка проявились какие-то неопределённые черты, а затем он развернулся как бы изнутри, и перед писательницей появилась женщина с бледным, густо напудренным лицом, с ярко напомаженными губами и с жидкими чёрными волосами. Её цепкие, белёсо-ледяные глаза смотрели пронзительно и невольно завораживали. Длинная чёрная шуба, декорированная едва заметными мерцающими знаками, касалась пола.
— В последнее время мне стало казаться, что жизнь на Земле тяготит вас. Вы страдаете от несправедливости и усталости, сопровождающих вашу жизнь. Я решила успокоить вас и сказать, что жизнь на Земле имеет свойство быстро заканчиваться!..  По дороге к вам мне пришлось сделать немало визитов, и я немного притомилась. Если хотите, я несколько минут передохну, а затем мы вместе полетаем — будет интересно. Вы увидите, как мимолётна эта жизнь!..
— Вы Смерть?
— Да.
— Вы пришли слишком рано. Я не готова лететь с вами. Мне бы хотелось закончить начатый роман!..
— Никто не хочет со мной летать!.. Никто не хочет со мной разговаривать!.. Но, я не виновата, что именно мне суждено быть Смертью!.. Мы все имеем право на существование: и вы и я! Не так ли, дарующая Любовь?! — сказала женщина в длинной чёрной шубе и пристально посмотрела на писательницу.
Молодая женщина подняла глаза и, встретившись с пронизывающим белёсо-ледяным взглядом гостьи, пошатнулась, едва устояв на ногах. Резко, тупо и жёстко заломило в висках, перехватило дыхание и потемнело в глазах...
— Извините!.. Мне плохо!.. Я оставлю вас, — стараясь пересилить сдавливающую боль, произнесла Любаша, и, почти не дыша, вышла из комнаты.
Пошатываясь и придерживаясь рукой за стену, она прошла по тёмному коридору квартиры и зашла в спальню, где, окутанные теплом и покоем, спали Ярослав и дети. Судорожным движением Любаша нащупала выключатель, и в спальне загорелся свет. Ноги подкосились, и молодая женщина сползла по стенке на пол.
— Ярослав, мне плохо, — тихо прошептала она.
— Что случилось?.. — с тревогой в голосе спросил проснувшийся Ярослав.
Он рывком встал с постели, подхватил Любашу и, приподняв её, усадил на кровать.
— Голова раскалывается!..   Скажи, я не умру?..
— Ну, что ты! Конечно, нет!.. — успокаивал её Ярослав. — Потерпи немного, сейчас я принесу холодное полотенце! 
Ярослав вышел из комнаты и вскоре вернулся с мокрым полотенцем в руке.
— Вот, положи на лоб! Тебе сразу станет легче! — сказал он, и  протянул Любаше небольшое белое полотенце, намоченное холодной водой. 
Любаша легла на спину и положила холодное полотенце на жаркий лоб. Ярослав заботливо укрыл её одеялом. Вскоре Любаше стало полегче и она произнесла:
— Ко мне только что приходила Смерть…
— Какая смерть?.. Что ты говоришь?.. — удивился Ярослав. — Ты ещё совсем молодая, и тебе рано об этом думать! Успокойся, всё будет хорошо!..
Ярослав наклонился, поцеловал жену в горячий лоб и погладил по голове. Затем он подошёл к кроваткам, на которых спали их дети: трёхлетняя дочь Маша и семилетний сын Владимир, поправил одно из сбившихся одеял, затем выключил свет и лёг рядом с любимой. Он обнял её, а она, свернувшись калачиком, уткнулась ему в грудь…
Пока Любаша находилась в спальне, в покинутой ею комнате происходили следующие события: женщина в чёрной шубе ещё оставалась там, так как перед уходом она решила осмотреть развешанные по стенам картины. В них было много противоположного ей самой — они дышали жизнью…
Неожиданно в комнате один за другим появились два новых светящихся объекта. Они, сопя и пыхтя, сталкиваясь и толкаясь, в чём-то обвиняя друг друга, закружились по комнате.
— Стой!..  Тр-р-р-р!..  Жаль, что у тебя нет вожжей!..
— Я тебе не лошадь!..
— Ты не лошадь, ты — баран! Остановись, в конце концов!..
Беспокойные объекты стали преобразовываться в людей, и вскоре оказалось, что это были двое висящих в воздухе мужчин.  Причём один из них — тот, что выглядел моложе и был невысокого роста, плотный, с чёрными курчавыми волосами, с гладкими румяными щеками — сидел на спине у другого.  Второй, высокий и худой мужчина был обут всего в один башмак, на другой его ноге болтался длинный, плохо натянутый носок с шерстяной ниткой на конце.  На его голове громоздился узкий, конусообразный колпак, на конце которого тоже болталась длинная, исчезающая в пространстве, нитка.
— Слезай, приехали!.. — раздражённо произнёс высокий и худой мужчина.
Невысокий, плотный здоровяк, вся натура которого излучала темперамент и сарказм, спрыгнул на пол, отряхнул растрёпанный пиджак, поправил съехавший на бок галстук-бабочку и, внимательно осмотрев свои лакированные туфли, спросил:
— Интересно, мы туда попали?
— В отличие от тебя, я не дилетант, а профессионал! — раскачиваясь из стороны в сторону и продолжая висеть в воздухе, ответил худой мужчина.
— Да, остановишься ты или нет? — повысив голос, потребовал обладатель курчавой шевелюры.
— Нет! — язвительно ответил мужчина в колпаке.
— Не хочешь по-хорошему, тогда терпи!.. — произнёс розовощёкий крепыш.
 Он ухватил оппонента за приспущенный носок и, притянув его к полу, достал из кармана кусок шпагата и связал своему спутнику руки и ноги. Часы, висевшие на стене, тихонько звякнули, тиканье механизма прекратилось, и бежавшая по кругу циферблата секундная стрелка замерла на месте.
— Посиди здесь!.. — приказал плотный мужчина и попробовал усадить связанного худого мужчину на диван.
— Я не буду садиться в присутствии дамы!.. — заявил тот в ответ и кивнул головой в сторону Смерти, молча наблюдавшей за происходящим.
Плотный мужчина резко развернулся на каблуках.
 — О, мадам! Наше почтение!.. В вашем присутствии все стараются лежать, но мы, извините, лучше постоим!..
— Здравствуйте, господа! Вихрь и Хронос, вы то зачем здесь? Опять решили попроказничать?.. — спросила Смерть.
— Что вы! У нас — серьёзная миссия!.. Мы прилетели спровадить вас отсюда!.. — саркастически ответил Вихрь, щелчком сбивая невидимую пылинку с рукава своего пиджака.
— Причём в самое кратчайшее время, — вставил долговязый Хронос.
— Замечу, при полном нашем уважении, — примирительно добавил Вихрь и подошёл к письменному столу.
— Недолюбливаете вы меня, а ведь я родная сестра Жизни!.. — с оттенком некоторой обиды заметила Смерть и устало вздохнув, добавила:
— Хотя, и она старается держаться от меня подальше…
— Здесь, кажется, начали писать роман!.. — отметил Вихрь, взяв со стола тетрадь и полистав первые страницы. — Любопытно!.. Здесь и о вас написано!.. — обратился он к подошедшей к столу Смерти. — Посветите, пожалуйста!..
Дама в шубе подняла настольную лампу и поднесла к раскрытой тетради. Раздался сухой треск, за ним — хлопок лопнувшей лампочки, и свет погас.
— Мадам, в ваших руках даже лампочки не живут!.. — в полной темноте произнёс Вихрь. — Хронос, нам нужно достать огниво!.. Где-то здесь, на фортепиано я заметил свечи, — добавил он, обратившись к своему спутнику.
— В эту эпоху практичнее использовать спички! — раздался скрипучий голос Хроноса.
— Спички, так спички!.. — произнёс Вихрь.
Он пошарил руками в воздухе и неизвестно откуда добыл целый коробок. Чиркнув спичкой, Вихрь зажёг стоящие на фортепиано свечи.  Комната озарилась тёплым, мерцающим светом.
— Проверенные вещи, гораздо надёжнее!.. — со знанием дела заключил курчавый крепыш и сунул коробок в карман.
Между тем в воздухе появился ещё один крутящийся и светящийся объект.
— Кажется, начальство прибывает!.. — сказал Вихрь и пододвинулся поближе к связанному Хроносу.
Светящийся шар увеличился в размерах, брызнул искрами, и в комнате проявился силуэт высокого, статного мужчины, одетого в чёрную атласную рубаху и, заправленные в сапоги, штаны. Накинутый сверху чёрный плащ частично скрывал, защищавшие грудь и плечи, серебристые латы. Голову прикрывал серебристый шлем. На груди нового гостя на цепочке висела кованная железная подкова. Прямая осанка и магнетизм взгляда говорили о внутренней силе и властности их обладателя.
Вихрь и Хронос полушутя вытянулись, как солдаты, по стойке смирно. Вихрь даже постарался, сколько возможно, втянуть внутрь свой, вполне определившийся, живот.
— Приветствую, вас, мадам! — новый гость слегка поклонился даме. — И вас, господа!..
— Всех благ, Сир!.. — ответил Вихрь.
Прибывший рыцарь вновь повернулся к Смерти и, жёстко посмотрев на неё, сказал:
— Мадам, вы слишком рано явились сюда!.. Вы же знаете, что вам запрещено бывать здесь!..
— Дарующая Любовь жаловалась на жизнь, — извиняясь, ответила Смерть.
— Это неважно! Неужели у вас нет другой работы?..
— Да, да!.. — вмешался Вихрь. — Идите по своим делам, а то я, что-то начал бледнеть, — он потрогал своё запястье, — и пульса практически нет!..
— Как вам угодно, — произнесла Смерть.
Она вышла на середину комнаты, превратилась в облачко, сжалась в энергетический комок и вылетела сквозь окно.
— Фу!.. — вытирая лоб платком, выдохнул Вихрь. — Теперь можно и расслабиться!..
Последний гость окинул взглядом комнату. В омуте его глаз блеснули трепещущие огни свечей, всплыл и замер чудесный образ иконы Владимирской Богородицы установленной на крышке фортепиано, рядом со свечами.
— Мессир, — жалобно простонал Хронос, — почему Вихрь связал меня? Я и так бы остановился!..
— Согласитесь, — заискивающе оправдывался Вихрь, — если бы не я, то Смерть успела бы здесь многое натворить!.. А так, извольте видеть!.. — и он указал на часы с застывшими стрелками. — Время остановилось, и ничего не случилось!..
Рыцарь в плаще, обходя комнату, подошёл к подоконнику. Откинув занавеску, он увидел, что один из кактусов потемнел, скис, мертвенно-обмяк и стал водянистым.
— Она всё же оставила свой след!.. — заметил Рыцарь, указывая на погибший кактус. — Развяжи Хроноса, — приказал он Вихрю.
— Сейчас, сейчас… — повторял Вихрь, распутывая не поддающуюся верёвку.   
Когда руки и ноги Хроноса были освобождены от связывающих их пут, часы на стене затикали, и секундная стрелка вновь побежала по циферблату.
— Знакомое место!.. Напомни его историю, — произнёс последний гость, обратившись к Хроносу.
Мужчина в колпаке растёр затекшие кисти рук, затем нагнулся и поднял с пола шерстяную ниточку, соединённую с концом сползшего с ноги носка. Он стал накручивать ниточку на согнутую в локте руку. Нить не заканчиваясь, появлялась ещё и ещё из какого-то невидимого пространства. Хронос поднёс нить к горящим свечам и стал рассматривать её, словно узко-форматную целлулоидную киноплёнку, комментируя увиденное.
— Это доходный дом за номером сорок три, построенный в 1908 году на Таврической улице. В этой квартире, в которой мы сейчас находимся, жила семья: его Превосходительство, жена, дети, премиленькая кухарка, она же — и прислуга, и… Так, эти пикантности мы пропустим!.. Здесь же проходили собрания товарищества «Саламандра», впрочем, не вполне ясно, чем оно занималось… Революция… Хозяева съехали… Заселение пролетариатом… В пяти комнатах живут пять разных семей — классическая коммунальная квартира, в которой ванная, туалет и кухня общие для всех проживающих… Война… Есть жуткие сцены… Проходит больше десяти лет и здесь прописываются родители молодого человека, который сейчас мирно спит в другой комнате с маленькой дочкой и сыном…
Дверь в комнату отворилась, и таинственные гости увидели вошедшую, немного растерянную Любашу.
— Здравствуйте, Рождённая Весной, вы узнали меня? — спросил Любашу, похожий на рыцаря, гость.
— Любовь Александровна, вы и сир уже встречались и не раз!.. — видя замешательство Любаши, пояснил Вихрь. — Ну, хорошо, — снисходительно продолжил он. — Разрешите вам представить, — Вихрь указал на рыцаря, — Властитетель Возмездия или просто — Еидземзов! Мессир заведует вопросами наказания представителей тёмных миров!.. — слегка понизив голос, добавил он.
Рыцарь поклонился, а Вихрь подвёл Любашу к длинному, худому мужчине с колпаком на голове.
— Это Время! — пояснил он.
— Хронос, — уточнил тот и, в качестве приветствия, приподнял свой колпак, который при этом, словно мягкая гофрированная труба просто растянулся, совершенно не отделившись от головы.
— Он способен решить все проблемы времени, — завершил характеристику своего приятеля Вихрь. — И я, ваш покорный слуга, Вихрь! Между прочим, испанских кровей!.. — мужчина звонко щёлкнул каблуками и артистично поклонился.
— Очень темпераментный! Всё закрутит, запутает и исполнит любое задание!.. — дополнил характеристику Еидземзов.
— Очень рада! — улыбнулась Любаша. — А, где?..  Тут была… в чёрной шубе?..
— У неё много дел, — пояснил Рыцарь.
— Она хотела, чтобы я полетала с ней.
— С нею летают только умершие, — уточнил Вихрь. 
— Рождённая Весной, вы решили, наконец-то, написать свой роман, — подойдя к столу, произнёс Властитель Возмездия. — Знайте, пока вы его пишите, с вами ничего не случиться: слишком много энергетических нитей сойдётся в этой книге!.. Мы пришли, чтобы помочь вам увидеть, а иногда и пережить события, которые отразятся на страницах вашего романа. Вы готовы лететь с нами? — спросил он.
Любаша посмотрела в глаза Властителя Возмездия и увидела, что они меняют свой цвет, становясь, то синими, то зелёными, чёрными или голубыми…
— Да! — ответила заинтригованная Любаша.
— Тогда, вам необходимо подкрепиться, — вмешался в разговор Вихрь. — Встреча со Смертью никому не идёт на пользу!..
Он достал из серванта чистый хрустальный бокал, посмотрел его на просвет, подошёл к окну, распахнул одну створку и вытянул руку с бокалом на улицу. Затем он оказался возле Любаши и залихватски поднёс к её губам наполненный голубым небом бокал. Любаша глотнула из хрустального бокала и ощутила прилив таинственной силы. В её глазах заблестели звёзды, розовый рассвет зарумянил щеки, а в душе заиграл сводный оркестр жизни. Она заметила, что стала легкой и прозрачной, вокруг неё появилось розовое сияние, которое исходило от неё самой. Вселенская любовь разлилась по всему телу, проникая в каждую клеточку, вызывая невесомость и восторг!..
 — Вперёд, друзья!.. — позвал за собой Властитель Возмездия.