Глава 7 Спасение Юлии

 Глава 7
Спасение Юлии

Поработав в России, Тьма вновь собрала вокруг себя своих слуг.
— Докладывайте! — приказала она прибывшим в резиденцию себам.
— С начала Первой мировой войны в России погибло более полумиллиона солдат и офицеров, — сказал Толстомордый себ.
— Заменившее царя, временное правительство низложено. Власть в России захватили большевики... Почти повсеместно разгорелась братоубийственная гражданская война... Началось разрушение и уничтожение сословий, православия, собственности...  Нищета, голод, разруха вошли в жизнь почти каждого жителя этой страны… — доложил Рыжий себ.
— Замечательно! — одобрила услышанное Тьма.
— Англия, Соединённые Штаты Америки, Германия и другие страны участвуют в военной интервенции по периметру России с целью разорвать её на куски, а также, чтобы грабить и убивать всех не согласных с их действиями!.. — сообщил себ Коротышка.
— Это они умеют!.. — довольным голосом подметила Тьма. — В конечном счёте, эти страны более других заинтересованы в таком состоянии чуждой и ненавидимой ими страны!.. Что ещё вы можете сообщить? — спросила она.
— Разруха и голод, вызванные гражданской войной, — продолжил докладывать Толстомордый себ, — заставили только что вылупившееся советское государство создавать продовольственные отряды с целью изъятия у бывших помещиков и зажиточных крестьян излишки зерна и продовольствия. Эти действия приводят к обнищанию деревни и крестьянства, к тому же они уничтожают заинтересованность крестьян в производстве сельскохозяйственных продуктов, а это снова — голод и разруха…
— Молодцы!.. — потирая руки, засмеялся Рок.
Он достал и раскрыл карту России. Тьма склонилась над пёстрой схемой страны и стала внимательно её изучать. Она заметила, как на поверхности карты, в некоторых её местах, проявились сияющие точки…
— Вот, видите, — обратилась Тьма к себам, тыча пальцем в светящиеся точки, — эти сияния и есть родники Любви!..
Тьма обратила внимание, что одна из точек светится ярче других. Она достала обрамлённую медной оправой лупу и навела фокус на эту, отличающуюся от других, точку. Под увеличительным стеклом стало видно, что в этом месте, на карте, а это был уездный город Шадринск Курганской губернии, располагалась, построенная в 1880 году при местном кладбище, красивая, однокупольная Воскресенская церковь с колокольней…
В это время в Шадринске в Воскресенской церкви почти не было прихожан. Слева от алтаря, возле распятия Христа, стояли облачённый в рясу батюшка, а рядом с ним — прихожанин, осанистый и плотный пожилой мужчина, Павел Афанасьевич Кочкуров, вдовец. Пожилой мужчина зажёг фитиль церковной свечи, установил её у основания распятия, едва слышно прочитал короткие заупокойные слова, перекрестился...
— Дочку пришли помянуть, Павел Афанасьевич? — спросил батюшка, обратившись к молившемуся возле распятия мужчине.
— Да. Вы же знаете, она у меня своенравная была...  Вышла замуж за батрака. Парень, конечно, красивый… «Любовь, говорит, у меня!..» Родила трёх дочерей… И работу тяжёлую, и нужду ради своей любви терпела… Пошла зимой на реку бельё полоскать, да и застудилась. От воспаления лёгких и померла...
— Царство ей небесное!.. — перекрестился батюшка.
— Её детей — моих внучек — я десять лет назад  забрал… Отец не противился, — что он мог им дать?.. — продолжил свой рассказ Павел Афанасьевич. — С тех пор они живут со мной, и я считаю их своими детьми, образование им дал отменное, как и положено дворянам...
— Каждому свой путь уготован!.. — вздохнул батюшка. — Времена сейчас мутные!.. Даже не знаю, что и думать и к чему готовиться, — приглушая голос, продолжил он. — Новые власти не жалуют не только священников, но и храмы... Постоянно грозятся, то храмы закрыть, то настоятелей расстрелять... Могут или разорить, или устроить погром. Они считают, что им всё дозволено, а бог и православная вера им не указ!.. — Батюшка наклонился поближе к уху слушателя. — Поповским мракобесом обзывают, а по сути, сами бесы и есть!..
— Горько всё это видеть и слышать, — ответил собеседник.
— И вам горько, Павел Афанасьевич. Храм-то этот вы в складчину ещё с двумя купцами построили на свои личные средства, не ради славы, а ради истинной христианской веры!..
— Как бы теперь прахом всё не пошло, — с горечью в голосе произнёс пожилой мужчина.
— Может, вам уехать куда от греха подальше, например — за границу?.. Вы же купец, а покойная ваша супруга дворянского звания была, а на купцов и дворян сейчас охота ведётся!..
— Я, прежде всего, — русский человек. Всю жизнь прожил здесь и люблю свою землю. Всё здесь создано своим трудом. И сестра моя и внучки не хотят ехать на чужбину, хотят здесь жить и детишек рожать. Душа моя прикипела к  этим местам !  Запаханные и засеянные земли не возьмёшь с собой! Церковь эту не сунешь в саквояж!..

Тьма оторвала взгляд от карты и повернулась к себам.
— Понятно!..  Вот, то место и тот человек, у которого, по всем признакам, через три поколения может родиться Любовь. Одна из внучек, живущих в его доме, возможно, и станет её прабабушкой!.. Поэтому срочно отправляйтесь в Шадринск, к этому строителю церквей!..  Я приказываю, всё там «подчистить!..»
— Будет исполнено! — с готовностью пообещали четверо стоящих рядом с Тьмой себов.
Они стремглав  отправились в назначенное место.
— Справятся или нет?  — обратившись к Року, спросила Тьма.
— Ничего сложного нет. Полагаю, справятся, — предположил Рок. — Что может быть слаще безнаказанного насилия, убийства и грабежа!.. — пустился он в рассуждения. — В такие минуты ты начинаешь ощущать своё величие и могущество над жертвами!..  Это сильное чувство, и оно постепенно овладевает тобой и захватывает, а ты упиваешься своей властью!.. — глаза у Рока заблестели.
— Какой ты кровожадный!.. Так может думать только настоящий маньяк!..  — иронично заметила Тьма и через несколько мгновений наигранно добавила:
— Хочу стать твоей жертвой!.. — и, ожидая поцелуй, вытянула свои подкрашенные, суховатые губы вперёд…

По дороге в Шадринск плелась понурая, пепельного окраса кобыла, запряжённая в телегу с грязными и скрипучими колёсами. На телеге сидели, изнурённые тряской, трое вооружённых военных, один из которых, видимо, старший был одет в кожаную куртку и фуражку, а остальные двое — в выцветшие гимнастёрки.  Это были местные сотрудники «Чрезвычайной комиссии» — органа созданного новоиспечённым революционным правительством для борьбы с контрой, а точнее с контрреволюционерами.
 По сторонам дороги шумно стрекотали кузнечики. На затоптанной развилке повозку встретил четвёртый военный с армейским вещевым мешком и перекинутой через плечо винтовкой.
— Здорово, Прохор!.. И ты решил с нами поехать? — подал голос один из сидевших на телеге.
— Здоровы будьте, господа-товарищи! — отозвался Прохор.
— Ты брось это старорежимное!.. Господ отменили в семнадцатом году!.. — ответили ему с телеги.
— Вот, приказали с вами ехать. А я и думаю, — именно здесь вы и поедите!..
— Садись! — предложил чекист в кожаной куртке.
Прохор запрыгнул на телегу.
— Куда едем-то? — спросил он.
— На экспроприацию! — ответил один из сидящих и засмеялся.
— А это что такое? Ты по-простому, скажи!.. — попросил Прохор.
— У буржуев добро отбирать будем!.. — ответил один из красноармейцев.
— Весёлое дело!.. — отметил подсевший на телегу военный.
— Да, ты Прохор, кажись, уже навеселе — весь насквозь самогоном пропах!..— заметил один из военных.
— Это ничего! От самогона бациллы дохнут!.. — объяснил Прохор. — А твои обмотки на ногах куда хлеще пахнут: дыхнёшь два раза — и выноси вперёд ногами!..
Собеседник, к которому обращался Прохор, посмотрел на свои ноги, обутые в изрядно поношенные ботинки и завёрнутые в землисто-серые обмотки.
— А, что мужики, не опрокинуть ли нам по стаканчику, для куража? Я прихватил с собой!.. — и Прохор похлопал ладонью по своему мешку.
— Такое дело в нашем деле — не помеха. Давай!.. — согласился обладатель кожаной куртки.
Правивший лошадью чекист натянул вожжи, и телега остановилась. Прохор, достал из мешка весомую бутыль, закупоренную газетной пробкой с бултыхающимся синюшным самогоном и три гранёных стакана. С важным видом он налил мутную жидкость в стаканы и передал их товарищам…
Себы, отправившиеся в Шадринск, оказались рядом с решившими выпить чекистами. Прохор увидел, как в тела пьющих самогон товарищей просочились прозрачные, похожие на людей, неизвестные, странные сущности… Его рот непроизвольно открылся, когда вместо командира в кожаной куртке и фуражке он отчётливо увидел странное рогатое существо с человеческим лицом. Рогатый подмигнул Прохору.
Прохор мотнул головой, подумав, что всё это ему лишь привиделось. Он налил себе самогона, сделал резкий выдох и выпил содержимое…
Прохор не успел заметить, как очередной, четвёртый себ влез в его собственную оболочку…
Сослуживцы ещё раз опрокинули по стаканчику, и повозка вновь тронулась в путь. Въехав на территорию кладбища, лошадь остановилась недалеко от церкви. Чекисты оставили повозку возле ограды и направились к храму. Подойдя ближе, они столкнулись с вышедшим из храма Павлом Афанасьевичем.
— На ловца и зверь бежит!.. Кочкуров Павел Афанасьевич? — спросил одетый в кожаную куртку военный.
— Да!
— Вы арестованы!
— За что, позвольте, спросить? – возмутился Павел Афанасьевич.
— За то, что вы, буржуи, прячете золото и продукты от революционной власти!..
— Помилуйте, я живу достаточно скромно и в своё время все деньги потратил на строительство этого храма…
— Что с ним церемониться! — выкрикнул один из чекистов и толкнул Павла Афанасьевича прикладом винтовки в спину. — Иди к подводе! Поедем к твоему дому, а там посмотрим, как у тебя ничего нет!.. — добавил он.
Павла Афанасьевича связали, посадили на повозку, и возница направил лошадь к дому старика…
По улицам Шадринска шли русоволосый юноша, одетый в джинсы и футболку с изображением летящей птицы, с дорожной котомкой, перекинутой через плечо и энергичная, похожая на цыганку, женщина средних лет, в ярком, пёстром платье с цветастой шалью на плечах. Это была свита Властителя Света: Ангел и Судьба.
— Надо торопиться, — взволнованно произнёс Ангел. — Властитель света сообщил, что Тьма и её помощники хотят уничтожить родники Любви!..
— Ограниченные адом сущности!.. — возмутилась Судьба и прибавила шагу. — Столетия проходят, а они всё понять не могут, что ради тленного приносят в жертву вечное!.. — добавила она.
— Ты становишься философом! — заметил Ангел.
— Мне ли, Судьбе, не знать о подобных вещах!..
В это время в доме Павла Афанасьевича было тихо. Все домочадцы занимались своими делами. Работающая в доме, молодая горничная занималась уборкой в сенях. Родная сестра Павла Афанасьевича, пожилая женщина, на правах хозяйки, суетилась по дому. Три его внучки, стройные, светловолосые, голубоглазые девушки находились в светлице. Старшие сёстры, одной из которых было двадцать, а другой — девятнадцать лет, занимались рукоделием. Младшая, семнадцатилетняя девушка, которую звали Юлией, читала у окна книгу на французском языке...
Прозрачные, как воздух и незаметные для всех домочадцев, Судьба и Ангел направились к дому Павла Афанасьевича со стороны сада. Миновав ряды яблонь с наливающимися сочными плодами и  пёстрый от спелых ягод малинник, Судьба и Ангел подошли к выходящим в сад окнам. По пути Ангел сорвал и попробовал на вкус несколько спелых ягод. Судьба, увидев сквозь раскрытое окно читающую девушку, указала на  неё и сообщила своему спутнику, что именно об этой девушке им и нужно позаботиться.
 — А далеко-ли подвода с чекистами? — поинтересовался Ангел.
— У нас ещё есть немного времени, — оглядевшись по сторонам, сообщила Судьба. — И мне надо кое-что уточнить!..
Она лихо раскинула на траве свою широкую юбку, уселась на неё и, достав из котомки Ангела книгу, раскрыла её.
— Я посмотрю варианты развития предстоящего события, а ты, не теряя времени, выводи Юлию из дома, — попросила она Ангела.
 Никем не замечаемый, Ангел вошёл в дом. Оказавшись в светлице и, увидев трёх сестёр, он стал энергично нашёптывать в их уши мысль о спелой малине, которую необходимо незамедлительно собрать…
— Юля, сходи в сад, набери малины!.. — поддавшись на внушение Ангела, попросила одна из сестёр.
— Хорошо, — послушно ответила девушка.
Юля положила французский роман на стол, зашла в сени, взяла там небольшое плетёное лукошко и вышла в пустующий сад. Ангел проследовал за ней. Молодая девушка зашла в малинник и приступила к сбору ягод...
Судьба поднялась на ноги, закрыла книгу и встревоженно сообщила подошедшему к ней Ангелу:
— Нам нужна реальная помощь и без Любви не обойтись!.. Немедленно отправляйся на Таврическую улицу, за Любашей!.. Она сейчас как раз собралась на прогулку!.. Объясни ей всё и, сразу же возвращайся вместе с ней сюда!.. Хронос тебе поможет!.. — настойчиво попросила она.
Ангел, в знак согласия, кивнул головой и исчез с лужайки... В то же мгновение он появился на лестничной площадке возле квартиры № 9, на Таврической улице.
Любаша тем временем собралась на пробежку. На ней была лёгкая розовая курточка, а так же чёрные спортивные штаны, с прошитыми по бокам двумя светлыми полосами, и белые кроссовки на ногах. На плечи она повесила того же цвета, что и куртка небольшой, украшенный цветочками рюкзачок. Любаша открыла дверь, вышла на лестничную клетку и увидела Ангела.
— Ты собралась? Отлично!.. — увидев Любашу, воскликнул Ангел. — Срочно летим со мной, спасать твою прабабушку, Юлию!.. Чекисты уже едут арестовывать всю её семью, и трагедия будет неизбежна!..
— Что я должна сделать? — спросила Любаша.
— Переодеть и спрятать Юлию от чекистов! А они сейчас полностью под влиянием Тьмы!.. — пояснил Ангел. — Ты готова? — спросил он.
— Да, — с замиранием сердца ответила Любаша.
Ангел взял Любашу за руку.
— Хронос! — позвал Ангел нужного в этот момент помошника.
— Я здесь!.. — отозвался появившийся высокий и худой мужчина с гофрированным колпаком на голове.
 — Пора и тебе браться за дело! — предложил ему юноша с крыльями.
Хронос перевёл на своей груди стрелочки на циферблате, щёлкнул пальцами и вместе с Любашей и Ангелом исчез с лестничной площадки, словно, их и не было...
Перенесясь в прошлое, Ангел и Любаша проявились возле дверей дома Павла Афанасьевича. Взволнованная Любаша постучала в украшенную резьбой дверь. Через минуту дверь открыла молодая горничная. Любаша поняла это по белому фартуку, в который она была облачена. Горничная с любопытством и недоумением разглядывала странно одетую неизвестную гостью с лёгким загаром на лице и с собранными на затылке в хвостик волосами...
— Здравствуйте, — обратилась Любаша к горничной.
— Что вам угодно? — с нотками насторожённости спросила горничная, с нескрываемым удивлением рассматривая невиданный фасон чёрных штанов с белыми лампасами и массивные, прошитые толстыми нитками, белые башмаки гостьи...
— Я хочу поговорить с Юлией, — ответила Любаша.
Горничная продолжала с настороженностью разглядывать незнакомку, но заметив на пальцах женщины золотые кольца с дорогими камнями, всё же успокоилась, поняв, что перед ней стоит не проходимка и пригласила нежданную гостью в дом:
— Проходите! Юлия Павловна, кажется,  читает в гостиной!..
Любаша  зашла в дом и её проводили в гостиную. Горничная вошла в светлицу и доложила сёстрам о прибытии какой-то странной женщины. Любаше разрешили войти в комнату. Две девушки, старшие сёстры Юлии оставили на минуту свои вышивки.
— Здравствуйте! — поздоровалась Любаша.
Девушки удивленно посмотрели на необычную гостью и поздоровались в ответ.
— Вы кто?— спросила одна из сестёр.
— Это неважно!.. Вам нужно срочно спасаться!.. — взволнованно произнесла Любаша. — Сюда скоро приедут чекисты, начнётся погром, дом будет разорён, и вы погибнете!..
Две сестры переглянулись, ещё раз посмотрели на странную женщину в розовой курточке и засмеялись.
— Вы что, сумасшедшая?.. — спросила старшая из сестёр.
— Где Юля? — взволнованно спросила странная гостья.
— Вышла в сад, собирать малину, — ответила другая сестра.
Любаша не стала продолжать бессмысленный разговор, вышла из светлицы, быстро спустилась по лестнице и направилась в сад. Вслед за ней в сад выбежала и молодая горничная, которая слышала все её слова. Любаша почти бегом направилась к малиннику, в котором чётко просматривалась юная фигура Юлии. Любаша подошла к девушке и, взяв её за руку, произнесла:
— Прошу вас, поверьте мне!..  Я — ваша правнучка! И пришла из будущего!.. Вам угрожает неминуемая смерть и нужно спасаться!..
— Вы — моя  правнучка?.. — удивлённо и ничего не понимая, спросила Юлия.
— Да, вы — моя прабабушка!.. — ещё раз уточнила взволнованная Любаша.
— Как это так? Я — ваша прабабушка!.. Мне семнадцать лет и я моложе вас!.. — уже думая, что перед ней сумасшедшая, возразила Юлия.
— Я твой потомок и живу в далёком будущем!.. У нас нет времени разбираться, кто кому — прабабушка!.. Сейчас сюда приедут чекисты и устроят погром!.. Всё пойдёт прахом!.. Надо спасаться!.. — разгорячённо убеждала Любаша.
Находящиеся здесь же Ангел и Судьба активно закивали головами...
На подъезде к усадьбе показалась запряжённая лошадью телега с сидящими на ней четырьмя вооружёнными чекистами и арестованным Павлом Афанасьевичем Кочкуровым.
Увидев приближающуюся подводу, Любаша указала на неё и заявив, что чекисты уже едут, властно взяла растерянную Юлию за руку и повела в стоящий рядом сарай-углярку. Молодая горничная пошла следом. Решительное поведение взволнованной гостьи, её фантастически-необычный вид, с наличием дорогих колец на тонких пальцах, заставили Юлию поддаться напору женщины в розовой курточке, послушаться её и подчиниться.
 Оказавшись в пропитанном угольной пылью сарае, Любаша стала торопливо снимать одежду с Юлии.
— Тебе нужно быстро переодеться в крестьянское платье!.. — пояснила она и не терпящем возражений тоном приказала горничной быстро раздеться.
— Как это раздеться?!.. — возразила растерянная горничная.
— Снимай с себя всю одежду!.. — повысив голос, настаивала Любаша.
— Снимай, — едва слышно подтвердила требование необычной женщины Юлия.
Горничная начала снимать с себя одежду и передавать  её  Любаше, которая помогала Юлии облачиться в крестьянское платье…
В это время домашнюю тишину хозяйского дома прервал беспокойный голос пожилой сестры Павла Кочкурова, которая выглядывая в окно, пояснила:
— Подвода подъехала!..
Через мгновение она сообщила, находящимся в светлице девушкам:
— Батюшку вашего, Павла Афанасьевича связанного чекисты ведут!.. Вы помните, он много раз повторял, если что-то подобное произойдёт — нужно прятаться!.. Прячьтесь девоньки в спальне! — потребовала она и выбежала в сени.
 Две старшие сестры Юлии, бросив вышивки, закрылись в дальней спальне... 
Чекисты прошли в гостиную дома, втолкнув туда следом и хозяина дома.
— Оружие в доме есть? — спросил старший из чекистов.
— Охотничье ружьё — у меня в кабинете, — Павел Афанасьевич указал на смежную комнату.
Старший чекист мотнул головой другому, и тот прошёл в кабинет. Чекист забрал висящее на стене, созданное тульскими мастерами ружьё.
— Добро сам отдашь или мучиться будешь? – рассматривая дорогое ружьё, с издёвкой спросил одетый в кожаную куртку чекист.
— Деньги, золото, драгоценности!.. Где всё храниться?  Говори, а то убью!..  — выкрикнул другой чекист.
—  Клянусь, ничего нет!.. Только на жизнь и хватает!.. — взволнованно произнёс Павел Афанасьевич.
Он с тоской посмотрел в окно и увидел в проёме открытых створок проходящую мимо прозрачную фигуру странной женщины. Несмотря на жару, она была укрыта плотным чёрным плащом с глубоким, скрывающим лицо, капюшоном. Женщина остановилась и посмотрела на Павла Афанасьевича. Он заметил её бледное лицо и белёсые глаза. Дальше всё происходило как в тумане: фигуры чекистов плавно перемещались по дому, переворачивали ящики шкафов, трясли его за отвороты кафтана, что-то говорили, брызгая слюной… Павел Афанасьевич видел, как странная, не замечаемая чекистами, женщина вошла в дом, прошла в гостиную и, тяжело вздохнув, присела на лавку.  Эта женщина скинула с головы капюшон и, подняв на хозяина дома свои бесцветные глаза, произнесла:
— Видит бог, я не по своей воле пришла!.. Тяжёлое время!.. А я уставшая, как и все не люблю работать сверх меры!.. — Впрочем, ответственные за мою неурочную работу в своё время понесут заслуженное наказание! Всё имеет свои пределы и последствия!.. -  сухо прокомментировала Смерть.
— Мне пришёл конец?.. — тихим голосом спросил Павел Афанасьевич.
— Конец, как правило, является началом чего-то нового!.. Павел Афанасьевич, Вам не стоит видеть то, что произойдёт!.. К вам нелюди ворвались!.. Вы не сможете жить дальше!.. Верьте в провидение!..
Чекист в кожаной куртке прошёл в кабинет, осмотрел помещение и обнаружил стоящий на тумбе сейф.
— Что в этом сейфе? Открывайте его!.. — потребовал он у хозяина дома.
— Там лежат оборотные средства для поддержания торговли!  — ответил пришедший в себя Павел Афанасьевич.
— Открывай, буржуй недобитый!..
Павел Афанасьевич открыл сейф и достал из него все, хранящиеся там, деньги. Чекист поворошил разношёрстные купюры.
— Не густо!.. А в шкатулках что?.. — спросил он, увидев на полке сейфа деревянные коробочки. — Может, золотишко хранишь, а?..
— Это украшения моих внучек, — слабея, и схватившись за сердце, произнёс Павел Афанасьевич.
— У тебя ещё и внучки есть?!.
— Да, они живут со мной!..
Чекист в кожаной куртке достал шкатулки и вытряхнул немногочисленные простенькие драгоценности на стол.
— А остальное, наверное, зарыл где-нибудь в огороде?.. — спросил он.
— Отвечай, буржуйская морда, где остальное добро прячешь!.. — крикнул встрявший в допрос Прохор и ударил Павла Афанасьевича прикладом винтовки в грудь.
Больное сердце хозяина дома защемило чугунными тисками. Он захрипел и в последний раз посмотрев на жизнь мутнеющими глазами, упал замертво…
Прохор склонился к груди упавшего и послушал замолчавшее сердце.
— Кажись, помер!.. Хлипкий, какой-то!.. Я его и не тронул почти!.. — виновато, оправдывался он.
— Что вы творите, изверги!.. — выкрикнула, вбежавшая в кабинет, пожилая сестра Павла Афанасьевича.
Чекист, стоявший рядом, схватил её и подтащил к бездыханному телу хозяина дома.
— Где добро? Говори!..
— Не знаю, ничего не знаю!.. — плакала женщина.
— А девки где?  Говори, куда спрятались?..
— Уехали! Все, уехали!.. — простонала женщина.
— Врёшь ты всё, старая ведьма!.. — прохрипел Прохор.
Он направил винтовку на склонившуюся возле бездыханного тела женщину и неожиданно для себя выстрелил.
Пуля попала в голову, и женщина, не успев ничего понять, уткнулась в пол. Кровь тёмной лужицей разлилась по ковровой дорожке.
— Я не хотел убивать!.. — растерянно произнёс Прохор.  — Палец на курке сам дёрнулся!..  — Что скажем-то?.. — обратившись к своим товарищам, заикаясь спросил невольный убийца.
— Скажем, что оказала сопротивление!.. — обосновал смерть женщины старший чекист…
К этому времени горничная сняла с себя одежду, и вскоре блузка, сарафан и фартук оказались на Юлии. Оставшись в одной сорочке, горничная нашла здесь же, в сарае, выброшенное ранее, старое платье и облачилась в него. Все, кто находился в углярке услышали долетевший из господского дома глухой выстрел...
— Я схожу и посмотрю, что там происходит, — обратившись к Юлии предложила горничная.
— Сходи, тебя они, скорее всего не тронут! — согласилась Юлия.
Горничная поправила старое платье и направилась к дому. Водя в дом, она увидела в одной из комнат, распластанных на полу хозяина и его сестру.
— Тебе что надо? — увидев горничную, спросил старший чекист. — Пошла вон отсюда!.. — приказал он.
Горничная причитая бросилась из дома.
— Нужно уходить, — сказала Любаша, определив, что Юля полностью переоделась.
Юля отчетливо вспомнила, как Павел Афанасьевич, видимо, предчувствуя подобные проблемы, сообщил и показал ей именно здесь, в углярке место, где он спрятал сверток с основными семейными драгоценностями и его слова: «Если наступит чёрный день, и меня не станет, то эти драгоценности помогут вам всем выжить...» Юля откопала свёрток в углу углярки и положила его в грязное от угольной пыли ведро, а сверху прикрыла мешковиной и мусором.
Любаша со своей стороны взяла горсть угольной пыли и вымазала белый фартук горничной, одетый теперь уже на Юлию, а также испачкала её лицо и волосы, придав девушке вид обычной крестьянской замарашки... В углярку вбежала взволнованная горничная.
— В доме настоящий погром! Павел Афанасьевич лежит на полу в крови вместе с сестрой!.. Не знаю, живы ли?!.. — запричитала она.
Юля стоя с грязным ведром и, расширенными глазами, смотрела на Любашу. Произошедшее полностью подтвердило правоту её слов... Любаша посмотрела в голубые глаза Юли и ощутив что-то очень близкое и родное, обняла девушку.
— Нам всем пора!.. — произнесла вошедшая в углярку вместе с Ангелом и Хроносом Судьба и протянула Юлии руку.
— Тебе ничего не будет, — обнадёжила она горничную.
 Судьба открыла скрипучую дощатую дверь и повела Юлию из сарая-углярки  по дорожке ведущей к калитке дома.
— И вам пора домой!.. — сказал Ангел, обратившись к Любаше.
Хронос крутанул стрелки на своём циферблате, и женщина в розовой курточке с цветастым рюкзачком исчезла...
Осматривающий столовую комнату чекист принёс в светлицу завёрнутые в платок серебряные столовые приборы.
— Буржуйское серебро!.. Вот сволочи!.. — сказал он, вывалив содержимое платка на стол.
Другой чекист притащил и поставил на стол граммофон.
— А здесь — буржуйская мануфактура!.. — сообщил бодрый голос из кладовки.
— Тащи на подводу! — приказал старший чекист. — Потом  поделим!..
Судьба-цыганка вела переодетую Юлю со двора. Чекист, складывающий на подводу вынесенные из дома вещи, заметил выходящих со двора женщин и остановил их. Обратившись к цыганке, он спросил:
— Ты кто такая?
— Цыганка, не видно, что ли?  Хочешь погадаю?..
— Что за девка с тобой?
— Так это же батрачка убогая!.. — ответила находчивая Судьба.
— Батрачки нам не нужны!.. — заявил чекист, посмотрев на грязное ведро в руках измазанной сажей Юлии, — Ну, и что ты мне нагадаешь, цыганка? — поинтересовался чекист. 
— Ждет тебя казённый дом и дальняя дорога, а дорога не простая  — в  одну сторону!.. — уверенно произнесла Судьба.
— И всё? — удивился чекист.
— И всё!..
— Хватит тень на плетень наводить!.. Убирайтесь!.. — потребовал чекист.
Судьба и Юля пошли по дороге.
— Иди к своим родственникам! У тебя всё будет хорошо!.. – бодро сказала Судьба.
Юля на пару секунд наклонилась, чтобы поправить фартук, но когда она выпрямилась — рядом с ней никого  не было... Девушка с недоумением осмотрелась по сторонам. Всё произошедшее быстрой пульсацией било по вискам, и девушка быстрым шагом направилась подальше от отчего дома...
Обыск дома шёл своим чередом и чекисты упёрлись в запертую дверь спальни. Прохор приналёг на дверь и сильным ударом выбил её. Войдя в комнату, чекист увидел, что там находились две сочные девушки.
— Ты посмотри, какие сучки ухоженные!.. Что, заждались, буржуйки?..
Остальные чекисты тоже вошли в спальню.
— Не трогайте нас!.. Вы не имеете права!.. — выпалила старшая сестра и сразу же получила резкий удар по щеке от одного из вошедших.
— Мы научим вас быть сговорчивее!.. — произнёс старший чекист.
Он схватил за волосы одну из сестёр и швырнул на кровать. Глаза изверга налились мутью. Избивая девушек, мучители сорвали с них платья и поочерёдно насиловали одну за другой…
Насытившись, старший достал револьвер и выстрелил в девушек.
— И тебе не жалко? — застёгивая штаны, спросил один из душегубов.
— Буржуев не жалко! Их всех необходимо уничтожить!.. — ответил старший.
Сорвав с девушек кольца, серьги и цепочки, чекисты вложили в руки одной из них хозяйское ружьё, что должно было говорить о вооружённом сопротивлении. Они ещё раз осмотрели дом и, собрав все ценные вещи и продукты, начали складывать их в узлы. 
 Чекисты-Себы, погрузили награбленное добро на подводу и, довольные результатами рейда, выехали со двора.
 Тем временем, Юля уже была далеко от своего дома. Она укрылась у проживающих в Шадринске  родственников…
— Мы сделали, что было в наших силах, — обратившись к Судьбе,  пояснил Ангел.
— Выручать и помогать — это твоя основная работа!.. — отозвалась Судьба.
— И спасибо нашей прекрасной помощнице, Любаше!.. — добавил Ангел.
— Юля спасена, и это — главное!.. Линия судьбы этой голубоглазой девочки показывает, что она скоро уедет отсюда, — прокомментировала ситуацию Судьба, погладив обложку своей книги. — У неё родится дочь Вера… От Веры родится Надежда… У Надежды, если всё сложится хорошо, родится Любовь... — Такой вот пасьянс!.. — закончила своё предвидение Судьба.
— А эти четыре мерзавца, неужели, так и останутся безнаказанными? — спросил Ангел. — Еидземзов точно бы нашёл способ их наказать!..
— Не переживай! Мы тоже кое-что можем!.. Всё пойдёт своим чередом. Я уже перетянула узлами их линии судьбы…
— И что с ними произойдёт? — поинтересовался Ангел.
— Их подведёт всё та же жадность. Примерно через три месяца, их уличат в неоднократном присвоении конфискованных у «буржуев» ценностей и арестуют за хищение уже, как бы народного имущества. Старший повесится в камере, а Прохор на допросе будет ползать по полу и уверять суровых и неумолимых «товарищей», что его бес попутал, а сам он не хотел… Военный Трибунал, ссылаясь на законы военного времени, вынесет решение о расстреле изменников и мародёров…
— Надеюсь, в дальнейшем с женской линией предков Любви всё будет благополучно, — выразил надежду Ангел. — И мы сможем переключиться на охрану её отцовской ветви!.. — заключил он.
— Надеяться можно, но сердце мне подсказывает, что нам ещё придётся поработать, —  вздохнув, ответила Судьба. 
Вскоре Юля вместе с родной теткой уехала на Алтай, а потом,  когда там наступил голод, переехала в небольшой, расположенный на берегах Иртыша, скромный уездный городок Тара, названный в честь древнеславянской, всевидящей и исцеляющей богини  Тары. Кроме того это имя означает  спасительница. В Таре  Юля  познакомилась  с выходцем из Италии по имени Адриано, ещё до революции оказавшегося в этих местах. Он вместе со своим итальянским компаньоном вёл общее дело на своей родине, а также занимался добычей золота на западносибирских приисках. Со смуглой кожей, с угольного цвета глазами, деятельный, весёлый живой итальянец безоговорочно влюбился в русоволосую и голубоглазую русскую девушку, которая, как он говорил, постоянно ему снилась ещё в далёкой Италии. Адриано и Юля повенчались в церкви. Во время венчания Адриано был наречён на русский манер, Дмитрием. За десятилетие совместной жизни, выпавшее на двадцатые и начало тридцатых годов, счастливая пара нажила восемь человек детей. Все дети, кроме Веры родились голубоглазыми, и только Вера родилась со смуглой кожей и с тёмно-карими, как у отца, глазами. Социальные потрясения, неразбериха и нарастающий голод тридцатых годов заставили Адриано принять решение временно свернуть в России своё дело и выехать на родину, на благополучный по тем временам Апеннинский  полуостров, тем более, что именно в это время его мать, жившая в Италии, заболела и нуждалась в заботе сына. Предусмотрительный Адриано заблаговременно съездил в Италию и все свои немалые заработанные и накопленные средства положил в один из итальянских банков. Ключом доступа к своему счёту Адриано сделал, сочинённые им самим, строки считалочки. Вернувшись в Россию, он попросил Юлию выучить наизусть этот необычный пароль. По его разумению эта мера должна была стать гарантией дальнейшего благополучия для его русской жены и их детей.
—  Уно, дуэ, трэ, куарто, куинто, чинкуэ, оттаво...  — улыбаясь  повторяла Юля, стараясь запомнить пароль к счёту в итальянском банке.
— Скоро ты увидишь Италию! Мы с детьми уедем к моей маме и будем счастливы!..— обещал ставший Дмитрием Адриано.
— И я увижу море… — мечтательно сказала Юлия.
— Да, любимая! Мы будем жить возле Адриатического моря, где тепло, где много цветов и фруктов!.. — восторженно рассказывал Адриано, обнимая любимую.
Но планам переезда в Италию не суждено было осуществиться. Когда всё было готово к отъезду, вмешался неумолимый Рок, в лице его итальянского компаньона, с которым   на равных правах Адриано вёл общее дело на родине. Данный компаньон из алчности внял внушениям Рока и принял решение полностью «прибрать к рукам» их общее предприятие. Накануне запланированного отъезда со всей семьёй в Италию, Адриано при не выясненных до конца обстоятельствах, неожиданно и трагически погиб. По воле его итальянского партнёра, он был подло и безжалостно отравлен заранее и специально приготовленным для него вином… Юлия Павловна Кочкурова со всеми своими детьми навсегда осталась на сибирской земле, в городе Тара… Во время  сильнейшего голода в 1937 году она, чтобы выжить с детьми  отдала почти все свои драгоценности, одному прохиндею, который обещал привезти ей много хлеба. Но ни хлеба, ни данного подлого человека Юля больше не видела. Она долго плакала и переживала, но дети успокаивали её. Несмотря на все трудности жизни её большая семья всё же смогла пережить все тяготы непростого времени.