Глава 12 Анна

 
Глава 12
Анна

Анна Андреевна Чахлова родилась в тысяча девятьсот девятнадцатом году, в самый разгар гражданской войны в глухой сибирской деревне Горбуново, скромно приютившейся на берегах небольшой таёжной речушки Аёв. Её густые тёмно-русые волосы, окаймлявшие правильный овал лица, прекрасно сочетались с большими и выразительными небесно-голубыми глазами, в которые, как некоторые говорили, окунулось небо. Энергичная, жизнерадостная, имевшая прекрасный голос и умевшая петь и играть на гитаре, Анна всегда была душой компании и находилась в центре внимания. Вместе с этим, она не чуралась повседневных и однообразных крестьянских забот, составлявших основу её жизни.
С детства Анна жила в семье зажиточного крестьянина, которым и был её отец, Андрей. Семья вела большое хозяйство, и родители, хотя и имели двух батраков, сами много и на равных с ними работали. Когда во время продовольственной развёрстки у Андрея отобрали хлеб и скотину, он со всей семьёй уехал из деревни Горбуново на золотые прииски. Отец Анны был человеком работящим и предприимчивым. На золотых приисках он неплохо заработал и вернулся обратно в Горбуново. К тому времени крестьянские хозяйства разорять перестали. Андрей пригласил к себе в дом всех деревенских жителей, где было приготовлено угощение. Люди ели, пили, плясали, пели песни. В весёлом настроении Анна запела частушки: «Милый хитрый, милый хитрый, я ещё хитрей его! Он подружку мою любит, я — товарища его!..», «Я любила его месяц, он меня — пол месяца, он меня — пол месяца, и то хотел повеситься!» Раздался дружный хохот, после чего и другие женщины громогласно и весело подхватили шуточные напевы. Во время гулянки в дом к Андрею зашёл худощавый мужик, который участвовал в разорении его хозяйства. Мужик поклонился и попросил налить ему водки. Андрей налил чарку и, передав её Анне, велел поднести незваному гостю. Анна взяла чарку и, подойдя к пришедшему на гулянку мужику, выплеснула ему в лицо её содержимое. Гость воспринял это как должное.
— Суровая ты, Анна Андреевна! — утираясь обтрёпанным рукавом, смиренно произнёс мужик. — Знаю, что виноват! Так что делать?..
— Ты не работал никогда и в результате ничего и не имел!..— запальчиво выпалила Анна. — Пил, да гулял, а потом хлеб у нас отнимал!.. А мы работали от зари до зари — и поэтому хозяйство крепкое имели!.. — продолжала высказывать претензии Анна. — И сейчас Бог помог нам восстановить всё!.. А теперь убирайся из нашего дома и забудь сюда дорогу, иуда проклятый!..
— Будет тебе, Анна! — попытался урезонить свою дочь Андрей. — Пусть идёт с миром!..
Андрей налил ещё водки и поднёс гостю. Тот выпил, поблагодарил и вышел из избы. Раздались звуки балалайки, запела гармошка и праздник продолжился...
Вскоре Анна переехала жить в город Тара и вышла замуж за крестьянина Петра Телегина. Пётр Телегин был мужик рослый, с курчавыми тёмными волосами, с карими, слегка навыкате глазами. В труде он был неленив, одновременно слыл весельчаком и балагуром, умел в меру и выпить, и закусить… Через девять месяцев Анна родила сына, которого назвали Рафаэлем, в честь итальянского художника Рафаэля Санти. А влюбилась она в этого художника, когда однажды в одной из газет увидела репродукцию его картины «Сикстинская мадонна». Непростая крестьянская жизнь, как и у других жителей Тары не обещала особых перемен и сюрпризов, однако Судьба рассудила по-своему.
В один из дней Пётр Телегин запряг лошадь в повозку и поехал на ней по хозяйственным нуждам в расположенную в нескольких километрах от Тары деревню Чёкрушево. На обратном пути он проголодался и решил сделать остановку, чтобы немного перекусить. Пётр свернул с дороги и привязал лошадь к ближайшему дереву, возле местного кладбища. Неожиданно налетел резвый порыв ветра, поднявший дорожную пыль и вихрем закрутивший её над вытоптанной дорожной колеёй. Петр посмотрел на небо, так как знал, что подобные пылевые вихри обычно поднимаются перед дождём, но небольшая плотная туча шла стороной и не обещала заслонить собой солнце. Неожиданно Пётр увидел неизвестно откуда взявшегося плотного, розовощёкого человека, одетого в изысканный чёрный фрак, оттенённый белоснежными манжетами на рукавах и эффектным жабо на груди. Неизвестный мужчина был обут в блестящие лакированные туфли, и весь его вид никак не сочетался с просёлочной дорогой.  Это был вездесущий Вихрь. Взглянув на Петра, Вихрь расплылся в улыбке и, радуясь нечаянной встрече, широко раскинул в стороны руки:
— Боже мой, хотя бы одна живая душа встретилась!.. А то, я подумал, что это кладбище совсем забросили!.. Здравствуйте, уважаемый путник!..
— И вам поклон!.. — сухо поздоровался в ответ Пётр. — Вы нездешний, что ли? Родственников решили на кладбище проведать?.. — обратившись к незнакомцу поинтересовался Пётр.
— Да, решился!.. Давно не был!.. Даже не могу объяснить, как давно!.. — ответил одетый во фрак розовощёкий незнакомец. — Хочу помянуть одного доброго человека… Может быть, вы составите мне компанию? — попросил он.
— Что ж, я не против, — согласился Пётр. — Я как раз собирался перекусить.
— Вот и замечательно!.. — незнакомец указал на растущую у края кладбища высокую ольху. — Пройдём, Петя, туда. Там есть столик и скамеечка.
— Откуда вы знаете моё имя? — удивился Пётр.
— Работа у меня такая, всё знать!.. Разрешите представиться, — Вихрь, — сказал незнакомец и поклонился коротким кивком головы.
Пётр взял с телеги свою котомку, в которую он предусмотрительно, ещё дома положил хлеб и сало. Мужчины прошли к возвышавшейся ольхе, возле которой топорщилась песчаная насыпь недавно засыпанной могилы с установленным на ней деревянным крестом. Тут же находились вкопанный в землю столик и сделанная из свежих досок скамейка. Мужчины присели на новенькую скамейку.
— Неудобно, как-то возле чужой могилы-то, — покосившись на крест, заметил Пётр.
— Она не чужая!.. — пояснил Вихрь.
Пётр достал из котомки прихваченную с собой снедь и разложил на столике.
— Ради такого случая, мы угостимся чем-нибудь получше!.. — взглянув на простоватые продукты Петра, сказал Вихрь.
Пётр, оторопев, увидел, как мужчина во фраке сунул свою руку куда-то в воздух, при этом её часть, примерно по локоть, бесследно исчезла. Удивлённые глаза Петра расширились, рот приоткрылся. Вихрь, увидев изумление Петра, весело ему подмигнул и прокомментировал:
— Это магия!..
В это самое время в престижном ресторане «Метрополь», что на Садовой улице, в городе, в то время называвшемся Ленинградом, в частично заполненном, по случаю дневного времени, большом зале, резвые официанты готовили забронированные столики к приёму гостей. На белоснежных скатертях были разложены фарфоровые тарелочки с фирменными вензелями ресторана, вилки, ложки, ножи, рюмки и фужеры, сложенные пирамидкой салфетки, графинчики с водкой, нарядные бутылки с вином, различные закуски: мясное и фруктовое  ассорти, икра, заливное и так далее и так далее, соответствуя запросам клиентов, их вкусов и упругости кошельков…
Худенький официант в накрахмаленной рубашке закончил сервировать стол и на мгновение замер, любуясь своей работой и изысканностью сервировки. Вдруг, прямо из воздуха, возле стола появилась видимая только по локоть рука, отороченная белой манжетой рубахи и фрагментом чёрного рукава фрака. Странная рука ловко прихватила рюмки, графин с водкой и исчезла. Через мгновение она вновь появилась и на этот раз, прежде чем исчезнуть неизвестно куда, прихватила вазу с фруктовым ассорти. Вслед за этим, рука ещё несколько раз появлялась прямо из воздуха и утаскивала с сервированного стола различные салаты и закуски. Оцепеневший официант только и смог промычать: «Г-ра-бят!..»
Изумлённый Пётр молча наблюдал, как мужчина во фраке, назвавший себя Вихрем, извлекал из воздуха рюмки, водку, экзотические закуски, вилки…
— Ну, ты и фокусник!.. Артист, что ли?.. — спросил удивлённый Пётр.
— Вроде того!.. — согласился Вихрь.
— Я так и подумал, что ты — артист!..
— О!.. Ещё какой артист!.. — Вихрь поднял графинчик с водкой. — Ну, что, Петя, выпьем? — спросил он.
— Выпьем!.. — согласился Пётр. — А за что будем пить? — уточнил он.
— А выпьем мы, Петя, за тебя! За упокой твоей души!..
— Так я ещё жив!.. — засмеялся Пётр.
— Ты же знаешь, как оно бывает!.. Сегодня — жив, а завтра — хлоп, и нет!..
Вихрь поднял свою рюмку, Пётр в ответ поднял свою и потянул её к собеседнику.
— Чокаться не будем, мы же — на поминках!.. — пояснил Вихрь. — Хотя, чокнуться в нашей жизни, вполне, реально, — и розовощёкий артист одним махом осушил свою рюмку.
Пётр последовал его примеру, а затем взял вилочку, насадил на неё огурчик и захрустел им, закусывая.
Пока Вихрь и Пётр пробовали закуски, к столику подошёл третий мужчина. Он был высокий и худой, со странным колпаком на голове и с одним башмаком на ноге.
— Здрасте!.. — поздоровался подошедший.
— Это мой товарищ, — указывая на Хроноса, пояснил Вихрь.
— Тоже артист? — осматривая необычный облик новичка, предположил Пётр.
— Да, мы из одной труппы! — разливая водку по рюмкам, сказал Вихрь.
 Хронос присел на край скамейки, и Вихрь передал ему наполненную рюмку. Вторую рюмку он протянул Петру:
— Выпей, Петя!
— Жена ворчать будет, если нетрезвым приеду! — взяв рюмку, сказал Пётр.
— Не будет… Сегодня можно всё!.. — попытался успокоить сотрапезника Вихрь.
Выпив, Вихрь протяжно затянул известную песню, знаками приглашая своих товарищей присоединиться к этому процессу:

«Степь, да степь кругом — путь далёк лежит.
В той степи глухой замерзал ямщик…»

Через минуту вся компания дружно распевала русскую народную песню. Когда водка в графинчике закончилась, Вихрь снова «запустил» руку в пространство, и на глазах у изумлённых официантов ленинградского «Метрополя» прихватил очередной графинчик с «беленькой».
— Вот, опять! Я же вам говорил!.. — возбуждённо заявил официант стоящему рядом с ним, изумлённому метрдотелю ресторана…
Пётр совсем захмелел и скоро задремал, опустив голову на сложенные на столе руки… Снилось ему, что лежит он живой в гробу, а его засыпают землёй… Дикий страх сдавил все его внутренности, Пётр истошно закричал и проснулся. Холодная испарина покрывала его лоб.
Оглядевшись по сторонам, Пётр увидел, что новых знакомых рядом с ним уже не было. Не было ни закусок, ни графина из-под водки, ни вилок, ни рюмок... Плохо соображая, он убедился, что лошадь стоит привязанная на том же месте. Котомка, в которой лежали хлеб и сало валялась рядом. Пётр встал и, пошатываясь, подошёл к свежей могильной насыпи, посреди которой возвышался деревянный крест. На табличке, прикреплённой к кресту Пётр с удивлением и недоумением прочитал: «Пётр Телегин». Ниже надписи были вырезаны год рождения и год смерти — нынешний год. «Какое странное совпадение!.. — нервно сглотнув, подумал Пётр. — И год рождения почему-то точно совпадает с моим годом…» Жуткий озноб прошиб всё тело Петра. Неожиданно реальность вокруг размылась и поплыла… Пётр зажмурился и замотал головой, пытаясь прогнать наваждение и окончательно прийти в себя. Открыв глаза, он увидел, что столик и скамейка, только что стоявшие возле могилы, бесследно исчезли, а вместо них, на этом месте густо растёт сочная трава. Могильная насыпь и крест тоже пропали, а там, где они были, опешивший Пётр увидел странную фигуру женщины в длинном чёрном плаще с накинутым на голову глубоким капюшоном. Женщина повернулась к Петру, и он заметил под капюшоном цепкий могильный взгляд её белёсых глаз... Пётр почувствовал, как на его голове зашевелились, встающие дыбом, волосы. Он с ужасом попятился назад и бросился к своей лошади, судорожными движениями отвязал вожжи, вскочил на повозку и, нахлёстывая ошалевшую от ударов лошадь, не разбирая дороги, погнал в Тару.
На въезде в город как-то так получилось, что охваченный ужасом Пётр не справился с управлением разгорячённой лошади и нечаянно задавил случайного прохожего и, к сожалению, насмерть…
 Петра арестовали и посадили в тюрьму, причём, в ту же самую, где досиживал последние месяцы своего десятилетнего заключения Константин Атюрьевский. Первые пять дней заключения Пётр провёл на холодном полу тюремной камеры. Дальнейшие ненадлежащие условия содержания привели к тому, что Пётр в тюрьме простудился и заболел тяжёлой формой воспаления лёгких.
Анна с крынками молока и травяными настоями неоднократно обращалась к начальнику тюрьмы с просьбой передать всё это мужу, чтобы он мог попить горячего молочка и подлечиться травами. Её искреннее желание помочь мужу, первоначально не находило отклика у руководителя этого учреждения. Тем не менее, позже, в один из её приходов в тюрьму, начальник всё же обратил внимание на настойчивую молодую и сочную женщину. Он встал из-за стола, обошёл Анну сзади и приблизившись плотнее, прошептал ей на ушко:
— Я смогу пойти вам на встречу, если вы…  — возжелавший начальник просунул под локоть женщины руку и сжал своими плотными и потными пальцами её упругую грудь…
Анна посмотрела в масляные глаза беспардонного нахала и с разворота треснула его по наглой роже. Начальник крякнул от неожиданности и, потирая ушибленное лицо, вернулся за стол.
— Как хотите!.. Передавать передачи заключённым не положено!.. — подвёл он итог встречи. — Выйдите из кабинета и больше не приходите сюда!
Равнодушие надзирателей, отсутствие квалифицированной и своевременной помощи привели к тому, что через два месяца заключения, не дождавшись суда, Пётр скончался…
Анна похоронила его на краю кладбища под высокой ольхой. Над могилой друзья Петра установили деревянный крест с табличкой: «Пётр Телегин» и годы жизни. Рядом вкопали свежевыструганную скамеечку и столик… Помянув друга,  приготовленным самогоном и выразив свои соболезнования вдове,  друзья ушли.
Анна плакала, стоя у могилы. Наревевшись, с поникшей головой Анна собралась направиться к дороге.
— Господи, горе то какое!.. На кого же ты меня покинул, и что же мне одной делать?!. — причитала Анна.
— Идти к начальнику тюрьмы!.. — услышала она за своей спиной  женский голос.
Анна обернулась и увидела сидящую на скамейке, у могилы Петра красивую цыганку.
— Вы кто? — с надрывом в голосе спросила Анна.
  — Судьба, — ответила цыганка. — Садись рядом, родимая, — в ногах правды нет!..— попросила она.
  Анна с усталой обречённостью вернулась к могиле и села рядом с цыганкой.
— Скажи начальнику тюрьмы всё, что ты о нем думаешь!.. —посоветовала Судьба.
— Так посадят же, — вздохнув, ответила Анна.
— Непременно посадят, но ненадолго, и это принесёт счастье в  твою жизнь!..
— А долго ли я жить-то буду?
— Долго, родимая, больше восьмидесяти лет проживешь, детей поднимешь и внуков вырастишь...
— Не знаю, хорошо ли, плохо ли ты советуешь!.. А вот возьму и, правда, всё этой твари тюремной выскажу!.. — решила Анна. Она вытерла слёзы спадавшим на плечи синим платком, поправила и закрепила гребёнкой волосы, и почувствовала облегчение. Анна повернула голову, желая, что-то сказать   собеседнице, но рядом уже никого не было...
— Ушла, что ли цыганка-то?.. — посмотрев по сторонам, тихо спросила себя Анна...
По совету цыганки Анна пошла к начальнику тюрьмы, чтобы выплеснуть всю накопившуюся боль и горечь несостоявшейся семейной жизни.
Молодая и сильная женщина, вошла в кабинет начальника и без прикрас, и затей обложила его отборным русским матом, выразив таким способом всё своё отношение к данному заведению, к его служителям и к нему лично. Начальник тюрьмы вызвал дежурного и приказал за хулиганское поведение, «для профилактики», запереть буйную женщину дней на десять в какой-либо свободной камере:
— Пусть немного посидит, подумает, глядишь, и успокоится!.. — обосновал он своё решение.
Дежурный только-только собирался перекусить. Его уже ожидала разложенная на столике припасённая для службы снедь: варёные яйца, солёные огурчики, терпкий лук и хлеб. Он вывел Анну из кабинета начальника тюрьмы и повёл в дежурную комнату, чтобы взять ключи от свободной камеры. Около «дежурки» он увидел Вихря, тот был одет в новенькую гимнастёрку, галифе и начищенные до блеска хромовые сапоги.
— Вы кто такой? — спросил дежурный у новичка.
— Сегодня первый день, как я поступил к вам на службу, — ответил Вихрь.
— Тогда вам по традиции нужно проставиться!.. С вас — магарыч!..
— Уже — с собой! — Вихрь высунул из кармана и показал запечатанное горлышко бутылки с водкой.
— Я сейчас быстренько отведу задержанную и вернусь, — засуетился дежурный.
В это самое время, появившийся в тюрьме Ангел, оставаясь невидимым для её персонала, заглянул в тюремную книгу и полистав страницы, узнал в какой камере находился Константин Атюрьевский. Когда дежурный зашёл в служебную комнату за ключами, Ангел снял с щитка ключи от камеры Константина и бросил их на стол перед вошедшим дежурным. Тот, желая быстрее приложиться к ожидавшей его водке, махнул рукой и не мудрствуя выбором, схватил самопроизвольно свалившиеся на стол ключи и отвёл задержанную Анну в ближайшую камеру, именно в ту, в которой досиживал последние дни своего заключения Константин Атюрьевский.
При таких причудливых обстоятельствах Анна Телегина и Константин Атюрьевский встретились, познакомились и провели первые десять дней совместной жизни в одной камере... Шёл тысяча девятьсот сорок первый год. В Европе уже вовсю полыхала и гремела оружием Вторая мировая война…
Константина освободили вместе с Анной, так как его тюремный срок к этому времени подошёл к концу. Выйдя из тюрьмы, Анна и Константин поженились. Анна забеременела. Хитроумная Судьба и Ангел были довольны своей работой: они свели воедино людей, от которых должен был родиться будущий отец Любви, Александр...
Властитель Света — Еидресалим присоединился к стоявшим на берегу реки Аёв и любовавшихся её таёжными красотами Ангелу и Судьбе.
— В заповедных местах находимся!.. – оглядываясь вокруг, восхищённо заметил Властитель Света. — Здесь — не природа, а сплошная живопись и кладезь здоровья!.. 
Ангел, соглашаясь, кивнул головой.
— Я хочу спросить, почему нужно было использовать столь замысловатые ходы, чтобы свести вместе именно этих людей, — поинтересовался Ангел и с любопытством посмотрел на Еидресолима. — Может быть, можно было бы найти других людей с более благоприятными судьбами? — добавил он.
— Рождение Любви, — не простой вопрос, — Властитель Света на мгновение задумался... — Любовь рассыпана множеством разноцветных огней по всему свету, и мы помогаем ей во всех проявлениях, но в первую очередь нам нужно помочь родится на Земле одной из самых ярких её частиц... А для этого нужно было найти такие родовые линии, чтобы в них отсутствовали патологические преступники: убийцы, грабители, воры!.. Кроме того, нужно было подобрать определённые таланты, характеры бабушек, дедушек и родителей Любви, для её правильного развития и воспитания... К тому же одна из её родовых линий должна была тянуться из древней Греции, от потомков греческой Богини Любви, Афродиты…
— Да... схема не простая, — согласился Ангел...
Совместная жизнь Анны и Константина по своей продолжительности напоминала краткую встречу в безбрежном космосе двух пролетающих мимо друг друга комет: они встретились, соприкоснулись и разлетелись по своим орбитам. Их семейная жизнь едва ли длилась дольше полугода, но этого времени хватило, чтобы зачать ребёнка — плод их загадочной любви.
22 июня 1941 года фашистская Германия, нарушив договор о ненападении, вторглась в пределы Советского Союза. Константина Атюрьевского в первые же дни войны мобилизовали в Красную Армию и отправили на фронт. Получив ранение, и оказавшись в госпитале, Константин написал Анне письмо, в котором были такие строчки: «Любимая моя, Аннушка, береги себя, сына и нашего будущего ребёнка! Невзирая на все трудности жизни, люби детей так, как ты любила меня...»
Выписавшегося из госпиталя, Константина Атюрьевского отправили на фронт под Москву, где он, не дождавшись рождения своего сына, как и множество других достойных воинов сложил голову, защищая Родину от смертельного и безжалостного врага...