Проект Нортон

Генетический мутант бактериального заражения.
(Из цикла "Хоррор)


********
Глава 1
1976 год.
Берингово море близ шестидесятого градуса Северной широты.
Полуостров Аляска. Залив Нортон. Устье реки Юкон.
20 часов 18 минут по местному часовому поясу.
***
- Что там с гусеницей?
- Завязла. Эти чёртовы болота, промёрзшие сверху… - озадаченно склонившись у борта вездехода, яростно пнул ногой Мартин. – Сверху лёд, внутри трясина!
- Можно подумать, первый раз видишь, - обозлился Джеймс. – Залезай в кабину, сейчас поддадим газу.
Мартин, врезав ботинком напоследок в трак гусеницы, поспешно втиснулся внутрь салона; машина взревела, отбрасывая комки промёрзшего грунта. Минута - и они выползли в угарном дыме отработанной солярки на проезжую колею.
Их было двое. Мартин Вайлис заменял в качестве второго водителя своего более опытного напарника Джеймса Стилли. Мартину прошлым месяцем исполнилось двадцать три, Джеймс был на десять лет старше.
- Откуда эта грязища берётся? – чертыхался молодой парень, зачисленный в исследовательский проект «Нортон» лишь пару месяцев назад.
Джеймс, управляя вездеходом, скосил взгляд на младшего напарника, предпочитая отмолчаться. За них двоих мог говорить Мартин, а Джеймс только посмеивался, мысленно ставя себя на его место, когда сам, будучи новичком, с таким же гневом проклинал бездорожье Аляски.
- Долго ещё до объекта? – Мартину казалось, что этому непролазному бурелому конца и края не будет. – Доберёмся?
- К ужину не успеем. Придётся заночевать в кабине.
- В ка-би-не? – выдавил из себя парень, ругаясь на чём свет стоит. – Нам же адмирал настрого приказал – до темноты быть на месте!
- Наш старик-адмирал не учёл состояния колеи после пронёсшегося бурана. Никто не ожидал, что природа взбесится так внезапно. Слыхал, что местные старожилы говорили?
- Нет.
- Будто бы из-под земли вырвался какой-то зловещий дух, до этого пребывающий в спячке, способный уничтожить всё живое в зоне своей досягаемости.
- Это как?
- Спал себе, братец, никого не трогал. Потом наши чёртовы учёные что-то там намудрили у себя в подземных лабораториях…
- И?
- Вот и проснулась эта гадость в образе какого-то, не то газа, не то вируса.
- Какого вируса?
- А я откуда знаю? Так говорят старожилы.
Мартин откинулся на спинку сидения, трясясь в такт безумной качки вездехода.
- Много ты этих старожилов слушаешь. Им бы нарезаться местным самогоном, ещё не то расскажут.
- Не я их слушаю. Вся база наполнена слухами. Адмирал сам недавно яростно разносил лаборантов в пух и прах. Якобы, они там в подземелье прокололи какое-то иное измерение…
- Чего-ооо? – захохотал Мартин. – Измерение-еее?
- Я не физик. Говорю то, что у всех на слуху.
- И что же там на слуху?
- Судя по разговорам и предположениям – ты же знаешь, наши научные сотрудники не имеют права распространяться о секретном проекте «Нортон» - судя по обрывкам их перепалки с адмиралом, вся база думает, что на волю вырвался какой-то синтезированный ими мутант газовой структуры.
- Говоришь, не физик, а сам сыпешь научными терминами. Проще можно?
- Иными словами, в воздух вырвались какие-то ядовитые пары биологической формы, заражая всю округу.
- Биологической?
- Да.
- Это значит… - Мартин осёкся, подбирая слова. – Это значит… ЖИВОЙ? Какой-то живой материи?
- Ого, какие слова знаешь! – хохотнул Джеймс, включая наружные прожекторы, расположенные на крыше вездехода. – Пусть будет «материи».
Мощную машину бросало из стороны в сторону, проваливаясь в ямах и взбираясь с рёвом на пригорки. Местность была испещрена трещинами, воронками и оползнями, словно недавно здесь пронеслась настоящая катастрофа. Деревья с кустарниками были выдраны с корнями, устилая всю болотистую замёрзшую местность. По этой колее прежде носились туда-сюда вездеходы, сообщаясь с двумя базами – одной научной, второй – военной. При военной базе находились казармы и ангары с секретной техникой. У научного модуля размещался небольшой лагерь для научных сотрудников. Под лагерем в недрах земли были пробурены туннели, соединявшие три сектора инфекционных лабораторий, в застенках которых производились таинственные эксперименты по проколу пространств чем-то загадочным и неведомым. Холодная война между двумя державами США и СССР была в самом разгаре. Русские недавно обошли американцев в покорении космоса, поэтому проект «Нортон» был строго засекречен. Мартин и Джеймс, направлявшиеся сейчас в расположение научного модуля, совершенно не имели представления, для чего их вызвал адмирал Кейдж.
- Немедленно в научный лагерь! – был отдан приказ по стационарным передатчикам. – Там вас встретят. Опоздаете из-за своей халатности – подвергните проект опасности.
Они в спешке покинули военную базу, направив вездеход через поваленную бурей территорию. В научный лагерь уже прибыли несколько машин, имея приказание ожидать дальнейших событий. Но те вездеходы добрались до лагеря ещё до начала пронёсшейся бури, а Джеймс с Мартином сейчас с трудом преодолевали её последствия.
- Откуда, по-твоему, этот буран? Ни синоптики, ни метеорологи абсолютно ничего не предсказывали, - сквозь грохот моторов кричал Джеймс. – Откуда столь мощный всплеск гравитации, зафиксированный метеостанцией мыса Уэллса?
- И откуда же?
- Адмирал Кейдж, ругая учёных, обронил несколько странных фраз, услышанных радистами.
- Тебя послушать, так кругом одни тайны и загадки. Пора собирать чемоданы и валить домой, пока какая-то гадость не заразила тебя неизвестной дрянью.
- Погоди! – перебил недоверчивого напарника Джеймс. – Сейчас остановимся на ночлег, поделюсь своими мыслями. Уже темно – дальше по такому бурелому не проедем.
- Вызвать адмирала?
- Да. Вызывай. Объясни, что рано утром будем в лагере. Сейчас уже ничего не видно, даже прожекторы не помогают. А я пока разведу огонь. Хорошо, что банки с тушенкой прихватили.
Они остановили вездеход. Направили верхний прожектор на поляну под гусеницами. Вокруг было сплошное разрушение после прокатившейся бури. Вывороченные деревья, разметавшиеся кучи лишайника и мха, разбросанные по округе тушки мелких грызунов – всё говорило о недавно пронёсшейся катастрофе. И катаклизм этот произошёл, как предполагал весь контингент военной базы, отнюдь не из-за природных возмущений. Сметающий всё в радиусе десятка километров буран, был следствием секретного проекта «Нортон». А виной катастрофы был тот штат учёных, к которым спешили сейчас двое водителей. Темнота и внезапно сгустившийся отчего-то воздух не дали им вовремя прибыть в расположение лагеря.
- База! Слышно меня? Говорит борт «сорок семь». Мы застряли в непроходимой местности. Приём! Есть кто на связи?
Мартин настроил верньер шкалы на закодированную волну. Звёзды в небе светили мерцающими бликами, зловеще наблюдая за вынужденной остановкой. Ещё не было полярной ночи, а полярный день закончился три месяца назад.
- Что там? – крикнул Джеймс, разводя костёр у гусениц вездехода. Чувствовалась сырость, пробирала дрожь, кое-где виднелись проталины прошлогоднего снега.
- Погоди… сейчас настрою, - откликнулся Мартин, колдуя над передатчиком.  – База! Приём! Отчего молчите? Передайте адмиралу, что борт «сорок семь» застрял в месте пронёсшейся недавно катастрофы. Не имеем возможности двигаться дальше. Кругом разворотило деревья и мёрзлую землю. Останемся ночевать. Рано утром направимся к лагерю. По всем приметам, мы сейчас в десяти километрах. Приём!
Послушал, подождал, вызвал ещё несколько раз. Костёр трещал, убаюкивая. Джеймс открывал банки, доставая из рюкзака флягу с коньяком.
- Странно… - недоуменно уставившись в огонь, выдавил Мартин.
- Что?
- Молчат.
- Пробуй ещё.
- А я что, по-твоему, в теннис играю? Пробую!
Через время:
- Молчат?
- Как в рот воды набрали. Уже и координаты передал.
- Дай-ка я, - подошёл вплотную старший напарник. – Учить тебя надо…
- Ну, давай… я посмотрю.
- База! Ответьте! Это Джеймс Стилли и Мартин Вайлис. Кто на связи?
Ни ответа, ни каких-либо звуков.
- База, черти вас возьми! Отвечайте!
Оба водителя смотрели на рацию с каким-то тупым изумлением.
- Но… - запнулся младший по возрасту. – Не может же быть, чтобы наш передатчик не улавливал мощных волн стационарной станции? Ты что-нибудь понимаешь?
- Пока нет… - озадаченно почесал затылок Джеймс. – Понятно только одно. Либо нас не слышат, либо слышат, отвечают, но мы не в состоянии принять.
- Из-за чего?
- А хрен его знает. Может, от непонятных возмущений после бури, может… - он секунду помедлил, обводя настороженным взглядом подступившую темноту.  – А может, радиоволнам мешает что-то ещё.
- Что?
Джеймс пожал плечами, устремив взгляд в невидимую точку на фоне чёрного неба:
- Например ТО, что вырвалось из недр лабораторий благодаря тем опытам по проколу пространства.
- Опытам?
- Так точно. Не улавливаешь, как внезапно сгустился воздух вокруг? Мы сейчас как в киселеобразной каше.
Мартин почувствовал предательский комок, подступившей к горлу. Вязкость и плотность воздуха, обволокшая их со всех сторон, действительно вызывала какой-то подспудный трепет. Нет, не трепет. Теперь это был самый настоящий…
СТРАХ.
Именно в этот момент и произошло то, что заставило обоих путников оторопеть на месте. Холодным напором стремительного ветра дохнуло со стороны далёкого лагеря. Через секунду прокатилась акустическая волна, сметая всё на своём пути. Огромной мощности взрыв потряс округу, разбросав их тела друг от друга на расстоянии нескольких метров. Джеймса впечатало затылком в гусеницу вездехода. Мартина протащило по земле и швырнуло спиной к стволу вывороченного дерева. Гигантский гриб устрашающих размеров взвился в чёрное небо, ослепляя десятками разрядов молний.
БАА-АММ!!!
Громыхнуло так, что, казалось, целый пласт земли сместился в сторону, увлекая за собой потоки грязи с кучами мха и лишайника. Заложило уши. Посыпались вывороченные ветви, дохнуло нестерпимым холодом. Красные сполохи тысяч полярных сияний одним махом заполнили всё небо, и оно заполыхало кровавым заревом.
- Мамочки! – заорал Мартин, будто мальчишка, попавший в передрягу. – Что… ЭТО?
Оба приятеля были оглушены промчавшейся волной взрыва. Несколько полярных птиц упали на землю, буквально сплюснутые мощным давлением. Вихрь беснующегося шквала промчался мимо Джеймса, ударив тяжёлой струей в борт вездехода. Машина покачнулась всей массой, едва не съехав в сторону. Тишина в передатчике нарушилась неожиданным образом, выдав в пространство вопли сразу нескольких голосов:
- Кто… нас слышит, помогите! Я лагерь. Я лагерь! Есть кто в эфире?
Мартин кое-как поднялся, пытаясь доползти до аппаратуры. В лицо ударил запах гнилого разложения. Таким запахом обладают мертвецы, спустя время выкопанные из могил.
- Что за… хрень собачья? – проорал он, дотягиваясь до верньера настройки. Джеймс, опрокинутый на спину, успел подползти ближе. Кругом ревело и стонало, словно затрубили сразу несколько сотен труб библейского Иерихона. Смрад разлагавшихся миазмов заполнил воздух, отчего у обоих появились позывы к рвоте. Мартина вырвало первым.
- Кто нас слышит… помо… помогите! Пресвятая дева Мария! Это лагерь! У нас взорвался генератор!
Помехи, бушующие в эфире, забивали уши. В динамиках свистело, хрипело, скрежетало и грохотало далёкими взрывами.
- Господи… - неслось оттуда. – ОНО… оно пожирает всё на своём пути…
- Э-эээй! – проорал в микрофон Джеймс. – Мы слышим вас! Это борт «сорок семь». Ответьте! Что случилось?
- А-аааа! – раздался истошный вопль. – Эта гадость… она… она пожирает мои ботинки.
- Сколько вас? Где вы?
- Нас осталось трое… - пробился сквозь помехи другой голос. - Мы закрылись в бункере под землёй. Эта субстанция, вырвавшаяся из-под контроля, разъедает человеческие организмы без остатка. Борт «сорок семь»… передайте…
- Что? Что передать? Кому? Вас плохо слышно!
- Переда… передайте адмиралу… наш эксперимент потерпел катастро… катастрофу. Протоплазма, высвободившись из резервуара, принялась поглощать собой всю органику. Весь лагерь в одну минуту превратился в один сплошной… сплошной сгусток смерти. Мы погибае-ееем! Сос! Сос! Помоги-иите-еее!
В динамиках грохнуло взрывом.
БААА-ААХХ!!!
- Ложись! – прокричал Джеймс, придавливая голову Мартина к сырому лишайнику. – Сейчас рванёт!
Вторая взрывная волна стремительным ударом подбросила вверх. Оглушённый Мартин ещё успел чудом услышать последние фразы, прежде чем временно потерять слух.
- Боже! Нас разъедает прямо на глазах… Прокол во временной вектор оказался неудачным!
Теперь голос, захлёбываясь и хрипя в агонии, закричал скороговоркой, в надежде передать последнее обращение человечеству. Под звуки взрывов невидимый уцелевший сотрудник проекта «Нортон» спешил поделиться перед смертью тем, что они, собственно, натворили:
- Эта субстанция, вышедшая из-под нашего контроля, убивает всех на месте. Я уже один. Моих коллег растворило в пространстве, как ложку сахара в кипятке! Весь лагерь и штат сотрудников перестал существовать в течение нескольких минут! Нас было восемьдесят шесть человек с командой обслуги. Много женщин. Теперь никого. О-ооох!
- Говорите-говорите! – сквозь шум помех и порывы ветра кричал Джеймс. – У нас подключён магнитофон к передатчику. Мы записываем! Ваше сообщение дойдёт до адмирала Кейджа.
- Да… - захлебнулся голос. – У меня не больше пары минут…
В мембране динамиков послышались глухие удары.
- Он… он уже проник сквозь герметические двери бункера. Мои коллеги… покрылись язвами и струпьями гноя прямо на глазах.
- Кто «он»? О ком вы говорите?
- Вирус. Газ, неизвестный науке. Мы назвали его «генетическим мутантом бактериального заражения».
- Как? Повторите!
- Гене… генетический мутант бактериального заражения!
Голос хрипел и захлёбывался, очевидно уже в собственной крови.
- Сначала был взрыв. Потом над лагерем вздыбился гриб синтезированного нами газа, который громадным облаком накрыл всю территорию. Сразу вышли из строя все приборы с оборудованием. Потом люди начали валиться с ног. Их косил какой-то неведомый сгусток вируса. Мой начальник лаборатории разлагался прямо на глазах!
Голос теперь кричал не умолкая, боясь, что не останется времени. Слышались удары, шипение и грохот. Мартину показалось, будто по полу протащили бездыханное тело.
- Высвободившийся мутант в виде свинцового облака разъедал бегущих в панике людей за считанные секунды. Они моментально старели, покрывались язвами, выпадали зубы, стремительно седели и падали как подкошенные. За минуту превращались в настоящих стариков. Морщинистые тела хрупкими манекенами валились штабелями и разлагались на полу. Их будто пожирали копошащиеся черви… Вы… вы записываете?
- Да-да! Так точно! – прокричал сквозь порывы ветра Джеймс. Мартин лихорадочно укрывал от шквала аппаратуру. Они вынесли передатчик из салона вездехода наружу, разумеется, не предполагая, что нагрянет катастрофа. – Все ваши слова будут прослушаны адмиралом. Как вас зовут?
- Я… моё имя вам ничего не скажет. Оно засекречено, как и сам проект «Нортон». Для адмирала я Вильям Стронг. Это кодовое имя. Он знает.
- Продолжайте! Вы сейчас в опасности?
- Едва ли я протяну больше двух минут. Мои коллеги уже разложились, представляя из себя гнилые трупы. От них распространяется нестерпимая вонь мертвечины. Вирус уже внутри. Это вроде и вирус и в том числе газ, какого ранее не существовало в природе. Мы сами его изобрели посредством генетических опытов. Хотели опередить русских в плане создания прокола пространства. После эксперимента, заработавший генератор должен был перенести определённый участок территории в совершенно иное измерение, параллельное нашему. Мы должны были всем лагерем оказаться в другой эпохе временного вектора. Где-нибудь в мезозойской эре в гостях у динозавров. Вы слышите?
- Слышим! Скорее!
- Но что-то пошло не так, что-то вышло из-под контроля, и неведомый человечеству мутант вырвался на свободу. Теперь ни лагеря, ни людей.
В динамиках прогремел грохот взрыва:
БАА-ААММ!!!
Промчавшийся вихрь ударной волны опрокинул передатчик, но Джеймс вцепился в него побелевшими пальцами, содрав их в кровь.
 - Он распространяется моментально, завоёвывая всё новую и новую территорию, - спешно кричал голос. - Облако вируса уже достигло устья реки Юкон. Оно накрыло собой десятки километров.
- Мы едем к вам! – яростно проорал в микрофон Джеймс. – Зарево вашего пожара будет указывать путь.
- Вам чувствуется запах… запах прогнивших трупов?
- Да. Стало нестерпимо дышать.
- Это запах СМЕРТИ! Бегите оттуда! Уезжайте, возвращайтесь на базу. Это запах наших разлагающихся коллег. Они превратились в сплошные сгустки копошащихся опарышей. Я уже не жилец.
Теперь он шепелявил. В мембранах динамиков раздавался свист. Вихри бушующих помех заполнили собой весь эфир.
- У меня выпали зубы. После взрыва генератора мои волосы поседели в один миг. Они продолжают неимоверно расти: просто в секунду! Тело покрылось морщинами и коростой. Не могу подняться. Зеркала нет, но за несколько минут я превратился в глубокого старика. О… О, господи… мои ботики…
- Что? – с вытаращенными от ужаса глазами кричал Мартин.
- Они… они расползаются… теряют форму… А-ааааа! Мои ноги…. Их пожирает вирус. Я слепну! Помо-оооги-теее!
- Господи! – взвыл Мартин. – Да что ж это за тварь такая, этот вирус!
- Мои глаза… о-ооох! Меня разъедает целикооо-оом!
Оба водителя смотрели на рацию с накатившей на них паникой, не в силах чем-либо помочь.
- Я… я погибааа-аю! Прощайте, люди! Лагеря больше нет. Нет никого. Я… я после-ееедний…
…И затих.
Шум с грохотом прекратился так же внезапно, как начался. Внезапно обрушившаяся тишина, словно по заказу, обволокла со всех сторон, подчиняясь какой-то неведомой незримой силе. А может не силе. Может она подчинялась тому недоступному РАЗУМУ, который управлял вирусом, созданным в подземных лабораториях.
Секунды две они молчали, мысленно проверяя свой слух. Небо полыхало заревами пожара. Где-то впереди за вывернутыми деревьями, в десятке километрах от них горели и догорали остатки научного модуля. Там сейчас валялись скорченные трупы сотрудников проекта «Нортон». Их было почти девяносто. И женщины.
МНОГО женщин…
- К чертям собачьим! – вскочил всё ещё оглохший Мартин. – Или мчимся туда, или поворачиваем назад! Не хватало, чтобы это вирусное облако накрыло нас с головой.
Джеймс печально посмотрел на него потухающим взглядом.
- Мы уже в зоне его доступности. - Он заметил, как Мартин постепенно начинает седеть. – Мы заразились.
- ЧТО-ООО? – проорал молодой напарник, превращаясь на глазах в седеющего старика. Поднеся к глазам руки, он уставился на них вытаращенными от ужаса глазами. – Господи! Мои руки! Они… они дрожат. Они покрылись старческими пятнами…
- Мои тоже, друг мой… - с трагической улыбкой прошепелявил Джеймс. Седые волосы лезли наружу прямо на глазах. Только тут Мартин заметил изменения в своём товарище.
- Хрень какаааа-ая! Да ты же стареешь в долю секунды! - и выплюнул несколько выпавших зубов.
- Мы… - прохрипел Джеймс. – Мы не успеем даже завести наш тягач. Облако вируса накрыло нас, расползаясь по территории. Скоро оно достигнет и нашей военной базы.
- Я… - взвыл Мартин, подкашиваясь на иссыхающих ногах. – Я… я не хочу умира-ааать!
- Закинь рацию с магнитофоном в салон вездехода, - уже едва ворочая языком, прохрипел Джеймс. – Их найдут те, кто будут искать нас среди тайги.
Его била крупная дрожь. Конвульсии предсмертных агоний выгибали тело в дугу. Зловещий смрад трупного запаха проник в каждую клетку организма. Едва передвигаясь ползком, Мартин преодолел несколько метров, подтянулся на слабеющих руках к борту вездехода, перекинул внутрь кабины рацию с подключенным магнитофоном и тут же рухнул обессиленным на сырой мох. Назад к Джеймсу он доползти уже не смог.
- Прощай, друг мой… - это были последние слова Джеймса. Старческое иссохшее тело дёрнулось в агонии, незрячие глаза уставились в полыхающее заревом небо, открылся беззубый рот, и пустой сморщенный манекен застыл, так и не договорив. В раскрывшийся зев гортани тут же устремился поток растекающегося по земле вируса.
Следом за ним в мумию превратился Мартин.
- О-ох… - выдохнул он в пространство последний стон. – Больно-то ка-ааак…
Позднее, спустя несколько месяцев, их тела так и будут лежать нетронутыми ни падальщиками, ни мелкими грызунами-трупоедами. Две мумии, превратившиеся в сморщенные иссохшие останки чего-то бесформенного и непонятного в анатомическом плане, буду ещё долго лежать, постепенно превращаясь в земляные удобрения.
Два трупа, так и не успевшие дотянуться друг для друга – вот и всё, что останется от них будущим потомкам новых поколений человечества.
Генетический мутант бактериального заражения, созданный в подземельях лаборатории, начал своё шествие по планете Земля.
…Но цивилизация о нём ещё не знала.
********

Глава 2.
1976 год.
В таежных массивах Аляски близ шестидесятой параллели Северной широты.
Спустя восемь дней после описываемых событий.
Время установлено: 19 часов 28 минут.
Именно в этот момент, в этот час и минуту, у всех остановились наручные часы, вышли из строя компасы и пропала связь с контрольным пунктом Северной дислокации. Приборы отключились синхронно, не подавая признаков жизни. Одним разом, одним мигом. Щёлк! – и… пустота. Стрелки замерли неподвижно.
- Стоп! - Поднял предостерегающе руку командир группы капитан Сотников с кодовым позывным «Сотник». – Всем остановиться!
Их было пятеро: секретная элитная диверсионная группа из четырёх бойцов одного из ведомств КГБ плюс научный сотрудник, отправленный с ними в качестве консультанта.
Отправляясь на задание, никто толком не знал, с чем или кем им суждено будет столкнуться в дремучих непроходимых и ещё нетронутых массивах арктического полуострова. В этих местах, судя по картам, изготовленным в штабе Северной дислокации военного округа близ стратегического пункта Анадырь, не должно быть никаких следов человека: разве что местные охотники за пушниной, да пара-тройка рыболовов могли забрести в эту местность, обозначенную как ещё неизученное белое пятно.
К побережью, в район одного из безлюдных островов их доставили подводной лодкой, после чего субмарина тут же ушла в глубины Берингова моря. Операция была строго засекречена на высших уровнях Советского правительства, и никто кроме высшего командования не знал о её осуществлении. Получив кодовое название «Анадырь», операция предполагала собой тайное проникновение на американский полуостров, с целью выяснения непонятных фактов стремительно возросшего всплеска гравитации. Необычные перемещения циклонов в этой области зафиксировали все метеостанции Северо-Восточного побережья включая Камчатку. Этот всплеск неизвестной аномалии был настолько необычен, что поставил в тупик многих учёных Академии наук СССР.
- Привал десять минут, - объявил Сотников, не повышая голос. – Проверить приборы и амуницию. Мои часы стоят.
- Мои тоже.
- И компас не работает, - откликнулись по очереди Кирилл с Виктором.
Капитану Сотникову было тридцать восемь – довольно необычный возраст для звания капитана, но в структурах КГБ это считалось в порядке вещей. Вечно хмурый и скептически настроенный Кирилл Ермаков с позывным «Ермак» был старше капитана на пять лет, прошедший с ним огонь и воду в различных секретных операциях и, в отличие от молодого Вити Мухина с забавным позывным «Мотылёк», был едва ли не самым опытным в их отряде. Виктору шёл двадцать восьмой год, и он был младше радиста Павла Ершова с позывным «Ёрш» на пять лет. Таким образом команда была сплочённая, проверенная и дружная, насколько это было возможно в их, уже десятой по счёту, тайной операции.
Последним в команде числился примкнувший к ним научный сотрудник Академии наук СССР, до этого никогда не бывавший в военных операциях. Владимиру Константиновичу Рыбалко было под пятьдесят, и Сотников поначалу наотрез отказывался брать его в непроходимую тайгу арктического полуострова, но на этом настояло командование.
- В его задачу будет входить оценка на месте всего, что вам удастся обнаружить, - сказали в штабе капитану.
- Эх… - пробурчал позднее Ермаков, когда увидел тщедушного профессора с очками на тощей переносице. – Намаемся мы с ним, командир. Ох как намаемся! Гражданское лицо, да ещё в тайге среди волков, медведей, а возможно и противника…
- Приказ есть приказ, - нехотя пожал плечами Сотников. – Думаешь, мне есть желание с ним возиться? Но присматривать придётся. И не кому-нибудь, а именно тебе. Мотылёк для этого не годится, а Ершову и без того хлопот через край с его переносной рацией. Целый чемодан захватил.
Высадившись тайком у побережья, все пятеро в режиме полной секретности достигли ночью на надувном плоту устья небольшой реки, впадающей в бухту залива. Спрятав сдутый плот в укромном месте, группа поспешила укрыться в лесных массивах, чтобы не попасться на глаза местным рыбакам. Холодная война, начатая при Карибском кризисе ноября 1962 года, продолжала наращивать обороты, поэтому появление советских шпионов на берегах Аляски было бы расценено администрацией президента США как неоспоримый факт вмешательства в их внутреннюю политику. Отсюда могли последовать нежелательно обострившиеся последствия. Это понимали в высшем руководстве, это понимали и в группе Сотникова.
- Нам отдан приказ, выяснить и разобраться на месте, откуда в этом районе Аляски возник небывалой мощности всплеск магнитных излучений, вырвавшийся в атмосферу колоссальным потоком, - передал информацию своей группе капитан Сотников ещё на борту подводной лодки, когда они шли в подводном режиме. – Высаживаемся, лодка уходит. Надуваем плот. Под покровом темноты достигаем устья намеченной реки, обозначаем на карте маршрут продвижения. Координаты здесь, - передал он карту, пошедшую по кругу из рук в руки. – Благо в этих непроходимых местах у берегов реки Юкон почти нет поселений. Последние обитатели были здесь ещё при «Золотой лихорадке» конца девятнадцатого века, и когда выгребли все золотоносные рудники, свалили оттуда по добру - по здорову. Остались только рыбаки да охотники за пушниной, но и они в эту часть полуострова забредают редко. Много медведей, полярных волков, канадских рысей. В реке водятся минтай, кета, налим, горбуша. С голоду не пропадём. Стрелять в куропаток не будем, сохраняя степень секретности, но капканы ставить можно. Этим будет заниматься Паша Ершов.
- Так точно, командир, - откликнулся радист.
- И что мы должны обнаружить? – спросил Витя-Мотылёк, хохотнув по привычке. – Медведям на завтрак?
- Ориентироваться будем на месте. На всю операцию нам отведено три недели. Двадцать один день. Через три недели подлодка будет ждать нас в условленной точке. Пробираться сквозь таёжные массивы будет непросто, чтобы не встретиться с местными алеутами и эскимосами. Неделю туда, три – четыре дня на месте, неделю назад. Таким образом, пару дней будем иметь в запасе.
- Делать-то что будем, командир? – не отставал Мотылёк.
Сотников смерил его взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.
- Делать будешь то, что я прикажу, Витя! Это не прогулка. Задание поступило с самых верхних эшелонов власти. Тут и я, собственно, мало что знаю. Необходимо проверить уровень радиации, степень магнитного излучения, гравитации и прочих показателей в атмосфере. Не забывайте, - он обвел всех взглядом, - от Аляски до нас рукой подать. Если американцы проводили здесь секретные подземные испытания какого-либо нового оружия, наше командование должно знать об этом. Владимир Константинович как раз примкнул к нам с целью выяснения данного факта. Ему и слово.
Профессор Рыбалко конфузно высморкался, поправил очки:
- Нам известно только то, что уже рассказал командир, не более. Добавлю лишь, что если это какие-то подземные ядерные испытания с выбросом в атмосферу мощнейшего излучения, то я постараюсь это выяснить. Мне необходимо сориентироваться и увидеть всё своими глазами. И ни в коем случае, если в тех координатах окажется секретная военная база, не вступать с ними в контакт! В противном случае мы либо погибнем, либо – что ещё хуже – из-за нашего обнаружения начнётся новый виток военного конфликта. Потому операция строго секретная, не подлежащая огласке. Даже наши встречи с местными алеутами и эскимосами для нас крайне нежелательны. 
Он снова высморкался. Подводный ход субмарины шёл учёному не в пользу.
– Я понимаю, что в некотором образе являюсь для вас обузой, но смею заверить, буду прилагать все усилия, чтобы не быть в тягость.
И умолк.
Витя-Мотылёк фыркнул, подавляя смешок. Ермак гневно толкнул его локтем в спину.
- Всё ясно? – подвел итог Сотников. – Определяться и ориентироваться будем на месте. Сухие пайки на трое суток у каждого в рюкзаке. Медикаменты и приборы в отдельной сумке. Мотылёк – это твоя задача. Ермак будет присматривать за профессором. Повторяю: высаживаемся, продвигаемся, углубляемся в тайгу, не вступаем в контакты. Еду добывать подножным кормом и капканами. Оружием не пользоваться до крайней необходимости. Применять только при угрозе собственной жизни. Прибываем на место – осматриваемся. Если военная база – делаем соответствующие выводы. Если нечто иное…
- А что может быть иное, командир? – перебил Мотылёк.
- Секретная лаборатория, военная база, научный комплекс, всё что угодно, - ответил за капитана профессор. – Неизвестный нашему командованию засекреченный объект с научным персоналом…
- При котором так или иначе будет гарнизон американских вояк, - отмахнулся Муха. – Всё равно пострелять придётся.
- Я тебе постреляю! – сунул кулак под нос Ермаков.
- Всё. Теперь отдыхать. Мы уже на подходе, - отпустил всех капитан.
Таким образом они сейчас и оказались в той местности, что была обозначена на их картах. Без умолкшей внезапно связи, с вышедшими из строя приборами, с остановившимися часами и не подающими признаков жизни компасами.
Одни в глухой тайге.
…И вот что из этого вышло.
********
Пять дней они пробирались сквозь могучую тайгу Аляски. Пять дней выходили на связь с контрольным пунктом Северной дислокации. Пять дней ночевали в спальных мешках, отваживаясь разводить огонь только ранним утром, когда вся тайга ещё спала. На их удачу, не встретив ни разу алеутов и эскимосов, они ставили капканы, не произведя за это время ни одного выстрела. В этих местах не ступала нога человека, а если и были когда-то люди, то после «Золотой лихорадки» прошлого века давно покинули, не оставив следов. Ни рыбаков, ни охотников за пушниной они не встретили. Наутро шестого дня Ёрш вызвал контрольный пункт.
- Анадырь – Анадырь! Я Сотник, я Сотник. Приём!
Рация не отвечала.
- Молчат, командир, - виновато обернулся к капитану радист в наушниках.
- Пробуй ещё, Паша. Не могут они молчать. Волна закодирована, известная только нам. Выйди на запасной частоте.
- Анадырь! Я Сотник. Прибыли в точку рассредоточения. Принимайте координаты… - Ёрш передал координаты. Отложил наушники, обвёл всех недобрым взглядом.
- Передать-то передал. Но приняли ли? Молчат. Молчит Камчатка, молчит Чукотка. Метеостанции тоже пропали куда-то. Даже привычной статики нет. Эфир пустой как вакуум в космосе.
- К чертям собачьим космос! – выругался Ермак. – Мы на Земле, мать его в печёнку! И что теперь прикажешь делать?
- А что делать? – вступился за Ершова Витя-Мотылёк. – Он-то причём здесь, если рация вышла из строя таким же макаром, как и часы с компасом. Спроси у нашего профессора.
Они расположились полукругом в небольшой ложбине оврага, поросшего густой хвойной растительностью. Пахло лесом, пахло тайгой, пахло свежестью и ещё чем-то, до конца непонятным. Какая-то примесь висела в воздухе, к которому он привыкли. Что-то неуловимое, но достаточно осязаемое впиталось в атмосферу, окутывая их со всех сторон. Звуки тайги: где-то в ручье плеснула рыба, где-то прошмыгнул мелкий грызун, вдалеке проскользнула тень канадской рыси.
- Вы можете что-нибудь объяснить? – обратился Ермак к Владимиру Константиновичу. – Почему молчит рация? Почему не выходит на связь Анадырь?
Профессор Рыбалко беспомощно развёл руками, близоруко сквозь очки оглядывая величественную природу Аляски.
- Полагаю, мы уже проникли в зону отчуждения.
- В зону чего? – не понял Мотылёк.
- Так называют территорию необъяснимых с точки зрения науки различных аномалий.
- А по-русски? Мы академий не кончали, товарищ доктор каких-то там наук. У меня вообще три класса образования, и все неоконченные, - хохотнул Витя.
- По всем признакам, - смущённо пояснил учёный, - мы уже преодолели незримую границу аномальной зоны. Иными словами, мы сейчас в той местности, в которой были замечены первые всплески мощнейшей гравитации. К сожалению, мои приборы с датчиками вышли из строя, как и рация, поэтому могу только предполагать. Одно скажу точно: уровень радиации не зашкаливает.
- И на том спасибо, господин академик! – притворно выдохнул молодой спецназовец. – А я уж думал маме открытку посылать, что не увижу больше родной край с берёзками. Мол, накрыла радиация, прими мои соболезнования и всё такое…
- Тише ты! – осадил Витю Ермак, - кивнув в сторону капитана. Тот стоял под навесом скалы, прислушиваясь к чему-то, втягивая носом непривычные примеси воздуха.
- Что-то учуял? – шёпотом спросил парень.
- Он всегда такой, когда чувствует приближение опасности. – Ермак подобрался, скинул с плеча десантный автомат без приклада, и показал взглядом, чтобы остальные приготовились. Профессор Рыбалко с откровенным изумлением уставился на то, как Мотылёк с быстротой молнии навёл автомат на далёкие кусты, в одну секунду превратившись из неугомонного балагура в серьёзного диверсанта-профессионала. Секунда, и вся группа была в боевой готовности.
- Лежите и не высовывайтесь! – прошипел на ухо профессору Павел Ершов.
Ермак уже подползал к командиру, бесшумно перебирая руками опавшую с прошлого года листву. Тот присел на корточки, покусывая в зубах травинку, устремив взгляд под ноги.
- Изучаешь следы? – перекатившись через кочку, тихо спросил Ермаков. – Что-то не так, командир?
Сотник не обернулся, продолжая внимательно разглядывать звериную тропу, проложенную к водопою. Ручей нёс свой извилистый поток где-то в стороне за нависшей скалой, и его журчание было отчетливо слышно на много метров вперёд. Плеснула рыба. Но было ещё что-то такое, чего Ермак не успел услышать. Какой-то дополнительный звук, непонятный и непривычный капитану Сотникову.
- Тсс! – Поднёс он палец к губам, кивком головы указав в проталину между двумя скалами. Приглядевшись в окуляры бинокля, Кирилл различил какое-то необычное движение. Что-то ворочалось и взбухало, перекатывалось и шевелилось бесформенной массой, будто, вздыхая, просыпалось от долгого сна.
- Ни… хрена себе! - почти беззвучно прошептал Ермак.
Сотников выразительно бросил на него взгляд, кивнув головой. Приблизил лицо прямо к уху, выдавив из себя:
- Эта гадость ещё спит. Только просыпается.
- А что… что ЭТО? – с ударением протянул десантник.
- Не знаю. Но оно… ЖИВОЕ. Возможно, опасное.
- Медведь?
- Нет. Сам не видишь? Наведи резкость бинокля.
Из воронки, где шевелилось и ворочалось что-то бесформенное и непонятное, раздавались те самые звуки, что заставили Сотника обратить на них внимание. Не то уханье полярной совы, не то протяжный стон с необычным бульканьем, словно находишься в топи болот.
- Газ? – предположил Ермак.
Сотник пожал плечами:
- Одно ясно. Это и не медведь и ничто другое, водящееся в этих краях. Это… - он осёкся, подыскивая слово. – Что-то не-зем-ное… не из нашего мира.
И умолк, втягивая воздух.
Через время:
- Слышишь запах?
- Давно слышу.
- И как? Что напоминает?
- Аптеку.
- Правильно. Примесь аммиака и ацетона. Это, Кирилл, искусственные запахи. Не природные. Таких не существует в атмосфере, если поблизости нет людей.
- Это как?
- Эти запахи рукотворны, Кирюша. Ру-кот-вор-ны! Эта тварь хоть и живая, но она создана руками человека.
- Едрит его в печёнку! - выругался помощник командира. – Час от часу не легче. Как эта колыхающаяся масса ещё не слышала переговоров Паши по рации? Он ведь почти орал что есть мочи.
- Вероятно, только начинает пробуждаться. Видишь, ворочается как бы спросонья?
- Так с чем… с кем мы, по-твоему, столкнулись?
- Не знаю. Но то, что эта хрень распространяет искусственный запах, тут и ежу понятно. Зови сюда профессора. Только тихо! Ползите осторожно – предупреди его.
Ермак исчез за выступом скалы. Сотник продолжал наблюдать. Серая бесформенная материя – иначе не назовёшь, подумал капитан – по-прежнему перекатывалась в яме, имея довольно смутные очертания. Как разжиженный каучук, мелькнуло в голове. Как густой киселеобразный дрожащий пудинг. Желе. Скользкая медуза без щупалец. Расплавленный пластилин. Пористая губка.
На этом его сравнения исчерпались сами собой. Они столкнулись с чем-то непонятным, с чем-то неведомым, и в природе доселе не существовавшим.
И это было только началом. Они вошли в зону аномалии, сами того не подозревая, что приблизились к последнему краю своей судьбы.
А между тем…
********
…Ершов остался у передатчика, держа автомат наготове.
Мотылёк выслушал краткий рассказ Ермака о том, ЧТО они с командиром обнаружили в расселине скал, и тут же сгрёб профессора за воротник комбинезона.
- Бесшумно и тихо, товарищ доктор околоземных наук! Ермак впереди, я с вами следом. Усекли?
Ермак уже полз к скале, рывками подавая тело вперёд по-пластунски.
- И ни звука! – прошипел молодой десантник. – Иначе скормлю ваше благородие той заразе, что кувыркается в яме. Вы хоть и академик, мать вашу, но операция, простите, военная.
Профессор Рыбалко покорно следовал за юным рубахой-парнем, с трудом передвигаясь по-пластунски. Витя тянул его за воротник, помогая преодолевать препятствия, шепча на ухо во время передышки:
- Партизан из вас, ваше сиятельство, как из меня певец Лев Лещенко. Засиделись у себя в кабинетах академии. При всём уважении, надо вам врезать ниже седалищного нерва. Так, по-моему, у вас в науке называется задница?
- Я… я это… - извинительным шёпотом аргументировал доктор наук, - я же старше вас, Витя. Здоровье уже не то… но я… я стараюсь не быть вам обузой.
- Плохо стараетесь, господин учёный. Вот приползём, сдам вас на съедение той гадости. Как думаете, кого мы обнаружили? С кем столкнулись здесь в непроходимых лесах?
Отдуваясь и хватая воздух ртом, Владимир Константинович едва дышал, стараясь подавить приступы кашля.
- Мне… мне… кхххы-кхыыы… необходимо увидеть своими глазами.
- Всё! Стоп! – обернулся к ним ползущий впереди Ермак. – С этой минуты тишина!
Спустя несколько секунд они бесшумно привалились спинами к камням возле командира.
- Всё ещё ворочается? – навёл бинокль Кирилл.
Сотников кивком головы подозвал Мотылька с профессором. Передав бинокль учёному, прошептал:
- Как можно тише обрисуйте мне то, что видите. Не с научной точки зрения, а по-простому. Своими словами. С чем мы, к чертям собачьим, тут столкнулись после пяти дней похода? Вы поняли? Мы уже на месте, судя по картам?
- Так точно, - в тон ему прошептал профессор. – Мы в эпицентре, судя по координатам.
- Тогда смотрите и поделитесь своими выводами. Что это за хрень?
То, что увидел в бинокль Владимир Константинович Рыбалко, заставило его открыть рот от изумления. Первая в этом году таёжная мошкара тотчас воспользовалась возможностью залететь в незнакомое отверстие. Спустя минуту долгого изучения, профессор оторвался от окуляров, переведя ошарашенный взгляд на десантников.
- Ну? – не выдержал Ермаков, весь подавшись вперёд. – Можете что-то сказать?
Профессор хлопал глазами, совершенно сбитый с толку.
- Н-нннеет… - едва выдавил он из себя. – Это…
- Что, это? – зашипел озлобленно Ермак. - Не заикайтесь. Какого чёрта мы вас сюда тащили через полтайги, если вы не в состоянии определить, с чем нам предстоит столкнуться?
- Простите… - у научного сотрудника стучали зубы. – В некоторой мере, это белковая форма жизни, никогда ранее не встречавшаяся на планете Земля. Она… она не из нашего мира. Не нашей природы. Не земной.
- Замечательно! – прошептал рядом Витя-Мотылёк. – Эта очаровательная гадость, ворочаясь в яме, оказывается пришельцем из другой галактики? Так вас понимать?
- Не совсем… - Рыбалко подыскивал подходящие слова. – Этот организм вполне может быть искусственного происхождения.
- Точно! – поднял палец Ермак. – Наш командир как раз говорил об этом несколько минут назад.
Сотников кивнул. Приблизил лицо к уху профессора:
- Чувствуете запах аммиака с примесью ацетона? Это ведь синтетические запахи, не так ли? Не природного происхождения?
- Чувствую. Мало того, вы не заметили ещё примесей эфира и синильной кислоты.
- Синильной? Это та, что имеет запах горького миндаля?
- Да. Мы с коллегами работали несколько лет с синтезированием разных кислот, в том числе и синильной. Газ «Циклон-Б» помните? Нацисты применяли его в лагерях типа Майданека и Треблинки. Вот синильная кислота была основной составляющей этого пестицида «Циклон-Б».
- Послушать вас, ваше благородие, так нам впору надевать противогазы… - озадачился Мотылёк.
- И, причём, немедленно! – внезапно озарился тревогой профессор. – Мы имеем дело с каким-то неизвестным науке симбиозом на основе газа и синильной кислоты. Какого газа – я не знаю, но, полагаю, что всё того же аммиака. А это вдвойне опасно! Скажу больше… - учёный уже доставал из подсумка личный противогаз. - Тех, кто этот организм создал, очевидно нет в живых.
- Как, нет в живых? – лихорадочно натягивая маску респиратора, промычал Витя. Ермак с командиром проделали то же самое.
- Вырвавшись из-под контроля тех, кто его сотворил, данный генетический прототип, по всей видимости, уничтожил всю органическую жизнь в пределах своей досягаемости. Заметили, что вокруг не слышно ни птиц, ни шороха мелких грызунов? Полная тишина, как в нашем передатчике. Оно истребило всё живое в радиусе, вероятно, нескольких километров. Потом, насытившись, впало в своеобразную спячку. Но мы нашими криками вызова связи, по сути, вывели его из сонливого состояния. Теперь оно пробудилось и…
- Что, и? – Мотылёк навёл автомат на перекатывавшуюся в яме субстанцию.
- И, если мы не поспешим убраться от него подальше, можем стать его следующими жертвами.
- Ну уж нет! - сквозь зубы выдавил Витя, щёлкая затвором. - Не в этот раз, пиявка космическая! Щас я тебя продырявлю!
- Отставить! – рванул его на себя командир. – С ума сошёл? Оставим здесь «маячок» и последуем указаниям учёного. Быстро все отсюда! Наше задание было обнаружить точку аномальных возмущений, а не вступать в контакт с неизвестной формой жизни. Вернёмся в штаб – там пусть решают.
Покидая обозначенную на карте территорию, они прикрепили к выступу скалы датчик обнаружения со световым маркером, который будет посылать закодированные импульсы, пока его не отключат специальным кодом.
- Значит, где-то поблизости должно быть помещение или бункер, где эту тварюку создавали в ущерб всему человечеству, так, ваше сиятельство? – спросил Витя. Добравшись до радиста, все четверо повалились во влажный мох, переводя дух, снимая с облегчением противогазы.
- Мы на месте, - утвердительно кивнул Рыбалко. – Она неповоротлива и пока ещё в стадии созревания, если я правильно смог разглядеть её состояние. Что бы это ни было, мы сейчас рядом с секретным объектом.
- Как у тебя, Паша? – обратившись к Ершову, поинтересовался Сотников.
- Всё по-прежнему. И на запасной волне кодом вызывал, и на «морзянку» перешёл, отстучав ключом о нашей находке. Молчат.
- Вероятно, это связано с тем всплеском магнитного излучения, который приняли все метеостанции, - предположил Рыбалко. – Либо магнитный импульс гасит радиоволны, либо мы оказались в своеобразном «мешке», не пропускающем сигналы эфира. Так или иначе, мы ЗДЕСЬ, и срочно необходимо найти засекреченный объект.
- Это в том случае, если там не будет охраны, - съязвил Витя. – Эээх! И пострелять же охота-аа…
- А в зубы не хочешь? – ткнул кулак Ермаков.
Пять минут спустя, они в режиме полной тишины, с автоматами наперевес, направились в ту часть тайги, которая была обозначена на карте красной жирной точкой. Именно из этой точки метеостанциями Камчатки и Чукотки был принят мощный источник импульса, пронзивший атмосферу несколькими днями ранее.
Тут-то они и увидели ЭТО…
********
- Стоп! – шепотом скомандовал Сотник, подняв руку.
- Видишь, что и я, командир? – тихо спросил Ермак, вплотную приблизившись к капитану.
Они выползли на небольшой пригорок, поросший ельником, под которым извивался прозрачный ручей. Шустрые рыбы сновали по дну, их отчётливо было видно.
- Вижу. Параболическая антенна. Не вращается. Странно…
- Рядом трансформаторная подстанция, - начал перечислять Кирилл, водя биноклем по территории обнаруженного объекта. – Два узла связи. Одно здание, видимо, столовая. Казарма. Вся земля выжжена каким-то взрывом. Вижу воронку. Некоторые строения осели, покорёженные ударной волной. Здесь что-то взрывали, командир.
- Или взорвались сами… - уточнил тот.
Сосны и ели скрывали основную часть расположения, но с первого взгляда угадывался своеобразный научный модуль с двумя ангарами и техническими помещениями. Проложенная вездеходами колея упиралась в приземистый комплекс, накрытый сверху камуфляжной сетью. Несколько строений, похожих на землянки, утопали в растительности, превратившейся после взрыва в выгоревшие остатки. Рефлекторная установка телескопа на специальной площадке, огороженной прозрачным пластиком, была устремлена в небо. Две радиорелейные станции располагались по бокам, от которых по столбам шли провода.
- Да тут целый научный город, едрит его в колоду! – едва не присвистнул Витя, но вовремя осёкся.
- И никого живого, - добавил тихо Павел.
- Точно! Как корова языком слизала. А вонь чувствуете? Миндалем пахнет, гарью, дымом, пожаром.
- Дым и пожар пахнут одинаково, - подтрунил Витю Ершов.
- Тише! – осадил обоих Ермак. – Сперва осмотримся, потом будем делать выводы.
Сотников всматривался в бинокль, попеременно передавая его профессору. Тот близоруко щурился, но мысленно отмечал в уме все необходимые детали, вплоть до самых мелких.
- Странно… - прошептал он.
- Что?
- Ни караульных, ни оцепления. Даже… - он запнулся, озадаченный. – Даже собак нет.
- Это почему, даже? – донёсся шепот Мотылька.
- На всех секретных объектах непременно должны присутствовать сторожевые собаки. В качестве дополнительных охранников. Это заведено ещё со времён…
Договорить он не успел.
Что-то громыхнуло далеко над головой. Небо, уже сумрачное в этот вечерний час, внезапно озарилось сполохом багрового сияния. Раздался близкий хлопок, будто взорвался пузырь газа, вспучившийся на болоте. Качнулись деревья. Прошелестел ветер, уйдя куда-то в вышину.
- Не двигаться! – предупредил Сотник.
- А если рванёт? – шепотом переспросил Мотылёк.
Ермак показал кулак.
Земля несильно вздрогнула, будто примериваясь до другого основного толчка. Ни птиц, ни зверей, лишь рыбы в ручье.
- По идее, птицы должны были бы вспорхнуть с деревьев… - с сомнением протянул Павел.
- Эта гадость, вырвавшаяся откуда-то, в первую очередь истребило всё живое здесь, а потом уже пошла путешествовать по тайге! – констатировал Витя.
- Спустимся вниз, командир? – предложил Ермак.
- Да. По всей видимости, если кто и остался жив, то только внутри. Снаружи я никого не вижу.
- Я тоже.
- Паша!
- Да, командир?
- Останешься наверху, наблюдать и прикрывать нас. Ты знаешь, что делать.
- Так точно!
Ершов остался на пригорке с давно молчавшей рацией, провожая товарищей наведённым на цель автоматом. Силуэты их ползущих спин вскоре скрылись под зарослями выжженного ельника. Ни звука не доносилось с секретного объекта. Ни души, ни возни собак, ни работающих двигателей вездеходов. Всё будто вымерло в одночасье.
Когда подползли к ближайшему строению, замаскированному в земле, Сотник первым делом втянул носом воздух, кивком указав Ермаку следить за раскрытым настежь ангаром. Внутри виднелись какие-то механизмы и борт грузового тягача. Воздух и здесь показался ему насыщенным примесями аммиака. Запаха синильной кислоты он не знал, но горький миндаль он чувствовал.
Несколько минут все лежали неподвижно, всматриваясь и прислушиваясь к каждому шелесту ветра. Увы. Это был единственный звук, который улавливал их слух. Шуршание опавшей хвои, колыхание верхушек сосен и елей, едва уловимые дуновения – вот и всё, что они могли слышать. Никаких передвижений по объекту, никаких голосов или лая собак.
ПУСТОТА!
Ноль в квадрате. Сплошной абсолютный вакуум, как выразился Ершов по отношению к молчавшей рации.
Спустя некоторое время, убедившись, что за ними никто не следит и их никто не встречает, Сотников осторожно поднялся, стряхивая с комбинезона мусор. Обводя по периметру автоматом, он тихо процедил сквозь зубы, обращаясь к Ермаку, а потом к остальным:
- Кирилл, ты к ангару. Профессор, вы рядом с Мотыльком. Витя, присматривай за ним. Я приближусь к тому зданию. Может, там столовая. Всем включить трансиверы. Переговоры по ним. Как что-то заметите – сразу доклад по микрофону!
- Есть, командир!
Ермак, огибая несколько вкопанных и замаскированных землянок, устремился к ангару. Тенью метнулся к распахнутым настежь дверям. Пригнулся, вкатился через себя внутрь, и исчез в сумерках. Луна уже взошла, освещая серебристым сиянием всю территорию научного комплекса. Полярной ночи ещё было рано, а полярный день давно закончился.
- Идите рядом, ваше сиятельство, - потянул за рукав Витя. Профессор покорно засеменил, с открытым ртом оглядывая замаскированную территорию.
 – Да-да, я за вами, - заверил он парня. А у самого подкашивались ноги. Он был впервые на военной операции, стараясь угодить во всём, лишь бы его не считали слабонервным.
Мотылёк остановился перед вывеской на английском:
«Проект Нортон. Вход в инфекционную лабораторию только персоналу».
- Видали? – кивнул он на вывеску. – Какой-то проект «Нортон». Вам ни о чём не говорит?
- Только о том, что мы на подводной лодке вошли в залив с таким же названием.
- Американцы… - презрительно сплюнул Витя в лишайник. – Назвать секретный проект каким-то заливом… -
Потом тихо хохотнув, добавил:
- Они бы ещё кличкой своей собаки назвали. Представляю их базу, скажем, на Луне: «Мухтар»
- Мухтар не английская кличка собак, - парировал учёный. – Это, скорее…
- Что там у вас, Витя? – перебил голос из трансивера. – Есть что-нибудь?
- Так точно, командир!
- Докладывай.
- Видим вывеску с непонятным названием. Очевидно, вход в какую-то лабораторию. Предупреждение для персонала.
- Есть ещё дописка внутри коридора, - заглянул в сумрачный тоннель Рыбалко. – Читаю: «Зона карантина. Вход только в защитных химических костюмах».
- Это всё?
- Пока да. Мы внутрь не заходили. Бронированная дверь открыта. Внутри коридора горят лампы дневного света. Судя по наклону, коридор уходит вниз под землю. Насколько далеко, трудно сказать. Заходить, или ждать вас?
- Жди, Витя. Жди! Не торопись. Сейчас с Ермаком вернёмся и все вместе зайдём. Как раз лаборатория нам и нужна. Ермак осматривает ангар. Он пуст, но куча всякой техники с ненужным хламом. Я вхожу в столовую. Ждите нас, не спускайтесь.
- Есть, ждать! – Витя выпрямился и обвёл взглядом соседние строения. Если бы не вывеска, посторонний вряд ли догадался бы, что это вход в святая святых всего научного комплекса. В инфекционную подземную лабораторию.
- О… господи! – раздался в наушниках голос Сотника. – Эт-тоо… что за хрень такая…
То, что он увидел, войдя внутрь столовой для персонала, повергла опытного десантника в настоящий шок.
- Слышно меня? – с каким-то надсадным хрипом почти прокричал он, уже не заботясь, что его услышит охрана объекта.
Слышать было попросту… некому.
- Здесь… ох ты ж, в пень колоду… - голос капитана невольно дрожал, это было слышно даже через мембрану трансивера. – Вокруг полно изувеченных трупов! Скорченных, высохших, уродливых в своих предсмертных агониях. Настоящий полигон смерти!
- Что? – оживился Рыбалко. – Обрисуйте, пожалуйста, что видите!
- Вхожу в общий зал. Несколько столов с мисками и прочей посудой. Десяток трупов, склонившихся за столами, кто как, кто в какой позе, когда их внезапно застала смерть. Вам слышно?
- Да-да! – лихорадочно надевая противогаз, промычал сквозь маску профессор. Витя тут же последовал его примеру.
- Немедленно наденьте респиратор! – крикнул в трансивер учёный. – И Ермаку передайте.
- Сделано! – спустя несколько секунд ответила рация уже изменившимся глухим сквозь резину голосом. – Ермак на подходе к вам.
Витя слушал, вытаращив сквозь маску глаза. Дыхание было учащенным, сердце колотилось, едва не выпрыгивая из груди.
- Несколько трупов, похожих на мумии, валяются скорченными на полу. Есть женские останки. Очевидно, из обслуги столовой.
Голос Сотника теперь приобрёл привычную решительность. Он не впервые командовал военными операциями, и за время их осуществления повидал немало трупов. Но чтоб в таких позах?!!
- Все внутренности вывернуты, - передавал он уже более спокойно, войдя в привычное состояние. – Кишки, засохшие на полу, казалось, были разворочены мощным взрывом, но сами тела не пострадали. Органы вывернуты наружу каким-то внутренним колоссальным давлением. Их просто выдавило изнутри небывалой силой, разметая по полу. Все стены в брызгах и потёках крови. Здесь в одну секунду произошло что-то чудовищное. Многие так и остались сидеть за столами с ложками в руках. Это уже не руки. Это обрубки чего-то непонятного.
- Продолжайте! – попросил Рыбалко. Подошёл Ермак, покачав головой, давая понять Мухе, что никого из живых не встретил. Он был в противогазе.
- Что там?
- Слушайте! – взволнованно предложил профессор.
- Одна стена обвалилась от взрыва. Трупов много, - продолжал глухой голос капитана. – Сначала насчитал около десятка, но, видимо, они собрались в столовой на ужин, судя по остаткам засохшей пищи. Сейчас прохожу в раздаточный блок. Здесь тоже всё усеяно трупами. Пять или шесть женщин – трудно определить. Их настолько изуродовал выброс в атмосферу колоссальной мощности давления, что все трупы буквально сплющило под массой. Как асфальтным катком проехались. Видели когда-нибудь раскатанное тесто под каталкой домашней хозяйки? Вот примерно такой вид имеют трупы. Десятки трупов!
- Выходите оттуда! – забеспокоился профессор. – Возможно, ТО, что их убило, всё ещё находится внутри.
- А вы не думаете, товарищ доктор околоземных наук, что с ними могла расправится та тварь в котловане? - с ехидцей поинтересовался Мотылёк. – Тут тоже сплошной запах аммиака с ацетоном.
- Да… - согласился Рыбалко. – И синильной кислоты.
- Я выхожу. Ждите меня у входа в лабораторию, - доложил Сотников.
- Уже ночь настаёт, - неуверенно констатировал профессор. – Часы стоят, но рискну предположить, что сейчас около десяти часов с лишним. Может, оставим осмотр лаборатории наутро? Судя по страшному бедствию, что здесь произошло, мы не ограничимся одним часом осмотра. А выявить причину катастрофы необходимо досконально. Завтра у нас весь день впереди. И кругом ни души – никто не мешает.
- Сейчас решим, - ответила рация глухим голосом капитана. - Я на подходе. Вызову Ершова.
Через несколько минут командир был на месте. Ещё через минуту с пригорка скатился радист, волоча за собой громоздкий чемодан передатчика.
- Вы не подумайте, что я пытаюсь отговорить вас, испугавшись, - извинительным тоном встретил их Рыбалко. – У самого руки чешутся поскорее проникнуть внутрь, чтобы сразу выявить причину поголовного истребления. Но это будет нецелесообразным. Необходим отдых и серьёзная подготовка к завтрашнему спуску в подземелье. Мы все устали. Нужен конкретный план, что в первую очередь нам предстоит найти. Это могут быть записи переговоров, контрольные журналы инфекционных опытов, количество штата сотрудников. Наконец, у нас нет ни единого прибора, чтобы выявить в воздухе процент отравляющего газа или степень радиации. Но, судя по вашим описаниям, они здесь погибли не от излучения. Так или иначе, там всё равно уже никого нет в живых.
Он умолк, извинительно высморкавшись в платок не первой свежести.
- Хорошо, - подумав, ответил Сотников. – Так и поступим. Мы убедились, что в живых никого нет, следовательно, можно без опаски расположиться на ночлег. Разведём костёр, поедим, заодно и наметим планы на завтра. Может, обнаружим внутри стационарный передатчик. Если работает -  закодированной шифровкой пошлём в штаб сообщение. Если нет – просто осмотрим каждый сантиметр внутренних бункеров. Вы, Владимир Константинович, теперь в своей среде – вам и карты в руки. Всё, что сочтёте необходимым нам разъяснить при осмотре помещений – милости просим: мы в вашем распоряжении.
На том и решили.
Поели, покурили, наметили планы. Ермак рассказал, что находилось внутри ангара.
Когда укладывались в спальные мешки, оставив первым дежурить Ершова, Кирилл загадочно произнёс:
- А ты знаешь, командир? Я всё-таки видел собак.
- Да ну? И что? Где?
- В вольерах за ангаром. Десять немецких овчарок. Все с вывернутыми наружу внутренностями. С высунутыми языками и иссохшими телами. Как ты и описывал в столовой.
Наступила леденящая душу тишина. Костёр мирно потрескивал, а с высоты ночного неба за ними наблюдали зловещий звёзды.
Никто из команды Сотникова, разумеется, не знал, что это была их последняя ночь.
…Последняя в их жизни.
********
- Следовать по коридорам будем друг за другом, - провёл с утра пятиминутку капитан Сотников. После спешного завтрака всем не терпелось проникнуть внутрь подземной лаборатории. Ночь, по сути, прошла спокойно, их никто не тревожил, да и опасаться было некого. Как они определили, в радиусе нескольких километров не осталось ни одной птицы, людей или животных. Неизвестный науке вирус поглотил собой всё, что было в пределах его досягаемости.
- На этот раз снаружи останешься ты, Витя. Ёрш нам необходим внутри, на случай обнаружения стационарного передатчика.
- Но, командир…
- Никаких «но», Мотылёк! Это приказ. Спускаясь в неведомое подземелье, мы должны чувствовать за спиной, что у нас прикрыт тыл. Уяснил? Раньше этим занимался Павел, оставаясь сзади в качестве подстраховки. Сейчас такая высокая миссия предоставлена тебе. Гордись! Будешь охранять наши бесценные души.
- Особенно бесценную душу его превосходительства академика, - с досадой выдавил из себя Витя.
- Простите, но я ещё не академик. Только доктор биологических наук…
- А мне хоть доктор, хоть водитель самосвала – всё одно!
- Отставить! – скомандовал Сотников. – Всем всё ясно? Переговоры по трансиверам. Мотылёк, будешь докладывать каждые десять минут. На виду не околачивайся, засядь где-нибудь в кустах с оружием наготове. И гляди в оба. Если к обеду не управимся, и, если у тебя всё будет тихо, отправим за тобой Ермака. Вместе спуститесь и будем решать, что делать дальше.
- А сами-то будете выходить на связь? Или мне шашлыки придётся жарить?
- Перебьёшься! – сунул кулак под нос Кирилл. - Подумал и добавил:
- Насчёт шашлыков, ты это хорошо придумал. За ангаром много мёртвых собачьих останков – как раз тебе на обед. 
И захохотал, удаляясь в подземелье, натягивая на ходу респиратор.
- Противогаз не снимай! – крикнул напоследок.
…Витя остался один.
********
Шли гуськом друг за другом: капитан впереди, профессор следом. Ершов и Ермаков замыкали группу. Спуск был слегка покатым, по бокам на стенах располагались вентиляционные окна, уходившие в вертикальную шахту колодца. Кругом сырость, где-то сочилась вода. Неоновые лампы мерцали бездушным мёртвым светом, от которого под комбинезонами пробирало мурашками.
- Тихо-то как… - шёпотом произнёс Ермак первую фразу в стенах подземелья. Слова тихим эхом отразились от заплесневелого бетона, уйдя куда-то в глубину лабиринта. Все указатели с пояснительными надписями были на английском языке, что, впрочем, было неудивительным.
«Технический цех» - читал Ершов. – Стрелка указывает вправо.
- На обратном пути заглянем, - продолжая спускаться, скомандовал Сотник. – Прежде всего лаборатория.
- Хоть бы крыса какая пробежала, - поёжился Ермаков, внимательно глядя под ноги. Пол был испещрен трещинами, кое-где пробивался лишайник. Тяжёлый спертый воздух проникал через фильтры респираторов, заставляя глубоко вдыхать ощутимый запах аммиака с ацетоном.
- И здесь этот вонючий запах! – чертыхнулся Павел. – Ещё сильнее, чем у котлована с той ворочавшейся дрянью.
- Значит, мы у цели, - откликнулся глухо профессор, почти наощупь следуя за Сотником. Его очки не влезли в маску респиратора, и бедолага едва ориентировался в пространстве.
- «Подсобное помещение», «Раздевалка для персонала», «Уборные», «Душевые кабины»… - продолжал читать указатели Ершов по мере углубления в коридор.
- Потом. Всё потом, - торопил Сотников. – Вначале лаборатория.
- «Камера дезинфицирующей обработки» - прочёл Ершов у последней двери перед поворотом.
- А вот сюда непременно нужно заглянуть! – оживился профессор. – Внутри может быть что-то важное.
- Оставим здесь Кирилла, - согласился капитан. – Ермак, будешь на связи. Как что-то интересное обнаружишь – немедленно доклад!
- Понял, командир.
Ермак повернул колесо запора и шагнул внутрь. Опасаться было некого. По всем признакам территория научного модуля давно была безлюдной, ещё прежде, чем советские десантники прибыли к побережью Аляски. Смерть скосила всех задолго до их появления.
Даже собак не пощадила, мысленно выругался Павел. Потом поправил себя: о каких собаках может идти речь, идиот, если в столовой валялись трупы женщин! 
…ЖЕНЩИН!
Стены были местами обожжены вырвавшимся на волю огнём. Последствия загадочного взрыва ощущалась повсюду. Кое-где пол разворотило ударной волной. Куски обвалившейся штукатурки неприятно скрипели под ногами.
- Внимание! – скомандовал капитан Сотников, остановившись у последней запертой двери с надписью: «Инфекционная лаборатория. Вход строго воспрещён!»
 – Мы на месте. Ермак, Мотылёк, слышите меня?
- Слышу, - донесся в трансивере приглушенный голос Ермака. – Осматриваюсь. Пока пусто, никаких трупов. Много следов разрушений. Взрыв проник и в эту часть бункера. Доложу позднее.
- Витя, как у тебя?
- Шашлыки замачиваю, - сострил Мотылёк, хохотнув, по обыкновению. – Скучно без вас.
- А без тебя веселее, паршивец… - парировал Ермак по параллельному каналу связи, но внезапно умолк, не договорив фразы.
Никто не заметил этой непонятно произошедшей заминке: все были поглощены каждый своим делом.
- Входим, - сразу по всем каналам трансиверов комментировал Сотник. – Дверь была просто прикрыта, не заперта. Паша, сразу ищи стационарный передатчик. Владимир Константинович, мы с вами обойдём весь бункер в поисках… - он осёкся. – А, собственно, в поисках чего?
- Всего, что могло бы указать на причины чудовищных смертей сотрудников объекта и его контингента.
- Это мы и сами знаем. Я о другом. Непонятный взрыв чудовищной мощности разворотил почти половину объекта, а мы так и…
Договорить ему не дали.
…Бункер подземной лаборатории с грохотом тряхнуло, посыпалась штукатурка. Сотников не успел как следует разглядеть внутреннего интерьера. Перед глазами внезапно блеснула яркая ослепительная вспышка, отбросив на стены сотни уродливых теней.
Шкафы с колбами, ретортами, ампулами; столы с микроскопами и оборудованием; морозильные камеры и громадный стеклянный резервуар, заполненный мутным колыхающимся раствором; кресла и мониторы экранов; десятки шлангов и специальных установок – всё одним мигом полыхнуло ярким сиянием. Ершов зажмурил глаза от нестерпимого света. Рыбалко инстинктивно прикрыл маску руками, заваливаясь набок от мощного толчка.
БА-АААМММ!!!
Удар грохота разворотил тишину, промчавшись вихрем по извилистым лабиринтам многоярусного подземного колодца.
- А-ааа… - прикрыл профессор уши, защищая барабанные перепонки.
Бункер тряхнуло второй раз. Прокатившаяся волна мощного удара, казалось, разбила вдребезги всю аппаратуру, расшвыряв в стороны. Несколько микроскопов с ретортами и колбами врезались в стены, оставляя в пластиковой обшивке глубокие дыры.
- Откуда грохот? – кричал Ершов, пытаясь добраться до пульта управления. Высокая панель с сотнями кнопок, лампочек, проводов и прочей электроники располагалась в центре бункера рядом с резервуаром. Но до неё ещё надо было дотянуться!
- Отклю… отключи пи-та-ниииеее! – прохрипел задыхающийся голос Сотника. – Па-шааа… дотянись до руби-иильника!
Напрасно командир группы кричал в образовавшуюся пустоту: радиста Ершова уже не было в живых двенадцать секунд.
Дотягиваясь рукой сквозь колоссальное давление, внезапно возникшее ниоткуда, молодой радист, чуть старше Мотылька, был раздавлен мощным магнитным импульсом буквально в лепёшку. В одну секунду скрученные в узел суставы переплелись между собой, образуя мешанину из костей, мяса, крови. Внутренние органы выдавило наружу сквозь развороченную грудную клетку. Из орбит лопнули и потекли слизью глаза. В последний миг угасающей жизни Паша Ершов вдруг отчётливо представил себе собак с выдавленными внутренностями: вспомнил в том виде, в каком рассказал Кирилл Ермаков. Вспомнил и тут же превратился в бесформенный сгусток фарша.
- Взжджы-ыыыы… - вырвалось из развороченной гортани. Брызнула кровь. Череп сплющило, расшвыривая ошметки мозгового вещества, которое уже перестало быть РАЗУМОМ. Внезапно закрутившаяся у пульта управления спираль необычного цвета подхватило всё, что осталось от радиста и унесла прочь в лабиринт коридоров. На этом его короткая жизнь оборвалась.
Павла Ершова больше не существовало.
Минус один.
…Следующими были капитан Сотников с профессором Рыбалко.
Изумленно вытаращив близорукие глаза сквозь маску респиратора, Владимир Константинович уставился на то, во что превращалось тело командира. Издав протяжный стон, похожий на булькающий хрип, капитан Сотников не успел что-либо передать по трансиверу своим товарищам. Пустым ртом он процедил в пространство одну лишь фразу, ставшую его последними словами в жизни:
- Господи… даже зубы разъело. Я вижу изнутри собственный череп!
Корчившийся в конвульсиях силуэт обволокся странным свечением, дёргаясь и выгибаясь в дугу, словно пульсирующий напором воды резиновый шланг. В долю секунды тело покрылось морщинами, выпали волосы и покатились по полу остатки зубов. Иссыхающая на глазах мумия потеряла устойчивость. Из рук, превратившихся в стручки, выпал автомат.
Профессор дико заорал, беспомощно наблюдая за муками капитана.
Тело командира в одну секунду разложилось на ошметки копошащейся червями плоти, после чего такой же вихрь спирали, подобно пылесосу, всосав внутрь, унёс его прочь.
В помещении лаборатории учёный остался один.
Минус два.
- О-ооо-ох! – вырвалось из маски респиратора. Доктору биологических наук повезло. Он не мог видеть собственного превращения в глубокого старца, занявшего всего несколько секунд. Его, уже и без того пожилое тщедушное тело просто скрутило в узел, распирая давлением грудную клетку изнутри точно так, как это произошло с Павлом. Вмиг выпавшие зубы и волосы остались лежать на полу, пока их вместе с разлагающимся скелетом не всосала в себя воронка спирали, вихрем промчавшаяся в стенах лаборатории. Созданный руками научных сотрудников неизвестный человечеству вирус, находящийся в состоянии дремотной спячки и вызванный к жизни присутствием новых жертв, попросту истребил всю команду капитана Сотникова.
Минус три.
...Оставались Кирилл Ермаков и Витя- Мотылёк.
Что касается первого, то Ермака уже не было в живых четыре с половиной минуты. Именно столько прошло после его последних фраз, произнесённых в трансивер.
Осмотрев внутренний интерьер помещения дезинфицирующей обработки, он ничего нового не заметил. На вешалках халаты, на полках костюмы химзащиты с рядами противогазов. Несколько кабин с пульверизаторами обеззараживающего раствора, похожих на «душевые». Обгоревшие от взрыва ямы в стенах и на полу. Какой-то громоздкий прибор с надписью «Генератор», весь расплавленный от взрыва – очевидно, того самого, источником которого являлось повальное разрушение. Кресла, топчаны, столы и… о, господи!
У него перехватило дыхание.
Столы!
- Что за хр-ееень… - вырвалось из груди.
Четыре операционных стола, на которых лежали…
Ермаков приблизился, чувствуя подступивший к горлу комок. То, что он увидел, заставило организм исторгнуть наружу остатки вчерашнего ужина. Его попросту вырвало! Как мальчишку! Как юнца, испугавшегося призраков. Как пьяницу после попойки во время похмелья!
И было отчего.
…На всех четырёх столах под мерцанием медицинских прожекторов в немыслимых позах находились изувеченные останки чего-то уродливого, чудовищного и жуткого по своей сути. Четыре стола – четыре уродливых тела, похожих на обрубки. Отсеченные головы мужчин и женщин невесомо колыхались в мутном растворе четырёх колб, напоминающих домашние термосы с прозрачными стенками. Рядом на тумбах в таких же растворах колб покоились головы… собак. И не просто собак, а немецких овчарок! Три колбы были заняты, одна была пустой. Голова овчарки виднелась на четвертом – самом дальнем столе.
Она-то и была пришита к обезглавленному трупу мужчины.
Это последнее, что успел разглядеть сквозь тошноту Кирилл Ермаков. Пятясь от ужасного отвратительного зрелища бесчеловечных опытов над людьми, он упёрся спиной в косяк двери, едва не сползая на пол.
«Так вот для чего были нужны те овчарки в вольерах, которым вирус своим колоссальным давлением выворотил наружу внутренние органы… - мелькнула у него мысль, прежде чем он сам превратился в иссохшую мумию. – Как в нацистских лагерях смерти при опытах доктора Йозефа Менгеле…»
Мысль мелькнула и унеслась в закоулки подсознания. Вырвав второй раз с натугой, он попытался было подняться и заорать в микрофон, доложить командиру об увиденном ужасе, как его резануло нестерпимой болью. На спине облезла кожа. Лицо под маской покрылось сочащимися язвами. Выпали зубы – все до одного. Серое облако непонятного газа окутало тело, бросая вниз. Чудовищная сила протащила по бетонному полу, закрутила в спираль и стала разлагать конечности на копошащиеся червями ошмётки.
Вирус принялся за работу! 
Кирилла Ермакова не стало.
Минус четыре.
********
Витя-Мотылёк, водя бессмысленно автоматом по территории, притаился в кустах, справедливо полагая, что его обманули. Не взяли с собой, не предложили сопровождать, обвели вокруг пальца как последнего идиота.
Мысль была одна:
«Они там сейчас обыскивают лабораторию в качестве улик, позволяющих впоследствии предъявить американскому правительству ноту протеста о секретных опытах изготовления нового биологического оружия. Ни много ни мало – против всего человечества. Со времён Гитлера, мать их в задницу. А он тут один»! - Так думал Витя, обижаясь на своих товарищей. - «Секретный проект. Какой-то там «Нортон» с бестолковым названием, шевелящийся мутант в котловане, куча трупов и останки развороченных собак. Пустая территория и возможное заражение – всё это последствие неизвестного вируса, созданного американцами здесь, на Аляске! Под носом! Переправь через Берингов пролив – и вирус пойдёт гулять по планете»!
 А он, Витя Мухин здесь. Лучший десантник элитных войск, гроза всех шпионов и добрый друг его сиятельства профессора Рыбалко сейчас лежит в кустах, в то время как его товарищи изучают подземелье лаборатории.
- Непорядок, едрит его в колоду! – вслух выругался он.
Подумав, добавил:
- Несправедливо, мать вашу за ногу!
Поразмыслив ещё, выплюнул изжёванную травинку:
- Вызову Сотника, выскажу ему всё! Они, бляха-муха там, а я здесь…
Собрался было выложить командиру всё что о нём думает, он вдруг почувствовал изменение в воздухе.
…Внезапно все стихло.
На миг наступила полная тьма.
Бетонные стены надземной постройки бункера вспучились и исторгли клубы странного белого света. Вздрогнуло основание подземелья – уже третий раз за неполных пять минут – судорожно передёрнулся пласт земли, внутри громыхнуло мощным хлопком, и земля, небо, тучи озарились жуткими всполохами: розовыми, багровыми, кровавыми. По растерзанной территории секретного объекта, ворочаясь, взбухая и перекатываясь клубами испарений, сразу в нескольких направлениях устремились потоки неизвестного газа.
- Ни хрена себе… - изумленно без испуга уставился Витя на проносящийся в воздухе поток. – Вот вам здрас-сьте! Мы не ждали, а вы припёрлись. Ну я тебя ща-ас…
Витя, недолго думая, навёл автомат на клубящееся сиянием облако, которое уже расползалось по земле в виде тягучего тумана, разрядил туда полмагазина и выглянул, гордясь проделанной работой.
- Мать моя бесценная старушка! – издал он возглас. – Да тебя просто так не истребишь, хрень поганая!
Клубы тумана, словно почувствовав опасность, вспучились огромным тромбом, повисели секунду в воздухе, и обрушились на юного десантника. Последнее что он успел почувствовать, как из ушей хлынула кровь, выдавливая внутренние органы наружу колоссальным давлением. В одну секунду он постарел на несколько десятков лет. Организм, подвергнувшись вторжению неведомого вируса, сам собой превратился в сплошной иссохший комок старческой плоти.
Но тут произошло ещё более странное событие. Напор вируса оставил постаревшее тело Вити, внезапно устремившись куда-то в верхние слои стратосферы. Витя уже не видел этого. Он потерял сознание.
********
…А когда пришёл в себя, с ужасом почувствовал нестерпимый жар, обжигающий кожу.
В несколько минут вся территория секретного объекта превратилась в один пылающий факел. Испепеляющая на своём пути волна жидкого напалма спалила всё живое и неживое в радиусе нескольких сотен метров. Горело и полыхало всё, что могло гореть. В сполохах пламени исчезали постройки, антенны, землянки, склады, обрамлённые хвойной растительностью. В одну минуту бушующее пламя истребило всю территорию секретного объекта: лишь чудом уцелевший Витя, повинуясь машинальному чувству собственной безопасности, успел откатиться в сторону. Весь обгоревший, в волдырях и ожогах, он бросился бежать, как позволяло его старческое тело, в гущу уцелевшего от напалма леса, не разбирая дороги, не смотря под ноги из-за выжженных глаз. Бежал, падал, калечился, натыкался на ветви и пни, вставал, орал диким криком и снова бежал. Скатывался в ямы, рвал в клочья кожу и истлевшую одежду, прокалывал старческие ноги, задыхался, валился в лишайник, но бежал. Бежал, пока не рухнул от бессилия во влажный мох, оставив за спиной бушующий вихрь пламени.
 Он не знал, да и предполагать не мог, что эта огненная стихия была вызвана прибывшей на место катастрофы целой армии химического подразделения вооруженных сил Америки.
Броневики и вездеходы, машины с огнемётными установками, роты спецназовцев – вся военная база адмирала Кейджа была поднята на ноги, стирая с лица земли научный модуль подземных лабораторий.
- Там же… - шепелявил беззубым ртом иссохший, похожий на манекен, некогда самый молодой в группе Сотникова, десантник. – Там же Кирилл, Паша, командир… Они же сгорят заживо!
Вите, разумеется, было невдомёк, что всех его друзей давно нет в живых, ещё прежде, чем на секретный объект обрушился огненный вал.
Сверху над таёжным массивом с грохотом пронеслось звено вертолётов, посылая струи раскалённой лавины. За деревьями в стороне научного модуля полыхнуло огнём, в небе расползлось зарево могучего пожара.
Только тут Витя заметил, что микрофон трансивера расплавился от нестерпимого жара, вызванного плазменными струями напалма. Он остался без связи. Да и с кем было связываться? На месте лагеря сейчас зияла в обожжённой земле гигантская воронка чёрного испепеляющего цвета. Выжить и уцелеть там никто не смог. Американцы замели следы своих чудовищных опытов над людьми, о которых, по понятным причинам, Витя так и не успел узнать.
Провалявшись в беспамятстве несколько часов, когда уже начало темнеть и зарево далёкого пожара висело тяжёлыми сполохами в небе, он смог всё же подняться и двинуться в путь.
Пятого минуса не случилось.
Витя-Мотылёк выжил. Но в каком виде!
********
Спустя восемнадцать дней, в скалах близ реки Юкон, местные рыбаки подобрали оборванного, одичавшего, похожего на скелет почти слепого старика, который мог только что-то мычать беззубым ртом. При нём не было обнаружено никаких документов, но по лохмотьям комбинезона военного образца можно было предположить, что старик некогда принадлежал одной из военных структур… вот только какой?
Бессвязное мычание и едва теплившаяся жизнь в иссохшем теле старика не давали никаких надежд на его полное восстановление сил.
Сколько лет? Откуда? Какое время бродил по Аляске и каким образом выжил, выйдя к поселеньям рыбаков – для всех представлялось загадкой.
Тайна изобретения нового биологического оружия так и осталась погребённой под пепелищем выжженной напалмом лаборатории.
Неведомый вирус и секретный проект «Нортон» прекратили своё существование на планете Земля. Никто о нём не узнал. Вирус был истреблён. Человечество осталось в неведении.
********

Эпилог
1976 год.
Полуостров Аляска.
Спустя восемь недель после катастрофы.
Время установлено: 23 часа 08 минут по местному часовому поясу.
Некогда молодой и неунывающий Витя-Мотылёк, в несколько секунд превратившийся в глубокого старика, лежал на спине, устремив слепые глаза в потолок. Наступила полярная ночь, длившаяся в субарктическом поясе три месяца.
Старик лежал в медицинской палате санитарного корпуса военной базы адмирала Кейджа. Сюда его доставили вертолётом.
Военное ведомство США каким-то образом установило, что при операции истребления научного модуля лаборатории, на территории объекта присутствовали посторонние люди в военной форме советских войск, плюс один гражданский. Так же было установлено, что одному из прибывших на объект, чудом удалось уцелеть, после чего его следы затерялись в бескрайних таёжных массивах бассейна реки Юкон. Позднее адмиралу Кейджу доложили, что местные рыбаки подобрали одичавшего и потерявшего разум старика, неизвестно каким образом оказавшегося в лесах полуострова. Он ничего не понимал и не мог связно говорить, мыча лишь какие-то непонятные звуки беззубым ртом. Адмирал Кейдж тотчас отдал команду, чтобы этот загадочный незнакомец был немедленно доставлен в расположение военной базы.
Так Витя-Мотылёк и оказался в руках американских военных.
Имя кануло в вечность. О дальнейшей судьбе некогда весёлого молодого парня ничего больше не известно.
Проект «Нортон» закрыли. Генетический мутант бактериального заражения так и остался неизвестным человечеству.
...На этом точка.