Год Водолея. Ч. 3. Наваждение. Глава 1. Прелюди

 Третья, заключительная часть романа «Год Водолея»

       Аннотация

      Отправляясь в гости к подруге в Германию, главная героиня повести Злата даже не может представить, что случайно найденное в грязной, снежной каше у супермаркета золотое кольцо с огромным бриллиантом сможет принести столько страданий ее маленькой дочери.

        Глава 1. Прелюдия

      Счастье исключает старость. Кто сохраняет способность видеть прекрасное, тот не стареет.
         Франц Кафка

      Есть какая-то трогательная щемящая печаль при расставании с молоденькой сосенкой, пригревшейся в конце декабря в зале у холодного пластикового окна.

       И жаль улетевших моментов возбуждения и оптимизма в преддверии волнующего детского новогоднего карнавала, канители и безмятежной суеты в переполненных супермаркетах, в очередях у касс, где безжалостно опустошались кошельки на никчемные безделушки, магниты с символами года, дорогие подарки.

      Ведь в конце года каждый однозначно бывает заранее заряжен на ожидание праздника. Волнение, приподнятость чувств пеленают тебя безжалостно, и ты в непонятном восторге летаешь по улицам, словно сбылись все твои загаданные заранее мечты, планы, и хвост удачи уже у тебя в руках.

      А позже, через десять дней — торопливое прощание с деревом, сразу утратившим светскую парадность без упрятанных в коробку зеркальных игрушек, дивных огоньков снятых гирлянд и мишуры, — и не проходящее чувство огорчения от так быстро промелькнувшей недели истинного счастья.

      «Что может собрать за одним праздничным столом близких, друзей, родственников и коллег, независимо от времени года? Конечно, юбилей! Или, тьфу-тьфу, чья-нибудь смерть! Господи, спаси и пронеси все черные устрашающие мысли! Нет-нет, именно юбилей!"

       "Отстегнем ведь в начале этого года по двадцать пять незабываемых, исчезнувших в никуда лет. И первая в строю наша Ирма! Угораздило ее маму Лиду попасть в роддом в городе Красноярск  в первую неделю наступившего года, вот и получили маленького упертого Козерога — старшую дочь Ирму. Моя мамочка Анна тоже недолго терпела — 24 января,  в тот же год в затерявшейся сибирской деревушке, в простой операционной родила Водолея — Злату, то есть, меня. А в далеком заволжском поселке в цивильном роддоме тетя Люба родила в канун 22 февраля третью красавицу, Рыбу по гороскопу, Ольгу».

       В наметенных сугробах возле мусорных баков десятки использованных для забавы, благоухавших недавно свежестью дивных деревьев еще раз подчеркнули неуловимый бег стремительного времени.

       Злата вернулась в квартиру, включила электрический чайник. Дети в детском саду. Дмитрий Иванович — в очередной длительной командировке. На работе взяла отгул, чтобы сходить в поликлинику на плановый медосмотр. Устоявшийся, размеренный разбег благополучной жизни и любимые заварные пирожные в холодильнике:

      «Да, ничего в нашем списке не меняется. Ирма на первом месте в почетном строю юных мам, у нее уже трое детей: Эдуард, Александр и Марта. У меня — Наташа и Юрий. А Ольга застопорилась на Ксюше. Некогда ей заводить много детей — вся в устремленности догнать свои юношеские мечты на просторах столичного мегаполиса.

       Неужели после стольких лет виртуального общения по телефону и в облаках интернетовских сетей снова сядем за один стол и напьемся от радости встречи нашего любимого муската?

       Без мужей, без детей, свободные птички, упорхнувшие за границу, в Германию, в гости к непревзойденной Ирме в разгар масленичной недели! Интересно, а она не разучилась в далеком зарубежье печь наши русские блины?

      Или будет потчевать нас своими бутербродами на берлинский манер? Зачем страдать заранее от ожидаемого изменения всего уклада жизни наших русских немцев, умчавшихся из страны от проблем российской действительности под мнимым лозунгом воссоединения с бывшей родиной? А блинов мы и сами напечем! Да так, что русским духом запахнет на три квартала благополучной, вылизанной немецкой улочки!»

      Решение о встрече вынырнуло во время разговора Златы с Ирмой месяц назад совершенно внезапно, когда Ольга накануне немецкого Рождества огорошила немецкую подругу известием, что она выходит замуж за итальянца и уезжает жить к нему в Неаполь.

        В принципе, что-нибудь подобное от Ольги можно было ожидать после ее развода с первым мужем Димой-курсантом, затем двух сомнительных, неудачных браков, когда сошлась сначала с каким-то барыгой, потом с успешным спортсменом.
      
      Но теперь менять свою страну, не зная языка, не имея приличной профессии, — в этом была вся эта авантюристка по жизни, неугомонная Ольга.

      После того стремительного и решительного разрыва ее, Златы, летом, шесть лет назад с Валерием, братом Ольги, моментально рухнула в пропасть и многолетняя дружба двух неразлучных подруг. Ольга бушевала по телефону:

      — Злата, ты — невозможная эгоистка! Ты испортила жизнь моему брату! И, забрав Наташу, ты лишила Валерия возможности привязаться и полюбить по-настоящему свою родную дочь! Ты не дала Валерке времени опомниться и назло ему связалась с врачом! Довольна, что отомстила так коварно и изощренно?

       А если у тебя вдруг появится ребенок, ведь официально он будет сыном моего брата! Это все ты — всегда такая правильная законница — смешала в большую жизненную кучу: и правду, и ложь, из которой сама не сумеешь сразу вылезти.
      
      Рада, что сидишь теперь на двух стульях, а у твоих ног — два серьезных, влюбленных в тебя мужчины? Это бесчестно! Мои родители слышать о тебе ничего не хотят. И я тоже из-за солидарности со всеми больше тебя не знаю! Но запомни: Валерий придет в себя после всех ударов судьбы и заберет у тебя Наташу! Праведница!

      Тогда, больше пяти лет назад, она, Злата, действительно, была в состоянии непонятной, неоднородной смеси оголенности, обостренности и незащищенности чувств, ощущая себя такой глубоко несчастной, выбитой из привычного состояния продуманности и уверенности.

      И неисчезающая, робкая надежда, что время и разлука с Валерием вдруг вернут качнувшийся мир любви в устойчивое состояние равновесия. И вера в правду жизни.

        И, как наполненные талой водой весенние ручьи упорно находят дорогу до притяжения разбухшего, потемневшего, ледяного покрывала проснувшейся ото сна неторопливой реки, так и ее заторможенность, смятение чувств и обид утонут, растворятся со временем в безмятежности их такой долгожданной любви. А потом прольются чувством защищенности в знакомых объятиях Валерия, который не даст ей обособиться, спрятаться в уютном доме отчима.

       Но эта ее тщательно скрываемая надежда вернуться к Валерию испарилась.

       Вся семья тети Любы и дяди Семена после отъезда Златы в Волгоград с затаенным смущением терпеливо ждали, что Валерий, опомнится, помчится в далекий город и привезет обратно со всей своей настойчивостью и упорством молодую жену с малышкой Наташей.

       Но Валерий, захлебнувшись обидой и недоумением от неожиданной холодности Златы, словно потерялся в расцветшей от избытка солнца и зноя сельской действительности. И торопился на ранней зорьке в камышовые заросли усыхающих стариц, где под глиняными обрывами берегов медленно струилась вечность неувядаемой, неторопливой речной свободы, и можно было бездумно таращиться на вздрагивающий поплавок, забывая о часах и проблемах.

      А потом к возвращению отца с работы он варил в ведре на двух кирпичах в саду пойманных раков, и, опустошая трехлитровые бутылки с холодным пивом под шум работающего кондиционера в кухне, угрюмо просил Семена, когда тот пытался наставить сына на путь истины:

     — Папа, давай не будем! Никуда Злата от меня не денется! Я ее хорошо знаю!

       В канун нового учебного года он позвонил Злате. О чем был разговор, для всей семьи так и осталось бы неизвестностью, но, когда после торопливого сбора сумки с вещами Валерий умчался на своей машине в неизвестность, дядя Семен не выдержал и сам позвонил Злате.

       После короткого разговора он зашел молча на кухню, достал бутылку ледяной водки и на глазах изумленной дочери без закуски выпил полстакана:

       — Ничего у них  не получится! Раз Злата решила расстаться, значит, нечего теперь Валерке трепыхаться! Опоздал родиться, сынок! Опоздал!

      Тетя Люба молчала, собираясь с силами, чтобы скорее подняться с кровати, ощутить вновь прилив утраченных сил и с новой энергией вернуть успешность и оптимизм членам своей семьи, в душе надеясь, что рассудительная и справедливая Злата опомнится и вернется к мужу.

      Только через три месяца Злата узнала от Ирмы, что Валерий забрал в сентябре документы из института в Санкт-Петербурге и устроился на работу в Москве.

       Эта разлетевшаяся, как пустая банка об асфальт с брызгами мельчайших стекляшек, так тщательно лелеянная в долгих часах и месяцах ожиданий и надежд любовь оказалась на самом деле облаком космической пыли.

         Призраком, моментально улетучившим в атмосфере взаимного непонимания и разлуки, не оставившем после себя даже ярких мимолетных вспышек, как после падения мелких метеоритов на небе. Пустота.

      Когда, укрывшись одеялом, она отворачивалась к стенке и мысленно приказывала себе: «Забудь это наваждение ранней юности! Ну, не получилось у тебя с Валерием прочной настоящей семьи! Сама виновата. Нельзя долго жить в мире выдуманных иллюзий, если остались прекрасной исполнившейся сказкой три невероятные ночи, когда только ты утонула в откровениях пролившейся любви.

     А Валерий, оказывается, до близости с тобой познал чужое тело другой девушки впервые так жадно и горячо, что от этого неистового восторга появилась Наташа. И этот чудный, светловолосый ангелочек с синей глубиной прекрасных глаз всегда будет напоминать нам обоим о невозможности прощения, сближения и совместной жизни».

      Злата четко понимала, что если Валерий потребует со временем вернуть ему его дочь, значит, его любовь с Дарьей была осознанной и глубокой. И, как бы ни было больно, она будет вынуждена расстаться с малюткой — чувства отца нужно уважать.

       Но где-то глубоко теплилась маленькая точечка надежды, что связь Валерия с другой женщиной, как бы прекрасна она не была, все-таки оказалась случайной. И рождение девочки стало для Валерия полной неожиданностью. И можно было бы со временем примириться с этой его явной изменой, если бы не Дмитрий.

   (продолжение следует)

      Следующая глава 2.   http://proza.ru/2020/07/24/1782