Гл. 7. Кукухаев

Примечание. Все совпадения фамилий случайны. Персонажи романа-сатиры имеют прототипов, фабула основывается на сведениях, почерпнутых из рецензий, с небольшой долей гротеска и художественного вымысла. Некоторые пародируемые реплики имеют реальную основу и сохранились у автора в копиях.

***

В то время, как Петрухаев насмехался над стоматологическими поэмами Кукухаева, старик Кукухаев отплеваться не мог от очередной главы романа криминального авантюриста Петрухаева. Того заносило в мистику и инфернальность все шибче и шибче, а натурал и реалист Кукухаев просто не переваривал разговоров про всякую нежить. Когда привидения вставали из могил и когда бродяги жили по четыреста лет, вся православная натура Кукухаева вопила: не верю! свят, свят, свят! чур меня!
Он уже и не рад был дружескому союзу с гениальным в своем роде Петрухаевым, подбросившим ему немало сладких комплиментов, для затравки интереса к своему творчеству. Заманил, авантюрист. Развел, как лоха.

Будучи опытным литератором, Кукухаев навел бы порядок в фантазиях контуженного на войне опера. Вымарал бы всю чертовщину, оставил бы только описания природы, холмов, монастырей, да застолья и разборки с паханами и прочей криминальной шелупонью. Тут еще можно было бы слепить детектив. А так, когда инфернальный трехсотлетний бродяга душил попа, бывшего участника боевых действий, владевшего автоматом и положившего гранатами не один взвод противника — тут для Кукухаева все было ясно: белая горячка, посттравматический синдром.

Но вот уж какой гадости не могла вытерпеть душа Кукухаева, так это многостраничных разговоров с котишкой. Кот был мудрец и философ, мог фору дать и участковому, и православному священнику!
Чувствуется, опер был сентиментальный котолюб.

И мрак инфернальности плюс котофилия окончательно отвратили Кукухаева от Петрухаева.

Но признаваться в этом было нельзя. Союзниками в литературной борьбе не разбрасываются! А то кефировы да ржаные совсем обнаглеют!
Сейчас вот нас, навозных скарабеев, только два плечом к плечу, думал, вздыхая, старик Иваныч. Правда, шарик пока один, а скарабеи этого не любят. Надо найти навоз у Кефировой и слепить еще один шарик. Что она там новое написала, все совок восхваляет? А-а, тут я найду навозу сколько хочешь, злорадно подумал Кукухаев.

А пока он сел выдавливать из себя рецензию Петрухаеву. Написал, как трогательно было узнать про любовь Петрухаева к братьям и сестрам нашим меньшим. Как плакал над откровениями кота. Какое высокое художественное мастерство проявилось в описании упыря, и  как все это вписывается в нравственные поиски опера, просветленного попа-автоматчика и начинавших очеловечиваться окрестных бандитов.

Наконец, Кукухаев допил и доел то, что осталось от недавнего скарабейского сабантуя, собрал рюкзачок, проверил все запоры и замки и отбыл в столицу.
Там его ждали новые ратные подвиги.

ПРОДОЛЖЕНИЕ — http://proza.ru/2024/04/28/446