Как бы праздник

О, млечный путь, пресветлый брат, Молочных речек Ханаана
Уплыть ли нам сквозь звездопад К туманностям,
куда слиянно, Тела возлюбленных летят?
                Аполлинер
     У меня, к примеру, тоже есть замечательное качество: я люблю экономить время. Улицу перебегаю, на поребрик запрыгиваю, подымаюсь по лестнице – расстёгиваюсь, захожу в лифт - расшнуровываюсь. Однажды так классно сэкономил, что разделся совсем, прямо на лестнице, у дверей новой знакомой – был срочно впущен и получил зачёт.
    Так вот, 31, поздно вечером, я с возлюбленной поехал встречать Новый год, куда-то на Юго-запад, в новый дом, на двенадцатый этаж, к её знакомым. Приготовился славно - большущая латка с тушёным гусем, торт, шампанское, очаровательная Соня и ужасное нетерпение всё это распотрошить и насладиться.
    Поблуждали по дворам незнакомого района, подружка знала адрес по ориентирам, но определились и тормознули у подъезда. В половине двенадцатого вошли в больший из двух лифтов и я поднял Соню, торт и шампанское на этаж. Не заходя в квартиру, передал всё парню, открывшему дверь и стремительно помчался обратно, за гусиком. Молодая пара у лифта, увидев огромную латку, сначала развеселилась, шутя об усопшей в гробике, а потом изобразив траур, вызвала и уступила малый лифт. Вошёл, освободился от латки, нажал на двенадцатый и расшнуровался. Чувство беспокойства, вдруг, шевельнулось в груди. У парня с двенадцатого, уже был торт, шампанское и моя Соня...
    Я встряхнул расслабленными руками, как бы скидывая напряжение и внезапно нанёс сокрушительный удар воображаемому обидчику – лифт крякнув встал. Я чертыхнулся и попрыгал. Потыкал во все кнопки и крикнул в зарешёдчатую дырку:  – Эй, там!  – Прислушался, было тихо, даже эхо молчало. Вдруг, женский голос спросил:
 – Что случилось?
 – Встал!
 – Прямо в лифте?
 – Да, лифте.
 – Поздравляю! Первый раз?
 – Очень смешно - помогать будете?
 – Адрес? Кого прислать?
   Адреса я не знал, знала Соня.
 – Не знаю, давайте скорее!
 – Скорее, если только сам.
 – Ты, жопа новогодняя, кончай трепаться, делай что-нибудь!
    В то застойное время я работал в ПЗУ и сутки через трое ремонтировал переговорно-замочные устройства. Если наша диспетчер получала звонок с просьбой о  помощи после 19 часов, то, как правило – отговаривалась:  – Все мастера на линии, звоните утром. – Высиживать фаршированного гуся до утра, даже если он в яблоках - было грустно. Я закурил. Кабина заполнилась дымом. Курить расхотелось. Бросить окурок на пол я не мог. Найдя щёлку в обшивке, сунул туда тлеющий хобчик. Он чуть провалился и застрял, продолжая тлеть. Погибнуть от удушья я не рассчитывал и попробовал плюнуть - ловкости не хватило. Тогда рассупонившись, решил залить очаг возможного возгорания, но высокое напряжение..? Пришлось подстраховаться и строчить очередями. Получилось! Это заняло досуг на какое-то время, потом стал стучать, но не громко. Если кто-то пробовал – знает, как устрашающе гремит пластиковая обшивка лифта. Человек интеллигентный, я стеснялся шуметь и беспокоить людей ночью, тем более в праздник, но и бездействовать было глупо – пришлось стучать посильнее.
    Лестница ожила, проснулась. Вышли мужики, интересуются – чего долблю, почему на их этаже, с кем я? Узнав, что с гусем, позвали жён, принесли выпивку. Всем весело, пьют за всеобщее высвобождение. Приятный голос спрашивает рецепт приготовления гуся, другие голоса обсуждают механизм взлома. Чувствую себя в дружеской компании и немного успокаиваюсь.
    Когда двери растащили и заклинили, оказалось в компании я только по плечи, мужскою же половиной – этажом ниже. Женщины радостно слетелись к пролому и растопырились на корточках. Стало возможным общение. Смущала только перспектива, в которую вынужденно вперивался мой взгляд. Налили выпить и студня с руки. Мужчины между тем, вооружившись чем-то железным, всерьёз занялись дверью. Просить их очень не ломать, в общей радости возможного освобождения, выглядело бы странно, могли решить, что я всё инсценировал специально, что бы охмурять их дам, а они выпивши да на кураже…
     Двери, в общем-то, растащили и скомандовали мне выбираться. Я сомневаюсь и боюсь - слышал, что пущенный внезапно лифт, кого-то разорвал напополам, но дядьки смотрят сердито и ждут за что бы ухватиться. Воздев руки с латкой над головой - тихонько запричитал.
    Выдернули меня так быстро, что ботинки остались в лифте. Мой вид босиком, так всех развеселил, что обошлось без контрибуций. Латку с гусем я нёс как священный дар. На двенадцатом этаже, постучав пяткой в дверь, застыл в ожидании триумфа… После утомительной паузы, дверь открыл парень, забрал дар и с сомнением посмотрев на мои ноги, подытожил:  – Можно было не разуваться. – В Новый год я вошёл босяком.