Твой. Без цензуры... Глава 78

Сотни чужих крыш
Что ты там искал, парень?
Ты так давно спишь
Слишком давно для твари
Может пора вниз
Там, где ты дышишь телом
Брось свой пустой лист
Твари не ходят в белом (с)


Уладив дело с пациенткой и обнаружив первые признаки её выздоровления, Чехова как раз собиралась пообедать с Алькович, чтобы пообщаться с ней по поводу недавних событий, когда проходя по коридору мимо раздевалки, она застала там Глеба за переодеванием.

Сняв с себя халат, он расправлял его в руках, аккуратно складывая в одну стопку, и будучи чрезвычайно поглощен этим делом, не заметил приближения сводной сестры.

— Что ты делаешь? — воскликнула она, с отрешенным видом уставившись на него.

— Ты как раз вовремя, — хмыкнул Глеб, откладывая в сторону сложенный халат и стягивая с себя уже хирургический костюм. — Моя смена на сегодня закончена, больной умер в страшных судорогах, поэтому мне не остается ничего другого, кроме как оставив это дело, собрать свои вещи и уйти прочь из мединститута.

Тогда Чехова ещё не подозревала, что он говорил вполне серьёзно, подводя итог своей деятельности в больнице. И все ещё уверенная, что это он так глупо шутит после стычки с отцом, не придала особого значения его словам, разглядывая легкие царапины на его спине, поставленные ею ещё прошлой ночью.

— Извини, я больше так не буду, — еле слышно молвила она, подходя к нему ближе и намекая на царапины.

Слегка усмехнувшись, Глеб обернулся к ней, натягивая футболку.

— Наоборот, я предпочел бы, чтобы ты больше не сдерживалась, — слегка приподняв бровь, провокационно добавил он. — Это, знаешь ли, заводит. Мне нравится твоя страсть…

— Ну, а если серьёзно, — прерывая его на полуслове, отозвалась Чехова, слегка зардевшись от одного упоминания их прошлой ночи. — Почему ты уходишь? Что-то случилось?
 
— Да, — бесстрастно кивнул Глеб, набрасывая на себя куртку. — Отец отчисляет меня из института. Сегодня у меня последний день практики и завтра я должен буду забрать оттуда свои документы.

Заметно удивившись, Чехова посмотрела на него округлившимися глазами. Её тревога была неподдельной.

— Ты шутишь?

— Нет, я говорю с тобой вполне серьёзно, — отозвался он, собирая вещи.

— И что ты собираешься делать потом?
 
— Пока ничего, — развел парень руками, — а дальше время покажет. Не хочу ничего загадывать наперед.

— И ты вот так возьмешь и уйдешь? Даже не попрощавшись  с нашими?

Глеб лишь отмахнулся в ответ, показывая, насколько ему было плевать и на одногруппников, и на эту больницу, в частности. Кто-то, а их одногруппники спокойно переживут его отчисление, полностью зацикленные на своих проблемах.

— Даже не знаю, что сказать, — пожала плечами Валерия, не имея ни малейшего понятия о том, как ей повлиять на ситуацию и как ему помочь, когда внезапно вспомнив о пластиковом стаканчике с горячительным напитком из автомата, который она так и не попробовала, протянула его Глебу в качестве утешения: — Хочешь кофе?

— Нет, Чехова, — скривившись, коротко бросил он, закрывая дверцу того самого шкафчика, где когда-то нашел порнографический журнал и бутылку коньяка. — Я хочу тебя, — с улыбкой протянул он, и едва Валерия успела сообразить, что конкретно имеет в виду, его руки оказались у неё на талии, а сама она была прижатой им к стене.

Оставшись вполне доволен её смирным поведением и тем, какой огонек вспыхнул в её глазах, Глеб подхватил её пальцами за подбородок, и зафиксировав его в таком состоянии, принялся осторожно целовать её в губы, словно пробуя их на вкус.

Все произошло настолько быстро и спонтанно, что совсем перестав в какой-то момент себя контролировать, Чехова полностью поддалась его напору, почувствовав, как пройдясь по кромке её зубов и верхнему небу, его язык быстрым движением скользнул по нижней поверхности её языка.

Переместив свои руки ему на голову, она машинально прижалась к нему, ощущая, как его колено постепенно раздвигает её бедра. Была бы её воля, она продлила бы это мгновение, насколько позволяли обстоятельства, кутаясь в почти знакомую ей атмосферу, но прекрасно понимая, насколько рискованно им было выставлять напоказ свое истинное отношение друг к другу, Чехова внезапно зашевелилась под ним, постепенно приходя в себя.

— Достаточно, — с трудом разрывая поцелуй, она попыталась его оттолкнуть. — Хватит, сейчас ребята придут…

— И что?

Глеб смотрел на неё потемневшим взглядом, крепко сжимая её плечи.

— Нельзя, чтобы нас видели вместе, — вполголоса отозвалась Чехова, пытаясь справиться с собственным волнением. — Особенно Вовка… Он может неправильно все понять.

Они всего лишь обменялись парой-тройкой фраз, поцеловавшись в раздевалке, а у неё было такое ощущение, будто они успели заняться любовью на виду у равнодушно проходивших мимо них посетителей больницы. Подобное происходило с ней впервые.

— Ну, знаешь ли, мне не нравится, что нам приходится постоянно скрываться, — неопределенно бросил Глеб, оставляя её в покое и подхватывая с табуретки свои вещи. — Рано или поздно придется поставить их перед фактом, а примут они это или нет — дело их!

Посчитав его мысли вполне правильными, Чехова не стала ему возражать, и, успев забыть из-за этого поцелуя, что они вообще-то собиралась с Алькович пойти в кафе и немного перекусить, внезапно почувствовала на себе ещё один прожигающий насквозь взгляд.

Обернувшись, она увидела Гордеева, который обхватив руками свои бока, смотрел на неё недоумевающим взором, не спеша вдаваться в подробности происходящего.

— Доктор Чехова! — требовательным тоном подозвал он её к себе, решив прервать затянувшееся между этими двумя молчание.

Переглянувшись с Глебом так, словно она не совсем понимала, чего конкретно хотел от неё «светило», Чехова вопросительно уставилась на куратора, ожидая его дальнейших действий.

Застегивая куртку, Глеб недоверчиво покосился на «светилу», чье вмешательство в их нынешнее взаимодействие с «сестренкой» было крайне нежелательным, но вряд ли тот, зацикленный на какой-то гложившей его идее, понимал намеки ревнивого практиканта.

Пока что рано было списывать со счетов столь весомого соперника. По этой причине Глеб молил Провидение, чтобы «светило» поскорее ушел к себе и оставил их с Чеховой друг с другом. Но тот оставался непреклонным.   
Гордеев хотел поговорить с ней наедине, и получив от сводного братца очередное разрешение побыть немного в обществе куратора, раз уж он так сильно этого хотел, одарив парня противоречивым взглядом, Чехова последовала за «светилом», надеясь расставить все точки над «и», и больше никогда не заговаривать с ним на другие темы, кроме методики лечения больных.

— Присаживайся, Лер, и убери, пожалуйста, со своего лица это выражение, — бросил ей Гордеев, стоило им переступить порог пустовавшей учебки. — Я успел оценить твою растерянность ещё у шкафчика возле раздевалки, так что больше не нужно мне их демонстрировать.

Пожав плечами, студентка осторожно села на пустовавшую табуретку, устраиваясь на самом её краешке. Она специально старалась занять такое место, чтобы не сидеть слишком близко к «светиле», как бывало это с ней ранее, но и показывать ему, будто она собиралась намеренно его избегать, Валерия тоже не хотела.

Продолжая хранить молчание, она просто смотрела на куратора, ожидая, когда он заговорит, смутно осознавая, что этот их разговор вряд ли будет касаться обсуждения диагноза очередной больной.

«Светило» не хотел знать, как она использовала прошлой ночью свой рот, но сейчас у неё был вид не как у лечащего врача, а звезды порно. В какой-то момент ему даже стало страшновато отпускать её в таком виде к впечатлительным пациентам.

— Скажи мне вот что… — внезапно отозвался Гордеев, занимая место за столом и бросая украдкой взгляд на дверь, словно кто-то мог подслушать их беседу, что не укрылось от внимания самой Чеховой.

Прикусив верхнюю губу, Валерия слегка занервничала, предчувствуя серьёзный допрос. И собственные ощущения в этом плане её не обманули.

— В последнее время, — продолжил он, тщательно подбирая слова для выражения своих мыслей, — ваши взаимоотношения с доктором Глобовым несколько изменились… 

Слушая его, Валерии хотелось отрицательно закивать в ответ, либо удивленно вытаращив на него глаза, всплеснуть руками на худой конец. Но, увы — все это было ложью и сам «светило» похоже это прекрасно сознавал, устроив для неё новую ловушку. 

— Значит, заметила, — с облегчением выдохнул он, так и не дождавшись от неё ответа. — И это ставит нас с тобой в несколько неудобное положение.

Вздохнув, Валерия слегка пошевелилась, меняя положение тела, и от этого движения её шарф внезапно сполз с шеи на плечи, обнажая перед Гордеевым красноватый след от поцелуя. Стараясь не показывать, что он это заметил, мужчина сжал руки в кулаки.

— Вы так полагаете? — на лице Чеховой расплылась горькая усмешка. — То есть вы хотите выставить мне претензии за то, что я не называю вас просто «Сашей», а «Александром Николаевичем», не провожу с вами вечера на даче Куратова и мы не болтаем о вашей жене?

Она говорила что-то еще, но уловив из сбивчивой речи студентки только упоминание дачи, где они больше никогда не соберутся, Гордеев только вздохнул в ответ, не требуя от неё слишком многого.

Но прекрасно понимая, на что конкретно он намекал, снова и снова упоминая о неких изменениях в её отношениях с Глебом, Валерия больше не слышала его дальнейших обвинений, отчаянно пытаясь прогнать из своего сознания воспоминания о каждом моменте, проведенном накануне с этим парнем. 

Вот они сидят вдвоем на кухне, она что-то читает, перебирая пальцами книжные страницы под заинтересованным взглядом сводного брата, а спустя время его пальцы уже касаются её запястий.

Вот они в машине, его рука опускается ей прямо на колено… Мимолетный жест одобрения выраженной радости. Она в восторге от происходящего! А вот Глеб стоит напротив своей машины, открывает капот и сквозь сигаретный дым пытается разглядеть, что же там все-таки произошло, едва посреди пути у них происходит несерьёзная поломка. Она подходит и останавливается у него за спиной, и продолжая светить ему телефоном на подкапотные механизмы, рассматривает его со стороны, боясь спугнуть ощущение нежности, сливающейся с потоками ночной прохлады и ласкающими ей лицо.

Но вот Глеб поворачивается и смотрит на неё, однако в его глазах невозможно что-либо прочитать, а потом он незаметно ей улыбается, и, тут же вздохнув, приглашает сесть обратно в машину, уладив наконец возникшую проблему.

Вот уже перед ними привычный дом, осталось только дойти до крыльца. Шагая рядом, она видит, как Глеб что-то разглядывает в своем телефоне, так мучительно близко находясь от неё, что она может чувствовать локтем прикосновение ткани его куртки, запах его парфюма и ровное дыхание.

Они слегка останавливаются перед порогом, Глеб открывает ей дверь, пропускает её вперед, она бросается в прихожую — лишь бы поскорее оказаться подальше от него, но тут же спотыкается, и этот парень подхватывает ее под руку, чтобы она не упала. Их лица на миг оказываются еще ближе, чем ожидалось, и теперь её кожа горит в хорошем смысле этого слова под прикосновением его ладони. Ранее за ней такого не наблюдалось.
 
— Лер, ты вообще меня слушаешь? — уставший голос «светилы» вернул её в реальность.

Снова вздрогнув, Чехова посмотрела на него так, будто была поймана на горячем. И словно осознавая, что дальше медлить было нельзя, и новые обстоятельства обязывали её сказать этому мужчине правду, поджав губы, она произнесла вслух следующее, не узнавая при этом свой собственный голос:

— Нам нужно все прекратить.

— Прекратить что? — Гордеев прекрасно понимал, что имела она в виду, но почему-то хотел  услышать полную версию её признания. 

— Вернее вам нужно прекратить, — уточнила Чехова, невольно опуская глаза.

Она чувствовала как горели её щеки, и представив себе на миг, что подумает о ней Глеб, если тот загорится желанием заглянуть сюда тоже, подумала, как нелепо будет выглядеть эта картина: она сидит напротив руководителя практики, выкрикивая ему в лицо неразборчивые оправдания. Интуиция подсказывала ей сказать «светиле» все как есть, но если бы это было так просто…

— Тебе нравится то, что делает он, а мне нравится то, что делаешь ты, — выдал вслух Гордеев, вспоминая их мимолетное столкновение в ночном клубе.

Какое-то время эти двое просто смотрели друг на друга, не спеша нарушать молчание: Валерия в ужасе, «светило» — удивленно. Его последняя фраза прозвучала так, будто это была единственная причина, которая удерживала их втроем.

А в это время давно покончив со своими делами в раздевалке, но чувствуя себя не на месте из-за одной мысли, что между «светилом» и Чеховой могло снова что-то произойти, пока его не будет рядом, прежде чем окончательно покинуть стены больницы, Глеб проследил маршрут этих двоих, останавливаясь у дверей учебки, где мог слышать их разговор.

Между тем, как ни напрягал он свой слух, пытаясь понять, о чем они говорили, все было тщетно. Он мог только видеть выражение их лиц. И то, как выглядела в этот момент Чехова, объясняясь со «светилой», ему не очень понравилось.

От той расслабленности, что светилась в её чертах ещё утром, не осталось и следа. Её вид был напряженным, а устроенные на коленях руки она сжимала так, будто хотела расцарапать их до крови сквозь ткань.

«Ублюдок! Что ты с ней делаешь? Что ей такое говоришь?» — Глеб тщетно пытался осадить собственную вспышку гнева, порываясь полностью открыть дверь и ворваться в учебку.

В следующий момент он увидел, как покинув свое место, «светило» уселся рядом с Чеховой на табуретку и взял её за руку, но вместо того, чтобы ответить ему взаимностью, Чехова отодвигается от него, пытаясь пересесть на другую табуретку.

Перехватывая её руку, мужчина снова заставляет её сесть на место и выслушать его.

Не выдержав, Глеб все же открывает дверь, и наплевав на то, как будет выглядеть его визит, когда «светило» предпочел бы, чтобы он дождался Чехову снаружи, решительным шагом вошел в кабинет, где у них обычно проходили занятия.

Прекратив диалог, эти двое уставились на него, не ожидая подобного сюда вторжения: Чехова — с любопытством, «светило» — немного сердито.

Непонятно как, но Гордееву удалось вычислить, что между этими двумя накануне что-то произошло. Они либо переспали, либо... Во всяком случае они были друг с другом чрезвычайно близки. На удивление, «светило» оказался более прозорливым, чем о нем думали, и видел людей насквозь.
 
— Доктор Глобов, вас разве не учили стучаться, прежде чем войти? — вырвалось у него. — Где ваши манеры?

— Я пришел сюда, чтобы с вами проститься, Александр Николаевич, — с вызовом бросил тот, застывая у двери, и не решаясь двинуться дальше, пока Чеховой действительно не понадобится его помощь. — Меня исключают из института, и на ваши занятия я больше не приду.

— Хм, вот как? — Подняв вверх брови, Гордеев по-своему оценил столь неожиданную новость.

На лице Валерии в этот момент отразилось что-то вроде: «Глеб, уйди отсюда, пожалуйста! Ты только все испортишь!», но парень не собирался её слушать и оставлять со «светилом» наедине.

Он чувствовал, что это будет большой ошибкой, и знал, что не должен был этого позволять. Он просто ждал, когда она покончит со «светилом» и примкнет к нему.

— Ну, что ж, доктор Лобов, — иронично протянул Гордеев, соизволив за все это время  произнести правильно его фамилию. — Поздравляю вас с досрочным окончанием учебы! Желаю творческих успехов и достижений на непростом жизненном пути! Считайте, что мы с вами простились, а теперь можете идти.

Но вместо того, чтобы последовать его примеру, как сделал бы, к примеру, на его месте  Рудаковский или тот же Фролов, сделав шаг к двери, Глеб снова там задержался, бросая красноречивый взгляд на Чехову.

«И ты позволишь ему со мной так говорить? Серьезно?» — казалось, говорило его выражение его лица.

Замерев на месте, Валерия уставилась на сводного брата, слегка приоткрыв рот. Усмешка сползла с лица побледневшего «светилы» и в два счета отпустив руку своей студентки, он повернулся всем телом к Лобову.

— Выйди и закрой за собой дверь, — повторил Гордеев, одаривая его взглядом, в котором читалось: «Не обольщайся тем, что она начала с тобой спать. Просто нашей Лерочке захотелось новых впечатлений. Это ничего ещё не значит»

В следующий момент он посмотрел на Валерию, но та, сжав губы, со словами: «Извините, Александр Николаевич, но мне надо идти», внезапно вскочила с табуретки и кинулась к Глебу, и не став слушать того, что говорил ей куратор, пытаясь её остановить, вышла вместе со своим избранником из кабинета, оставляя «светило» в полном одиночестве. 

Глава 79

http://proza.ru/2024/04/30/1204