Нерусский русист сделал Россию безграмотной

Интервью А.В. Судакова журналисту С.А. Герасимовой.

Анатолий Судаков. Исторические параллели.
Нерусский русист Розенталь сделал Россию безграмотной

С. Герасимова: – В эфире волгоградский историк, географ, эколог, биолог, климатолог, а теперь вот, оказывается, и знаток русского языка Анатолий Судаков. Здравствуйте! Анатолий Викторович, а не много ли вы на себя берёте? Решили оставить за собой репутацию этакого человека-университета, как Михайло Ломоносов, который был и астрономом, и физиком, и химиком, и ботаником, и геологом, и историком, и поэтом и даже художником! От величия ещё при жизни не забронзовеете?

А. Судаков: – Нет, конечно! Во-первых, я рисую как курица лапой! Во-вторых, не курю трубку и вообще не курю. В-третьих, у меня не было, как у Ломоносова, стремления сделать государственную карьеру или кому бы то ни было доказать, что я чего-то стою. В-четвёртых, Ломоносов никаким гением, на которого можно было бы равняться, не был. Он был лизоблюдом по отношению к власти и хамом по отношению ко всем другим. Абсолютно мерзкая личность: пьяница, драчун, дебошир, плагиатор, но при этом пронырливый, хваткий и работоспособный чиновник, который абсолютно органично вписывался в ментальную конфигурацию московитского общества начала нового времени. За всю свою жизнь этот нахальный выскочка сделал только одно собственное открытие: открыл атмосферу на Венере, разглядывая в телескоп её диск при приближении к краю солнечного диска. По причине незнания греческой научной терминологии, он назвал атмосферу Венеры русским словом «пупырь». И я с улыбкой представляю, как бы звучали привычные метеорологические термины в ломоносовской терминологии: пупырные явления, пупырные осадки, запылённый пупырь, ракета покинула пределы земного пупыря; или, например, в переносном смысле: встреча прошла в дружеском пупыре. Все остальные открытия, приписываемые Ломоносову, сделали западноевропейские учёные, о чём было прекрасно известно до революции в николаевской России. Да, Михаил Васильевич много где учился: и в Славяно-греко-латинской академии в Москве, и в Киево-Могилянской академии, и в университете при Петербургской академии наук, и Марбургском университете, и во Фрайберге, где три года, где год, где несколько месяцев. Но у меня такой вопрос: кто-нибудь хоть один диплом Ломоносова видел? А у меня их три, один даже с двойным специалитетом! Так что не надо меня обижать, сравнивая с Ломоносовым, который, не может равняться по своим знаниям и уровню научного обобщения с современным дипломированным специалистом, испечённым даже периферийным волгоградским вузом. А вот стремление знать всё обо всём и реализовать себя в самых разных отраслях деятельности – очень положительная черта характера Ломоносова и моего тоже! Я в молодые годы даже научно-популярный очерк «Человек и гельминты» написал и издал в газете «Ваше здоровье», которую сам же и редактировал. Хотел расширить его до большой книги, но потом передумал. И знаете почему? Потому что глисты такие длинные, а жизнь такая короткая! А к русской словесности я имею не меньшее отношение, чем Ломоносов: и его, и меня почти никто не читает.

С. Герасимова: – Ну что же, с вашим величием, я думаю, всем всё стало понятно. Давайте приступим к теме передачи. О чём сегодня наш разговор?

А. Судаков: – О правилах русского правописания. У меня нет диплома филолога, но к письменному слову я с детства был очень неравнодушен. Даже когда я ещё не знал букв, то лет с пяти регулярно сидел по вечерам за столом и при свете настольной лампы чернильной авторучкой упорно и методично исписывал волнистыми линиями одну тетрадь за другой. Я всю жизнь работаю со словом: как читатель сотен книг с раннего детства, как школьник, студент, лектор, преподаватель, журналист, корректор и редактор газет, как автор научных статей, стихов и художественных рассказов. Я чувствую русский язык как мать чувствует своего младенца на руках. Но я не могу считать себя абсолютно грамотным человеком из-за одного насильника над русским языком, для которого он даже не был родным, но который навязал русскоязычному человеку почти неусвояемую и противную внутреннему строю русского языка грамоту. Звали этого насильника Дитмар Эльяшевич Розенталь, который, прежде чем умер 29 июля 1994 г., успел за свою 94-летнюю жизнь написать более 150 книг: учебников русского и итальянского языка, справочников, исследовательских работ по стилистике и культуре русской речи, лингводидактике и стал непререкаемым авторитетом в вопросах русского правописания.

С. Герасимова: – Ну кто же из филологов не знает Розенталя? Его справочники у каждого культурного человека всегда под рукой! В них все ответы на все вопросы о русском правописании. А вы его, ей-богу, хуже, чем даже Ломоносова охарактеризовали! За что и когда вы на него так взъелись?

А. Судаков: – Да лет десять назад, когда один знакомый волгоградский профессор-филолог-русист и знающий два десятка языков полиглот (еврей, родной язык украинский) на одной из страничек "Фэйсбука" ехидно подметил: "Что платное образование, что бюджетное, всё равно никто не в состоянии выучить, что слово «вуз» пишется строчными буквами". То есть озвучил факт, что такое написание этой аббревиатуры противно мышлению любого образованного русского человека. А почему строчными, с какого перепугу? Почему ЛЭП, ГЭС, ЖЭУ, КПСС, ВЛКСМ надо писать заглавными, а вуз и ссуз строчными? Где смысл? Где логика?

С. Герасимова: – А что за вопрос? В 1956 г. были приняты ныне действующие правила русской орфографии, которые Розенталь всю жизнь конкретизировал и разъяснял. Разве это плохо?

А. Судаков: – А давайте разбираться. До 1956 г. были очень неплохие правила правописания. Я не помню их канонические формулировки, но как писались те или иные слова, помню прекрасно. В дошкольные и младшие школьные годы я прочитал много книг, изданных по старой орфографии, которая была более адекватна строю устной речи. Но кому-то понадобилось её менять. Это грязная история с националистическим душком. Официально было заявлено, что наибольшее участие в этой работе над уродованием орфографии и пунктуации русского языка приняли академик Лев Владимирович Щерба (умер в 1944 г.) и чл.-кор. АН СССР Дмитрий Николаевич Ушаков (умер в 1942 г.), во что нельзя поверить, если прочитать их работы. Также в эту грязную историю оказались втянуты в качестве авторов свода этих правил: чл.-кор. АН СССР Степан Григорьевич Бархударов (армянин, родной язык армянский), проф. Константин Иокинфович Былинский (белорус, родной язык белорусский), академик Виктор Владимирович Виноградов, чл.-кор. АН СССР Евгения Самсоновна Истрина, президент АПН РСФСР проф. Иван Андреевич Каиров, кандидат педагогических наук Ефим Иванович Кореневский, проф. Сергей Ефимович Крючков, академик Сергей Петрович Обнорский и проф. Абрам Беркович Шапиро (еврей, родной язык, возможно, не русский), чл.-кор. АПН РСФСР Василий Алексеевич Добромыслов, доктор филологических наук Сергей Иванович Ожегов и заместитель главного редактора журнала "Русский язык в школе" якобы кандидат филологических наук (так написано в предисловии к новым правилам, в то время как известно, что на самом деле он был кандидатом педагогических наук) Д.Э. Розенталь (еврей, родной язык польский). После утверждения этих правил Дитмар Эльяшевич писал одно руководство по русскому правописанию за другим, в то время как остальные предпочли светиться в иных направлениях филологической науки, как можно более далёких от орфографии, прекрасно понимая, на что их подписали и что они натворили.
Но вернёмся к написанию слова "вуз", которое "Правила русской орфографии и пунктуации" (утв. АН СССР, Минвузом СССР, Минпросом РСФСР 1956) постанавливают писать строчными буквами. В школе нас учили, что аббревиатуры пишутся заглавными буквами. Это ПРАВИЛО. Но "вуз" и "ссуз" вне правил. Почему? Обращаемся с этим вопросом на сайт "Грамота РУ". Вот ответ: "Аббревиатуры ссуз и вуз – это исключения". И рядом ссылка на Русский орфографический словарь РАН / Под ред. В. В. Лопатина, О. Е. Ивановой. – 4-е изд., испр. и доп. – М., 2012, который, в свою очередь, тупо копируют названные "Правила...".

С. Герасимова: – Да что же вас так эти два исключения разозлили? В каждом правиле бывают исключения! Какая тут беда?

А. Судаков: – Ну во-первых, не в каждом, а во-вторых, должны же быть какие-то вразумительные основания для исключений! Кто-нибудь способен объяснить, почему в правописании "жи" и "ши" исключений нет, а в "ци" их целый список? Почему "шишка", но "цыплёнок"? Почему "шиш", но "цыц", «цивилизация», но «цыпочки»? Почему "цифра", но "цыпки"? А нипочему, ни по какой причине! Потому же что и выше: Розенталь мозг нам клюёт! И почему наречие "нипочему" мне "Word" как ошибку подчёркивает? Не потому ли, что розенталевы извраты не только в человеческой голове не укладываются, но и машинному интеллекту противны? Я розенталеву грамоту со школьных лет крепко усвоил, но так и не привык комфортно чувствовать себя при работе с текстом. Постоянно ощущается какая-то орфографическая засада, всё-время ждёшь какую-то подлянку, противную носителю русского языка. В отличие от Д.Э. Розенталя, чьи книги уже 65 лет являются неформальным законом при написании текстов, для меня русский язык родной. Я живу им, и я вам точно говорю, что его орфография изуродована всякими отвратительными розенталями, изгажена ненужными усложнениями и вывертами, отягощена массой необъяснимых с рациональной точки зрения исключений из правил.

С. Герасимова: – Вот как! Тогда давайте факты на стол!

А. Судаков: – Пожалуйста! Вот два выражения: "ни ухо ни рыло", "ни то, ни другое", приведённые в качестве примеров в пособиях Розенталя. В первом случае запятой нет, т.к. это устойчивое выражение. Во втором – есть. А зачем? Тоже, вроде бы, устойчивое выражение! Или неустойчивое? А кто определит факт этой устойчивости? Как её измерить, каковы критерии? А критерий один – справочник Розенталя, от покупки каждого экземпляра которого идет прибыль его наследникам-правообладателям. Ещё пример: "не у дел" – устойчивое сочетание (фразеологизм), используется в качестве наречия. А почему тогда "ни при чём"? Тоже используется в качестве наречия и отвечает на вопрос «как»! В чём разница? Да, можно объяснить. Но кому нужны такие сложности? Никому! А кому выгодны? Розенталям всяким!
Для чего русскоговорящему человеку навязали избыточное регулирование правописания, намеренно смущающее обыденный ум? Почему "где бы ты ни был", когда и "не" совершенно не меняет смысла фразы? А для чего, скажите, эта катавасия с "н" в отглагольных прилагательных (сушильный, ношеный, варёный, точёный) и "нн" в причастиях? Если ты просто раненый, то пиши с одним «н», а если, раненный, извините за просторечье, в жопу, то уже с «нн»! Зачем эти сложности? Тем более, что вне контекста и не понять, прилагательное это, или причастие. Да и с контекстом зачастую без пол литра не разберёшься! А если всё-таки и разберёшься, то для таких умачей есть ещё одна засада. По общему правилу в случае, когда слово является отглагольным прилагательным (отвечает на вопрос «какой?»), но оно образуется, в частности при помощи суффиксов «н» и «ен (ён)», то пишутся с одним «н»: кованый, сеяный, ломаный, мочёный, квашеный, мороженый. Поняли правило? А теперь пример орфографической дуристики от Розенталя, чтобы изгваздать русскому человеку мозги. Варёные яйца ели? Имейте ввиду, что они с одним «н». А вот варённые всямятку уже с двумя! Не знали? Вам не стыдно? Это же ваш язык!
Ещё пример орфографического правила, принятого, вкупе со всеми другими орфографическими извратами, разве что с целью поглумиться над школьниками, уронить до плинтуса их самооценку, сформировать у русского личность неудачника, троечника, который родной язык понять не в состоянии. Слово "бракованный". Например, "бракованный радиоприёмник". Думаете тоже одно «н»? А вот хрен вам – два! Оказывается, слова, оканчивающиеся на "-ованный" и "-ёванный" всегда пишутся с "нн". Почему бы всю эту дурь с «н» и «нн» не привести к единообразию? А потому что это не надо тем, кто водит за нос русских людей, как Моисей водил тридцать лет своё племя по Синайской пустыне размером с Крым! Захотели умными и грамотными себя почувствовать? А как вами, умными, тогда власть хороводить будет? Умный человек пойдёт у соседа в огороде окопы копать? Нет уж! Ваньки должны оставаться дураками. А умные люди в России совсем другие имена носят. И если даже, как языковед Шапиро именуются Борисовичем, то в паспорте Беркович! И кстати, о "пол литра" – раздельно, поскольку слово после этого числительного начинается с «л». Ну для чего тогда (не почему, а именно для чего?) "полчаса" слитно? Нет, я не болван, правило мне понятно. Но мне непонятно, зачем такое правило нужно! С какой целью "пол лимона", но "полбатона"? С одной: чтобы обычный русский человек, который хотел быть обычным слесарем, токарем, каменщиком, а не профессором, в отличие от покойного Розенталя и его соплеменников в России, чувствовал себя неполноценным.
А вот пример избыточного регулирования в написании отымённых прилагательных с суффиксами -онн и -енн (-ённ): каменный, пламенный, станционный, погребённый. Но вот со словом ветреный – засада! Одна «н». А вот «безветренный» изволь писать с «нн», если, конечно, ты шибко грамотный! Почему, отчего? А потому что в справочнике Розенталя так указано. А если при словообразовании он слов, обозначающих материал изделия, использовались суффиксы -ан и -ян, то не греши и пиши «н»! Но какая скотина из числа авторов правил заявила совершенно без всякого обоснования три исключения: стеклянный, оловянный, деревянный? А почему именно эти слова нужно писать с «нн»? Ведь никакого рационального объяснения этому нет! А почему ты интересуешься? Самый умный что ли? Ты ещё спроси, почему это самое «что ли» надо писать раздельно, а «что-то» через дефис! Не хочешь грузить люминий, будешь грузить чугун!

С. Герасимова: – Ну а что вы именно на Розенталя-то ополчились? Ну какие правила приняли, такие он и разъяснял! Или вы в самом их принятии какой-то злой умысел видите?

А. Судаков: – Очень даже вижу коварный и руссконенавистнический умысел! Вы видите злой умысел в дурацких законах, которые прозванный Госдурой законодательный орган РФ печатает как бешеный принтер? Если у вас в посёлке нет газа, а жители не могут закупить на зиму уголь, потому что у молодых нет работы, а у старых нищенская пенсия, и при этом вам запрещают собирать валежник – это злой умысел, или нет? Правила русской орфографии – это тоже своего рода закон. И если у нас 80-90 % школьников, причём умственно абсолютно полноценных детей и подростков, не могут в полной мере усвоить правила правописания, какие у нас основания думать, что они написаны с добрыми намерениями? Я не сомневаюсь, что эту историю с написанием нерациональных и очень сложных правил замутили очень недобрые и нехорошие люди.
А ещё реализовали абсолютно безумную идея отменить обязательное применение буквы «ё». Только на первый взгляд эта инициатива безобидна, а на деле мы отучаемся произносить этот звук, поскольку он не отражён на письме соответствующей ему буквой или буквенным сочетанием, и плодим омонимы – слова с одинаковым написанием и разным значением. Омонимы в языке – это абсолютное зло. Они мешают понимать смысл сказанного, способствуют подмене воспринимаемых при аудировании понятий. Иногда это зло неизбежно возникает в процессе естественного развития языка. Но если их плодят специально, то это гнусная провокация с целью ухудшения конечных результатов вербальной коммуникации людей. Давайте, с буквой «ё» и разберёмся на примере слов, отличающихся друг от друга только одним звуком. Из-за её отмены кардинально менялся смысл слов и затрудняется понимание письменного текста.  Например, "совершённый" (выполненный) – "совершенный" (идеальный), "заём" (в банке), "заем" (салатом), "фён" (ветер) – "фен" (бытовое устройство, именем которого уже большинство учителей географии именуют этот самый горячий и сухой ветер, дующий с гор в долины), "солитер" (бриллиант) – "солитёр" (глист) и т.д. Все попытки вернуть обязательное употребление буквы «ё» до сих пор неизменно наталкиваются на оголтелое сопротивление какого-то непробиваемого лобби.

С. Герасимова: – Вас послушать, так прямо какая-то теория заговора вырисовывается. Остаётся только найти выгодоприобретателей и выяснить их мотивы уродовать орфографию. А кому это было надо? Ведь за небольшим исключением коллектив Правил орфографии разрабатывали русские люди.

А. Судаков: – Да так оно и есть! Явно был какой-то заговор. Об этом говорят сделанные в 1956 г. совершенно идиотические искусственные изменения в правилах правописания, принятые очевидно намеренно и без нужды, исключительно ради создания путаницы в умах русскоговорящих людей, с целью отдаления орфографии от произношения. Относительно русских авторов новых правил я полагаю, что они стали жертвами какого-то колоссального административного и психического насилия, поскольку то, под чем они подписались, в корне противоречило их собственным научным убеждениям.
Любой филолог по долгу службы будет говорить нам, что русская орфография основана на историко-морфологическом принципе. Тогда почему в правилах 1956 г. правописание слова "зоря", с украинской основой на "о" привели в соответствие с московским акающим говором, наплевав на указанный принцип и заменив его на фонетический? По какой причине допущен этот волюнтаризм? Почему по Розенталю стали писать "плавучий", хотя ещё в 30-е гг. С.П. Обнорский (не немецко-польско-говорящий еврей, и не кандидат педагогических наук, как журналист Д.Э. Розенталь, а исконный русский, родившейся в Вологде и говоривший на русском языке сызмальства, лингвист, доктор филологических наук, которого втянули-таки в сомнительную компанию насильников над языком) писал: "Так, при разрешении вопроса об упомянутых выше дублетных наших правописных формах слова "пловучий – плавучий" история языка облегчает установление единого варианта написания в виде «пловучий», с "о", так как по происхождению это причастная форма от "плову, пловешь, пловет", глагола, в этом виде нормально существующего в диалектах нашего Севера, давшего производное образование в существующем у нас в языке слове пловец, правильно пишущемся с "о"?".
Никто, из авторов орфографической реформы, кроме Розенталя, не получил никакой выгоды от своей, с позволения сказать, «нормотворческой» работы по изуродованию русского правописания, ставшего настолько сложным, что ни один-филолог русист, вплоть до доктора наук, не гарантирован от периодического проявления своей вопиющей безграмотности с точки зрения действующих правил орфографии, чего до 1956 г. не могло быть. Напротив, русские авторы этих правил непоправимо подмочили свою репутацию и стали объектами презрения и ехидства со стороны старой интеллигенции, не желающей писать по-новому и не принимающей ни душой, ни разумом розенталевый орфографический свод. Учителей силком переучивали! А вот Дитмар Эльяшевич получил неистощимый источник громадных даже по советским временам гонораров от своих постоянно издающихся массовыми тиражами справочников и обеспечил нехилым доходом от них детей и внуков. Кое-что на этой поганой реформе заработали своими занимающийся проблемами орфографии и пунктуации Абрам Беркович Шапиро и не по-русски разворотистый и ушлый автор школьного и других учебников русского языка Сергей Ефимович Крючков. Так что основным локомотивом, идеологом и выгодоприобретателем всего этого орфографического непотребства был, на мой взгляд, Дитмар Эльяшевич Розенталь.

С. Герасимова: – У которого, вопреки всему сказанному Вами, среди филологического сообщества, как мне кажется, железобетонная репутация. Большинство других названных вами сегодня фамилий, если не все, подавляющему большинству филологов, за исключением разве что научных работников, вряд ли известно. А Розенталь – глыба, ума палата, сколько книг написал! А то, что даже в СССР сумел стать успешным и богатым, так кто же его сейчас за это осудит! Ну пусть розенталева грамота, как вы её называете, действительно очень сложная, но он ведь всю жизнь учил нас правильно писать и быть грамотными! А вы его чуть ли не в заговоре обвиняете!

А. Судаков: – Розенталь был талантливым исполнителем ужасного замысла, за которым стояли те силы, про которые в современной России с её иноэтнической управленческой и культурной элитой говорить не принято. Я, разумеется, не знаю, кто стоял за его спиной и разрабатывал эту спецоперацию против языковой идентичности русского народа, но она имела колоссальный разрушительный эффект. Реформа проводилась на основе предельно циничных принципов: сделать простое сложным, а сложное недоступным для понимания; каждое правило ограничить массой необъяснимых с точки зрения рационального подхода исключений; сделать всё наоборот, по сравнению с правилами Декрета о правописании 1917 г. – пусть люди помучаются, а мы будем указывать им на их ошибки и снижать их самоуважение. А именно, если слова писались слитно, то по розенталевым правилам писать их стали с дефисом. Если слова писались раздельно, то их, напротив, постановили писать слитно. Было: "во-время", стало "вовремя"; было "попрежнему", стало "по-прежнему". Далее, буквы в словах были заменены таким образом, чтобы правописание максимально отличалось от произношения. Было "адэкватный" (так, как говорим), стало "адекватный"; было "азбест", стало "асбест"; было "жолудь», стало "жёлудь". В результате этого вредительства в стране уже через десять лет население разделилось на две части, которые писали по-разному. А учитывая, что язык есть форма выражения мысли, реформа Розенталя расколола ментальное поле русского народа. Разумных объяснений всего этого без малопонятной нормальному человеку зауми не ждите. Всё!!! Исключение, видите ли! А с какого перепугу, на каком основании? Кто исключил, почему исключили? Для какой цели? Да только потому, чтобы русский человек себя слишком умным не считал. Ибо не нам, работягам, водителям, слесарям, грузчикам, водопроводчикам и трактористам, а также всякой интеллигентствующей в первом, втором, третьем поколениях русскоязычной публике тягаться в вопросах русского правописания с такими знатоками нашего родного языка, как, в частности, Бархударов, Шапиро и Розенталь, любовно сочинивших для нас такое правописание, что легче научиться правильно писать на вьетнамском или латинском языке, нежели на русском.

С. Герасимова: – В канун реформы правописания 1956 г., наверняка было немало публикаций о том, что эта реформа назрела, что она необходима для повышения грамотности русскоязычного населения. А вот вы считаете, что она была для него вредна. А какой же социальный слой получил от неё выгоду?

А. Судаков: – В первую очередь те слои интеллигенции, который сформировались из нации, подвергавшейся в николаевской России и сталинском СССР погромам и иным формам геноцида: экономистам, управленцам, учёным, которые, как Розенталь, в своих семьях произносили первые слова на ином языке. Для тех, кто не впитал русский язык с молоком матери, нет разницы, какая у него орфография, равно как и для любого человека, изучающего иностранный язык. Розенталь был действительно умён. Он наверняка понимал, что порождённый правилами правописания дискомфорт и диссонанс между устным и письменным языком нанесёт сильнейший ментальный удар по нации великороссов, которые, наряду с двумя своими извечными вопросами: «Кто виноват?» и «Что делать?» начнут мучиться третьим: «Почему русские не в состоянии усвоить письменную форму своего родного языка?» Так что вся эта реформа была задумана и срежессирована только с одной целью: чтобы сначала вбить русскому человеку в голову, что аббревиатуры пишут заглавными буквами, а потом ткнуть его мордой в строку и ехидно сказать: "Хоть платно вас учи, хоть бесплатно, а дураки вы, русские, – не знаете, что "вуз" пишется строчными буквами!" – "А почему строчными?" – "Да ни почему, потому что окончание на "у"! Утритесь, глупые, необразованные русские! Своего языка не знаете, потому что тупые!". Других доводов вам здесь ни один профессор не приведёт! Если это была месть Розенталя за геноцид его народа в России, то это изысканно приготовленное, смертельно опасное и очень холодное блюдо.
И напоследок, по традиции проведу историческую параллель. Однажды император Николай I, встретившись на улице с писателем Николаем Ивановичем Гречем, спросил его: "Скажи, пожалуйста, Греч: к чему служит в русской азбуке буква «ять»?" – "Она служит, ваше величество, как знак отличия грамотных от неграмотных", – ответил Греч не задумавшись. После этого император охладел к назревшим в то время вопросам реформы русского правописания. Ибо повышение народной грамотности в планы самодержца не входило. Советская власть первоначально делала ставку на всеобщую грамотность вкупе с фанатической убеждённостью в правоте коммунистической идеи, которую, вместе с русским языком навязывали народам СССР. А вот кто-то сразу после смерти И.В. Сталина понял, что без репрессий грамотные люди начнут задавать правильные вопросы и осуществил свой чёрный план разделения русского народа на представителей немногочисленной грамотной, в первую очередь семитской, интеллигенции, для части которой работа со словом является профессией, и всех остальных, "неграмотных", у которых извращённое, противное, русскому образу мысли и отвратное языковой идентичности современное правописание вызывает внутриутробное отторжение. А неспособность сделать розенталеву грамоту частью своей языковой культуры приводит широкие массы населения к унынию и чувству собственной неполноценности. Розенталева грамота – это ни что иное, как способ разложения русской языковой идентичности и превращения великорусского народа в тупое стадо, которое стригут и режут не имеющие в этом народе собственных корней пришлые пастухи.