Незнакомец

   Он стоял на запруженном людьми перроне железнодорожной станции около поезда, с которого только что сошёл. Железная махина, расточая терпкий запах и исходя паром, остывала. Вокруг то и дело слышались – смех, обрывки разговоров и железное лязганье – это машинист обстукивал изнурённое в пути тело поезда; сосредоточившись на работе, ни на кого не обращая внимания, он медленно шёл вдоль перрона.
   Придерживая рукой сумку с тугой лямкой, давившей на плечо, незнакомец сделал несколько шагов вперёд, и отошёл в сторону, давая дорогу носильщику, толкавшему гружёную чемоданами тележку к расположенной за зданием вокзала стоянке такси. Сзади семенила хозяйка чемоданов; смешно размахивая руками, она пыталась догнать носильщика, но его широкие шаги, отдаляли его всё дальше и дальше. Задумчивым взглядом, он наблюдал эту сцену, а когда оба скрылись из виду, перевёл глаза в сторону на ряд киосков, притягивавших взор проходивших мимо своим неприхотливым товаром: газеты, любовные романы в мягкой обложке, журналы – всё, что помогает скоротать время в дороге.
   Он заметил девушку – она стояла возле лотка, перелистывая книгу в твёрдом переплёте, сосредоточенно глядя на мягкие, пахнувшие типографской краской страницы. Лицо скрывала серая
шляпа с широкими полями, из-под которой мягкой волной струились светлые волосы; они лежали вдоль спины незнакомки – излучая блеск, притягивали к себе, дурманили взор и воображение, того, кто попадал под это «видение». Серый плащ, чёрные сапоги на высоком каблуке, сумочка, висевшая на левом плече, длинные серьги – всё это на мгновение обожгло его взгляд, и он отвернулся, заметив, как девушка медленно подняла голову и обратила взгляд на него. Может, она смотрела вовсе не на него, а в сторону, где находился он.
   Когда он снова повернулся, её уже не было.
   Усмехнувшись этому видению, он быстрым шагом пересёк перрон, подошёл к стоянке, занял место в одном из такси, и, уже через минуту покинул территорию вокзала.

   Она стояла возле стойки администратора, ожидая, когда тот внесёт её имя в журнал регистрации. Дежурный не торопился – медленно водя шариковой ручкой, он то и дело бросал на неё короткие взгляды, что её сильно раздражало. Так же медленно, он повернулся к стенду, где в несколько рядов висели ключи от номеров; выбрав один, протянул ей, случайно коснувшись её руки, отчего она испытала дрожь, почувствовав её всем телом. Получив ключ, она двинулась в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.
   Преодолев широкую лестницу, она вошла в коридор, где по обе стороны располагались номера. Остановилась. Прислушалась. Потом пошла – медленно, стараясь не производить шума, словно не хотела, чтобы тот, кто находился сейчас в одном из номеров, услышал её шаги.
   Задержавшись около двери его номера, она приложила ухо к деревянной поверхности, чувствуя кожей холод, терзавший её тело, требовавшее его… объятий, ласки, поцелуев…
   Усмехнувшись своим мыслям, она резко отошла назад, будто была кем-то застигнута, и подошла к двери своего номера – в конце коридора слева.
   Открыв дверь, она вошла в просторную комнату; стянула с плеча сумочку, положила её на стол, стоявший возле окна, сняла шляпу, плащ – бросила их на кровать, и раздвинула гардины, отчего в комнате стало светло и уютно, а после – закурила.
   «Всё, как в его романах», – подумала она, усмехнувшись.
   Задумчиво напевая недавно услышанную в такси мелодию, она делала короткие затяжки, мысленно возвращая себя в прошлое, в котором, как ей казалось, оставила  е г о,  навсегда.
   «Нет, я помню, – подумала она, и закрыла глаза, чувствуя, как они предательски увлажнились.
   Мужчину, которого она видела полчаса назад на перроне вокзала звали Эндрю Джайлс – это был молодой писатель из Майями.
   Это был человек, которого она… любила…
   Любила?
   Раздавив недокуренную сигарету в пепельнице, она подошла к столу, раскрыла сумочку, и достала книгу, купленную на вокзале.
   Эндрю Джайлс… «Где заблудилась любовь» – так называлась эта книга. Это название, она впервые услышала три года назад, когда пылая страстью к ней, он писал этот роман, дававшийся ему очень нелегко. Противоречивые чувства к ней, невозможность здраво мыслить и рассуждать, прикасаясь к чему-то уже изведанному, но, в то же время, казавшееся новым, он писал эту историю болью своего сердца. Которая звалась – Рэйчел.
   Это было её имя…
Той, что стояла сейчас, всматриваясь в расплывающиеся от слёз строчки, ничего не видя, но продолжая смотреть… И вспоминать…

   Вспоминать, как он впервые написал ей в Инстаграм…
   «П р и в е т!  К л а с с н а я  ф о т к а!  Д а в а й  п о з н а к о м и м с я…»
   Что за идиот, – подумала она тогда, но ответ написала – «Т ы  т о ж е  н и ч е г о…»
   Глупо. По-детски, но ничего другого она не могла тогда придумать, а хамить не хотелось. Его заразительная улыбка сразила её, и, как не пыталась, не могла «убедить» себя, что не хочет общения… с незнакомцем. Нет, она не думала, что он маньяк, или ещё кто-то. Просто на тот момент она не хотела отношений. Одиночество – вот, что её устраивало тогда – три года назад. Но он оказался настойчив – это и заставило её сдаться, и продолжить общение. Если бы она тогда знала, что повлечёт за собой это… эта… эти…
   Она так и не могла дать определение тем отношениям, что сложились у них после, когда спустя неделю, он предложил ей встретиться. Она согласилась, посчитав это милой забавой; а почему бы нет? – ведь это не сложно – встретиться, поговорить, мило провести день, а потом…
   Они встретились в кафе. Он назвал то, которое, как ни странно, оказалось недалеко от её квартиры. Всего двадцать минут на машине. Странно, подумала она тогда, мы живём в одном городе, и даже не знаем о существовании друг друга. И никогда не узнали бы, не напиши он ей тогда…
   Не напиши он ей тогда…
   Ничего бы не было…
   Ничего, что им обоим пришлось пережить в течение года, который они… смогли провести вдвоём.
   Сейчас, продолжая держать в руках его роман, она вспоминала их первую встречу в уютном кафе.
   Он показался ей весьма интересным и довольно привлекательным, с невероятным чувством юмора,       который исходил от него тонким ароматом необузданной фантазии, и чего-то такого, чего она так и не смогла объяснить себе. Впрочем, она не хотела ничего объяснять, не желала пытать себя ненужными вопросами. А, возможно, если бы она тогда задумалась над  э т и м…
   Ей было тридцать два, он – на три года старше, которых ему никак нельзя было дать – он выглядел на двадцать семь – не больше; высокий, широкоплечий, с прямыми чертами лица, обворожительной улыбкой, большими голубыми глазами, заставлявшими её сердце трепетать так, что она готова была броситься в этот омут, не задумываясь о последствиях. Она почувствовала себя школьницей,  влюбившейся в киноактёра, чьё имя гремело на весь мир. Собственно, он и был таким – Эндрю Джайлс, как он ей представился, являлся модным писателем, чьи любовные романы долгое время имели оглушительный успех, даже в бумажном виде, несмотря на то, что книга, как таковая изжила себя в век «онлайн чтения».
   Захлопнув книгу, и бросив её на стол, она снова закурила. Подошла к окну. Выдувая дым в блестевшую чистотой раму, она вновь окунула себя в омут воспоминаний. Мысли путались – одна лезла на другую, переворачивая сознание, затмевая разум. Мысли, обуреваемые потоком горячей лавы, заставили её глаза вновь увлажниться. Она снова чувствовала это неприятное жжение, которое почти не покидало её на протяжении того злополучного года, что она провела в холодном капкане, называемом «любовью». Любовью, которую она сама себе придумала. Желая быть с кем-то рядом, чувствовать себя кому-то нужной, необходимой, стремясь заполнить свою жизнь яркими красками так быстро проходящей жизни, хотя, в свои тридцать два, она ещё не задумывалась над этим. Но, тем не менее, хотела быть любимой. Любимой…
   Она вспомнила их первую ссору, каких будет ещё неисчислимое множество; если бы тогда, ей пришло в голову отмечать «хорошие» отношения, и «плохие» – то последних, было бы гораздо больше.
   Время первой встречи, проведённое наедине друг с другом, она потом нередко вспоминала, снова чувствуя жжение в глазах. Он был тогда –  добр, нежен, внимателен, ласков. Какие потрясающие слова он говорил, признаваясь ей в любви. Так яростно, с таким усердием, выносил из своего сознания то, что она впитывала, пронося это через себя. Она как будто заражалась его голосом, его признаниями, его энергией. Его энергия била через край. Иногда ей казалось, он вот-вот взорвётся от нахлынувших на него чувств. Он словно никогда, и никому не делал этих признаний, храня их для неё. Неужели, он никогда не признавался в любви ни одной девушке, что были до неё, а их, как ей казалось, было немало. В основном это были его молодые поклонницы, которых она возненавидела всем сердцем.
   Да, тот первый день, проведённый с ним, она запомнит на всю жизнь.
   Как и первую ссору, она запомнит надолго. Это произошло уже на следующий день, когда он не ответил на её сообщение, отправленное на его страницу в Инстаграм. Она ждала – час, два, три – он молчал, хотя и был в сети. Почему он молчал? Почему не заглянул на страничку? Ведь должен был знать, что она напишет ему. Почему не написал сам? Почему? – этот вопрос мучил её весь день.
   «Я писал. Весь день», – скажет он ей спустя сутки, когда, наконец, появится с ответом на её сообщение – «П р и в е т»  К а к  д е л а?» И это всё, что он тогда написал ей. Её это разозлило? Нет, её это не просто разозлило – она была в бешенстве. Никогда ещё, ни один мужчина не заставлял её ждать так долго, как заставил он. Семнадцать часов она ждала его ответ, показавшиеся ей вечностью.
   «Я писал. Весь день», – уверял он, имея в виду свой роман.
   «Ты забыл обо мне?» – спросит она, когда он, наконец, включит телефон, и она сможет дозвониться до него.
   «Ну что ты, Малышка, как же я могу забыть о тебе», – ответит он, и снова пригласит её «прогуляться».
   Но её гордость, подкреплённая горьким ядом обиды, не позволит ей пойти у него на поводу, и она… откажет ему. Он не станет возражать. Вместо того чтобы извиниться, он ответит: «Как хочешь». И всё. Она услышит монотонные гудки отбоя.
   «Червь! Мерзкий слизняк», – закричит она в бешенстве, и отбросит телефон, решая для себя, никогда больше не иметь ничего общего «с этим ублюдком».
   Исполнит ли она свою клятву…
   Он снова позвонит… через неделю. Предложит заехать к нему, послушать то, что он написал.
   «Дерьмо», – выкрикнет она, но приедет.
   Он расскажет ей о своей жизни – совсем немного, но и этого будет достаточно, чтобы она сложила о нём своё собственное мнение. У них оказалось не так много общего. Первое, что она отметила в нём – помимо внешней привлекательности и умения держаться с людьми просто, не чувствуя стеснения, или замкнутости, как это бывает у многих – это его любовь к литературе; он много читал. При этом, не отдавая предпочтения чему-то конкретному. Нет. Он читал всё. Как классику, так и современных авторов, находя в них что-то своё – особенное, что и обсуждал с ней, когда у них «всё было хорошо». Так же, она отметила его талант как писателя. Она просто «зачитывалась Эндрю Джайлсом», «ставя ему потрясные комментарии», когда они обсуждали его романы, которые он строчил не зная усталости, словно они давались ему легко, без «вынашивания» в голове. Его квартира была завалена книгами – это было единственное, что бросалось ей в глаза в первую очередь. Она тоже любила читать. С детства. В этом они были схожи. Литературные обсуждения у них всегда заканчивались сексом. В чём он и тут был на высоте. Более того, он даже пытался привить ей «другой секс» – тот, который по вкусу истинным гурманам. Но она была далека от так называемых «взрослых игр», а потому, частенько отказывала ему «экспериментировать» с ней, отчего он страшно злился, и потом долго «дулся» на неё, клянясь взять её силой. Эта его «игра в безумца» поначалу вызывала у неё улыбку. А может, он не играл, а действительно, был безумен?
    Эта мысль протекла в её сознании горьким ядом, а вновь появившаяся мучительная боль от воспоминаний о нём, вызвала слёзы. Снова и снова она вспоминала те дни, недели, месяцы, которые прожила, чувствуя то, что нахлынуло на неё сейчас – боль, отчаяние, разочарование. И теперь, она уже не могла остановить себя, продолжая мучить себя этой болью.
   Делая глубокие затяжки, глядя в окно остекленевшим взглядом, она вспомнила его поклонниц – этих молоденьких дурёх, начитавшихся романтических историй, и теперь, грезивших о страстной, неземной любви, не понимая, что в жизни всё обстоит совсем иначе. Жизнь – это не та буйная фантазия автора, выкладывающего на бумагу всё то, чего не довелось испытать самому, а если и довелось, то это следовало бы приукрасить ещё не меньшей выдумкой, которой и без того пестрят белоснежные страницы, выпачканные сладостью до бесконечности длинных глав, заставлявших трепетать юное женское сердце. Эндрю Джайлс был потрясающим автором любовных историй. Его любовная муть всегда заканчивалась счастливым хэппи-эндом. Были и другие истории, кончавшиеся не так романтично, но это были  д р у г и е  истории, к любви не имевшие никакого отношения.
   Как она ненавидела те имена, что он давал своим героиням – этим юным девочкам с осиной талией, чёрными как смоль волосами, маленькой попкой, тонкими запястьями, большими глазами… Тьфу… Не передать словами, какое отвращение она испытывала читая это. Впрочем, она это не читала. Распечатанные на принтере листы, она рвала на мелкие кусочки, и устилала ими пол под ногами, топча, и выходя из себя, кляня себя от мысли, что страшно ревнует его. Ревнует… Хотя, он, не заслуживал этого, постоянно насмехаясь над ней, когда она давала ему понять, что ей не нравятся его «тупые девки». Он смеялся над ней, издевался, надевая маску лицедея, а попросту – шута, и возводил в их отношениях безумную игру «в свои новеллы». Играя с ней, он, после описывал это. «Мне нужен диалог» – частенько говорил он ей при встрече. И она давала ему этот «диалог». До тех пор, пока ей не осточертела эта игра в любовь…
   «Мерзкий ублюдок», – пронеслось у неё в голове – это всё, что она могла подумать о нём – сейчас, в данную минуту.
   Продолжая нервно затягиваться сигаретой, жалея, что в этом дешёвом номере нет ничего, что могло бы согреть её «горьким утешителем» – алкоголем, она вспомнила одну весьма настырную дамочку – его поклонницу. Её звали Катерина. Нахалка, возомнившая себя чёрт знает кем, посылала ему любовные послания в Инстаграм, которые он даже не скрывал от неё. Эти мерзкие, отвратительные слова, она, как ни старалась, не могла погасить в своём горевшем пламенем ненависти сознании. Это всё снова и снова всплывало в голове… Чтобы как-то отвадить её, она придумала, будто эта нахальная девица на самом деле… лесбиянка.
   «Она что, и тебе признавалась в любви?» – спросил он её тогда, и, как ей показалось, млея от восторга. Это словно возбуждало его.
   «И не раз», – соврала она.
   Он долго сидел, покачиваясь в своём вращающемся кресле, «переваривая» услышанное, а после произнёс: «Здорово было бы, если б ты занялась с ней любовью…»
   Она не поверила своим ушам, услышав это «признание» от человека, который, как она думала, любит её. Но то, что он добавил, после, ещё сильнее ударило по её психике.
   «А я бы сидел в кресле, и наблюдал за вами…»
   «И дрочил бы…» – в ярости бросила она.
   «А почему бы и нет», – рассмеялся он, сделав неприличный жест.
   «Иди нахуй», – выкрикнула она, и, бросив в него недопитый бокал, выбежала из квартиры.
   После этого, они не встречались неделю, две, которые он провёл в молчании, ни разу не позвонив, и не отправив хотя бы сообщение с банальным «Привет».
   Нет… Он не сделал этого… Почему – задавала она себе этот вопрос, беспокоивший её всё это время. Почему он молчит? Разлюбил? Встречается с этой нимфеткой? Сказал ли он ей, о том, что услышал от неё. А может, предложил этой Катерине  т о,  что предлагал ей – заняться лесбийской любовью с одной из своих поклонниц… Сделали бы они  э т о,  чтобы угодить своему кумиру… Чёртовому извращенцу и ублюдку… О, как она ненавидела его, когда представляла с другой.
   «Я предпочитаю только сзади», – частенько повторял он, когда они занимались любовью.
   «Ты трахаешься как гомосексуалист», – парировала она, чувствуя его горячую плоть в себе.
   «Врежь мне страпоном, – тяжело дыша, хрипел он, и кончал, продолжая рычать, как голодный хищник, выкрикивая грязные ругательства.
   И она кричала. Но не от оргазма.
   От боли…
   Боли физической…
   И душевной…
   Разрывавшей её нутро… Обжигая горьким ядом безразличия, и тупого эгоизма человека, который, как ей казалось, любил её… На самом же деле…
– Ты всего-навсего играл со мной, мерзкий ублюдок, – прокричала она, бросила сигарету на пол и раздавила её носком туфли, повторив тем самым жест героев его новелл.
   «Мерзких… бездарных… отвратительных…», – это, она произнесла про себя, чувствуя головокружение, от тех душевных эмоций, что нахлынули на неё, думая о нём.
   Когда это случилось? Когда они вновь встретились, пытаясь наладить свои, давшие трещину отношения?
   Так и не дождавшись от него ни сообщения, ни звонка, она решилась сделать это сама, послав ему в Инстаграм такое сообщение:
«М о л ч и ш ь? 
О п я т ь  з а т а и л с я ? 
Н у  п о ч е м у  с  т о б о й  т а к  т я ж е л о?» 
И л и  м о ж е т  р а з л ю б и л?
Н а ш ё л  д р у г у ю? 
В с т р е ч а е ш ь с я  с  л е с б и я н к о й?
О т в е ч а й!  Я  д о л ж н а  э т о  з н а т ь...»
   Эти слова дались ей с большим трудом; она не хотела быть первой, кто нарушит молчание. Но желание вновь увидеть его взяло верх над её самолюбием.
   Два дня сообщение пребывало без ответа, хотя всё это время он был в сети. Это и бесило, и унижало её одновременно.
   «Каков мерзавец – он позволяет себе наглость играть со мной. Да захоти я, все мужики были бы у моих ног, и много лучше какого-то там Эндрю Джайлса, возомнившего о себе чёрт знает что…
Подумаешь – писатель… Грёбаный писака – жалкий актёришка, хам и гомосексуалист, прикрывающийся своим «мужским началом», а на самом деле женоподобный извращенец», – думала она, куря сигарету за сигаретой, и опустошая бокалы с горькой отравой хмельного забвения, круша всё, что попадалось под руку.
   Она вспомнила, как в ранней молодости, в бытность свою фотомоделью, мужики так и липли к ней, тая от её свежести и неповторимой сексуальной энергии, которой так щедро наделила её Природа. Её страшно забавляло, как они злились, получая отказ. Она не терпела мимолётных увлечений, предпочитая иметь с мужчиной продолжительные отношения, которые в итоге закончились бы счастливым браком. Она мечтала о семье, детях, любящем муже; чтобы он любил её тихой любовью, не вынося её напоказ. Не раздарил бы её всем вокруг, как это сделал тот, который снова вошёл в её мысли. Тот, который, находился в одной из комнат этого отеля. Она чувствовала его запах, слышала его дыхание, представляла его голос – сильный, волевой… грубый. Она представила, как сейчас он сидит за столом, и стучит по клавиатуре ноутбука, рождая новые истории, новых героев… героинь…
   Героинь…
   Ещё когда они были вместе, он написал новеллу, в которой образ главной героини «списал» с неё.
   Ей это понравилось. Любовная история на фоне живописных улочек Парижа. Он словно угадал её любовь к этому городу. Она читала это с удовольствием – млея от его стиля, диалогов, красиво выстроенного сюжета. Ей так же до безумия было приятно, что  э т о,  он посвятил ей. Так и написал – посвящаю Рэйчел. Она хотела, чтобы это произведение было только для неё.
   «Пусть оно будет нашим», – предложила она, на что он мило улыбнулся, и, заключив в объятия, прошептал, впившись губами в её ушко:
   «Я напишу ещё не одну новеллу о тебе… для тебя…»
   «Так ты не станешь публиковать её? Оставишь её мне?» – с надеждой в голосе переспросила она.
   «Да, Малышка – она твоя. Я дарю её тебе в знак моей любви и верности!» – произнёс он с придыханием.
   А после у него снова случился срыв; он бегал по комнате, разыгрывая какие-то дурашливые сценки, и выкрикивал те непонятные для неё слова, которые она слышала довольно часто. Он был одержим какой-то силой, что находилась в нём, и вот теперь эта сила била через край его сознания, и он бушевал. Он снова клялся совершить «поступок» ради неё. Этим «поступком» у него являлось либо… выбить окна в подъезде, где они жили, или пустить на площади петарду, и кричать «как сильно он любит её». Он бегал по комнате, называл себя дон Кихотом, ради своей Дульсинеи-Рэйчел готовым раздеться донага и просидеть в таком виде ни один час, или признаться ей в любви при большом скоплении народа. Разыгрывая сценки для своих новелл, он после описывал эти «ощущения».
   «Замолчи! Успокойся! Не сходи с ума! Ты болен… Ты болен, Эндрю Джайлс», – повторяла она, каждый раз, когда на него находило желание «совершить для неё подвиг».
   «Я получу Нобелевскую премию Мира как Самый Выдающийся Писатель Современности, и куплю для тебя Тенерифе! Ты станешь моей Королевой… Королевой Канарских островов…» – вот такой бред выходил из его обезумевшего неизвестно отчего разума.
   Часто, ей казалось, что он принимает наркотики. Иначе, его состояние нельзя было определить. Но, в то же время, она ловила себя на мысли, что никогда не замечала за ним ничего подобного. Может, он делал это тогда, когда они ссорились, и долгое время не встречались. Вот, почему он упорно молчал? Он не хотел, чтобы она видела его в том состояние, какое несёт человеку этот опасный недуг…
   «Недуг любви» – так будет называться рассказ, который напишет… она.
Да, однажды, он пристрастит и её к своему творчеству. Он предложит ей сюжет, и попросит, чтобы она сама описала его; выложила свои женские переживания, мысли, желания, которые таятся в ней, и просятся наружу.
   «Вот и вылей их на бумагу», – скажет он.
   «А если у меня не получится?» – ответит она, подыгрывая, думая, что он шутит.
   «Получится! Я верю в тебя, Малышка!»
   «Не называй меня так».
   «Почему? Тебе не нравится, когда я называю тебя ласково?»
   «Так ты «называешь» героинь своих новелл – этих девочек с маленькой попкой и тонкими запястьями», – отвечала она, вновь чувствуя, как злоба накатывает тяжёлой волной в её воспалённое ревностью сознание.
   Остановить этот наплыв была способна только его любовь, ласка, нежность. Но он не торопился. Он снова уходил в свои сомнения, вырисовывая жизнь на страницах книг. Реальность как будто была чужда ему.
   Она написала о своей несчастной любви. К нему. Выплеснув на бумагу всю боль, что лежала у неё на сердце. Все мысли и желания, которыми трепетала её нежная, жаждавшая любви душа. Она – желавшая быть любимой, нужной, необходимой, поделилась с бумагой всем, что хотела сказать ему. Она мечтала, чтобы он внимательно прочитал  э т о, пронёс через себя, понял, и стал для неё тихим ручейком, несущим свои тёплые воды к ней, а не бушующим ураганом страстей – мятежным, отвергнутым самим собою, порою не понимавшим того, что он делает. Таким, каким он был для неё весь тот год, что они провели вместе.
   Он прочитал.
   Но понял это по своему, не так, как она надеялась.
   «Милый рассказик, Малышка. Как будто написан о нас», – скажет он, чмокнет её в кончик носа, и снова уйдёт в себя. Ей ничего не останется, как вернуться в свою квартиру. А утром, открыв Инстаграм, она получит сообщение от него – он писал, что выставил её «миленький рассказик на суд читателей», и назвал сайт куда «слил» его.
   И вновь её охватило бешенство. Оно посетит её вновь, когда узнает, что он отдал в издательство, с которым у него был заключён контракт, и ту новеллу, посвящённую ей.
   Он не сдержал своего обещания. Впрочем, как всегда.
   «Ты меня раздарил – всем… Всем… – бросит она ему в лицо, когда увидит, как её книга «идёт по рукам». – Я чувствую себя шлюхой, которую лапают грязные, потные руки. Они сосут и лижут меня, используют, как товар для потребления… Я ненавижу тебя, Эндрю Джайлс…»
   Через месяц они расстанутся.
   Они ещё встретятся пару раз в течение этого месяца, положившего конец их любви-нелюбви…
   Но эти встречи будут не в милом уютном кафе, а в его квартире, где он будет в бешенстве, свойственном ему, рвать её книгу. Он специально купит целую партию, чтобы изорвать у неё на глазах. Он был в ярости, что она пришлась по душе читателям, и боялся, как бы её слава не затмила его. Его охватила не просто волна безумия – тогда ей казалось, что в него вселился сам дьявол, который и управлял им, заставляя делать  т о,  что он делал. Он уже не был похож на того балагура, наполненного непонятной для её восприятия, энергией, эмоционально настроенного на «свершение подвига ради неё».
   Возможно, он всё-таки имел отклонения в психике. Была ли тому причиной душевная травма, полученная в детстве; чрезмерное принятие алкоголя; «баловство» наркотиками, или это всего-навсего желание чего-то ранее неизведанного, и теперь выходившее из него под средством таких вот «наскоков» – этого она так и не узнает.

   Пройдёт около полугода, прежде чем она заставит себя забыть этого человека, любовь которого вела её к пропасти. Успокоится, ей поможет встреча с миланским предпринимателем по имени Маурицио. Они встретятся на одной вечеринке; у них завяжется разговор – милый, ни к чему не обязывающий. Он пригласит её к себе. Она согласится. Они проведут вместе чудесную ночь, полную ласки и нежности. Она отдастся ему сразу, сделает это назло «тому мерзавцу» который на протяжении года мучил её, унижал, травил душу молчанием, доводил до истерик. Ещё мгновение, и она могла бы очутиться в психоневрологическом диспансере. И кто знает, сумела бы она «восстановить» себя, проведи ещё хоть месяц в его капкане.
Маурицио имел дом в Милане, куда они переедут уже мужем и женой; через две недели после их
знакомства, он сделает ей предложение; она снова даст согласие.
   Он окажется тем человеком, который будет любить её тихой любовью, о чём она и мечтала. Он будет нежен, ласков, внимателен, добр, отзывчив. Богат.
   Промелькнувшие в голове роем диких пчёл воспоминания, наконец, вернули её в реальность. Она вспомнила сегодняшнее утро; как проснулась в своей загородной квартире в объятиях любимого; они вместе, как это было за прошедшие полтора года, что она прожила в замужестве, позавтракали, она помогла Маурицио собрать вещи (он уезжал в Париж по делам фирмы), потом проводила на вокзал. Когда подошёл поезд, они долго стояли обнявшись; он шептал ей на ухо, чтобы она не очень скучала в его отсутствие, обещая звонить каждый день, и эта неделя, проведённая в разлуке, уверял он, пролетит для обоих незаметно. А после, запечатлев на её чуть подрагивавших губах поцелуй, скрылся в поезде. Когда поезд тронулся, набирая скорость, они махали друг другу – она с перрона, он – выглядывая в окно купе.
   Она почувствовала пустоту внутри, которая раздирала её, словно она теряла мужа навсегда. Чтобы как-то успокоиться, она зашла в кафе, что располагалось при вокзале, выпила кофе. Не отрывая пальцев от экрана телефона, посылала любимому страстные SMS-сообщения, чувствуя себя до безумия счастливой, что может «разговаривать» с ним вот таким образом. Этого, она не чувствовала ни с одним мужчиной. Этого не было у неё и с Эндрю Джайлсом – безумным писателем, возомнившим себя Гением.
   Она выходила из здания вокзала в тот момент, когда подошёл следующий поезд. Она решила переждать, пока перрон освободиться от хлынувшей из поезда толпы, и встала возле книжного лотка. Рэйчел с детства любила читать, и сейчас с трепетом пробегала глазами корешки книг, пытаясь найти что-то интересное для себя. Старые воспоминания, которые ей удалось подавить в себе нахлынули вновь, когда она увидела среди сотен других… его книгу. «Где заблудилась любовь». Взяв её в руки, и медленно перелистывая мягкие странички, она словно бы соприкасалась с ним. Одна из его историй снова была у неё в руках, а сам он опять ворвался в её сознание – незваным, чужим гостем… А потом она увидела  е г о, стоявшего на перроне в ожидании. Кого он ждал? Ту, другую? Стала ли она его женой, или у них простые, ни к чему не обязывающие отношения. Может, такие же, как были у него с ней.
   Чтобы не привлекать его внимания, она стояла скрыв лицо за шляпой, делая вид, что смотрит в книгу, а на самом деле смотрела на него – краем глаза.
   Хотела ли она с ним встретиться?
   Когда он перевёл взгляд в сторону, она спряталась за стендом с книгами.
   А когда он пошёл к стоянке такси, она, купив его книгу, последовала туда же.
   Да, она хотела с ним встретиться. Потому и поехала следом за такси, доставившее его в этот отель. Пока он стоял возле стойки администратора, она находилась на улице, глядя на него через стекло. А когда он, получив ключ, пошёл наверх, она вошла и тоже сняла номер в этом отеле. А перед этим, сама себе поражаясь, спросила «в каком номере остановился господин с дорожной сумкой».
   Её мысли вновь были прерваны сигналом входящего SMS-сообщения.
   «П р и в е т,  м и л а я!  Е щ ё  н е  п р о ш ё л  ч а с,  к а к  м ы  р а с с т а л и с ь,  а  я  у ж е 
с к у ч а ю  з а  т о б о й!» – прочитала она, и её губы растянулись в сияющеё улыбке. Т а к  она улыбалась только ему, тому, который в течение прошедших полутора лет всегда был рядом. Даже когда уезжал в длительные командировки, продолжал поддерживать непрерывную связь с ней – телефонными звонками, эсэмэсками, а при возможности, они общались и по скайпу. Он никогда не оставлял её томиться в одиночестве, считать долгие мучительные часы, нервно куря сигарету за сигаретой, и травя себя алкоголем. Они никогда не ссорились, не выясняли отношений. У неё не было повода, и для ревности. Он был и оставался для неё тем идеалом, о котором она мечтала.
   Она посмотрела на время – была половина одиннадцатого, а потом отправила ответ, написав короткое  л ю б л ю!, но и этого было вполне достаточно, чтобы он, так же, улыбнулся этой фразе, которую теперь она берегла только для него.
   Через минуту снова раздался сигнал входящего сообщения. Прочитав его признание, она опять невольно улыбнулась. Они «переговаривались» так ещё пятнадцать минут, в течение которых улыбка не сходила с её лица – это была улыбка влюблённой девочки-подростка. И когда он написал, что «пойдёт что-нибудь перекусит в вагон-ресторан», прибавив короткое «не скучай» – эти так волнительно и нежно предназначавшиеся для неё слова, она даже рассмеялась – звонким, счастливым смехом, почувствовав, как глаза наполнились слезами. Но это были другие слёзы. Это были слёзы радости и уверенности в том, что она любима, а значит – счастлива. Тяжёлые мысли о прошлом сменились лёгкими – о будущем.
   Потом она услышала, как открылась и хлопнула дверь в коридоре.
   Затаив дыхание, она слышала  е г о  шаги. Она была уверена, что это был  о н – незнакомец с вокзала. Да, именно – незнакомец. Таким он и остался для неё – навсегда. Она так и не сумела разгадать эту личность, «скрывавшуюся» под именем Эндрю Джайлс.
   Схватив сумочку, набросив на плечи плащ, и надев шляпу, она покинула номер.
   Когда она вошла в холл, то кроме администратора за стойкой никого больше не увидела. Она была даже рада тому, что тот, кого она преследовала, ушёл. Ушёл навсегда, и больше никогда не появится в её жизни. Она не могла объяснить себе для чего поехала за ним сюда. Зачем снова пыталась найти встречи с ним. Зачем ей вновь понадобился этот эгоист, безумец и предатель.
   – Простите, господин из семнадцатого номера… уже съехал? – спросила она у дежурного за стойкой, чувствуя непонятное волнение, пробежавшее по всему телу.
   – Мистер Рамирес? – переспросил дежурный, зачем-то заглянув в журнал.
   – Мистер Рамирес? – она была не просто удивлена, она была поражена, услышав это имя, которое слышала впервые. – Это его фамилия?
   – Да, мисс. Габриэль Рамирес известный нейрохирург, – говорил дежурный администратор, в голосе которого легко угадывалось почтение и уважение к тому, о ком он говорил. Так, словно он хорошо знал этого человека.
   – Он… Вы его знаете? Он часто бывает здесь? – задала она очередной вопрос.
   – О, да, мистер Рамирес всегда останавливается у нас, когда приезжает в Милан. Иногда он приезжает с семьёй отдохнуть. Сегодня он прибыл на симпозиум…
   – Он женат? – резко вставила она, перебив дежурного.
   – Да, мисс. Миссис Рамирес чудесная женщина. А Лорелла замечательная девчушка. В будущем году закончит колледж, и, я думаю, пойдёт по стопам отца.
   – Колледж? Сколько же ему лет?
   – Пятьдесят четыре, – задумчиво произнёс стоявший за стойкой, и быстро добавил: – Да, пятьдесят четыре. Мистер Рамирес поздно женился. Сначала институт, потом работа, отнимающая много времени и сил. Когда уж тут думать о семье. Что с вами, мисс? Вам нехорошо?
   – Да нет, ничего. Всё в порядке. Вы не знаете, у него есть брат?
   – Насколько мне известно – нет, – улыбнулся администратор отечески, и добавил: - Вы покидаете нас?
   – Да, выпишите меня, – ответила она, и когда церемония была завершена, медленно вышла из здания, подставив лицо под тёплые лучи дневного солнца, ласкавшего её, как руки любимого, сигнал SMS-сообщения  от которого вновь согрел её слух.


Рецензии
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.