Скамейка с кукушкой

   СКАМЕЙКА С КУКУШКОЙ

   Мистическая фантастика


   Я сидел на скамейке, угрюмо обособившись от весны, начавшей хозяйничать в лесопарке.
   - Позволите присесть? – послышалось рядом.
   - Скамейка не занята, места много – неприветливо буркнул я и бросил хмурый взгляд на спросившего.

   На скамейку опустился гладко выбритый крепкий мужчина лет пятидесяти, одетый в светло-серую куртку, такую же бейзболку, бежевые брюки и синеватые лёгкие туфли.

   Секунд двадцать мы смотрели, как проглянувшее весеннее солнышко оживляет свежеющую хвою елей и начинающие открываться почки берёз.

   - Ну, как – светлеет на душе, Андрей Викторович? – спросил незнакомец, обратившись ко мне.

   Я медленно повернул в его сторону головы кочан.
   - Вы меня знаете?
   - Я всех знаю – ответил незнакомец.
   - Суперагент, что ли?
   - Можно и так – сказал незнакомец, - но действительность ещё удивительнее.
   - Удивите – сказал я.
   - Так Вы не поверите – сказал незнакомец. – Но если не сказать - разговор будет не тот.
   Я – Бог.

   Сидеть на скамейке стало неудобно. Я мысленно начал перебирать номера телефонов экстренных служб.

   - Не суетитесь – спокойно сказал незнакомец. – Давайте считать, что так я представился в шутку. Но где-то на подсознательном уровне согласимся, что это – правда.

   У меня возникло желание согласиться.
   - И почему же Вы спустились с небес на Землю? – спросил я.
   - Просто возникло желание пройтись весной по одному из сотворённых миров. А тут гляжу – сидит мрачный Андрей Викторович. Почему бы не поговорить с человеком? Тем более, что повода для мрачности у Вас нет.
   И давайте перейдём на «ты» - в Писаниях и молитвах к Богу только так и обращаются. Правда – с большой буквы.

   - Но какой-то облик у Тебя нетрадиционный – бейзболка и прочее… - с сомнением сказал я.
   - Совершенно традиционный – возразил Собеседник. – По крайней мере, в Писаниях, где что-то говорится о внешнем облике Бога или его представителей – одежда вполне соответствовала принятой в то время моде.
   Но мы же понимаем, что и мой сегодняшний облик совершенно символичен, вроде «неопалимой купины».

   На душе почему-то посветлело.
   - А вопросы можно задавать? – спросил я.
   - Обязательно – оживился Собеседник. – Отвечаю на все, кроме личных.
   - Значит - только на мировоззренческие вопросы – погрустнел я. – Получается – просто поговорить с думающим человеком.
   - Так, ведь, и это неплохо– сказал Собеседник. – Но ответы прозвучат предельно авторитетные.
   А если отвечать на все вопросы и во всех подробностях, то зачем жизнь жить – всё станет известно раньше времени.

   Подумалось, что, ведь, это – задача: о чём же нужно спросить у Бога, если вопрос: «Есть ли Бог?» разрешён, а ни о чём личном спрашивать не велено.
 
   - Тогда начну с самого большого вопроса – решительно сказал я. – Будет ли конец света?
   - Будет и не будет - ответил Собеседник.
   - Очень конкретно. Но это – как?
   - Очень просто - сказал Собеседник. – Мир Творца отличается от мира, который представляет себе тварь: у неё много ограничений в восприятии и понимании мира.
   Все знают, что люди смертны. Но некоторые утешительно предполагают, что обладают бессмертной душой.
   Замечу – для меня-то это не предположение, а факт.
   Каждый уйдёт из жизни, но в своей главной части останется бессмертным.
   Так же – и с мирами.
   - Получается, что у мира тоже есть душа? 
   - А как же миру без неё? – удивился Собеседник. – Только душа - это не совсем то, что традиционно предполагают люди.
   Всё сотворённое имеет свой смысл. Этот смысл и есть душа, ничуть не менее реальная, чем временная оболочка, в которой смысл осуществляется в материальном мире.
   И этот смысл в каждом человеке постоянно тревожит свою материальную оболочку, чтобы оболочка не забывала, что он есть и осуществляла его. Даже не понимая, в чем смысл заключается.
   Земная жизнь человека – необъяснимое путешествие сознания из ниоткуда в никуда – как фильм с началом, но без продолжения. Поэтому логично предполагать, что какое-то продолжение должно быть.   
   Когда временное пребывание сотворённого в материальном мире прекращается, его осуществлённый смысл остаётся и порождает новые задачи и новые смыслы. Эта цепь тянется через Вечность, поэтому не кончается никогда.   
   В отдельности, никто не прав в этой жизни: она очень коротка, и человек постигает столь крохотную частичку Истины, что можно сказать, не постигает ничего.
   Но человек стремится постичь Истину,  поэтому, чтобы это не было безнадёжным занятием, ему придётся пребывать в Бытии вечно.
   Видишь, как всё безнадёжно оптимистично.
   А ты сидишь с мрачным видом в весеннем лесопарке.

   - Понимаю – сказал я, - что по мелочам огорчаюсь. Как и все мы, люди.
   Но большие беды тоже существуют в сотворённом Тобой мире.
   - Иным материальный мир не может быть. Но у него есть способность к развитию – произнёс Собеседник.
   - Но беды – это страдания – возразил я.
   - Страдания неизбежно сопутствуют изменениям – произнёс Собеседник. – На любом уровне материя страдает, испытывая превращения.
   Представляешь себе страдание материи, кипящей в недрах звёзд, которые создают «кирпичи» материи миров, в которых обитает всё живое во Вселенной? А миллиарды лет страданий живого в беспощадном мире взаимопожирания…
   - И для чего всё это? – спросил я.
   - Чтобы придти к такому состоянию мира, пребывание в котором перестаёт быть страданием и становится радостью.
   - И как же это должно произойти? – спросил я.
   - А это уже – задача человека – сказал Собеседник. – Для того Я и создал его по образу и подобию Своему.

   - Я – человек – заявил я. – И не настолько самонадеян, чтобы ощущать себя наделённым образом Всемогущего. Часто я слаб, неумён, труслив и наделён всей массой пороков, считающихся человеческими свойствами.
   - Ну, не надо буквально понимать слова, впервые произнесённые тысячелетия назад – сказал Собеседник. – Они сказаны не об одном человеке, а о человечестве во всей истории его развития.
   И если ты видишь, что не достигаешь образа Божьего – стремись приблизиться к Нему, осуществляй смысл своего создания.
   - А тут вспоминаю старый анекдот… – начал я.
   - Знаю этот анекдот – улыбнулся Собеседник. – Ученики пишут контрольную работу. Ходит учитель по классу и назидает: «Думайте, дети, думайте…» «А как?» - спрашивает ученик. Немая сцена.
   - В общем-то, заповеданный путь понятен, и с заповедями можно не спорить – сказал я. - Но тут ещё вмешивается версия о Враге рода человеческого, всячески пытающегося сбить человека с пути истинного.
   - Отбрось эту версию – произнёс Собеседник. – Человеку свойственно утешать себя  мнением о том, что в его бедах виноват кто-то другой, а не он сам.
   Эта версия не симпатична мне тем, что Мне придают довольно оскорбительный образ: всемогущий Бог не может управиться с буйным душевно больным ангелом.
   А то и вовсе приписывают сотрудничество с ним.
   Ну, Мне, в общем-то, к наветам не привыкать – чего только обо Мне не говорили за тысячелетия культурного становления человечества.
   - Но, действительно, нередко, мы ощущаем сопротивление при совершении добрых дел – и в самих себе и в обществе – сокрушённо проронил я.
   - Это – сопротивление материала – сказал Собеседник.
   - Глины, что ли? – иронично спросил я.
   - Опять ты привязываешься к архаичным текстам – досадливо сказал Собеседник. – Действительно, это – сопротивление материала, на базе которого создаётся человек. А создаётся он на базе живой материи, прошедшей миллиарды лет эволюции и накопившей гигантский объём информации, необходимый для выживания в жестоком рациональном мире, не знающем этики.
   Поэтому в психике человека бессознательное можно сравнить с огромной горой, а сознательное – с маяком на её вершине, освещающим узким лучиком света пространство вокруг себя.
   - Но маяк ещё указывает кораблям путь к берегу – пробормотал я.
   - Поэтому я и сравнил сознание с маяком – произнёс Собеседник. – В человеке заложено стремление становиться Человеком, но гигантская масса бессознательного постоянно «искривляет» его путь.
   Всю жизнь человек преодолевает зверя в себе.
   Это - жестокая борьба, потому что в человеке остаются все животные стремления, усиленные, при этом, способностью человека мыслить.
   Зверь всегда остаётся только зверем, а человек может превратиться в чудовище.
   Зверь в человеке постоянно стремится вернуться в лес, но силы, направляющие человека, не позволяют ему сделать это, потому что, кроме человека, уже никто не сможет стать «солью» этой Земли, а без «соли» Бытиё теряет вкус.
   - Кстати, о лесе – сказал я. – А как же монахи, подвижники, отшельники, не принимающие Зла и уходящие в затвор индивидуального спасения?
   - Это – путь в тупик – произнёс Собеседник. – Задача – не уйти от Зла, а преодолеть его в человеке, живущем в обществе.
   На это способно только общество. Потому что только культура общества формирует человека. В том числе и того, кто её не принимает.
   Только среди людей человек осваивает слова, мысли и поступки. Только среди людей он способен научиться оценивать их.
   - Но общество несовершенно и, нередко, несправедливо… - начал я.
   - Несовершенное общество опирается на несовершенного человека – произнёс Собеседник. – Но, несмотря на неразрывную зависимость человека от общества, социум могут изменить только изменения, происходящие в человеке, в том человеке, который живёт среди людей, а не ушёл от них.

   - Но почему же все изменения происходят так медленно и, нередко, мучительно – сказал я. – Ведь способен же Всемогущий совершать чудеса…
   - Повторяю - назидательно сказал Собеседник. - Материя должна изменяться, и, по данным ей законам, изменениям сопутствуют страдания.
   Только люди могут сами писать законы и сами нарушать их.
   Это – слишком человеческое.
   Не по Божески это.
   Бог не нарушает данных им законов.
   Поэтому – никаких чудес.
   А вот небольшие подарки делать приятно.

   В лесу закуковала кукушка.

   «Совсем не время» - подумал я.

   - Это специально для тебя – улыбнулся Собеседник. – Считай свои годы.

   Словно против воли, я принялся считать.
   Вскоре сбился со счёта, а кукушка куковала, как заведённая.
   - Вечность, что ли, она мне накуковывает? – повернулся я к Собеседнику.
   На скамейке никого не было.
   Дорожка, идущая через лесопарк, была пуста.

   А кукование продолжалось.
   - Уж не в голове ли у меня «кукушка» - обеспокоенно подумал я.
   Кукушка смолкла.

   В голове стало необычайно ясно.
   Меня охватило ощущение необыкновенной причастности всему происходящему вокруг.
   Я почувствовал, как разворачивается каждый листочек на тысячах деревьев и пробивается каждая травинка в лесу.
   Показалось, что я стал понимать даже щебетанье птиц.

   - Позвольте присесть – послышалось рядом.
   Я поднял глаза.
   На меня вопросительно смотрел крепкий мужчина лет пятидесяти с короткой бородкой, одетый в светло-серую куртку, такую же бейзболку, бежевые брюки и сероватые лёгкие туфли.
   - Конечно, садитесь, Викентий Сергеевич – приветливо сказал я.
   - Вы меня знаете? – изумился подошедший.
   - Нет - удивлённо сказал я. - Но Вы, ведь, сейчас много расскажете о себе. Вам это так нужно.
   - И опять Вы правы – сказал незнакомец и опустился на скамейку.