Кремень

Важно не просто привезти всем домашней еды. Они не голодают в госпитале, безусловно. Правда, некоторые до сих пор не могут наесться. Дико звучит, но в первые месяцы войны, особенно зимой, бывало, что растягивали  сухпай одного дня на двоих в течение недели, пили из луж, топили грязный снег.
У Валеры диабет - совсем не по профилю военного госпиталя. Катя делает ему баночки с чищенным киви, грейпфрутом. У другого нет половины лица, он может немного сбоку кушать  блинчики, они мягкие. Почему-то многие скучают по шаурме - это из их мирной жизни. На день рождения командир попросил домашней курочки из духовки.
Мы разрываемся между покупкой медикаментов , медицинских изделий и едой.
Все надо, все важно. Даже набранная бесплатно из святого источника в Гефсиманском скиту баклажка воды и записки о здравии.

В последние две недели Кремень был все время под капельницами и с закрытыми глазами, а тут стало получше - даже привезённый в этот раз столик на живот отдал соседу, ему нужнее.  С удовольствием ел все наши нехитрые, но домашние угощения. Взял трусы на липучках - придёт время и он сможет их надеть. Рассказал, что девять дней лежал в окопе с ранением без помощи, арта так била - не достать его. Сам перевязался. На третий день в огромной дыре в теле завелись опарыши. Черви такие. Выковыривал их ножом. А потом как стихло, долго полз к своим - так жить хотел.
Потому и Кремень.
Я слушаю его и не могу все это даже представить в тёплой летней Москве с вкусным кофе и круассанами.  Мы переживаем  за цены, макдак уже не тот,  в Турции дорого, в Грузии нас не ждут.
А ребята просто хотят жить. Пьют из лужи, мечтают умыться. И бьются. До последнего.
Чтобы мы все также могли пить кофе и не представлять, каково это: чистить рану ножом и надеяться, что доползешь до своих