Крыловы. Часть III. Алискинцы из финской Aliski

Все дальше и дальше уводила меня нить  поиска родовых корней Крыловых из д.Алискино Гжатского уезда Смоленской губернии в запутанные дебри генеалогии и хитросплетения ономастики…

Немало архивных пластов перелопачено было мною в генеалогических изысканиях среди запутанных побегов и ответвлений фамильного древа.

Любопытная и, на первый взгляд, совершенно невероятная подсказка о происхождении фамилии Крыловых пришла вдруг, как не удивительно, из… финского языка!

Оказывается,  греческое слово «клирос» - в русифицированной интерпритации -  «крылос», от которого, по одной из версий, берет начало фамильное прозвище Крыловых и которое послужило отправной точкой в наших поисках, или иначе - «хоровая сцена», по-фински  - «kuorolava».
 
Почему и откуда вдруг финский? Да, собственно, ниоткуда – находка была совершенно случайна просто при словарном переводе слова «клирос» на финский язык.

Однако, созвучность этого слова с фамилией «Крыловы» насторожила.

Но, как оказалось, и эта подсказка была лишь следующим за «крылосом» отправным пунктом для дальнейшего поиска.

Ну, какие могли быть финны в Гжатском уезде Смоленской губернии?! Разумеется, помимо того факта, что в глубокой древности эти территории в самом деле населяли племена финнов и балтов.

Например, как уже упоминалось в первой части - обитавшее в верховьях реки Протвы балтское племя голядь (галандов).

Да и после окончания Северной войны и упразднения Смоленской губернии, когда несколько бывших ее уездов отошли к Лифляндии со столицей в Риге, селились на Смоленщине выходцы из обретенных Россией северных земель...

Но были ли среди них в том числе и финские переселенцы? Ряд документальных источников подтверждает - да, действительно были. Причем, возможно, еще и в более ранний период. Подробнее на этом остановимся ниже.

Перебирая же этнический состав населения земли смоленской в разные исторические отрезки времени по тем скудным и путанным данным, которые удалось отыскать, обратил внимание на ряд топонимов, связанных еще и... с карелами! 

Считается, что карелы – это субэтническая группа тех же финнов. Хотя отечественные карельские регионалисты и этнографы с этим, может быть, не вполне согласны. Тем не менее, многие знаменитые деятели Финляндии являлись этническими карелами. И сейчас живущие в Финляндии карелы рассматриваются как часть финского этноса.

Вот тут-то неожиданно открывается взору целый, совершенно доселе неизвестный и неизученный  пласт истории.

Оказывается, карелы на Смоленщине действительно жили. Причем, именно в Гжатском уезде! И не где-нибудь! А практически по-соседству с Ивакино и Алискино! Хотя ряд этнотопонимов хранит память о карелах вообще в разных уголках смоленской земли.

Например, существующая и поныне деревня Кареллы в Тюшинском сельском поселении Кардымовского района Смоленщины и поселок Корелы в Смоленском районе,  в XIX веке находившийся во владении помещиков Чеславских (Сведения о помещечьих имениях 1860 г.)

В Будинской волости Бельского уезда Смоленской губернии также была деревня Карелы.

Согласно данным из Списка населённых мест Российской империи по сведениям 1859–1873 годов, еще одна деревня Карелы в Смоленском уезде располагалась у речки Острогани и насчитывала 7 дворов, 43 души мужского и 35 душ женского пола.

По списку населенных мест Смоленской губернии 1904 г. в Корохоткинской волости Смоленского уезда имелась д.Корелы в 25 дворов и населением из 170 мужчин и женщин. А ведь корела - это самое древнее название карел, бывшее в употреблении еще в незапамятные летописные времена.

Общеизвестно, что после заключения Плюсского перемирия в 1583 году, знаменовавшего окончание Ливонской войны, а в дальнейшем подписания Столбовского мирного договора 1617 года со шведами, согласно которым земли вокруг Ладожского озера и в устье Невы отошли Швеции,  православные карелы вынуждены были переселяться в пределы владений России, в частности, в тверские и другие земли «Замосковного края», как в официальных документах XVI - XVII вв. именовалась часть Русского государства вокруг Москвы (не путать с Замосковной половиной Московского уезда).

«Сказывали корелы, выходили они из-за рубежа, из-за свейского короля, на государево имя, для христианской веры, поселились на государевых порозжих землях, в таких местах, где были леса большие и болота топкие, и работою своею рассекали их и расчищали многие годы, крепостей на себя никаких не давали …» (Россия. Полное географическое описание нашего Отечества / под ред. В.П. Семёнова. Т.1. СПб, 1899)

Одновременно с оттоком коренного населения края из карел, ижоры, вепсов, русских и представителей других народов, исповедующих православие,  происходило заселение шведской администрацией опустевших земель Ингерманландии лютеранами - выходцами из погостов Саво в Восточной Финляндии и Эюряпяя в финской Карелии. Эти переселенцы в дальнейшем сформировали этническую группу ингерманландских финнов.
 
К 1897 году общая численность карел в Российской империи составляла 208 тысяч человек и лишь треть всего народа проживала на территории своей исторической родины - современной Карелии.

Ныне 7 тысяч карел по-прежнему проживают в Тверской области.

Однако, помимо Твери и Новгорода, где имелись целые анклавы из нескольких деревень, исследователи обнаружили присутствие и влияние карел в топонимических обозначениях и диалектизмах в других областях.

И пускай упоминания каких-либо Крыловых нет, например, в приводимых российским краеведом-этнографом Анатолием Головкиным списках карел, что пришли из  погостов Корельского уезда (согласно данным финского профессора университета в Йоэнсуу Вейо Салохеймо), в тверские земли, зато неоднократно встречается, скажем, созвучное ей прозвание «Кирилов».

При определенной звуковой трансформации - с ударением на последний или на первый слог – «кирилОв» либо «кИрилов» оно вполне могло  впоследствии быть записанным неким царским переписчиком-знатцем уже как «Крылов».

При этом, как отмечает тот же автор, «до конца XIX века во всех мирских приговорах сельских обществ, официальных письмах и других документах, почти все фамилии, как  карел, так и русских, были записаны по отцу вместо отчества: Иван Васильев или Михаил Алексеев. Фамилии их сыновей уже менялись, и записывались  соответственно по отцу:  Петр Иванов или Гаврила Михайлов».

Таким образом и Крыловыми, как таковыми, некоторые карелы, получившие эту фамилию, могли стать лишь в середине - конце XIX века. Но иного объяснения происхождения ее, кроме как  в виде производного от «Kiril-ов», (а может и «Karjal-ов»),  лично у меня вообще нет – ведь патронимические прозвища, вроде «Крыла», к тому времени остались уже в прошлом.

Во всяком случае, самое первое упоминание самих Крыловых в историческом описании села Алискино встречается так же не ранее того же периода конца XIX в. Оно содержит сведения о дьяконе Василии Герасимовиче Крылове, служившем при местном храме Великомученика Дмитрия Солунского с приделами Казанской Божьей матери и Св. Великомученицы Екатерины с 1891 по 1900 гг., а затем переведённого в с.Мокрое учителем церковно-приходской школы.

Да и собственно деревня Алискино впервые обнаруживается в документах лишь в 1868 году - в Списке населенных мест Смоленской губернии по сведениям 1859 года.

Хотя та же самая приходская школа, например, в соседнем селе Мокром - имении князей Долгоруковых, была первой из известных по упоминаниям в исторических источниках сельских приходских школ Гжатского уезда.

Весьма, кстати, занимательный факт - по некоторым данным из церковных источников, название Мокрого происходит от его старинного наименования, известного еще в XVIII веке - «Мокрый Корь». Можно было бы предположить, что оно просто-напросто соответствует первому, приходящему в голову, современному словосочетанию «мокрый корень». Однако, также вероятна версия происхождения этого, на первый взгляд, лишенного всякого смысла названия от созвучного ему карельского «мягря куори», то есть «мокрая кора» или «мокрая шкура».

С 1626 г. в исторических документах впервые упоминается и Ивакина пустошь. Ныне  одноименное село Ивакино разделено с Алискино речкой Синицей.

Близ будущего Ивакино появилось тогда же сельцо Ленкино, где расположилось имение Ермолая Евменьевича Стогова. Любопытно, что по-фински lenkkeily означает «бег трусцой», то есть, применительно к походке лошади - аллюр. Не на этом ли месте впоследствии возникла уже в Алискино улица Скаковая? А вот, все попытки отыскать некую русскую этимологию Ленкино, как ни крути, оказываются абсолютно безрезультатными. Равно, как и совсем уж малоубедительными выглядят отсылки к некой мифической боярской дочери «Ленке».

В начале же XVII в. на речке Четверже, притоке Синицы, располагался погост, именуемый Алискиным (некоторые церковные источники ошибочно называют его Алексиным).

При этом стоит оговориться, что у карел погостами назывались не просто кладбищенские захоронения возле церквей, а именно сельские поселения. Точнее - объединения на основе общинного землевладения значительного количества крестьянских хозяйств–семей. Своего рода -  центральная усадьба в окружении ряда небольших деревень.

Несомненно, что в каждом погосте переселенцев строилась своя церковь и со временем появлялось кладбище.

Но даже хронологически очевидно, что Алискин погост как поселение появился намного раньше, чем на этом месте был выстроен впоследствии тот самый храм, в котором спустя еще несколько столетий служил и диакон Василий Крылов.

Вполне очевидно, что ни церковь, ни кладбище при ней, не могли ни с того вдруг взять да и возникнуть. посреди незаселенной пустоши.

А теперь самое интересное. Понятно, что русифицированный топоним «Алиски» («Aliska») никак не связан, как можно подумать поначалу, с именем «Алиса», производным от старофранцузского  Alais или древне-германского «Adel» (Аделаида).

Зато с давних времен известен в Карелии - и встречается еще в старинных атласах Великого княжества Финляндского. В том числе на территории нынешнего Приозерского района Ленинградской области в северной части Карельского перешейка - вплоть до начала 40-х гг. XX в! Более того, полузаброшенная деревенька на этом месте существует и поныне - урочище Алиски близ речки Лосевки (прежней финской Tuusnua-oja), впадающей в Суходольское озеро. Во времена же Финляндии названием Aliska была объеденена вся здешняя округа из нескольких хуторов и деревень.

По мнению финских лингвистов, этимология названия Aliska восходит к производному от Alikulkusilta или Alikulku, т.е. «подземный переход» или просто «переход под чем-либо» и увязывается исследователями с притеснениями местных жителей со стороны шведов. 

Шведское влияние замечается и в названии существовавшего, согласно старым картам, в той же местности селения Ruotsi (т.е. «Шведского»).

Отсюда, в том числе, согласно спискам Вейо Салохеймо, в первой половине XVII в.  переселилась в Ингерманландию и некоторая часть местных финнов лютеранского вероисповедания. Кто-то из них осел в окрестностях будущего Петербурга, кто-то, возможно, двинулся и дальше на юг. Например, в приход Тюрё.

Кстати, не исключено, что даже такие именитые российские исследователи, как А.Головкин, встречая у Вейно Салохеймо название Ruotsi переводят его с финского буквально - как название страны. Соответственно, полагая отправной точкой переселенцев именно Швецию и не проводя аналогию с одноименной деревушкой Ruotsi в карельской Алиске.

Между прочим, вплоть до 1940 года, когда эти территории от Финляндии отошли СССР, часть местного населения также исповедовала православие. А по-соседству, в Палкеала (совр. Замостье), даже имелся построенный в 60-е гг. XIX в. и разрушенный в Зимнюю войну православный храм.

Возможно, было и так, что принявшие православную веру древние обитатели северного Приладожья ранее уже совершали переход в здешние края под покровительство Новгорода. Откуда и возникло связанное с этим название карельской Алиски. Ведь первое упоминание той же соседней деревни Палкеала (Палкигоры) в Новгородской обложной книге относится к 1500 году!

Кто знает, может пришлось предкам тогдашних алискинцев уходить от своих свирепых гонителей по какому-то подземному ходу или пробитому в скалах тоннелю?..

Шведская же интервенция начала XVII века, как отмечают историки, принесла населению Корельского уезда, к которому относилась и местность Алиски с деревней Руотси, еще более страшные бедствия.

В результате военных действий территория уезда была опустошена. Десятки селений подверглись уничтожению. Вся хозяйственная жизнь края пришла в упадок.

На население всей тяжестью обрушились национальный и экономический гнет шведского государства, насилие и угнетение со стороны  шведских феодалов, преследования за принадлежность к православной религии (см. «Корельский уезд под властью шведов» - «Форум карельского народа»).

Как бы то ни было, но теперь можно и нам с большей или меньшей долей вероятности предполагать, откуда же именно «из-за Свейского рубежа» на Ивакину пустошь примерно в конце XVI - начале XVII века могли прийти первые поселенцы Алискиного погоста.

Еще одна деревня ингерманландских финнов со схожим названием - Алискала (совр. Алаково) относилась к упомянутому выше приходу Тюрё (совр. кирха св.Иоанна в историческом районе Мартышкино на территории г.Ломоносова).

Ну и, разумеется, если бы иммигранты из Карелии или Ингерманландии захотели назвать свое поселение в русских землях именем некой загадочной девушки Алисы, то это звучало бы совсем по-другому. О чем, нвпример, свидетельствует название поселка Элисенваара в Лахдепохском районе Республики Карелия. Что переводится с финского именно как «Гора Элисы».

В ряде церковных источников встречаются также упоминания о том, что в самом начале XVII в. Алискин погост подвергся разорению. Из этого логически напрашивается предположение, что как поселение выходцев из-под власти Швеции из Корельского уезда он возник еще до польско-литовского нашествия. Возможно, с конца XVI в. - сразу после окончания Ливонской войны в 1581 - 1583 гг. И был разорен затем именно поляками уже во время войны 1610 - 1612 гг.

Зато этот факт лишний раз подтверждает, что  Алискин погост был именно православным поселением, а не просто парой могилок у деревянной церквушки посреди безлюдной пустоши в окружении болот и лесов. Ведь католики-поляки пуще лютеран-шведов пылали ненавистью к православным еретикам-иноверцам. Да и с чего бы им пришло в голову разорять обычное кладбище?

Но не следует ли из этого так же и то, что первыми поселенцами на Ивакиной пустоши были представители  той самой, «потерянной» историками, малочисленной первой волны иммигрантов 1580-х - 1590-х гг. из Корельского уезда, которую, в частности, упоминает и А.Головкин?

Действительно, нет никаких документальных свидетельств присутствия карел или финнов в данный период истории в русских землях. Кроме, опять-таки, ряда этнотопонимов - в том числе и на территории будущего Гжатского уезда,

Быть может, этим же объясняется и то, почему каких-либо  следов загадочной первой волны не обнаруживается, например, и в тверских землях. Хотя все сходятся во мнении, что такие переселенцы действительно были.

Да просто-напросто потому, что они шли другим путем!..

Возможно, маршрут их пролегал по издревле проторенному и наиболее, как могло тогда представляться, безопасному и защищенному торговому пути «из варяг в греки»?

Ведь не случайно и некоторые исследователи полагают, что проходил он не столько по Неве, как принято считать традиционно, но и по рекам Карельского перешейка. Причем, выделяют этот участок едва ли не как главенствующий - ввиду его гораздо большего удобства (см. Панкратьева Т.В. «Путь из варяг в греки по рекам Карельского перешейка»). А уже далее привычно вел через водораздел между Ловатью и Днепром - от Новгорода к Смоленску... 

Как отмечают историки-кареловеды, на первом этапе в переселении организованности не было. Карельские крестьяне уходили на русскую сторону в одиночку или небольшими группами по несколько семей.

Наряду с переселением «на вечные времена» наблюдался и временный уход карел в различные города России на поиски сезонной работы: обычно эти сезонные работники снова возвращались домой, где оставались их семьи. Но не все уходившие на промыслы возвращались на старые места. Часть из них после долгих странствований по русским городам и уездам навсегда оставалась на Руси...

Вместе с карелами на территорию Русского государства, как уже говорилось в начале,  переселялась часть финского населения, жившего в Корельском уезде и в ближайших от шведско-русской границы восточно-финских провинциях.

Переселенцы-финны в русских источниках называются обычно «латышами» - то есть людьми «латинской веры» (лютеранами), или «латышами Свейской и Финской земли».

Финны-лютеране, переходя на русскую территорию, должны были, прежде всего, принять православную веру, после чего получали одинаковые права с карельскими переселенцами. В документах имеется много указаний на переселение финских крестьян, хотя и невозможно точно определить количество переселившихся (© Источник: https://karelov.net/viewtopic.php?t=257).

При этом не стоит забывать, что по договору со Швецией о взаимной выдаче перебежчиков, царские власти в 30-х годах XVII века повели настоящую охоту на переселенцев из Корельского уезда и Ингерманландии.

Так, Указом от 31 октября 1635 года новгородским воеводам предлагалось послать в Новгородский уезд специально подобранных людей для розыска в дворцовых селах, в митрополичьих, монастырских и дворянских вотчинах переселенцев, которые ушли из Швеции в 1617—1635 годах (©Источник: там же).

Ворон ворону, как говорится, глаз не выклюет. Вроде бы только вчера воевали, но как только дело коснулось феодальных интересов, тут же бывшие недруги объединились, чтобы вернуть бегущих от угнетателей крестьян обратно...

В Новгороде были созданы так называемые «перебежчицкие дворы», своего рода настоящие фильтрационные концлагеря, где скапливалось огромное количество пойманных беглецов с семьями и пожитками для дальнейшей передачи властям Швеции.

И хотя уже в 1636 году политика царского правительства изменилась, ведь сами шведы отнюдь не спешили выдавать беглецов из русских земель, какую-то часть схваченных перебежчиков успели-таки выдать на расправу.

Ведь еще 1622 году для возвращенных перебежчиков-лютеран - то есть финнов, которые, переходя на Русь, принимали православие,  в Швеции была введена смертная казнь.

В 1628 году король Густав-Адольф приказал начальникам Кексгольма и других бывших русских городов казнить всех тех, кто будет схвачен на пути в Россию, а также лиц, имевших, по сведениям доносчиков, намерение уйти из-под власти шведов за русский рубеж (©Источник: там же).

Нужно ли говорить, что подвергавшиеся со всех сторон гонениям карельские, а в особенности финские иммигранты, скрываясь от преследований, уходили для поселения на новые, пустынные земли, всячески скрывая при этом свое происхождение... Именно поэтому сведения о них чаще всего отсутствуют в исторических документах.

Разумеется, проще всего было бы объяснить схожесть знакомых нам названий вокруг гжатского Алискино с финскими тем, что аналогично окрестным гидронимам балтского происхождения этимология здешних топонимов также восходит к незапамятным временам балтов-галиндов и обитавших здесь в древности финских племен.

Но если, к примеру, балтское наименование реки Протвы и встречается в летописных источниках XI - XII вв., то ни о каких погостах и пустошах со знакомыми нам названиями упоминаний нет вплоть до начала XVII столетия.

На самой пустоши Ивакино лишь во второй половине XVII века стольник и воевода Павел Фёдорович Леонтьев (ум. в 1709 г.) поселил пять дворов крестьян. Но об их этническом составе источники ничего не сообщают.

Такой разрыв во времени вполне понятен: ведь на протяжении целых десятилетий эта местность с самого начала столетия то и дело оказывалась в непосредственной близости от кровавых событий непрекращающейся русско-польской войны. Клушинская битва, Можайское сражение - все эти жестокие баталии происходили совсем неподалеку, а окрестные земли, то и дело переходя из рук в руки, пустели и безлюдели.

Как отмечает Ю. В. Готье (1873 - 1943) в своей работе «Материалы по исторической географии Московской Руси. Замосковные уезды и входившие в их состав станы и волости по писцовым и переписным книгам XVII столетия» к 1620 г. практически все расположенные вокруг  территории после Смутного времени находились в полном запустении.

По леонтьевскому же челобитью в 1690 году на церковной земле на месте бывшего Алискиного погоста была построена церковь во имя святого великомученика Димитрия Солунского. Возможно, на том самом месте, где прежде стояла сожженная поляками церковь первых переселенцев из финской Алиски в Карелии...

После постройки церкви бывшая пустошь стала уже одноименным селом Ивакино.

Сестра стольника П.Ф. Леонтьева Татьяна (была замужем за князем Василием Щербатовым) после кончины брата продала имение жене князя Степана Ивановича Путятина, Лукерье Осиповне. В 1732 году  имение у Путятиных выкупил сенатский секретарь Михаил Иванович Владимиров.

До нашего времени еще сохранились руины той каменной церкви в д.Алискино, которая была построена вместо прежнего деревянного храма в 1814 году на средства тогдашнего владельца села - коллежского асессора Ивана Васильевича Скворцова (1768 - 1814).

Наверное, уже ничего удивительного для нас не будет в том, что неких русских корней в названии пустоши Ивакино просто не доискаться. Зато в переводе с финского, например, «ивякя» означает «старость». А «ивяккя» - «пожилой человек». Есть и другие возможные варианты, но, в любом случае, финской этимологии.

Вполне вероятно, что к моменту появления на пустоши неких финноязычных переселенцев, на ней уже обитал, скажем, какой-то одинокий старец. Быть может, то был схимник, живший в ските посреди болот и лесной глухомани?

Безусловно, нельзя сбрасывать со счетов и версию происхождения названия Ивакиной пустоши от имени татарского царевича Ибака (Ивака) на службе Ивана Грозного. Но в летописных источниках говорится лишь о его владении городком Сурожиком (совр. Истра).

Да и с момента последнего упоминания  Ибаки в 1570 г. до первого упоминания Ивакиной пустоши в 1626 г. минуло более полувека.

Кстати, нужно ли говорить, что и название села Купрово, что примерно в 23 км юго-западнее Можайска, вполне может происходить из финского языка, в котором «kupari» означает «медь». Возможно, это было связано с существованием некой меднолитейной старообрядческой мастерской, а может просто с медным цветом песка, который издревле добывали здесь и добывают поныне в песчаных карьерах.

Нельзя при всем этом не заметить, что  рассмотренные этнотопонимы имеют исключительно финскую этимологию. Аналогов их в карельском или вепсском языках мы, однако же, не находим.

Тем не менее, в более позднее время карельское влияние на местную топонимику все же начинает в ряде случаев замечаться. Вспомним, к примеру, вероятное карельское происхождение названия села Мокрого.

Исходя из этого, можно предположить , что самые первые колонисты конца XVI в., выходцы из Алиски в финской Карелии, являлись либо финноязычными карелами, либо действительно были финнами.

Поскольку при крещении в православную веру давались и новые имена, вряд ли теперь можно доказать либо опровергнуть факт поселения на этом месте принявших православие финнов из Корельского уезда. Но, думается, оснований бежать от шведов по мотивам религиозным у них было едва ли не больше, чем у карелов.

Однако, вопрос о том, именно ли эти переселенцы и были нашими далекими предками, или после разорения Алискиного погоста поляками туда пришли другие - остается открытым...

2024