Бегство к свободе

                Бегство к свободе

Эпиграф:
It's not my time,
I'm not going.
There's a fear in me,
It's not showing.
This could be the end of me
And everything I know.


Клер ехала по шоссе сквозь сумерки. За окном пейзажи сменяли друг друга, но ей было всё равно. Её пристальный взгляд устремлялся вперёд, на дорогу, стелящуюся бесконечным серым полотном. Сизые сумерки плавно перетекали в ночь. В открытое окно дул холодный ветер, и ей это нравилось. Ей хотелось, чтобы эта дорога вообще никогда не кончалась. Хотелось ехать так, миля за милей, вперёд и вдаль, оставляя позади друзей, некогда любимого человека и саму себя. Так хорошо потеряться в этом пространстве безмолвия! Раствориться в ночи и стать незнакомкой. Пусть бы в голове не осталось ни единой мысли, в душе ни единого чувства. Просто ехать и не знать, куда приведёт тебя дорога. Человек без имени, без прошлого и без настоящего.
Фары двумя острыми лучами пронизали чернильную темноту. Дорога резко пошла под уклон. Клер затормозила и приглушила мотор. Какое-то время она неподвижно сидела, вслушиваясь в густую ночную тишину. Одна в целом мире, на Богом забытой трассе, ведущей неизвестно куда. Она опустила голову на сложенные на руле руки и зарыдала. Рыдания сотрясали плечи, разрывали её изнутри и она никак не могла успокоиться. Только ночь гладила её по волосам своей чёрной бархатной перчаткой. Ночь видела такое не раз и знала, что все слёзы уходят, рано или поздно, оставляя сухие глаза и пустые сердца.
Клер не знала, сколько прошло времени, когда она очнулась от оцепенения, пришедшего на смену рыданиям. В салон автомобиля проникал слабый предрассветный ветерок, а непроглядная ночная тьма слегка поредела. Она вытерла лицо салфеткой и со вздохом откинулась на сиденье. Эта внезапная истерика так опустошила её, что не хотелось двигаться, но вместе с опустошением наступила какая-то ясность в мыслях. Она подумала, что если в ближайшее время не подкрепится, у неё не хватит сил продолжать вести машину. В бардачке Клер нашла измятую карту и попыталась сориентироваться. Похоже, она находилась на удалённом участке шоссе. Ближайший посёлок располагался в четырёх часах езды к югу. Зато она обнаружила, что всего в нескольких милях есть автозаправка. «Ну должен же у них быть кофе» - подумала она. О качестве этого кофе она предпочитала не задумываться. Клер сделала глубокий вдох и включила зажигание.
Подъезжая к заправке, она с удивлением заметила несколько припаркованных машин. Она думала, что в столь ранний час будет единственной, кому понадобиться бензин и дешёвый кофе. «Впрочем, какая разница? Этим людям не будет до меня никакого дела, как и мне до них» - с этими мыслями она вышла из машины и направилась к зданию заправки.
Пока заспанный парень в грязно-сером комбинезоне заправлял её машину, Клер сидела за пластиковым столиком в жалком подобие придорожного кафе. Как она и предполагала, кофе здесь был отвратительный, но почему-то сейчас её это не волновала. Она рассеянно обвела взглядом помещение: обшарпанные стены неопределённого цвета, на окнах потрёпанные жалюзи, несколько столиков… Посетителей было немного, что неудивительно в такой ранний час. Супружеская пара средних лет, озабоченно разглядывающая карту и тихо переругивающаяся между собой, крупный мужчина с обветренным лицом, судя по всему, водитель грузовика, припаркованного во дворе заправки и черноволосый молодой человек, вдохновенно строчащий что-то в огромном блокноте. Почувствовав её взгляд, он поднял голову и приветливо улыбнулся. У него было довольно привлекательное лицо, на котором выделялись огромные глубокие чёрные глаза. Клер опустила ресницы и отвернулась к окну. Вот только флирта ей сейчас не хватает!
Покончив, наконец, с кофе и мысленно проклиная сварившего эту гадость человека, Клер направилась к выходу. Когда она проходила мимо столика черноглазого парня, он негромко окликнул её:
-Простите, я хочу кое-что подарить Вам.
Клер остановилась и недоумённо взглянула на него.
-Видите ли, я – художник. Люблю рисовать что-то необычное, что притягивает моё внимание. Когда Вы вошли, я сразу обратил внимание на то, какой у Вас взгляд…
Клер тяжело вздохнула. Ну вот сейчас он начнёт рассказывать  ей, какие у неё красивые глаза и он не мог удержаться, чтобы не нарисовать её, а на обратной стороне рисунка обязательно будет написан номер его телефона, а то и адрес.
-Нет-нет, не подумайте, что я пытаюсь с Вами флиртовать. – он правильно истолковал её тяжкий вздох. – Просто Вы смотрели как будто сквозь пространство, как будто Вам всё равно, что и кого Вы видите вокруг. Ваш взгляд был похож на речной водоворот.
-Хм… Ну если это комплимент, то он хотя бы оригинален. – Клер уже собралась сделать шаг в сторону выхода.
-Это не комплимент. Я знаю, когда у человека бывает такой взгляд. Это очень плохо, когда люди так смотрят. Вот, возьмите. – с этими словами парень протянул ей лист бумаги. Это был чёрно-белый карандашный рисунок, похожий на гравюру. Очевидно, он рисовал её, пока она смотрела в окно, сидя за столиком. Точёные черты лица в обрамлении густых тёмных волос и бездонные глаза со зрачками, похожими на спирали, в которых отражалась такая глубокая вязкая печаль, притягивающая к себе, как магнит.
Клер почувствовала, будто невидимая ледяная рука сжала ей горло. Она бросилась к выходу, пробормотав какие-то слова благодарности, но черноглазый художник, казалось, уже утратил к ней всякий интерес. Он снова уткнулся в свой блокнот и вдохновенно что-то рисовал…
Клер медленно ехала по шоссе, стараясь не пропустить дорожный указатель. Она решила остановиться в маленьком посёлке, который нашла на карте. Судя по всему, это место было почти лишено цивилизации. Что ж, тем лучше.  Она свернула на узкую просёлочную дорогу обсаженную высокими деревьями. Впереди виднелось несколько низких каменных домиков, утопающих в густой зелени. Очевидно, это и был посёлок. Клер вышла из машины и вдохнула запах прогретой солнцем земли, свежеиспечённого хлеба и скошенной травы. «Может, здесь я найду спокойствие» - подумала она.
Далеко на западе небо приобрело нежные персиковые тона. Солнце медленно уплывало за горизонт, окрашивая алым величественную горную гряду. В воздухе витал слабый яблочный аромат, перемешанный с пряным, чуть сладковатым благоуханием настурций. Клер сидела на каменной скамье возле дома и любовалась вечерними красками и слушала беззаботное щебетание птиц. Прошла уже неделя с тех пор, как она приехала сюда. Каждый день был восхитительно похож один на другой и это было самое прекрасное. Она просыпалась на рассвете и какое-то время лежала в постели, прислушиваясь к утренним звукам, потом варила кофе, выходила на крыльцо и подолгу сидела, наслаждаясь ароматным напитком, солнечным светом и запахами луговых трав. Дни она проводила, гуляя по окрестностям, а вечерами читала книги. Давно уже чтение так не захватывало её. Чужие истории больше не казались ей мучительными отзвуками собственных переживаний. Книги дарили умиротворение и придавали ещё большую плавность медленному течению времени. Клер полюбила простую деревенскую еду и с удовольствием возилась на кухне, готовя для себя нехитрые блюда. Она пропитывалась тихим глубоким спокойствием этой земли, впитывала умиротворённое дыхание природы.
Клер прикрыла глаза и сделала глубокий вдох, потом поднялась и медленно вошла в дом. На полу, недалеко от входа, стояла дорожная сумка, которую она так и не удосужилась разобрать. Она не глядя засовывала туда руку и доставала вещи по мере надобности, но так и не решилась заглянуть внутрь. Клер взглянула на сумку с отвращением и пнула её ногой. Некоторое время она постояла в задумчивости, потом присела на корточки и решительно рванула молнию. В сумке лежало несколько густо исписанных тетрадей и перевязанная лентой пачка писем. Клер медленно перелистывала страницы, иногда подолгу задерживая взгляд на какой-нибудь строчке. Она почувствовала, как к горлу подкатывает ком и начинают дрожать руки. Слёзы непроизвольно катились по щекам, она их даже не вытирала. Просто сидела, глядя в пустоту невидящим взглядом. Бой часов вывел её из состояния транса. Клер откинула с лица волосы и вытерла глаза тыльной стороной ладони, затем решительно поднялась и вышла на улицу, неся в руках тетради и письма.
Клер неотрывно смотрела в огонь. Листы бумаги извивались и корчились в пламени, кое-где ещё можно было прочитать слово или даже фразу. Словно всё то, что впитала в себя бумага, никак не хотело покидать её жизнь, отчаянно стремилось задержаться, ещё немного помучить, прежде чем рассыпаться пеплом, освободив её. Но вот уже сгорел последний листок и ветер разметал пепел, а воздух наполнился запахом жжённой бумаги. Какая восхитительная пустота! Больше нет ни любви, ни дружбы, ни привязанности. Словно все эти чувства тоже сгорели в огне. Удивительно непривычное ощущение звенящей лёгкости, как будто она стала невесомой и теперь ветер может подхватить её и унести куда угодно. Впрочем, ей теперь и это безразлично. Наверное, в этом и был весь смысл. Ощущать всю ужасающую бездну отчаяния, когда кто-то становится настолько дорог, что он и всё, что с ним связано, оказывается важнее себя самой, своего мира и ты сама становишься только фоном, обрамлением для этого человека. Фу, как отвратительно! И только испытав это страшное падение вниз, когда разбиваешься вдребезги, так, что уже некуда вмещать мысли и чувства, они покидают бедную разбитую душу, и тогда снисходит блаженный покой, приходит милосердное безразличие. Невозможно гореть вечно. Рано или поздно ты сгоришь и это и будет началом чего-то нового. Словно ты сама становишься своей собственной искупительной жертвой. В этом заложен очень важный смысл. Однако, вскоре Клер наскучило размышлять об этом. Она легко поднялась и прошла в дом. Взяла бутылку вина, в которой оставалась ещё половина содержимого, скрутила волосы на затылке в небрежный узел и залезла на крышу дома. За целый день черепица нагрелась и она вполне уютно устроилась, свесив ноги вниз.  В небе уже мерцали мириады звёзд, но Клер даже не взглянула на них. Она сделала небольшой глоток из бутылки. Вино было приятным, слегка терпким. Сколько Клер себя помнила, она пыталась убежать от одиночества, делала всё, чтобы оно не настигло. А потом ей это надоело и она развернулась и пошла одиночеству навстречу. Сейчас она находится внутри него. Это так странно: принять то, чего так боишься. Зато это лишает тебя твоей главной слабости – привычки зависеть от людей и избавляет от главного страха – страха потерять их. Клер улыбнулась и откинула голову назад. Совсем одна, в объятиях тёплой ночи, где сама земля дышит покоем и умиротворением. Губы тронула лёгкая улыбка. «Как хорошо ни о ком не думать! Не ждать ни от кого вестей и знать, что никто не ждёт их от тебя» - когда она думала об этом, она ощущала необъяснимую радость. Вдруг ей послышалось какое-то шуршание и царапание. Звуки доносились с противоположного края крыша. Клер насторожилась. «Что это могло быть?» Всерьёз она не испугалась, но пульс всё-таки немного участился. Краем глаза она заметила лёгкое движение. Быстро повернув голову, Клер увидела маленького котёнка, сидящего на краю крыши. Котёнок смотрел на неё большими круглыми глазами. Он был мохнатый, смешной и трогательно независимый. Она рассмеялась и поманила незваного гостя к себе. Он переступил с лапки на лапку и несмело подошёл. Клер подхватила его на руки и прижала к себе. Котёнок слегка дрожал и в ответ прижался к ней, словно ища защиты. Крошечное тёплое существо, пульсирующий комочек жизни, нуждающийся в любви и заботе.