Соломоновна и ребёнок

 Спокойные регулярные посиделки Соломоновны в парке на скамеечке сегодня были не такими, как обычно.

 Нет, всё шло как надо: солнце, птички, свежий воздух, напоённый запахом раскрывающихся почек деревьев, собачники, выгуливающие своих питомцев, мамаши с колясками, просто пары и одиночки, спортсмены...

 Диссонанс вносил ребёнок полутора-двух лет, внезапно, на ровном месте устроивший безудержную, беспричинную истерику.

 Редкие вначале, нервные всхлипывания быстро перешли в плач, плач перетёк в рёв и звук этой живой сирены грозил разорвать барабанные перепонки всем имеющим уши в радиусе 15-20 метров. Люди морщились, с неодобрением косясь на "нерадивую", по их мнению, мамашу. А та, молодая до невозможности, в растерянности и непонимании ситуации всячески старалась успокоить малыша, хлопотала над ним, пытаясь уговорить, расспросить, умолять, в отчаянии заламывая руки.

 Ахинея Соломоновна быстро встала со своего места, уверенно подошла к скамье, где расположились мама с сыном, присела рядом, властно отстранив маму, взяла малыша за руку и привлекла к себе. Мать было воспротивилась, но глаза Соломоновны сверкнули гневом и тут же заблестели успокоительно.

 Прижав голову плачущего мальчишки к своей левой половине груди, она склонила голову и прошептала ему на ухо:
- Послушай, как стучит моё сердце! Слушай! Слышишь?

 Малыш отчаянно мотнул головой, но децибелы снизил.

 Соломоновна продолжила:
- Если ты будешь так сильно голосить, то ты не сможешь его услышать! А оно бьётся очень смешно, Улыбается тебе. Давай-давай, послушай.
 
 Мальчик перестал дергаться, посмотрел в глаза женщине, слабо пытаясь вырваться и снова перешёл на судорожные частые всхлипывания.
Прошло несколько секунд.

 Голова пацана прижалась плотнее и было видно, что она старается послушать что-то там, у Соломоновны. Он сосредотачивался на этом.
 Мама сложила стиснутые кисти рук на своих коленях и наблюдала за этими магическими сменами настроения своего сына.
 Соломоновна ещё раз глазами сказала ей не вмешиваться, и та в ответ с благодарностью посмотрела на неё.

 - Слышишь? Тук-тук, тук-тук, тук-тук... Как паровозик с вагончиками по рельсам. Тук-тук... стучит?

 Соломоновна завораживающе понижала голос до шёпота, чтоб мальчишка приглушил свой плач.
- Тук-тук, тук-тук, как поезд, правда? У тебя есть дома игрушечный поезд?
В ответ только частое сопение и швырканье сопельками. Мама суетливо-обеспокоенно подала платок, который Ахинея Соломоновна употребила для вытирания лица мальчугана, а уж потом и его носа. Тот поднял глаза на незнакомую тётю, встретил ободряющую, добрую улыбку и снова зарылся в грудь. Теперь уже он сам старательно прислушивался к стуку сердца, едва заметно шевеля в такт услышанному ритму биения своей маленькой ладошкой.

- Услыы-ы-ышал! – обрадованным шёпотом резюмировала Соломоновна.

 Тот в ответ смущённо кивнул, не отрывая уха от мягкой кофты Соломоновны, пахнущей спокойствием и уверенностью.

 Люди стали улыбаться, когда поняли, что воя сирены более не будет. Мама попыталась улыбнуться и было потянула руки к чаду.
 
 Соломоновна тактично остановила её, подхватив ребёнка на руки, как в колыбель,  и плавными движениями стала его покачивать из стороны в сторону. На удивление всем видевшим эту сцену, ребенок за минуту убаюкиваний просто заснул.
 Быстро и легко.
 Крепко.
 Только смешно причмокивал губками во не после пережитых эмоций.

 Мама была поражена.

 Соломоновна осторожно положила детёныша в коляску и позволила далее маме заняться обустройством окружающей среды. Сама же в этот момент отошла к своей скамье, которую уже заняла пара малолетних оболтусов в наушниках, грызших семечки и неуважительно сплёвывающих шелуху под ноги большой тётеньке.

 Сдвинув наушники в сторону обеими руками, Соломоновна грозно прошептала:
 - Сдриснули отсюда немедленно, а то и вас околдую и усыплю, мелочь! Это моё место!!!

 Пацаны ничего не поняли, но магическая сила слов и не предвещавшая счастья интонация ясно дали им понять, что чем дальше они сейчас будут от Соломоновны, тем целее и устойчивее будет их неокрепшая психика. Ретировались быстро, освободив плацдарм.

 - Блицкриг! - внутренне подумалось Соломоновне, и она торжественно заняла ранее нагретое местечко.

 Благость весенней природы снова стала впитываться всем её существом и естеством.

 Птички снова чирикали.
 Собачки снова обнюхивали попки друг друга.
 Старик на соседней скамейке высморкался в платок.
 Малыш усиленно сопел во сне.
 Мама малыша с немой благодарностью и улыбкой поглядывала на Соломоновну.

***

 А что такого?
 Разве сложно успокоить неразумного человечка?
 Да легко!
 Это же - Соломоновна.
 Забыли, что ли?