Куклы. Страна восходящего солнца. Выше радуги

Все мы немного лошади. Сказал Владимир Маяковский.


Мы – всего лишь лошади. Говорят на Востоке.


А ведь есть ещё и кучер, который правит лошадьми. И хозяин этого кучера, который указывает путь.


Кто сказал, что Любви нет?! Что Она умерла в эпоху романтического средневековья. Да вот же Она – в каждом из нас. Спит под ворохом забытых воспоминаний. В отражении живых зеркал. И нужен только детонатор, чтобы Любовь ВЗОРВАЛА наши укомплектованные и уложенные в строгом логическом порядке мозги.


СМЕРТЬ!


Люди иногда загораются сами по себе. Вспыхивают. И сгорают дотла, оставляя, оставляя после себя лишь пепел, тлен. Учёные теряются в догадках. Пытаются объяснить эти, достаточно редкие случаи самовозгорания попаданием молнии, аннигиляцией, каталитическим ускорением энергетических процессов в клетках. Не понимая, что…


Мы всего лишь куклы в руках Любви и Смерти. Это Их игра на земле. Кукольный спектакль.


Когда кукол достают из пыльного ящика и помещают на ярко освещённую сцену, они и понятия не имеют, какую роль им придётся сыграть.


Занавес поднимается. Занавес из лиц людей. Недоумённо-непонимающих, отстранённых, насмешливых. Для них – это всего лишь спектакль, красочное шоу. Для кукол – это Жизнь, наполненная трагическими событиями и переживаниями.


Так начинается фильм Такеши Китано «Куклы».


Поэтичность образов. Лиричность повествования.


«Странные они какие-то…» - говорит маленький парализованный человечек на инвалидной коляске, созданной по последнему японскому слову техники.


Японский человечек с неопределёнными половыми признаками не может ходить. Чтобы передвигаться в пространстве, он вынужден слиться с машиной. Паралич затронул не только его тело, но и душу. Зато его разум кристально чист. Его логика безупречна. Его аналитическое мышление не даёт сбоев. Он хорошо знает порядок вещей. Он едет на своём электронном кресле-каталке по хорошо знакомой дороге к сильным мира сего просить денег…


Зашедшее за Америкой солнце восходит над Японией.


Авангардным кино это не назовёшь. С точки зрения кинематографии ХХI века здесь всё стандартно и канонично. Драматические мимика и жесты героев. Эстафетная передача повествования. Кровавые разборки якудза. Эстетика японских самураев-смертников. Форрест-гамповские скамейки. И уже ставшие привычными для фильмов Такеши Китано безлюдные японские улочки. Люди-роботы. Серость, мерзость и запустение японской провинции. Вкрапления наполненных танцующими средневековыми духами снов – грёз – фантазий. Рождественско-католические ангелочки. Образы-воспоминания с ярко выраженной ностальгией по беззаботному сказочному детству-юности. Проникновенное сочувствие маргиналам (родная для Такеши Китано среда). Театральность. Глубокая образность. Много тишины. Дзен-интертекстуальность.


Такеши – талантливый рассказчик. Каждый его фильм – авторский. Такеши говорит один. Говорит громко и понятно. Слушайте.


Святость рядом с нами. Святость проходит через нас. Проходит сквозь нас. Как эти ДВОЕ, связанные одной… Люди, ставшие призраками. Живой легендой. Куклами, достойными почитания…


Кто не любил, - учитесь! Кто любил, - вспоминайте! Кто любит, - сыграйте эту Роль до конца.
Как бы тяжело вам не было. Сыграйте честно.


Три новеллы. Две тайны. Любовь и Смерть. Двое, ставшие Одним.


Цивилизация меркнет перед безумием Любви.


Многомиллионный город Токио встаёт на колени. Гасит свои неоновые глаза-огни. И растворяется в благоухании цветов…