Устройство Эбнера

УСТРОЙСТВО ЭБНЕРА.
 - “Эбнер, я хочу, чтобы после завтрака ты передал мне сообщение”.
“Да, мама. Это в "Четыре угла"?”
“Нет, ты поедешь к Блендам с корзинкой для старой миссис Уайтинг”.
“Ну, это в Канаде, а они наши враги”.
“Наши правительства находятся в состоянии войны, но мы, старые соседи, нет”.
“Но индийская гвардия может поймать меня”.
“Если и поймают, то не причинят вреда такому мальчику, как ты”.
“Да, они бы сделали это, мама. Они снимут скальпы со всего, что принадлежит янки, и я ненавижу их и каждого британца. Я не понимаю, почему вы хотите сделать что-то хорошее- обратитесь к тем, кто все эти два года пытался перерезать нам глотки и сжечь наши дома ”.
“ Эбнер! ” укоризненно воскликнула миссис Смит.
“Я хочу убить их каждый раз, мать, и если я должен идти, вы будете
позвольте мне взять отцовское ружье”.
“Нет, Авенир, ты иди, как ты, и если Индийском гвардии падение
с вами, капитан отпустит вас, когда вы расскажите своим делам. Если
конгресс хочу драться с Кинг-Джордж, это не значит, что мы должны ненавидеть
и ранить тех, кого мы жили рядом так долго, и которые сделали нам много
доброта.” Этот разговор происходил в бревенчатой лачуге первого поселенца в
северном Нью-Йорке осенью 1813 года. В то время шла война, и
за несколько дней до этого генерал Хэмптон вернулся из своей попытки
добраться до Монреаля, и с его уходом поселенцев на зимние квартиры
предполагаемые военные действия вдоль границы были прекращены на сезон.
Когда была объявлена война, поселенцы на американской стороне линии фронта
были в ужасе от посещения индейцев, которых британское правительство
наняло для охраны границы, но, как показало время, их
опасения были беспочвенны, на них мало повлияла борьба, которая
велась, за исключением ограничения их контактов с поселенцами
на канадской стороне, и эти контакты были тесными
и часто, За отличие в верности не повлияло на их дружба. В буше расстояние ничего не значит, и, хотя их разделяло пять миль, Блэнды были ближайшими соседями миссис Смит на севере, их отношения были самыми теплыми. Неспособные, из-за наличия лагеря Хэмптона в Четырех Углах, вести там свою торговлю. Миссис Смит знала, что Бземли должны быть без продуктов и даже
мука, и, при этом, при первой возможности, она жаждала, чтобы отправить их
насладитесь удобствами, чтобы разнообразить свой грубый проезда, особенно для миссис Уайтинг, бабушка семьи, которая часто была прикована к постели из-за
ревматизма.
Корзина для Эбнера была готова к тому времени, как он позавтракал.
Его воображение разыгралось при виде солдат в форте Хикори
и в "Четырех углах", и о том, чтобы нести корзину обычным способом, не могло быть и речи. Закрепив тонкие веревки, сделанные из коры лосиного дерева, он повесил корзину на плечи, как рюкзак, и схватив кедровый шест, он схватил его так, словно это был мушкет, и прокричал про себя приказ: “Смотреть вперед; правая нога вперед; быстро, марш!” - и он тронулся в путь, воображая себя одним из первоклассной бригады полковника Парди. Миссис Смит, наблюдая из-за двери, как ее мальчик отправляется выполнять своё поручение, улыбаясь его своенравной фантазии, не могла не почувствовать трепет гордости за его гибкую, активную фигуру, обещающую красивый мужчина. Она хорошо знала, что он был проницательным и сообразительным, а также высоким и сильным для своих лет. Погода была на редкость влажной для этого сезона; земля была
промокшей, и листья давно смыло со всех деревьев, кроме бука. Ночью дождь прекратился, и  утром, унылый и туманный, дал обещание сухой день. После того, как из его оформление отца, так Авенира лежала через лес. Там была
тропинка, которая вела к Болотам, но теперь она была настолько скрыта
опавшими листьями, что ее было не разглядеть. Это не имело значения. Родился
в лесу, они были настолько знакомы, что Абнер мог найти свой путь в
любое направление, которое он выбрал, с такой же легкостью, как жители в городах траверс в их хитросплетении улиц и переулков. Пока он прокладывал свой путь среди деревьев, болтовня бурундука, жужжание
куропатка, и стук запоздалой дятел были единственными звуками
что упали на ухо, и нет более необычного, чем случайные
серо-белка или войскового оленя. Когда он пересек линию, которая
отделяет Шатоге от Хинчинбрука, и оказался практически на территории Канады
, он стал более осмотрительным, и его фантазии изменились. Он был
больше не правой рукой в шеренге солдат, а разведчиком, посланным
во вражескую страну за информацией. Прячась под любым прикрытием
украдкой оглядываясь по сторонам, прежде чем рискнуть пересечь любое
открывал все, что попадалось на его пути, ступая по самой твердой почве, какую только мог найти и удваивал свой след там, где почва предательски удерживала его следы, он находил игру в Abner the spy гораздо более захватывающей чем у Абнера-солдата. Внезапно его остановил трескучий звук.
Он услышал шаги. Он знал, что это не шум, производимый каким-либо обитателем леса, и он повернулся туда, откуда он доносился. Вскоре он уловил слабый запах дыма, а затем понял, что поблизости горит костер - вероятно, походный костер британской гвардии. Благоразумие шепотом велело ему отвернуться и пройти мимо.вперед; любопытство, пойти и взглянуть на лагерь. Он был всего лишь мальчиком. четырнадцати лет, и любопытство взяло верх. Медленно он украл пути точка, откуда треск пылающих веток пришел, и так
бесшумно, что даже белки не удалось запуститься при его приближении
пока он проходил мимо насеста. Теперь он мог видеть дым, а затем
отблески тлеющих углей. Ему показалось, что фигура человека, но
как, когда он посмотрел еще раз, формы не было, он думал, что он был
ошибаетесь. Он остановился, чтобы прислушаться. Не было слышно ни звука , кроме барабанной дроби
куропатка у него за спиной. Удвоив осторожность, он пополз в сторону
место, откуда поднимался дым, и, когда он медленно поднял голову от
за заросли, он удивился сам себе, глядя в лагерь
от страшного Индийского охранник, о котором он так часто слышал, но никогда не видел. Там были они, числом 21 человек, лежащие ниц во сне
кругом вокруг костра, и бледное осеннее солнце струилось на них. Это были неотесанные люди с размалеванными краской лицами.
это делало их отвратительными. Рядом с каждым лежал его мушкет, а некоторые даже, во сне они хватались за топоры, готовые, если их застигнут врасплох, к
немедленному бою. Их капитана Абнер узнал по тому, что он был белым.
и носил шпагу и малиновый кушак британского офицера. С нетерпеливым
Абнер окинул взглядом неожиданную сцену, и когда первое чувство
страха прошло, он осмелел и подумал о том, чего он мог бы достичь, если бы мать разрешила ему взять с собой винтовку отца. Подвиги Роберта Роджерса и Итан Аллен плыло перед его мысленным взором, и он планировал, как, если бы он был вооружен, он мог бы выстрел капитана через сердце и исчезли раньше всех
Спящая группы знали, что произошло. Удовлетворившись зрелищем, он
переехал выйти и возобновить свое путешествие. При первой попытке повернуться
его руки были схвачены железной хваткой, и, подняв взгляд,
он увидел, что находится в руках индейца, чье раскрашенное лицо светилось
свирепостью. Потрясен на мгновение, Авенир стоял неподвижно, потом сделал
гаечный ключ, чтобы убежать. Все было тщетно. Сведя руки мальчика вместе,
Индеец схватил их за запястья левой рукой, и когда тот
освободив таким образом правую руку, он засунул ее в складки своего пояса
из вампума. Авенир глаза следила за движением, а когда рука была
снят схватив короткий, толстый нож, которым он признан
скальпинг-нож, который он слышал так много, пароксизм террора поразил его,
и он дал пронзительный визг. С дьявольской ухмылкой, словно наслаждаясь
страхом мальчика, индеец провел ножом перед глазами Абнера и
попробовал острие на своей мягкой пухлой щеке, затем помахал им перед
погружаясь в его скальп. В тот момент, когда он сделал это движение, появилась полоска дерева несутся мимо, и яркий Индийский на голову, он упал, увлекая Авенир с ним. Он был вознесен на капитана, которого Абнер
видать уснул за минуту до того, как он провел рукой над ним, чтобы сделать
конечно, он был цел и невредим, он излил поток гневных слов, в его
родном языке, по-индеец, который дал никаких признаков того, что убойность удара он получил его задело. Когда капитан ввел Абнера в круг
индейцев, которых разбудил его крик, он сказал ему, что он
ругал нападавшего за попытку снять с него скальп, и сказал на
извинение, что он был индейцем-язычником с дальнего запада, черноногим, который забрел в Оттаву и присоединился к банде ирокезов. “Я не
позвольте нам быть жестоким; Мои заказы будут наблюдать за границы, чтобы предотвратить вторжение на ваших солдат, и никого не обидеть.” Потом он спросил Эбнер, кто он такой и зачем приблизился к их лагерю, и получил откровенный ответ.

“Ах, мой маленький друг, ” сказал капитан, говоривший с французским
акцентом, - если ты скажешь мне правду, ты уйдешь; но я боюсь, что у тебя с собой письмо... отправить... эх!” Сняв корзину со спины, капитан
поднял его содержание, среди которых были и полдюжины яблок, затем
роскошь в Новом поселке, где несколько фруктовых деревьев, посаженных еще не
и начали нести. Индеец схватил одно и откусил, смеясь.
сказав: “Яблоко янки лучше, чем пуля янки”. Остальное содержимое
было столь же невинно описано: несколько маленьких предметов роскоши, которые могли бы соблазнить инвалида, маленький пакетик муки и бутылочка мази.
Капитан, удовлетворено не было никакого письма в корзинку, тщательно
заменить его содержимое, а затем осмотрел Авенира одежды, делая его
даже снять обувь. В это время к капитану, ссутулившись, подошел индеец
и, бросив мушкет, заговорил с ним, и Абнер с благоговением прислушался к гортанным звукам.“ Этот человек, - сказал капитан, - скажи мне, что он видел, как ты покидал клиренс, и
последовал за тобой. Он сказал, что, когда ты приезжаешь в Канаду, ты ведешь себя как робкий, прячешься за кустами и ходишь как дурак. Почему ты не хочешь, чтобы тебя видели?”
Абнер покраснел при этом описании того, как он разыгрывал роль индейца
разведчик и понял, что его поведение может быть неверно истолковано. Он
вспомнил также неоднократный наказ своей матери о том, что правда лучше
при любых обстоятельствах, и со стыдливой улыбкой на лице рассказал, что он делал. Капитан ухмыльнулся, слушая, и, похлопав Абнера
по спине, сказал: “Я знаю; когда-то сам был мальчиком, а теперь четырехлетний мальчик; ты поиграйте в одну маленькую игру в индийского шпиона, не думая, что за вами наблюдают настоящие индейцы.
Ты хороший мальчик с честным лицом. Жаль тебя, янки.
Индеец, который выследил его, улыбнулся, когда капитан заговорил, показывая, что он понимает английский и, как все представители его расы, любит подшучивать. “От тебя пахнет курите, а? ” сказал он. - Зажмите нос и продолжайте. Затем вы слышите крик куропатки отбейте (здесь он имитировал звук) мою куропатку и подайте сигнал Джо; Джо подкрадывайтесь сзади, хватайте за руки, вытаскивайте нож, вы... визжите: ”и вот, как словно пораженный нелепостью происходящего, индеец ухмыльнулся от уха до уха, не издав ни единого звука смеха, и ткнул Абнера в бок.
“Ты совершаешь большую ошибку, если приходишь в лагерь индейцев без нашего ведома”, заметил капитан: “Когда мы спим, карауль повсюду, как лисица”.
Сменив тему, капитан попытался вытянуть из Абнера все, что тот знал
о передвижениях и местонахождении американской армии, в частности
о количестве солдат, все еще находящихся в лагере в Четырех Углах, который, по признанию Абнера, он посетил накануне. Это было безрезультатно. Мальчик понял, что информация, которую он сообщит, может быть использована против его соотечественников, и он ответил уклончиво. “Ну что ж, - воскликнул капитан, - это неважно” у нас есть свои шпионы в вашем лагере так же хорошо, как и в де Буше. Индейцы теперь деловито готовили завтрак, и Абнер с любопытством наблюдал за ними пока они готовили картофель и куски свинины на горячие угли, в то время как медный чайник с чаем было перекинуто на кривая палка. Их обязанности требовали от них патрулирования вдоль границы ночью они так поздно ложились спать.
“ Ну, ” сказал капитан, - что вы думаете об индейцах? Янки в состоянии
поймать их? А? Когда вернешься домой, расскажешь, какими замечательными товарищами были индейцы. Теперь можешь идти и передай миссис Бланд комплимент от капитана. В Версаль и скажет, что окажет ей честь, поужинав с ней”.
Получив таким образом разрешение продолжить свой путь, Эбнер скрылся в зарослях и через полчаса мы добрались до дома Блэндов. Он был провозглашен
с шумным приветствием от каждого члена большой семьи,
там был восторг не только возобновления давно приостановлены, дружественный
половой акт, но доказательство в его внешности, что войны, ведущиеся
между двумя правительствами не могло умалить репутацию своего
соседи. Распаковка корзины, он содержал немного
все они были так долго лишены могут быть закрыты из
Американских магазинах. На пробку из бутылки линимент,
бабушка заявила, что сам этот запах излечил ее от ревматизма. Когда
содержимое корзины было разложено на столе, миссис Бланд, казалось, посетила внезапная мысль, которой она шепотом поделилась со своим
мужем. Последовало тихое совещание, а затем она обратилась к Абнеру.

“Мы должны сказать тебе кое-что странное, и слово за мамой. Позапрошлой ночью
когда мы спали, раздался стук в дверь, а затем она
распахнулась. Отец встал, разворошил огонь и зажег свет, когда
мы увидели, что это был американский солдат. Из-за этого он промок до нитки
шел проливной дождь, и, о, каким бледным, худым призраком он выглядел! Он подполз к огню и рухнул рядом с ним, бормоча: ‘Слава Богу’. Я увидел, что он погибает, и принес ему горячего питья, и через некоторое время
он рассказал свою историю. Он был с армией Хэмптона в битве, где
он получил легкое ранение в бок, и когда бригада Парди
отступила, он не смог угнаться за ними, отделился от своих
компанию, и в темноте сбился с пути. На следующее утро он попытался найти
след армии, но потерпел неудачу, и тогда, ориентируясь по солнцу, напал
юг, зная, что он бы вовремя добраться до Штатов. Слишком слаб, чтобы нести
них, он отбросил мушкет и боеприпасы, и пополз, а
чем ходил. Когда была съедена последняя галета в его рюкзаке, ему пришлось
довольствоваться буковыми и масляными орешками, хотя он и не был голоден, потому что его рану лихорадило. Часто он ложился, думая, что никогда больше не встанет но он был молод и силен, и когда немного приходил в себя, он
шел дальше, пока, к своей великой радости, не добрался до нашей поляны. Он думал, что он был в Штатах, и когда мы сказали ему, что наш дом был в Канаде
он ужасно боялся, что мы его выдадим и его отправят в Монреаль в качестве заключенного. Мы только облегчили ему на этот счет; в нашей большой
беда была скрывать его от Индийского охранять, пока мы не могли заставить его
отправили через линию фронта”.-“Да, мама, ” перебил ее один из сыновей, “ они пришли к нам домой на следующий день и все еще поблизости”. Эбнер вздрогнул.
- Что ж, - продолжала миссис Блэнд, “я бедный Янки снять с него мокрую
одежда и лежим в теплой постели. Я перевязал его рану в первый раз
могу вам сказать, что она была саднящей и противной, а потом он уснул
как ребенок, бедолага. Я почистил и поставил свою одежду, чтобы высохнуть, и как Я сидел, чинил их на следующее утро отец и я консультировался. Чтобы держать его в дом был отдать его к индейцам, и он был слишком слаб, чтобы
путешествовать дальше. Вопрос о том, где спрятать его, пока он не сможет уехать, беспокоил нас, когда отец внезапно вспомнил о большой платформе, которая стоит возле источника в буше, на расстоянии двух акров, которую индейцы выращен в прошлом году для того, чтобы все еще охотиться. Было уже поздно, когда он проснулся. Он почувствовал себя слабым как стеклышко, но лихорадка оставила его. Мы рассказали ему о своих намерениях, и после того, как он немного поел, отец и мальчики отнесли его на платформу, завернули в одеяло и накрыли корой вяза и кедровыми ветками. Мы отнесли ему еды
когда стемнело, и прошлой ночью, увидев, что было сыро, мы привели его сюда и
дали ему ночь отдохнуть в постели. Он мало ест, потому что его желудок
настроен против нашей обычной пищи, и он будет рад тому, что прислала твоя мать. Теперь, Эб, ты не можешь придумать какой-нибудь план, как переправить этого беднягу через линию фронта?
Он ничего не мог придумать, потому что в лесу было полно индейцев, но он
хотела бы навестить раненого солдата. Приготовила как можно более вкусный ужин из продуктов, присланных миссис Смит, Эбнером и миссис Бл.и
направился к месту своего укрытия. По своему обычаю, индейцы
возвели платформу в зарослях, которые служили взлетно-посадочной полосой, и она была поэтому хорошо замаскирована и, что было не менее важно в то время года, защищена от ветра. С наступающим под ним, миссис Блэнд рассказал,
когда возникло движение выше, а также лицо, так и пепельно-бледной и изнуренной что Авенир ощутил ползущий ощущения пройдут над ним, осторожно выглянул из-за край. “Вот мальчик из Yankeetown и ужин, приготовленные из
положений, которые он принес.” -“Пожалуйста,” слабо прошептал солдат. “Я бы хотел вернуться с ним. Взяв корзину в одну руку, Абнер взобрался на платформу с ловкостью белки и помог солдату подняться самому и
разложить еду. Когда он увидел пшеничный хлеб, он сказал, что это напомнило ему о доме- он принялся за лучшее блюдо, которое когда-либо ел, и приготовил его, с того рокового дня в Шатоге. Его сила вернулась с благодарен еды и спросил Абнер много вопросов, что Хэмптон сделал после битвы, где бы он был сейчас, было много убитых, британские за ним, и было много индейцев в лесу. Когда он услышал, вспомнив о встрече Абнера с индейцами в то утро, он содрогнулся и Абнер не мог не думать о том, какой была бы его судьба, если бы кто-нибудь из них узнал о его отступлении, и это усилило его желание спасти
его. Оставив солдата в веселом и обнадеживающем настроении, он ускользнул.
вернулся к Блэндам, ломая голову над каким-нибудь планом спасения
своего соотечественника.
После ужина, состоявшего из кукурузы, сваренной в молоке, и картофеля
с жареной олениной, мальчики Блэнд предложили пойти поохотиться на куропаток,
и Абнер согласился, так как не спешил возвращаться домой. Так что прочь они
пошли. В избиении лесу, началась Кун, и он снабжал идея Абнер искали. Прежде чем они вернулись домой, он был работал он и решил представить его миссис Блэнд. На подлете дверь они услышали раскаты смеха, когда один из мальчиков заметил:“Капитан пришел; он такой веселый и одна с девушек,” и на
войдя, они обнаружили, что персонаж развлекал семью в своем
живой стиль. Абнер прикусил губу и понял, что должен выждать время.
Ужин - это ранняя трапеза в лесной глуши, и, насладившись им,
полный, развлекающий и льстящий каждому из домочадцев, капитан
Версаль, принося многочисленные извинения за то, что долг требует от него покинуть такое восхитительное общество, ушел, чтобы вернуться к своим индейцам. Не успел он уйти, как Абнер резко спросил: “В эти лунные ночи ты не ходишь на енотовую охоту?”
“А мы не думаем, Эб, - ответил один из мальчиков, - что ты бы так и сказал, если бы увидел шкуры, прибитые к двери сарая”.
“Что ж, тогда у меня есть план, как увести солдата с собой”, - который он
изложил им. Вкратце он заключался в том, что мальчики должны уйти.
когда их орудия находились примерно в миле к востоку и близко к линии разграничения, они начинали стрелять и кричать. Индейцы, думая, что это была
атака из форта Хикори, поспешат навстречу захватчикам, оставив западную часть границы без охраны, и позволят Абнеру переправиться с солдатом.
“Возможно,” сказал мистер Бланд “беда в том, что бедолага не
в состоянии ходить штанга, не говоря уже пять миль”.
“Он умрет от холода, если его дольше не трогать”, - заметила его жена. “Мы должны пойти на некоторый риск. Возможно, он сможет удержаться на спине старой белой кобылы”.
“Это так, ” ответил ее муж. “ мы попробуем план Эба”.
Поскольку нельзя было терять времени, было важно совершить отвлекающий маневр
до того, как капитан Версаль отправит индейцев на их посты
на ночь мальчики взяли ружья и ушли, в то время как Абнер и
Мистер Бланд проскользнул к укрытию солдата, сказал ему что было задумано, и помог ему спуститься с насеста. Перспектива - быстрый побег дал ему силу непривычного и, опираясь на своих друзей он успел дойти до дома, где миссис Блэнд, после одевания его раны, настаивали на мыл лицо и убираю его. “Точно,” она сказал: “Ты едешь домой к своим друзьям, и вы не должны дать Канада
плохое имя”. -“Этого я никогда не сделаю”, - пробормотал благодарный солдат. “Бог помазал сердца обоих народов одним и тем же маслом доброты, и это всего лишь политики и большие люди с обеих сторон, которые создают проблемы между нами”. Вечер был спокойным и мягким в течение сезона, и Мистер Бланд сидел
слушать у открытой двери. В настоящее время лопаются от глухой угол
из леса, резкий залп, сопровождаемый такими криками и воплями, как
это заставило бы слушателя вообразить, что идет ожесточенная борьба. “Вот
они!” - воскликнул мистер Бланд, в то время как выстрелы и шум продолжали усиливаться- “позвольте им продолжать в том же духе в течение пяти минут, и не будет никакого Индеец в пределах слышимости, который не прибежит на место.
Шум действительно продолжался все дольше и дольше, в то время как при умелом подражании он стихал и усиливался, и передавался из одной части
леса в другую, радостные крики солдат смешивались с не менее радостными
имитация индейских криков, создающая впечатление непрекращающейся драки
между отрядом американского гарнизона и индийской гвардией.
Когда мистер Бланд решил, что все индейцы разъехались по окрестностям
предполагаемой битвы, к двери подвели старую кобылу, на которую
солдату помогли сесть верхом, и Эбнер, взявшись за уздечку, повел лошадь
образом. К этому времени луна поднялась достаточно высоко, чтобы проливать свои лучи сквозь верхушки деревьев, и хотя ее свет был полезен, он показал ему как избегать препятствий и двигаться намного быстрее, чем они могли бы в противном случае если бы это было сделано, Абнер обошелся бы без этого, опасаясь, что это раскроется их присутствие индейцев. Его страх был беспочвенным. Его устройство было - полный успех. Не индеец был соблюден, леса были пройдены в безопасности, и Авенир ликовал при мысли, как он обманул
Индейцы, и чуть не рассмеялся прямо, когда он представлял себе их
отвращение, выйдя на сцену должны бороться, чтобы найти его
только кун-охота. Если они схватили его утром, он
перехитрил их в вечернее время. Когда показался свет в доме его отца,
Абнер облегчил свои чувства громким криком ликования,
который привлек его родителей к двери.
“Ну, Эбнер, ты видишь, что индейцы тебя не поймали?”
“Разве они не поймали, мама! Я все еще чувствую, как один из них вцепился мне в голову.Ты не хочешь помочь незнакомцу вниз, отец? Он солдат и раненых”.
“Ранен! Бедную тварь, я должен сделать постель готова”, - и миссис Смит метнулся в помещении. Окоченевший и измученный от напряжения и холода, бедный солдат был готов упасть, когда они помогли ему слезть с кобылы и, осторожно, отец и сын отнесли его на кровать.
“Бедняга, как же он измотан!” - воскликнула миссис Смит, когда она
подошла к нему, когда его голова была положена на подушку. Затеняя
она взглянула на него, вздрогнула, посмотрела снова и, воскликнув:
“Будь я благословен, если это не мой родной брат Билл из Вермонта!” - упала на его колени, шею сотрясает пароксизм истерических рыданий. Так оно и оказалось. Он был среди тех, кого последним призвали на усиление в Хэмптон, и не знал, что его сестра жила так близко от лагеря в Четырёх Углах.
Эбнер был героем той ночи, когда солдат рассказал, каким он был.
средство его спасения. - Нет, - сказал юноша скромно: “это был мамин
отправив меня против моей воли в Бземли, что спасла тебя”.

“Это так, Эбнер, и ты никогда не забывай об этом, что кровь гуще воды", и, совершая доброе дело по отношению к тем, кого ты считал врагами, мы
служили самим себе”.