Корыстолюбивые соседи

  Оба толстые. Оба одинокие. Не юные, даже не молодые. Сосед и соседка. Сосед рано лишился родителей, привык всё сам. Таким оказался самостоятельным, что ни в ком не нуждался, потому и жил один. Соседка наоборот. — всю жизнь с мамой. И с бабкой. Привыкла при них — кто ещё нужен? Умерли мама с бабкой, а соседка с чужими не привыкла. Своего одинокого соседа она возненавидела первой. Хотя, может он её первым невзлюбил, просто вида не показывал. Впрочем, соседка тоже свою ненависть не демонстрировала, улыбалась при встрече, всегда первой спрашивала «Как у вас дела?» Сосед не очень неприветливо отвечал, что у него всё хорошо. Соседке становилось не по себе, но она уверяла себя, что сосед солгал. Она начинала фантазировать как там у него всё плохо. Сосед запирал дверь своей квартиры на несколько оборотов, тщательно умывал лицо с мылом и долго сморкался. Соседкин дух с себя изгонял. Так вот, лет наверное двадцать или даже больше сосед с соседкой тайно ненавидели друг друга, но когда встречались у лифта всегда были любезными и приветливыми. Дело в том, что оба они были очень корыстолюбивыми. А корысть их состояла в том, что они хотели казаться добрыми, учтивыми и вежливыми очень выгодно. Хотя бы друг перед другом, потому что больше не перед кем. Однажды сосед заболел. Соседка случайно прознала об этом и явилась к заболевшему с продуктами, лекарствами, а также какой то смешной ерундой с колокольчиками. Соседка сделала это из корысти. Во-первых ей хотелось выглядеть величественной и благородной, вызвышающейся над жалким соседом. И ещё ей хотелось посмотреть, как сосед живёт, что у него там в квартире имеется. Сосед был не богат, но и не беден. Жил также как соседка, выписывал те же газеты, читал те же книжки. Это немного расстроило соседку, но она улыбнулась поджатыми губами, пожелала соседу выздоравления и ушла в точно такую же собственную квартиру. Сосед тут же вскочил с кровати и , хоть у него была высокая температура, распахнул окно. Дух соседки он не переносил. И мысленно называл её старой бабируссой. Бабирусса это такая непричёсанная дикая свинья. Клыкастая и недобрая. Проветрив комнату, сосед оглядел принесённые дары. Есть ему не хотелось, лекарства у него были свои, а подаренную для развлечения ерунду с колокольчиками хотелось разбить о стену. Сосед схватил ерунду, хотел было швырнуть со всей силой, но колокольчики печально зазвенели, точно просили обождать с этим делом. Сосед вернул ерунду на столик. Колокольчики звякнули уже весело. Сосед взял звенящую игрушку и, неожиданно для себя самого, прозабавлялся с ней весь вечер.Соседка же долго не могла уснуть. Всё крутила в голове какой нелюдимый хам и вообще примитивный человек её сосед. Не оценил её собственноручного изделия с колокольчиками. Ничего, она сделает ему новую смешную ерунду, на сей раз с лампочками. Главное, чтобы он подольше не выздоравливал.
    Сосед выздоровел на следующий день. Столкнувшись у лифта с соседкой он ответил, что чувствует себя очень хорошо. Соседке чуть не стало дурно, но тут сосед добавил, совершенно неожиданно и для неё , и для себя:
- Меня вылечил этот ваш сувенир … С бубенчиками!
Соседка улыбнулась. И не через силу.
 
  А на следующей неделе заболела соседка. Сосед заявился к ней опять же с мандаринами, лимонами, лекарствами, но без смешной ерунды. Он хотел чтобы соседка рассказала окружающим, какой он внимательный, сострадательный, помнящий добро. Сосед был не менее корыстолюбив и меркантилен, чем соседка, но забыл, что рассказывать о его добротеле соседка никому не будет. Потому что уже давно ни с кеи не общается. Сосед весь оставшийся день и вечер думал, что интересно было бы попросить у соседки старые фотографии. Ему было интересно, какой она была в молодости. Вдруг красивой? Ну, не самой красивой,но хоть чуть-чуть? Думая об этом, сосед периодически трогал пальцем колокольчики на самодельной непонятной фигне и они звенели не грустно, не весело, но благозвучно.
 
   Соседка выздоровела. У соседа не стало поводов её навещать. А ему так хотелось увидеть её молодые фотографии. Соседке же и в голову не приходило пригласить его к себе просто так. Она по прежнему ненавидела его! Презирала за редкие бесцветные волосы, за толстый живот, за нос, напоминающий розовый огурец, за круглые, ничего не выражающие птичьи глаза. Она ненавидела его за эту потрясающую похожесть, точно собственное зеркало.
 
     Не прошло и двух недель, как сосед вновь заболел. Соседка вроде бы обрадовалась, потом погрустнела. Да, вновь появился повод к нему зайти. Да, есть для кого сделать своими руками очередную ерунду с елочными блёстками. А он пусть думает о ней чего хочет, мысленно называет жирной или там какой-нибудь бабируссой.. На следующий день соседка отправилась с фруктами и самодельной блестящей фигней в квартиру напротив. Хотела было уже позвонить в звонок, но тут услышала незнакомые голоса в квартире, одновременно обнаружив, что дверь незаперта. Соседка решительно вошла в квартиру, кто там беспокоит толстого хворого человечишку? Она увидела сразу нескольких незнакомых людей, исключительно мужчин. Двое были в белых халатах, один в полицейской форме. Сосед умер, причем во время разговора по телефону со своим сослуживцем, обсуждая какой то производственный вопрос. Сослуживец и вызвал полицейского с врачами.
- Я вас узнал, вы его соседка, — сказал молодой парень, оказавшийся этим самым сослуживцем.
Она его не помнила, не узнавала, поэтому ничего не ответила, глядя мимо парня, на фигню с бубенчиками, стоящую возле постели мертвого соседа.
- Забавная вещь, — произнёс сослуживец, поймав взгляд соседки, — Интересно, откуда она здесь взялась?
Женщина по прежнему молчала, неотрывно глядя на собственный подарок рядом с постелью умершего.
   
- Вы его сестра? — спросили её на похоронах.
- Нет, — еле сдержав себя, сохраняя вежливость ответила соседка.
- Как же вы похожи!
 
  Сдержавшись на погребальном мероприятии и поминках, оказавшись дома, соседка разрыдалась, не успев раздеться. Какими искренними были эти слёзы! Ей некого больше ненавидеть, не перед кем демонстрировать добродетель, не о ком думать «стоит ли пригласить толстого, некрасивого на чашку чая? Или ну его совсем!?». Не для кого собрать бессмысленную, но звеняще-блестящую фигню. Теперь ей останется лишь вдыхать обоими ноздрями, полной грудью запах одиночества. Самый безнадёжный, самый терпкий, не поддающийся описанию. Соседка не знала и уже никогда не узнает, что умершему так хотелось увидеть её молодой, разумеется на фотографиях. И у нее были эти фотографии! Только они были глубоко запрятаны, на самую нижн.юю полку бельевого шкафа. Соседка не видела их уже лет пятнадцать. Она была на этих фотографиях очень юной и чуть-чуть красивой. Совсем чуть-чуть, но соседу хватило бы и этого.