Артистка на трапеции. глава xv- окончание романа

 ГЛАВА XV


Санни, после того как она покинула квартиру Джерри, можно было бы сравнить с маленьким
раненым диким существом, которое затихло со сломанным крылом. Она никогда
сознательно не совершала неправильных поступков. Без матери, хуже, чем без отца,
юная, невинная, прекрасная, как она должна жить в стране, чьи обычаи были
в качестве иностранного с тем, откуда она пришла, как если бы она была
пересаживаются на новую планету.

Когда она свернула на Шестую авеню, под грохочущую эстакаду,
с ее перегруженными поездами, битком набитыми возвращающимися домой рабочими Нью-Йорка
, у нее не было ни чувства направления, ни четкой цели в голове. Все
она почувствовала, что онемение чувство боли в ее сердце и желание сделать
как можно дальше от человека, которого она любила. Прокатились вдоль скользящей,
бурлит толпа, что давили и толкали и пихали локтями и ее,
Солнечно было больное чувство дома тоска, непередаваемая тоска
сбежать от всей этой суматохи и шума, от этой безумной спешки, толкучки и
задыхаться от жизни, которая, казалось, очаровала Америку. Она почувствовала тот факт, что она была в Стране варваров, где все мчались и
прыгали и кричали в истерике от скорости. Шум, гам, неумолчное
шум и движение-это была Америка! Никто не остановился, чтобы подумать; не вежливый слова были произнесены на незнакомца. Все это было хаосом, сумасшедшим домом, где темные фигуры проносились мимо, как тени в ночи, и маленькие дети играли в уличной грязи.
Очаровательные, смеющиеся, прелестные дни в убежище студии ее подруги
сменились этим кошмаром шума Шестой авеню, где все казалось уродливым, жестоким и зловещим. Жизнь в Америке оказалась совсем не такой, как представляла себе Санни, очаровательная и добрая. Она действительно принесла с собой красоту в свое сердце, и именно поэтому, хотя она и не знала этого, она видела только прекрасное; но теперь даже для нее все изменилось. Она
смотрела в лица, полные ненависти и злобы; она слушала
слова, которые хлестали хуже, чем плеть Хираты.

Как она пойдет в этом шумном, переполненном проспекте, пришел, как дыхание
весны, острый прекрасная память домой она ушла. Словно в
видении, девочка увидела широкие пространства, маленькие голубые домики с розовыми крышами и
нижний этаж, открытый освежающему весеннему бризу. Потому что в Японии была
весна, такая же, как и в Нью-Йорке, и Солнышко знала, что
деревья будут покрыты великолепным инеем из розовых и белых цветов
. Виноградные лозы глицинии свисали бы в пурпурном великолепии, чтобы можно было разглядеть их
лица в хрустальных прудах. Развевающиеся рукава счастливых
участники пикника прогуливались по дорожкам из длинного стройного бамбука. Лотосы в
прудах скоро раскроют свои белые пальцы навстречу солнцу. Розовощекий
дети смеялись над Солнышком и забрасывали ее цветочными лепестками, а она
окликала их в ответ и бросала свои ароматные лепестки обратно.

Было странно, что, пока она шла по этому грязному пути, ее разум ускользнул
от того, что было раньше и со всех сторон от нее, и вышел за море
. Она больше не видела проходящих мимо толп. В воображении девушка из
Японии смотрела на склон холма, на котором сиял храм. Его вершины были
башня пагоды была изогнута, и казалось, что она сияет золотом. Бесчисленные
ступени вели наверх, к пагоде, но на середине ступеней была
классическая Торри, в которой находилось небольшое святилище. Здесь на пьедестале, улыбаясь, стояла Куоннон, Богиня Милосердия.
поверх коленопреклоненных кающихся.
К Ней сейчас, на улицах американского города, девушка из Японии направила
свою петицию.

"О, Куоннон, милая Леди Милосердия, позволь духу моей достопочтенной
матери прогуляться со мной по этим темным и шумным улицам".

Сияющая Богиня Милосердия, развевающая свои одежды среди миллионов звезд.
на небесах, наверху, наверняка услышали эту крохотную мольбу, наверняка это так.
что-то теплое и утешительное коснулось груди уставшего человека.
Солнечно. Мы знаем, что вера "сдвинет горы". Вера Солнышка в свою мать
дух матери вселял в нее уверенность в том, что он ходит рядом с ней.
Японцы верят, что мы можем считать наших умерших живыми, и если мы такие
чистые и достойные, мы действительно можем вспомнить их.

Случилось так, что после многих часов, в течение которых она прошла от
67-й улицы до 125-й, и с западной на восточную сторону этой авеню,
она остановилась перед ярко освещенной витриной, в которой были соблазнительно выставлены пирожные
и кондитерские изделия, и из подвала которой
до изголодавшейся девушки доносились теплые запахи готовящейся еды. Молодость Санни
и крепкое здоровье соответствовали этому утверждению. Ее ноги в
непривычной американской обуви - в Японии она носила только сандалии и
сабо - болели и чрезвычайно устали от долгой ходьбы, и было ощущение
сильное истощение усилило эту острую пустоту внутри.

Таким образом, у витрины булочной на грязной Третьей авеню верхнего
ист-Сайд, наклонившаяся Санни, жадно смотрела на еду, такую близкую и в то же время
такую далекую. Она спросила себя в своей причудливой манере:

"Что мне теперь делать? Мои благородные внутренности просят еды ".

Она сразу же ответила на свой вопрос.

"Я спрошу совета у первого встречного. Он мне скажет ".

Улицы были в полу-заброшенном состоянии, например, следующее после
домой толпы были спрятаны в свои обиталища.
Движение прекратилось, только проезжали поезда.
Тишину ранней ночи, которая наступает даже в городе
НЬЮ-ЙОРК. Было уже пятнадцать минут десятого, и солнечный имели ничего
съесть после ее скудный завтрак.

Kuonnon, дух ее матери, провидение-называйте это то, что мы можем--пострадали
это первый человек, которого Солнечный суждено было встретиться должны быть Кэти
Кларри, уроженка многолюдного ист-сайда, продавщица по профессии. Она
переходила улицу с несколькими маленькими пакетами, показывая свою
жалкую ночную торговлю в соседних магазинчиках, когда Санни обратилась к
ней.

"Извините меня. Я могу задать вам вопрос, пожалуйста, - робко сказала Солнышко.
вежливость.

- Э-э-э?

Мисс Кларри одним взглядом серых ясных глаз окинула лицо Солнышка.
окинув все понимающим взглядом, который записал ее "номер", резко остановилась у тротуара.
и стала ждать вопроса.

- Я голодна, - просто сказала Солнышко, - и у меня нет ни денег, ни дома.
в котором я могла бы переночевать эту ночь. Что я могу сделать?

- Ну и дела! Серые глаза Кэти расширились. Девушка, стоявшая перед ней, казалась самой далекой
от нищенки, какую когда-либо видела девушка из Ист-Сайда.
Что-то в задумчивом, прекрасном лице, смотревшем на нее с темной улицы
натянулась та нить, которая была всей матерью в груди Кэти Кларри.
Через мгновение:

"Значит, ты совершенно без гроша в кармане? Без работы? Ты не выглядишь так, будто мог бы
противостоять неудаче. Что ты делаешь на улицах? Ты
не...? Нет, не собираешься. Мне не нужно оскорблять тебя этим вопросом. Где
твой дом, девочка?"

- У меня нет дома, - сказала Солнышко очень слабым голосом. Неуловимое чувство охватило
уставшую Санни, и побледневшие щеки, по
опущенным глазам Кэти поняла, в каком она состоянии.

"Скажи, не падаю, что бы вы ни делали. Ты не хочешь КС, чтобы это
на тебя руки. - Пойдем со мной. Я не слишком-то много, но ты
добро пожаловать, чтобы поделиться тем, что у меня есть. Я буду ставить на тебя, пока ты не найдешь работу. Хех! Возьми
себя в руки. Вот! Так-то лучше. Держись за меня. Я положу их
пакеты под мышку. Нам недалеко идти. Теперь спокойно. Мы не
хотим, чтобы ни один коп не сказал, что мы наелись, потому что это не так.

Кэти повела дрожащую Санни по грязному, тусклому проспекту к одной из
унылых боковых улиц верхнего ист-Сайда. Они подошли к
дому, печальный внешний вид которого говорил о том, что находилось внутри. Здесь Кэти воспользовалась своим ключом
, и в темных и пахучих коридорах они поднялись наверх
четыре лестничных пролета. Комната Кэти находилась в дальнем конце длинного пустого коридора
и по размерам была немногим больше сверкающей кухоньки
в квартире-студии.

Кейти чиркнула спичкой, зажгла керосиновую лампу и присоединила к ней наполовину заткнутую газовую форсунку
трубку, на конце которой была газовая плита с одной конфоркой
. Солнечный, беспомощно сидя на кровати, был слишком ошеломлен и тяжело
держать ее долго, и при резком Кейти: "Эй, там! полежать,"
она улеглась обратно на кровать, вздыхая с облегчением, как ее измученный
тело чувствовало комфорт твердые маленькие кровати Кэти. Из разных мест Кэти
достала сковородку, кувшин с водой, крошечный чайник и заварочный чайник.
Она выложила на стол два ножа, вилки и ложки, две треснутые тарелки
и две чашки. Она почистила одну картофелину, и добавил его к двум
сосиски для жарки на сковороде. Она болтала во время работы,
отчасти чтобы скрыть свои чувства, а отчасти чтобы успокоить девушку.
Но на самом деле Солнечный был далек от чувства смущения, таких как Кэти в
ее место, возможно, чувствовал. Мир полон два типа людей;
те, кто служит, и тех, кто служил, и вторые семьи
Санни принадлежала. Не ленивым, своевольным паразитам жизни, а беспомощным.
детям, о которых мы любим заботиться. Кэти, поглядывая материнским взглядом,
то и дело смотрела на такое печальное и милое лицо на своей подушке.
она была странно тронута и воодушевлена желанием помочь ей.

"Ты устал как собака, не так ли? Как долго ты был без работы? Я всегда
чувствовать себя более уставшим, когда я о' работать и ищет работу, чем тогда, когда я
есть одна, хотя это не моя идея покоя ровно стоять на ногах
весь день толкаться вещи, которые вы не можете позволить себе
люди, которые в основном хотят просто посмотреть на них. Некоторые из них любят покупать.
приходят перед самым закрытием. Они должны беспокоиться о том, получает ли девушка
за прилавком дополнительную оплату за сверхурочную работу или страдает ли она
от женских слабостей или нет. Конечно, если я зайду в один из этих больших
магазинов в центре города, я смогу рассмешить покупателя, когда раздастся звон колокольчика
, возвещающий о закрытии, но в Гарлеме ничего подобного не сделаешь. Мы здесь
все еще на стадии первопроходцев. Я полагаю, вы больше привыкли к заведениям на
Пятой авеню. Вы посмотрите, но, скажем, я ни в одно не заглядывал
из-за их работы. Они предпочитают образованных девушек, а я не стремлюсь к знаниям.
Я говорю об этом всему миру ".

Санни сказала:

"Ты хорошо ко мне относишься" - любимое выражение Джерри, и что-то еще
в ее акценте и серьезности, с которой она это произнесла, согрело Кэти,
которая рассмеялась и сказала:

- О, продолжайте. Я тоже не силен во внешности. Ну вот, теперь. Подтягивайтесь.
Все, я _читать_! Ужин подан. Оставайся там, где ты есть, на кровати.
Спусти ноги. У меня нет только одного стула, и я займу его.
сам, спасибо, не за что.

Кейти пододвинула столик к кровати, пододвинула свой стул к другому
сбоку, поставила чайник на струю, которую выпустила сковорода, и
с гордостью оглядела свои труды.

"Не очень, но, по-моему, выглядит неплохо. Если и есть что-то, что я люблю, так это хот-доги.
"

Она положила на тарелку Санни самую большую из двух сосисок и
три четверти картофеля, отрезала ей щедрый ломоть хлеба и
вылила большую часть соуса на ее тарелку, сказав:

"Я всегда говорю, что сосисочная подливка превосходит все, что есть в линейке сливочного масла. Чай будет готов через минуту.
Дорогуша. У меня только одна конфорка. Боже! И зачем только я
одним из них две двухэтажные, которые вы можете приготовить весь обед сразу.
Когда-нибудь видел их? Как поживает твоя собака?

"Собака?"

"Сосиска-крошка, или, выражаясь вежливо, сосиска, дорогуша".

"Как это вкусно", - сказала Солнышко с простым красноречием. "Я знаю, насколько".
"Не стоит благодарности".

"Не стоит благодарности. Пожалуйста. Ты бы сделал то же самое для меня, если я была
попался. Я всегда говорю одну работающую девушку нужно делать другие, когда
прочие работы и сломался. В силе - единство", - убежденно процитировала Кэти.
 "Съешь еще - делай! Обмакни хлеб в соус.
Очень вкусно, не правда ли, если я скажу то, чего не следовало бы.

- Это самая вкусная еда, которую я когда-либо пробовала, - искренне заявила Солнышко.

Пока чай разливался по чашкам:

"Меня зовут Кэти Кларри. А тебя как?" - спросила Кэти, и чувство благополучия
и хорошее отношение к миру наполнили ее теплое существо.

"Санни".

"Санни! Странное имя. Боже! разве оно не прелесть? Какое у тебя второе
имя?

"Синдикатт".

- Звучит как-то по-иностранному. Кстати, кто ты такой? Ты не американка...
по крайней мере, ты так не выглядишь и не говоришь, хотя бог знает что, и
сегодня все называет себя американцами ", - сказала коренная американка.
девушка с презрением. - Не хочу вас обидеть, вы понимаете, но... ну... вы
просто не похож на всех нас. Ты не даго и не Шин. Я это вижу.
И ты тоже не гунн. Ты француз? У тебя странные глаза.
не хочу тебя обидеть, потому что лично я считаю их прекрасными.
правда. Я видел актрис с глазами не лучше, чем у тебя.

Кэти засыпала Санни вопросами, не дожидаясь ответа. Санни
грустно улыбнулась.

"Кэти, я Соури, но я не американская девушка. Я рождена в Америке.
Япония----"

"Вы не китаец. Вы не можете сказать мне, нет такой вещи, как это. Я не
вчера родился. О чем ты, вообще? Откуда ты родом? Ты из
переодетая принцесса королевской крови?

Последний вопрос был задан в шутку, но Кейти со своим богатым воображением
начала сомневаться, не может ли ее гостья на самом деле быть какой-нибудь
такой личностью. Страстная читательница желтой прессы, по наследству
романтическая мечтательница, при более счастливых обстоятельствах Кэти могла бы найти себе место
в мире искусства. Ее грязная жизнь всегда была
прославлена ее экстравагантными мечтами, в которых она перемещалась как принцесса в
царстве, где изобиловали принцы, лорды, короли и герцоги.

- Нет, я не принцесса, - печально сказала Солнышко. - Я не совсем японка, Кэти.,
Йос Лиддл бит. Меня? У меня есть три вида крови на моих внутренностях. Я sawry
Тада мои предки положили их там. Я несколько японских и российских и
Американские".

"Ну и дела! Ты тот, кого мы называем дворнягой. Не хочу тебя обидеть. Ты ничего не можешь с собой поделать
сам. Лично я в первую очередь выступаю за американскую статью домашнего приготовления
но у меня нет предубеждений ни против кого. И в любом случае, ты можешь _расти_
в американца, если захочешь. Теперь у нас, женщин, есть франчайзи,
у нас есть право голоса, и мы тоже можем быть избранными, если захотим. Так что, даже если
в тебе есть желтая жилка - а глядя на тебя, я бы сказал, что она золотая
а не желтый-ты не говори никому об этом. Никто не будет
мудрее. Ты можешь доверять мне, чтобы не открыть рот, чтобы хоть одна живая душа об этом.
То, что ты признался мне о том, что ты отчасти китаянка, похоже на то, как если бы ты
загнал воспаление в могилу. И это не будет иметь ни малейшего значения.
между нами нет никакой разницы. Попробуйте один из них Uneeda сухари. СОП в
чай теперь вы закончили с соусом. Неплохо, не так ли? Я
говорят, что это".

"Кэти, сегодня вечером я собираюсь рассказать тебе кое-что о себе, би, потому что я
знаю, что ты теперь и навсегда моя хорошая подруга. Мне нравятся твои добрые глаза, Кэти".

"Вперед! Ты издеваешься, Солнечная. Если бы у меня были глаза, как у тебя, это было бы
другое дело. Но я застрял на мысль, что вы для друга
точно так же. У меня не было приятеля, сам не знаю с каких пор. Если бы ты знала
какими были те девушки в Bamberger's ... ну, я не говорю ни о ком.
кто-то за их спинами, но, скажем... Солнышко, я мог бы рассказать тебе кое-что или
от двух у тебя волосы встали бы дыбом. А что касается того, что ты рассказываешь мне о своем собственном
скажи, что если ты расскажешь мне о своем, я расскажу тебе о своем. Я всегда это говорю.
у каждой девушки в жизни есть та или иная традиция. Моя началась на
нижний Ист-Сайд. Я закончил здесь учебу, Солнышко. Хвастаться нечем
, но это рай по сравнению с тем, что находится в центре города. Раньше я жил в
той заброшенной части города, где даже тебе завидуют за Божий воздух,
и где все эти грязные мусоропроводы и щели - без обид,
дорогуша, и я скажу за Китаянок, что по сравнению с некоторыми из них
Русские Евреи--Гы! ты тоже русский, не так ли, но я не хочу
преступление! Поверь мне, Солнышко, некоторые из этих ист-сайдских форрайнеров - я буду
называть их именно так, чтобы не обидеть - точь-в-точь как вши,
и запахи там внизу - Ух ты! скотный двор - это цветник
по сравнению с ним. Ну, мы приехали - мои родители приехали - я там родился
Я настоящий американец, Санни. Посмотри на меня. Это не повредит твоим глазам
ничего. Мои родители приехали из Ирландии. Моя мать часто говорила мне, что они
думал, что улицы Нью-Йорка были просто работает с золотом, прежде чем они
выходи. Так просто они были, Солнечная. Но золота не было ничего, кроме
равнина, гнилой пыли. У всех были поражены легкие и позвоночник.
Первым умер отец. Затем мать. Одному Богу известно, как они это получили - доктор
сказал, что это с улицы, микробы, которые, возможно, кто-то выбросил и которые
залетели к нам домой, это было единственное чистое место во всем многоквартирном доме.
я скажу это от имени моей матери. Там осталось двое детей
кроме меня. Я была старшей и не сильно отличалась по возрасту, но я нашла себе работу
в магазине модных украшений, и я делала все возможное для детей
когда я возвращался домой по вечерам; но все карты были сложены против меня, Санни,
и когда этот инфантильный параллелизм обрушился на город, первым, кто был
тук был моим п-младшим братом, и моя п-младшая с-сестренка тоже заболела
и ... Ах-х-х-х!"

Голова Кэти упала на стол, и она бурно зарыдала. Санни,
не в силах произнести слова утешения, которые хлынули из ее сердца, смогла
только обнять Кэти и смешать свои слезы с ее слезами. Кэти
сняла с пояса носовой платок, яростно промокнула глаза
поделилась маленьким шариком с Солнышком, а затем снова засунула его за пояс.
вырез на талии. Она снова храбро улыбнулась Санни.

"Там ты узнала историю семьи Кларри в ист-Сайде Нью-Йорка,
позже - в Лимерике, Ирландия. Вы не можете превзойти это для ... для tradgedy, теперь можете
ты? Так что рассказывай свою историю, Солнышко. Я думаю, тебе будет тяжело
рассказать мне историю похуже, чем моя собственная. Не щади меня, малыш.
Я готова ко всему в этом п-прогнившем мире".




 ГЛАВА XVI


Для Санни было хорошо, что ее новая подруга была наделена щедрым
и воинственным характером. Обеспечив Санни место в магазине
Bamberger Emporium, преданность Кэти подруге не ослабла, когда
на третий день Санни уволили в срочном порядке. Уперев руки в бока, Кэти
яростно бросилась на защиту своего брата и ради ее блага
брат и сестра работников успокаивала себя громко всех ее
сдерживаемая ярость месяцев. В истинном стиле Союз, Кэти вышел со
Солнечный. Оправданием для увольнения Санни послужило то, что она плохо писала
недостаточно хорошо, чтобы правильно заполнить товарные накладные. Какой бы неприятной ни была истинная причина
, здесь нет смысла излагать подробности.

Достаточно сказать, что две девушки, обе румяные от возбуждения и
гнева, рука об руку независимо друг от друга вышли из торгового центра, Кэти
громко заявляя, что она подаст в суд на свою половину недельной зарплаты, и Санни
с тревогой увлекая ее за собой, ее дыхание приходило и уходило от пережитого страха
.

"Ну и дела!" - фыркнула Кейти, когда они свернули на улицу, на которой стоял
грязный дом, в котором они жили. "Моей душе было приятно избавиться от своих
мусор на этого монаха с круглой физиономией и мыльными глазами. Вы не знаете, о чем я
с тех пор, как я работал на них людей. Ты сделал мне добро этом
утром, когда вы сообщите, что кричать. Я ожидал чего-то подобного
с тех пор, как он запятнал тебя взглядом. Вот почему я слонялся
по офису, несмотря на распродажу лент, когда ты вошел. Что ж,
вот мы и на месте!"

Они действительно были здесь, в маленькой уродливой комнате на четвертом этаже.
один сидел на шатком стуле, а другой на краю
жесткой кровати. Но глаза юности затуманены солнцем и розами. Они не видят и
не чувствуют грязи мира. Санни и Кэти, оставшись без работы, с
едва достаточным количеством денег на двоих, чтобы поддерживать тело и душу вместе, были
все же в состоянии смеяться друг над другом и обмениваться шутками по поводу положения, в
котором они оказались.

После того, как они "пожевали тряпку", как выразительно выразилась Кэти, для
через некоторое время эта бойкая молодая особа сняла шляпу, закатала рукава.
и заявила, что она займется "семейной стиркой".

- Уже слишком поздно, - сказала Кейти, - искать работу этим утром. Так что я займусь
стиркой, а ты перейди улицу и займись маркетингом.
Вот тебе десять центов, и я пошевелю тобой, потому что сейчас 10.30, и у меня
есть план для нас двоих. Я скажу тебе, в чем он заключается. Спешить некуда.
Просто подождите немного, дорогуша. Сначала мы немного перекусим, хотя я не
сам есть хочу. Я всегда говорю, хотя вы можете найти работу лучше на полный
лучше, чем на пустой желудок. Что ж, ланч запихан в нас, маленьких тебя и меня.
бежим трусцой в центр города - не на 125-ю улицу, заметьте, а в центр города, на Пятую
Авену, где шикарные магазины, ты меня понимаешь? Я бы сделал это давным-давно
говорят, на Пятой Авену приземлиться так же легко, как и на
Третьей. Это как товар, Солнышко. Настоящий шелк дешевле поддельного
материал, потому что он дольше держится и шире, но если у кого-то нет
капитала, чтобы инвестировать в него в первую очередь, почему вы просто должны зарабатывать
лучший из искусственных сыров. Если бы я могла нарядиться так, как
те девушки, что работают на Пятой Авеню, говорят: "Можете мне поверить"
от меня некоторые из этих леди с волосами, выкрашенными хной, выглядят на тридцать
центов. Теперь у тебя есть внешность, и у тебя есть одежда тоже. Этот костюм
который на тебе, не выглядит на миллион долларов, но в нем есть изюминка
все равно. Товар настоящий. Я смотрел на него. Где
ты его взяла?

"Я купил этот костюм в Японии, Кэти".

"Япония! То, что вы даете нам? Ты не можешь сказать мне нет Чинк никогда не сделал
костюм, как этот."

Солнечный энергично кивнул.

"Да, Кэти, японский портной джентльмен костюм Тэда. Он скопировал это с
Американский костюм так же на Леди в гостинице, и он сказал мне, что он несколько
как близнецы костюмы".

"Я снимаю шляпу перед та щель, хотя я всегда слышал, что они
большой на копирование. Однако, это unmaterial кто это сделал, и это не
умалять свою внешность, и никто и не догадается, что скважины индивидуальные
сделал это. Ты можешь быть уверен, что я не открою рта. Главное, что
этот костюм и твое лицо - и все, что в тебе есть, станет хитом
на Пятой Авеню. Ты видишь, как Бамбергер влюбился в тебя с первого взгляда, и ты
могла бы быть там до сих пор и получать удовольствие, если бы была такой, как некоторые леди
Я знаю, хотя и не называю никаких имен. Я не из таких, Санни.
Итак, вот мой план, и посмотрим, сможешь ли ты его реализовать. Твое лицо и костюм помогут
найти нам работу. Мои мозги помогут нам с этим справиться. Ты меня понял?
Вы будете принимать позицию ... вы не говорили, что работа там-только на
условии, что они принимают твой друг--это я--тоже. Тогда мы вместе
докажем истину о том, что "Единство - это сила". Мы будем держаться вместе. Сказал
Линкольн" (Кэти подняла голову с истинной торжественностью): "Вместе мы поднимемся,
разделенные мы падем!" Поддержи это, Солнышко. Они пожали друг другу руки. "Теперь ты
драпать для этого мяса. Попросите собаку. Он уходит все дальше и
заменяю. Дать мясник мягкий взгляд, и он отдаст тебе свои деньги
стоит ... может добавлю еще собаки на счастье".

В мясной лавке Солнышко, когда подошла ее очередь, одарила пухлого
джентльмена за прилавком такой обаятельной улыбкой, что он поспешно
огляделся, проверяя, нет ли женской части его заведения.
вокруг. Все чисто, он с интересом улыбнулся в ответ. Изящно опираясь
на длинный окровавленный мясницкий нож в одной руке, другой
играет с сочной вырезки, он пользуется покровительством улыбается
Солнечный. Она поставила ей десять центов, и продолжая улыбаться, сказал:

"Прошу Вас дать мне много собачьего мяса за те же деньги."

"Верное дело", - сказал польщенный мясник. "У меня куча просто waitin'
для клиента, как вы".

Он исчез в дыре в полу и вскоре вернулся по лестнице.
вскоре он принес чрезвычайно большой пакет, который передал через стол.
удивленная и вне себя от радости Солнышко воскликнула:

"Хо! Я благодарен тебе. Какой ты добрый. Я очень благодарен тебе.
Прощай!"

Случилось так, что, когда Санни вышла из дома во время той
важной рекламной поездки, прыщавый юнец стоял, прислонившись к
перилам соседнего дома. Его одежда и общий вид делали
его заметным на этой улице с убогими домишками, потому что
он носил все самое модное - короткие пальто с откидной спинкой и узкие брюки
высоко поднятый над обтянутыми шелком лодыжками, остроносые и начищенные коричневые туфли,
зеленая твидовая шляпа, трость и сигарета, свободно торчащие из приоткрытых губ.
На первый взгляд довольно безобидный представитель мужского рода,
и все же тот, на который искушенные представители того же пола бросали острый взгляд
, а затем отворачивались с гримасой отвращения и ярости.
Общество неадекватно классифицировало этот тип паразитов как "Кадетов",
но район, в котором он процветает, называет его одним уродливым
и выразительным термином.

Как солнечный вышел из дома и бежали налегке через дорогу,
молодежь покрутил сигарету из угла одна сторона его рта
другой, прищурился оценивающе на спешащих девушка, а затем
ее через дорогу. Через открытую дверь кошерной мясной лавки
магазин, он услышал сделки, и отметил, радость солнечный, как великий
пакет был передан в ее руки. Как она вышла из магазина,
торопясь, чтобы нести благую весть Кэти, она остановилась у обочины по
человек, его шляпка изящно поднял, и большинство заискивающе улыбаться
зло скривив лицо в подобие того, что могло бы показаться
привлекательные и невежественным слабой психикой девочка.

- Прошу прощения, мисс... э-э... Левайн. Мне кажется, я встретила вас в гостях у подруги
дома.

- Вы ошибаетесь, - сказала Солнышко. - Меня зовут не так. Хорошего-всего-дня!"

Он продолжал идти рядом с ней, бормоча извинения за ошибку,
и вскоре, как будто только что обнаружив посылку, которую она несла, он
изобразил беспокойство.

"Позвольте мне отнести это для вас. Это слишком тяжело для такой довольно
маленькие ручки, как у вас".

"Тханг вы. Лиг я лучше понесу его на себе", - сказал Солнечный, плотно прижимая
ее драгоценное пакет.

Молодой человек с прыщавым лицом по-прежнему не отставал от нее, и когда они
подошли к тротуару, взяв ее под локоть, он помог ей выйти на
тротуар. Стоя у подножия крыльца, он практически преградил ей дорогу.
- Ты здесь живешь? - Спросила я.

- Ты здесь живешь?

"Да, это так".

"Мне кажется, я знаю миссис Мансон, хозяйку этого дома. Ваша родственница
?"

"Нет, у меня нет родственницы".

"Совсем одна здесь?"

"Нет, у меня есть друзья в прямом эфире. Извини. Я тороплюсь съесть свой
ужин".

"Интересно, знаком ли я с твоим другом. Как его зовут?"

"Его зовут Кэти".

"Ах, не торопись. Теперь, когда я думаю об этом, я думаю, что знаю Кэти. Что такого
в том, что ты пришел и поужинал со мной.

"Спасибо. Мои друзья ожидают, что я поужинаю с ней".

"Все в порядке. У меня тоже есть подруга. Возьми с собой Кэти, и мы все
сходи, выпей. Что скажешь? Такой милой маленькой девочке, как ты,
не обязательно есть собачатину. Я знаю отличное местечко, где мы сможем перекусить.
лучшая еда, немного выпивки для запивания, музыка и
танцы, от которых кружится голова. Что скажешь?"

Он улыбнулся Санни, как ему казалось, неотразимой и убийственной улыбкой
. При этом обнажились три гнилых передних зуба, и его бегающие
глаза полностью сфокусировались на съежившейся девушке.

"Я пойду спрошу своего друга", - поспешно сказала она. "А теперь извини меня. Ты стоишь
у меня на пути".

Он неохотно отодвинулся, чтобы дать ей пройти.

- Самое верное. Чем больше, тем веселее. Давай поднимемся и заберем Кэти. На каком этаже
ты живешь?

- Я приведу Кэти вниз, - сказала Солнышко, задыхаясь, и, пробежав мимо юноши с бледным лицом
, она открыла дверь и быстро закрыла ее за собой,
щелкнув замком. Она взбежала по лестнице, как будто за ней гнались, и
ворвалась, запыхавшись, в маленькую комнату, где Кейти распевала песенку
, сочиненную на другое ее имя, и наклеивала на нее недавно постиранную
носовые платки на оконном стекле и зеркале.

 Прекрасная Кэти, милая Кэти!
 Ты единственная, кого я обожаю.,
 Когда луна светит на коровник.,
 Я буду п-ждать у к-к-к-кухонной двери!

пропела беззаботная и отважная Кэти Кларри.

"О, Кэти!" - воскликнула Солнышко, задыхаясь. "Вот эти собачки". Она положила
огромный пакет перед изумленной и недоверчивой Кэти.

"Ради всего святого, Майк! Шмидт продал тебе целую корову?"

Кэти разорвала обертку и показала содержимое пакета.
Ассортимент кости всех размеров, большие и маленькие, несколько штук
зловонные мясо, печень, свет, кишки и внутренности кому не лень
куры. Кэти тяжело опустилась на стул, воскликнув:

"Спокойной ночи! Что ты просил?"

"Я прошу у него собачатины", - взволнованно и возмущенно заявила Солнышко.

"Ты получила это! Бедная простушка. Да помогут тебе Небеса. Не бери в голову, нет необходимости
сейчас плакать из-за пролитых бобов. Сейчас слишком поздно что-то менять, так что вот здесь
мы надолго прощаемся с нашим обедом и немного суетимся
в центре города ".

- О, Кэти, мне так жаль! - трагически воскликнула Солнышко.

- Все в порядке, дорогуша. Не волнуйся. Ты не можешь не быть невежественной.
В любом случае, я сам не голоден, и добро пожаловать на крекер.
Этого хватит до нашего возвращения, а потом, я думаю, мы сможем сварить немного
из них и получаются косточки для хорошего супа. Я всегда говорю, что борщ-это как раз самая малость.
а все остальное, особенно если вы поставите в нем репчатый лук, и немного
хлеб залить его, и я получил лук хорошо. Так что не унывай,
скоро мы будем мертвы, а худшее еще впереди ".

"Кэти, на той улице есть джентльмен, который хочет угостить нас.
Вкусный ужин с музыкой и немного данза. Я? Мне не нравится
эта музыка, но я бы съел этот ужин, и я бы тоже хотел, чтобы ты съела
его.

"Джентльмен, да?" Кэти настороженно вскинула голову.

"Да, он заговорил со мной на улице и сказал, что сводит меня и моего друга"
поужинать. Сейчас он ждет на той улице".

Кейти подошла к окну, высунулась наружу, увидела мужчину на улице и
быстро приблизилась, ее лицо сначала побелело, потом покраснело.

"Санни, неужели у тебя нет ничего лучше, чем заговорить с мужчиной на улице"
?

"Эй, Кэти, я не киваю в адрес этого человека", - возмущенно заявила Санни.
"Он говорит со мной, и я киваю ему в ответ. Я киваю в знак "он молчит",
и на лице у него ничего не отражается, но я обращаюсь к перлиту дважды, потому что он просит меня съесть
этот ужин ".

"Что ж, бедняжка, позволь мне сказать тебе, кто это ". Он
самая грязная свинья в Гарлеме. Ты перепачкаешься, если он посмотрит на тебя.
Он... он... Я не могу сказать тебе, кто он, потому что ты такой невежественный, что
не поймешь. Мы с тобой встречаемся с такими, как он! Са-ай, я бы
лучше нырнул в канализацию. Я бы вышел оттуда чище, поверь мне. А теперь посмотри
как маленькая К-к-к-кэти обращается с такой грязью ".

Она переложила наиболее разложившиеся мясо и кости из пакета
в ведро с водой, которое недавно служило для ее "семейной стирки".
Это она возвела к окну, положила ее голову, и как бы сладко
сигнал ждет внизу, она позвонила:

"Хай-яй-яй-яй-я-я!" и как человек, ниже взглянул, она дала
ему в полной мере воспользоваться преимуществами содержимое ведерка в его запрокинутое лицо.

Вид промокшей, брызжущей слюной и грязно ругающейся крысы на улице внизу
поразил забавную сторону двух молодых девушек. Льнуть
вместе они покатились со смеху, покатываться, и с их
молодые руководители, бросил туда; но их смех был элемент истерии
к нему, и, когда наконец они остановились, и поток ругательств от
ниже продолжали литься в комнату, Кэти трезво закрыл окно.
Некоторое время они смотрели друг на друга в испуганном молчании. Затем Кэти,
расправив плечи, воинственно сказала:

"Ну, об этом нам стоит побеспокоиться".

Солнышко стояла теперь у бюро. На лице Солнышка появилось очень задумчивое выражение.
она открыла верхний ящик и достала свой
маленький сверток.

"Кэти, - тихо сказала она, - вот какая-нибудь мелочь в этом пакете,
возможно, она нам поможет".

"Говорят, я гадал, что у тебя в посылке с тех пор, как вы были
вот. Я бы спросила тебя, но поскольку ты не вызвалась добровольно разжечь воспаление, я была
слишком леди, чтобы настаивать на этом, и я говорю миру, что я бы не открыла
я сам в первый раз не брал посылку, не зная, что в ней,
тем более что эта посылка выглядит какой-то загадочной и чужой. Я
слышал о леди по имени Пандора, как-то так, и когда она пришла, чтобы открыть
коробку, которую она не имела права открывать, она превратилась в дым, и она не смогла
вернуть ее туда, куда хотела. Что у тебя там, дорогуша, если
это не слишком личное, чтобы спрашивать? Бьюсь об заклад, у вас есть золото и бриллианты
где-то припрятана".

Солнечный собирала на красном шелковом шнуре. Она любовно развернул
Японская бумага. Прикосновение ее пальцев к вещам матери было
лаской и заключало в себе все то почтение, которое японский ребенок отдает дани уважения
ушедшему родителю.

"Эти почетные вещи принадлежат моей матери", - мягко сказала Солнышко. "У нее есть"
отдай их мне, когда она узнает, что умрет. Видишь, Кэти, это какемона.
Она очень старая, может быть, ей тысяча лет. Ему место на уровне принца
Сацума. Это была прародительница моей матери. Эта какемона, она такая же старая, как те
прародительница, - благоговейно сказала Солнышко.

"Старая! Ну и дела, я бы сказал, что да. Выглядит так, словно ему самое место в могиле. Ты
не смогла бы заполучить ничего подобного, дорогуша, без обид. Что еще
У тебя есть?

"Бедная простушка!" - сказала про себя Кейти, когда Солнышко вытащила мамину
вуаль. В садах Дома тысячи радостей лицо танцовщицы
за мерцающей вуалью вызвало энтузиазм ее поклонников
. Теперь Кейти прикусила язык за словами, которые собиралась объяснить Санни
что, по ее мнению, фату получше можно было купить в "Дейси" за
девяносто восемь центов. Однако все, что она сказала, было:

"Тебе лучше оставить фату у себя, Санни. Я знаю, как человек относится к старым вещам матери
. У меня есть туфли моей матери, которая ничего не может купить
от меня, хотя они еще не на что смотреть; но я знаю, что ты чувствуешь
о них вещей, дорогуша".

- Это, - сказала Солнышко с сияющими глазами, - веер моей мамы. Смотри, Кэти.,
Такамуши, поэт Grade из Японии, написал два стихотворения на веере Тэда и
подарил его моей матери. Тэд - сокровище Grade. Я согласен продать
этот веер ".

"Я бы не стал. Просто оставь это себе, дорогуша. Мы не настолько разорены, чтобы тебе
пришлось продавать веер твоей матери".

"Это цветы, которые моя мама надевает в прическу, когда танцует, Кэти".

Большие искусственные маки, которые когда-то росли по обе стороны от
милого лица танцовщицы, Солнышко теперь прижимается к ее щеке.

"Разве они не прелестны?" сказала Кэти, изображая энтузиазм она не
чувствую. "Вы могли бы обрезать шляпку с ними, если цветов был в моде в этом
год, но они не, дорогуша. Последняя новинка - голые шляпы, матроски,
как у вас, или карнизы деревьев, на которых нет ничего, кроме линий.
Что это у тебя там, Солнышко?

- Это письмо, Кэти. Это письмо дала мне моя мама. Она сказала, что
возможно, когда-нибудь мне понадобится друг. Тогда я должен опустить это письмо в
почтовый ящик, или я должен отнести это письмо в руки тому человеку, которому оно адресовано
. Моя мать сказала, что он мне друг ".

Кэти схватила письмо, не веря своим глазам, когда прочла имя
, написанное тонким японским почерком. Адрес был написан на английском
и японском языках, а имя гласило: Стивен Холт Уэйнрайт, Бродвей, 27,
Нью-Йорк.

"Кто-нибудь, поддержите меня", - крикнула Кэти. "Я сейчас упаду в обморок".

"О, Кэти, не умирай! О, Кэти, не падай в обморок. Вот
эти крекеры. Я не так голоден, как ты".

"Милорд! Бедный ignorunt маленькая дурочка, ты не reckernise когда
парень обмороки с чистой, непорочной радости? Как давно у вас
это письмо?"

- Уже четыре года, - грустно сказала Солнышко, вспоминая тот день, когда ее мать
вложила письмо ей в руку, и выражение лица этой матери.

- Почему ты так и не отправила его по почте?

"Я жду, Кэти. Мне не нужна помощь. У меня четыре и пять
друг ко мне потом, и я не нуждаюсь в nuther один; но теперь я нищий
снова. Я киваю, у меня больше нет этих "френов". Мне нужны те, другие.

- Ты когда-нибудь была вегетарианкой, Солнышко?

"О да, Кэти, как-нибудь мы с мамой попросим чего-нибудь поесть в
Япония. Тэд - это не позор. Боги любят таких же богатых нищих, как Джос
и когда он отправляется в долгое путешествие к тем Мейдо, может быть, богатый человек пойдет
за этим нищим. Я слышу это в Японии ".

"Ты знаешь, кому адресовано это письмо, дорогуша?"

"Нет, Кэти, я не могу прочесть такое громкое имя. Моя мама говорит, что он всегда будет моим другом".
для меня.

- Солнышко, мне жаль тебя за твое невежество, но я не держу на тебя зла.
Ты таким родился. Да ведь ребенок мог бы прочесть это имя. Видит Бог,
Я так и не дошел до третьего класса, но я надеюсь, что смогу это прочесть.
Это написано так же ясно, как нос на твоем лице, Солнышко: Стивен Холт.
Тележник. Теперь это название одного из самых больших пистолетов в стране
. Он сенатор США, или был и есть, и он настолько богат, что он
имеет возьмите двадцать или пятьдесят кассиров, чтобы посчитать его доход, который катится в
на него из своих обширных имениях. Если бы ты не была такой невежественной, Санни, ты бы
прочитала о нем в "Джорнал". Боже! его фотография почти в каждом
день, и фотографии его роскошного дома, яхты, лошадей и жены,
которая является одной из главных шишек в этой панике по поводу избирательного права. Они называют его "Человек
из стали", потому что ему принадлежит большая часть стали в мире, и потому что
у него рожа - лицо - на нем, как стальной капкан. Это то, что я слышал
и читал, хотя никогда не встречался с этим джентльменом. Однако я рассчитываю встретиться с ним,
очень скоро, учитывая, что он ваш друг. А теперь, дорогуша, не трать понапрасну.
больше слез по другой кучке придурков, потому что этот сенатор.
Уэйнрайт победил их всех в Марафоне ".

"Кэти, это письмо написано моей матерью на японском языке.
Может быть, эти сенаторы их прочитают. Что мне делать?"

"Что ты будешь делать, малышка моя? Ты думала, я позволю драгоценному
такому грузу отправляться в любой почтовый ящик. Брось эту идею, дорогуша. Ты и я.
мы собираемся танцевать вальс в центре города до 27 Бродвея, и мы не собираемся этого делать.
более того, никаких прогулок. Метро для маленьких нас. Я ставлю на мистера
Сенатор передает работу друзьям своих друзей. Надевай шляпу.
сейчас же и не отвечай ни на что.

По пути вниз она отдала последний строгий приказ Санни.

"Придержи шляпу булавкой в руке, как мы вышли. Если его величество так сильно, как
открывает его лицом к себе, втыкаешь ему в глаза. Я позабочусь обо всем остальном
о нем."

Храбро вооруженные, два маленьких воина выступили вперед, а генерал
возглавила свою армию из одного человека, с поднятым подбородком, носом и одним глазом
который опалил с головы до ног трусливого на вид объекта, ожидающего
они на улице.

- Пойдем, дорогуша. Будь осторожна, не запачкайся, когда мы будем проходить мимо.

Весело смеясь, две девушки, с музыкой в душе, танцевали вверх по улице.
Забыв о пустых желудках и потерянной работе. Когда
они дошли до метро, Кэти схватила Санни за руку, и они помчались вниз.
по ступенькам как раз подошел поезд "Саут Ферри".




 ГЛАВА XVII


Для Санни это была долгая и захватывающая поездка. Перекрикивая рев мчащегося поезда,
- Эй! - прокричала Кэти ей в ухо. Чувствуя себя в метро как дома,
Кэти не позволила такой мелочи, как простой шум, помешать размеренному движению
ее языка. Суть ее замечаний всегда сводилась к тому, что Санни собиралась делать
когда они прибудут на Бродвей, 27; как она должна выглядеть; как говорить.
Она должна была помнить, что собирается предстать перед американским
королевская особа, и она не должна была быть ни слишком свежей, ни в то же время слишком скромной.
Американцам, высоким и низким, как утверждала Кэти, нравились люди, которые располагали к себе
к ним, но не слишком.

Санни предстояло выяснить, не связывал ли себя в то или иное время в прошлом сенатор
Уэйнрайт серьезными обязательствами перед кем-либо из членов семьи
Санни. Возможно, кто-то из ее родственников мог спасти жизнь
этому сенатору. Кейти слышала, что даже китаезы иногда становились героями.
Это может быть, с другой стороны, как сказал Кэти, что мать Санни был
что-то "на" сенатора. Так было бы гораздо лучше. Кэти не было протестую,
так она сказала, против использования немного утонченного дамского шантажа, ибо "
цель оправдывает средства", - сказала Кейти, цитируя, по ее словам, Линкольна:
источник всех ее афоризмов. Короче говоря,
по словам Кейти, Санни ни в коем случае не должна была струсить. Она должна была
предстать перед могущественным человеком с достоинством и хладнокровием. "Держать
нервы что бы вы ни делали", - призвал Кэти. Затем, оказавшись лицом к лицу с этим
могущественным человеком, она должна была попросить - это было возможно, она даже могла бы
потребовать - определенных услуг.

"Проси, и это будет дано тебе. Закрой рот, и это будет отнято"
. Вот как обстоят дела в этом старом мире", - сказала Кейти.

Санни должна была подать заявление на их имена. Если в офисе сенатора не было вакансий
, то она деликатно предлагала
, чтобы сенатор мог открыть такую вакансию. Такие вещи делались внутри
Личный опыт Кэти.

Кэти без труда определила местонахождение чудовищного офисного здания, и
она повела Санни к лифту с видом опытной женщины, привыкшей
подниматься ввысь в переполненных вагонах. Солнышко крепко держала ее за руку , пока
они поднялись, затаив дыхание. На
35-м этаже не было необходимости спрашивать дорогу, поскольку компания Wainwright Structural Steel Company занимала
весь этаж.

Был полдень, и Кэти с Санни последовали за несколькими девушками, возвращавшимися
с ланча через главный вход офисов.

Девушка за стойкой в приемной помешала им проникнуть внутрь
крикнув:

- Туда вход воспрещен. Кого вы хотите видеть? Назовите, пожалуйста.

Кэти развернулся на каблуках, и признавая родственную душу в
девушка на стойке регистрации, она выступает ее с такой же надменный и стекловидный
пристальный взгляд. Затем очень высокомерным тоном Кэти ответила:

"Мы друзья сенатора. Будьте любезны, представьте нас, если не возражаете".

Улыбка скользнула по лицу девушки на рабочий стол, и она засунула
блокнот в сторону Кэти.

Напротив слова "Имя" в блокноте Кейти написала: "Мисс Синдикатт".
Напротив слова "Бизнес" она написала "Частный, личный и
интимный".

Девушка за стойкой с удивлением посмотрела на блокнот, оторвала первый лист
, нажала кнопку вызова посыльного, которому она вручила
листок бумаги. Оценивающе взглянув одним глазом на девушек, он
попятился, насвистывая, и исчез за маленькой
вращающейся калиткой, которая, по-видимому, вела в большие кабинеты за ней.

"Прошу прощения?" сказала Кейти девушке за стойкой.

"Я ничего не говорила", - ответила удивленная девушка.

"Я думала, вы сказали "Садитесь"."Я сяду, спасибо. Не упоминай об этом",
и Кейти со злобной вежливостью ухмыльнулась смущенной молодой особе
, которая с притворным презрением похлопала себя по прическе.

Кэти тем временем устроилась на длинной скамейке, усадила Солнышко
рядом с собой и принялась внимательно рассматривать всех прохожих и комментировать их
через главный приемный зал в кабинеты внутри. Время от времени
она возобновляла свои наставления Санни, такие как:

"Теперь не трусь, что бы ты ни делала. Ничего тут уже не
бояться. Кошка может смотреть на короля, он, будучи королем и вам
кошка. Не обижайся, дорогуша. Ha, ha, ha! Это просто моя манера выражаться.
Послушай, Санни, ты бы только взглянула на ее перья вон там, за столом. Боже! разве
это не работа? Ничего себе, скажу я. Ничего не остается, кроме как сообщить всем об этом.
после того, как закончите, нажмите кнопку и пришлите мальчика, чтобы он внес ваши имена. Скажите, если
ты настоящий друг, ты мне эту работу. Мне оно идет вниз
двойной тройник."

"Кэти, я собираюсь попробовать сделать вы БЭС работа э. Эти места. Я не такой умный,
как ты, Кэти...

"О, ну, с этим ничего не поделаешь, дорогуша, и лицо у тебя хорошее".

"Лицо не имеет значения. Моя мать много раз говорила мне, что важно именно это сердце
".

- _Sounds_ ладно, и я не спрашиваю мнения твоей матери,
Солнышко, но поверь мне, ты можешь пойти в этом деле намного дальше
старый мир, у которого лицо больше, чем сердце.

Мужчина вошел в приемную через главный вход. Он
начал пересекать комнату прямо к маленькой вращающейся двери, затем
остановился поговорить с клерком у окошка в калитке. Что-то в
суровости его взгляда, в воздухе, отдающем почти аскетизмом, пробудило
бесенка в Кэти.

- Ну, посмотри, кто здесь, - прошептала она Санни, прикрывшись рукой. "А теперь
понаблюдай за малышкой К-к-Кэти".

Когда мужчина отвернулся от окна и направился к двери, Кэти
выставила ногу, и мужчина рассеянно споткнулся об нее. Он
посмотрел сверху вниз на девушку, нагло уставившуюся на него, и
преувеличенно нахмурился на ее слова:

"Прошу прощения!"

Затем его взгляд, раздраженно оторвавшийся от Кэти, остановился на Санни
слегка шокированное лицо? Он резко остановился, постояв совершенно неподвижно
мгновение, глядя на девушку сверху вниз. Затем, пробормотав извинения,
Сенатор Уэйнрайт повернулся и быстро вышел через вращающуюся дверь.

"Ну и наглость у тебя!" - сказала Кейти. Затем, обращаясь к девушке за стойкой:

"Кто был его напарником?"

"Ну, ваш друг, конечно. Я удивлена, что вы его не узнали",
мило ответила девушка.

"Он - сенатор Уэйнрайт".

- Газеты иногда называют его "Человеком из стали", но, конечно,,
близкие друзья, как ты и твой друг, наверное, позвонить ему
прозвище".

"Уверен, что мы делаем", - вернул Кэти нагло. "Я называю его Сен-Сен' для краткости.
Я знал его, в один миг с него шляпу."

"Я хочу знать!" gibed девушки на рабочий стол.

Мальчик вернулся, и высовываясь из-за короткого ворота пел
из:

- Сюда, пожалуйста, прощайте!

Кэти и Солнышко последовали за мальчиком через офис, где за столами работало много девушек и
мужчин. Щелканье сотен пишущих машинок и
голоса, диктующие в диктографы и в книги, произвели на Кейти впечатление, но с
подняв голову, она последовала за мальчиком. Мальчик постучал в дверь с табличкой "Мисс
Холлоуэлл, рядовой". Внутренний голос приказал ему "Заходи",
и двух девушек впустили.

Мисс Холлоуэлл, ясноглазая молодая женщина современного типа
эффективная женщина-руководитель, оторвалась от своей работы и одарила их
приятной улыбкой.

"Что я могу для вас сделать?" Вопрос был адресован Кэти, но ее
наметанный взгляд переместился с Кэти на Санни, и там остался задумчивый
вопросительный.

- Мы пришли навестить сенатора, - сказала Кейти, - по важному и
частному делу.

Кэти была опасность, что что-то она назвала ее "нервов", но ее
образом, чтобы пропустить Игры hollowell потеряли качество gibing покровительственно она
влияет на девушку у двери. Острый уличный беспризорник, как и Кэти, она
было безошибочным даром подведение итогов человеческой природы, на первый взгляд, такой подарок не
unsimilar в том, что одержим секретарь сенатора
Тележник.

Мисс Холлоуэлл снисходительно улыбнулась словам Кейти.

"_ Я_ понимаю. Что ж, теперь я скажу от имени мистера Уэйнрайта. Что мы можем для вас сделать
?

"Ничего. _ ты_ ничего не можешь сделать", - сказала Кейти. Ее было не обмануть.
благодаря улыбке этой высокомерной молодой особы. "Это мой друг, познакомьтесь с мисс
Синдикатт... у нее личное письмо для сенатора Уэйнрайт, и она
последовала моему совету не передавать его из своих рук никому, кроме него ".

"Мне ужасно жаль, потому что мистер Уэйнрайт очень занят, и не могу
возможно вас видеть. Я верю, что будет соответствовать цели, а также. Я Г-н
Секретарша Уэйнрайта".

"Мы не хотим разговаривать ни с какой секретаршей", - сказала Кейти. "Я всегда говорю: "Иди
наверх. Сползай вниз, если нужно. Ты не сможешь проскользнуть наверх".

Мисс Холлоуэлл рассмеялась.

"О, тогда очень хорошо. Возможно, в другой раз, но мы особенно заняты
сегодня, так что я попрошу вас извинить нас. _Good_-day.

Она вернулась к бумагам на своем столе, ее карандаш застыл над
листом сметы.

Кейти подтолкнула Солнышко вперед и немым жестом показала, что она должна
говорить. Мисс Холлоуэлл подняла глаза и посмотрела на девочку с исключительным
вниманием. Что-то в выражении лица, что-то на задворках сознания
секретарши, что касалось Японии, о которой только что упомянула эта странная девушка
, заставило ее спокойно подождать, пока она закончит предложение.
Солнышко протянула письмо, и мисс Холлоуэлл увидела мелкий почерк на
конверт с японскими буквами сбоку.

- Это письмо из Японии, - сказала Солнышко. "Если вы не возражаете, я помогу"
передать это Сену- для меня это слишком громкое имя. Последнее было
произнесено извиняющимся тоном и вызвало сочувственную улыбку мисс
Игры hollowell.

"Я не могу читать это? Я уверен, что смогу дать тебе то, что информация, которую вы хотите, как
также Мистер Уэйнрайт может".

"Она была написана на японский", - сказала Санни. "Вы не можете прочитать то же самое.
_Please_ вы позволите мне отнести это этому джентльмену".

Мисс Холлоуэлл с улыбкой встала в ответ на эту просьбу. Она пересекла комнату.
и постучал в дверь подшипника от имени сенатора.

Даже в городе, где офисах Нью-Йоркских магнатов иногда как
роскошно оформленные как гостиные, большая комната сенатора
Уэйнрайт был особенным человеком. Пол был устлан бесценными персидскими
и китайскими коврами, которые гармонировали с замечательными стенами, обшитыми панелями
до половины красного дерева, верхняя часть которых была увешана
шедевры американских художников, чьи работы особенно любил стальной магнат
. Стивен Уэйнрайт сидел за большим столом красного дерева.
письменный стол, который находился в дальнем конце комнаты, между огромными
окнами, из которых открывался великолепный вид на реку Гудзон и часть
Гавани. Он не работал. Локти на стол, он, казалось,
быть уставившись перед собой в настроении, странные абстракции. Его лицо,
каменистый в выражение, с прямыми серыми глазами, которые таили в себе странное
хитрость при включении одного из кажущейся чтобы закрепить себя в оценке
гляжу, его железные седые волосы и серый костюм, который он всегда носил у
дали ему название "Человек из стали". Мисс Холлоуэлл со своей
слегка профессионально улыбнувшись, положил листок бумаги на стол перед собой.


"Некая мисс Синдикатт. У нее для вас письмо - письмо из Японии, как она
говорит. Она желает передать это лично.

При слове "Япония" он слегка очнулся от своей рассеянности, уставился на
листок бумаги и покачал головой.

"Не знаю этого названия".

"Да, я знал, что ты не, но все-таки, думаю, я увижу ее, если бы я был
вы."

"Очень хорошо. Впусти ее".

Мисс Холлоуэлл, стоявшая в дверях, приветливо кивнула Солнышку, но задержала Кейти,
которая торжествующе проталкивалась вперед.

- Извините, но мистер Уэйнрайт примет только мисс Синдикатт.

Санни вошла одна. Она нерешительно пересекла комнату и остановилась у
письменного стола сталелитейного магната, ожидая, когда он заговорит с ней. Он остался
неподвижен, полуобернувшись в кресле, пристально глядя на девушку
перед собой. Если бы на его пути внезапно возник призрак, сенатор
Уэйнрайт не мог бы испытывать большего волнения. После долгой паузы
он обрел дар речи и пробормотал:

- Прошу прощения. Присаживайтесь, пожалуйста.

Солнечный сел в кресло напротив. Взгляды их встретились, и оставались на
время заблокирована. Затем мужчина попытался пренебрежительно высказываться:

"Вы хотели меня видеть. Что я могу сделать для тебя?"

Солнышко протянула письмо. Когда он взял его у нее из рук, его лицо приблизилось
несколько к ее лицу, и чем ближе он видел лицо этой молодой девушки,
тем сильнее росло его волнение.

"Как тебя зовут?" резко спросил он.

"Солнечный", - сказала девушка просто, нисколько не подозревая, что она говорила
имя, что мужчина перед ней был сам придумал ей семнадцать и
за полтора года до этого.

Слова задели электрические провода внутри него. Он резко дернулся
подавшись вперед на своем стуле, наполовину привстав, и письмо, которое он держал в руке, упало на
стол перед ним лицевой стороной вверх. Мгновение гигантского самообладания, и
затем дрожащими пальцами Стивен Уэйнрайт вытащил конверт
вскрыл. Слова поплыли перед ним, но не раньше, чем они были неизгладимо отпечатаны
в сердце человека, терзаемого угрызениями совести. Сквозь затуманенное зрение
он прочитал послание мертвых живым.

"В этот шестой день Сезона Небольшого изобилия. Тысяча лет
радости. Ваша достопочтенная дочь, которая не знает вашего имени, приносит
или отправляет вам это мое письмо. Я отправляюсь в долгое путешествие к Мейдо.
Я посылаю своего ребенка к тому, через кого у нее есть своя жизнь. Сайонара.
Хару-нет."

Долгое, очень долгое время мужчина сидел, сцепив руки перед собой
на столе, пристально глядя на стоящую перед ним девочку, впитывая каждую
черточку хорошо запомнившегося лица ребенка, которого он всегда любил.
Ему показалось, что она совсем не изменилась. Его маленькое Солнышко тех
очаровательных дней его юности имело тот же кристальный вид высшей
невинности, утонченности, расового аромата, который, казалось,
восходит к каким-то старым предкам и накладывает свой волшебный отпечаток на
изящное молодое лицо. Он чувствовал , что, должно быть, был слеп, если не сделал этого
узнал свое собственное дитя в тот момент, когда его взгляд упал на нее. Он
теперь знал, что означал тот теплый прилив эмоций, когда он посмотрел на
ее в приемной. Это было интуитивное чутье, что его собственный
ребенок был рядом-единственный ребенок у него не было. Собрав все свое
самообладание, на какое был способен, он, наконец, смог хрипло произнести ее
имя.

- Солнышко, ты меня не помнишь?

Как и ее отец, Солнышко любила отвлекаться. Она позволила своему взгляду побродить за окном по гавани внизу.
Она позволила себе,
где она могла видеть огромные корабли у причалов. Это заставило ее подумать
о том, на котором она приехала в Америку, и о том, на котором Джерри
отплыл из Японии. С болью и тоской она перевела взгляд обратно
на лицо отца. В ответ на его вопрос она попыталась немного умиротворяюще
улыбнуться.

"Может быть, я увижу твое лицо в американской рекламе. Я слышу, что ты
очень хороший человек в этой Америке", - сказал сын Стивена.
Тележник.

Он поморщился, но притомилась от гордости и тоски по девушке
вкусный акцент. Он тоже попытался улыбнуться ей в ответ, но что-то
острый укус в веки мужчины.

- Нет, Солнышко. Попробуй подумать. Перенесись мыслями далеко назад - на свой шестой
год, если можно.

Глаза Солнышка, остановившиеся теперь в тревожном вопросе на лице перед ней,
медленно застыли и расширились. Сквозь туман памяти медленно, словно
видение прошлого, она, казалось, снова увидела маленького ребенка в
благоухающем саду. Она стояла на краю бассейна, и мужчина
теперь был рядом с ней. Он был одет в японское кимоно и
хакама, и Санни вспомнила, что тогда он всегда смеялся над ней.,
раскачивая отягощенные цветами деревья над ней, пока лепестки не посыпались бело-розовым дождем
на ее маленькую головку и плечи. Она
протягивала руки, ловя падающие цветы, и,
восхищенно восклицая, что летящие лепестки были крошечными птичками, порхающими
по воздуху. Она склонилась над краем бассейна, пуская по воде лепестки
, играя с отцом в то, что они белые
молитвенные кораблики, несущие прошения богам, которые ждали на другой стороне
. Она вспомнила, как дремала, прижавшись к руке этого мужчины; как была
ее подбросило вверх, и она прижалась лицом к его шее; о том, как проходила под
большой глициниевой беседкой. Ах, да! как ясно она вспомнила это сейчас! Когда ее
отец передал ее на руки матери, он наклонился и привлек эту
мать также в свои объятия.

Две крупные слезы навернулись на глаза Солнышка, но прежде чем они успели упасть,
расстояние между ней и отцом исчезло. Стивен
Уэйнрайт, стою на коленях на полу со своим давно потерянным ребенком, нарисовал ее
жадно в руки.

"Моя маленькая девочка!" сказал "Человек из стали".




 ГЛАВА XVIII


Стивен Уэйнрайт, держа его дочь ревниво на руки, почувствовал
те, давно запертой источники эмоций, которые были наболело у него за
стальные наружные, разрывая все границы. У него было огромное чувство, что он
хотел бы вечно лелеять и оберегать эту драгоценную вещь, которая была
полностью его собственностью.

"За нашими поступками следуют последствия так же верно, как за телом -
его тень", - гласит японская пословица, и этот жестокий поступок его безумной
юности преследовал дни этого человека, который достиг всего, чего некоторые
мужчины продают свои души за что-то при жизни. И все же величайший из всех призов достался
ускользнуло от него - душевное спокойствие. Даже сейчас, когда он держал Солнышко в своих объятиях, он
был охвачен раскаянием и тоской.

В его насыщенной жизни, полной богатства и славы, а также социальной карьеры на стороне
блестящая женщина, носившая его имя, сделала все возможное, чтобы Стивен Уэйнрайт
безуспешно пытался стереть из своей памяти эту трагическую
лицо, похожее на лепесток цветка в ручье, который он так легко сдул ветром.
Тогда ее звали О-Хару-но, и она была ребенком японки
из касты, брак которой с атташе российского посольства имел, по ее мнению,
разом произвел фурор в столице. Ее отец погиб во время
кораблекрушения в море, а ее мать вернулась к своему народу, там, в
свою очередь, погибла от горя и холодного пренебрежения японцев
родственники, которые считали ее брак пятном на семейном гербе.

Всегда любивший и коллекционировавший красивые вещи, Уэйнрайт
прислушался к восторженным полетам друга, который "открыл"
несравненный кусочек Сацумы, и сопровождал его в старинный ресторан.
особняк, когда-то принадлежавший Сацума ясики, находится там, чтобы обнаружить, что дом его друга
"кусочек Сацумы" был живым произведением искусства, маленькой безделушкой
, которую коллекционер жаждал пополнить своими коллекциями. Он
купил О-Хару-но за бесценок, ибо ее белая кожа была
постоянным порицанием и позором в доме ее предков. Более того,
эта ветвь древнего рода переживала тяжелые времена, и
несмотря на свою гордость, они были не прочь обменять этого скромного
потомка на золото Америки. О-Хару-но с радостью сбежала из
суровой атмосферы дома своих предков в веселый дом
своего покупателя.

Тот факт, что он практически купил свою жену, и что она была
готова стать предметом обмена и продажи, с самого начала заставил
мужчину относиться к ней легкомысленно. Мы часто оцениваем вещи не по их внутренней ценности
, а по цене, которую мы за них заплатили, и О-Хару-но
была выброшена на прилавок жизни по дешевке. Однако это было не в
Природа Стивена Уэйнрайта - сопротивляться чему-либо столь хорошенькому, как жена, которую он
купил. Любимой его сардонической шуткой в то время было то, что
она была самым отборным произведением в его коллекциях, и что однажды он
вознамерился поставить ее в стеклянном ящике, а представить ее в музей
Искусство родного города. Действительно ли Стивен Уэйнрайт видел танцовщицу,
когда она лежала среди своих сверкающих одежд, ее широкие рукава были раскинуты, как
крылья бабочки, и это идеально выточенное лицо, на котором
улыбка, которая сделала ее знаменитой, все еще, казалось, слегка сохранялась, он мог бы
вспомнить это высказывание из прошлого и понять, что не цель его
искусство в великом музее, которым так гордился его народ, могло сравниться
с этим шедевром, созданным беспощадной рукой Смерти.

Он пытался тешить себя мыслью, что временная жена
его молодые годы, но случай, часть идиллия, которым не было места
в жизни "человека из стали", у которой было изъято по жизни с сильным,
горячие руки.

Но Солнечный! Его собственная плоть и кровь, ребенок, чьи волосы были предложены
ее имя. Несмотря на скаку лет она сохраняется в его памяти.
Он постоянно думал о ней, о ее странных манерах, о ее миловидности.
обольстительные манеры, ее улыбка, ее очаровательная любовь к маленьким живым существам,
ее восприятие красоты, ее близость к природе. В этом было какое - то качество
в ней чувствовалась какая-то душевная сладость, что-то редкое и деликатное, что
нравилось гастрономам как изысканное и превыше всего ценовое. Санни купил не он.
Это было не его золото. Она была даром богов, и в его памяти
о его ребенке не было изъянов.

Это было частью его наказания за то, что женщина, на которой он женился после своего возвращения
в Америку из Японии, должна была с годами отдаляться от него все дальше и дальше
. Интуитивно его жена распознала это голодное сердце
за холодной внешностью мужчины. Она знала, что величайшее желание в
характерной чертой этого человека было его желание иметь детей. Из года в год
она испытывала муку, видя крушение их надежд.
Обладающая сильным воображением, миссис Уэйнрайт опасалась, что ее муж
невзлюбит ее. Эта идея упорствовала, как мания величия.
Она пыталась отвлечься от этого призрака, возникшего между ними, в общественной деятельности
и страстной работе за избирательное право женщин. Это было
несчастье ее мужа в том, что он был тем неприступным человеком,
который редко снимает маску, человеком, ушедшим в себя, и
искал ресурсы комфорта там, где их на самом деле не было.
Мрачно, цинично он наблюдал за разрушительными последствиями их разделения
интересы, и со временем она тоже в какой-то мере была отброшена в сторону, в мыслях
по крайней мере, так же, как и первая жена. Стивен Уэйнрайт с годами становился
мрачнее и холоднее, и имя, которое к нему применяли, было
удивительно подходящим.

Это был мужчина, чьи слезы капали на мягкие волосы
странной девушки из Японии. Он приподнял ее шляпу, чтобы снова увидеть
эти волосы, такие яркие и красивые, которые впервые подсказали ее имя. С
неловкой нежностью он убрал их с худенького личика девочки.


- Солнышко, теперь ты знаешь своего отца полностью, не так ли? Скажи мне, что ты
знаем, что вы не забыли меня. Вы были в течение нескольких недель шесть
когда я ушел, и мы были величайшие друзья. Наверняка, вы не
забыл совсем. Кажется, буквально на днях ты смотрела на
меня такой же, как сейчас. Мне не кажется, что ты совсем не изменилась
. Ты все еще моя маленькая девочка. Скажи мне, ты ведь не забыл совсем своего отца?
не так ли?

"Нет. В те годы они отдалялись. Ты мой Чичи (папа). Я так счастлива
снова видеть твое лицо ".

Она удержала его, положив руки ему на плечи, и теперь, верная своему
полу, она приготовилась потребовать от отца услуги.

"Теперь, я думаю, ты собираешься дать нам с Кэти мос "бес" работу для тебя"
бизнес".

"Работа? Кто такая Кэти?"

"Я еще не рассказал тебе о Кэти. Кэти - моя подруга".

"Ты мне ничего не рассказала. Я должен знать все, что с тобой произошло
с тех пор, как я покинул Японию".

- Это было так давно, - печально сказала Солнышко, - и я голодная. Я хочу поесть.
лиддл что-нибудь откусила.

- Что? Ты не обедала?

Она рассказала ему об инциденте с собачатиной, не останавливаясь на объяснениях.
затем, кто такая Кэти и как она оказалась рядом с ней. Он наклонился
к столу и нажал кнопку. Мисс Холливелл, подойдя к двери,
увидела зрелище, которое впервые за все годы службы у сенатора
Уэйнрайт лишил ее самообладания. Ее работодатель стоял на коленях перед стулом,
на котором сидела незнакомая девушка. Ее шляпа была снята, и она
держала одну из его рук обеими своими. Даже тогда он не нарушил
многолетнюю традицию и не объяснился со своей секретаршей, и она увидела
к ее изумлению, глаза мужчины, которого она втайне называла "самым
сфинкс" были красными. Все , что он сказал , было:

- Закажите ленч, мисс Холливелл. Пусть это принесут сюда. Попроси Мукена
поторопиться. Это все.

Мисс Холливелл медленно закрыла дверь, но ее изумление от того, что она
увидела внутри, сменилось негодованием по поводу того, что она увидела снаружи.
Когда дверь открылась, Кейти прижалась к замочной скважине и упала спиной на
пол. В то время, когда Солнышко работала в личном кабинете
работодателя мисс Холливелл, у нее было полно дел с
любопытная молодая особа осталась позади. Кэти нашла облегчение в своем сдерживаемом любопытстве
в бесконечном потоке вопросов и беспричинных замечаний, которые
она излила на раздраженную секретаршу. Язык и дух Кэти
были совершенно не испуганы леденящими душу односложными ответами мисс
Холливелл, и последний в конце концов был доведен до крайности:
попросил ее подождать в приемной:

"Я ужасно занята, - сказала секретарша, - и, честно говоря, когда вы так болтаете,
Я не могу сосредоточиться на своей работе".

На что Кейти с широкой дружелюбной улыбкой ответила:

- Не унывай, мисс Застывшее Личико. С этого момента произноси это слово вслух.

"Мама" она на самом деле сохранила, но ее настороженная поза, навостренные уши и
глаза, прикованные к двери, были настолько расстроены, что
Мисс Холливелл нашли его почти так же трудно сосредоточиться, когда ее
язык, тряслись на ухабах. Теперь здесь она занималась унижающих достоинство видов
занятость слушать и видеть то, что никогда не был предназначен для ее ушей
и глаза. Мисс Холливелл с негодованием оттолкнула ее.

"Что вы имеете в виду, делая подобные вещи?"

Учитывая то, что она увидела в личном кабинете своего работодателя, и
Мисс Холливелл была очень встревожена действиями этого молодого геймена. Она
села на место с полным отсутствием своего культивируемого
самообладания. Однако, когда Кэти сказала:

"Ну и дела! И зачем только я знал, насколько солнечно в безопасности с этим чудила,"
Мисс Холливелл был вынужден поднять руку, чтобы скрыть улыбку, что бы
несмотря на ее старания. Впервые в жизни она назвала неправильный номер
и рассердилась на девушку за телефонным столом, потому что до звонка Мукена оставалось еще
некоторое время. Тщательно заказанный обед
продиктованный мисс Холливелл вызвал у слушавшей Кэти такой смешанный
эмоции, что, когда секретарша повесила трубку, голодный
юноша наклонился и сказал хриплым умоляющим шепотом:

"Скажем, если ты порядок на солнечном, двойную порцию".

Внутри, в Солнечном рассказывал ей отец ее историю. "Начнем с первого,"
он сказал. - Ничего не опускай. Я должен знать о тебе все.

Наглядно, пока они ждали ленча, она обрисовала все
грязные подробности своей юности, дни их нищенства, из-за которых
мужчина чувствовал себя неизмеримо подлым. Сейчас он сидит за письменным столом, его глаза затенены
он стиснул зубы и несколько раз ударил рукой по столу.
когда дочь рассказала ему о Хирате, он нанес несколько беззвучных ударов. Но что-то, а
чувство более пронзительное, чем боль, ужалило Стивен Уэйнрайт, когда она
рассказала ему о тех добросердечных мужчинах, которые вошли в ее жизнь как
чудо и заняло то место, которое он должен был там занять.
впервые он прервал ее, чтобы записать имена ее друзей,
одного за другим, на листке бумаги. Профессор Бэрроуз, зоолог и
Профессор археологии. Уэйнрайт где-то недавно слышал о нем.
Да, теперь он вспомнил о нем. Какой-то спор по поводу недавней "находки"
Профессора. Поднят вопрос о подлинности окаменелости.
Возражения против ее помещения в музей - Обсуждение в газете.
Попытка профессора собрать средства для дальнейших исследований на
Северо-западе Канады.

Роберт Мэпсон-младший, сенатор Уэйнрайт, немного знал репортера. У него было
освещал истории, которыми интересовался сенатор Уэйнрайт. На
_Comet_. Отец Солнышка хорошо знал людей из _Comet_.

Ламонт Поттер-младший, жители Филадельфии. Его фирма вела с ними дела.
Молодой Поттер в Бельвью.

Дж. Лайон Кроуфорд, сын человека, который когда-то учился в колледже с Уэйнрайтом. Отец Санни
вспомнил какую-то шутку в клубе о политических амбициях "Джинкса"
. В качестве перспективы в политике у него, казалось, в шутку его
друзья.

И, наконец, Дж. Хэммонд-младший, "Джерри".

Как солнечный произнес это имя! В этой мягкой
интонации было что-то такое, что заставило ее отца отложить карандаш, в то время как
укол ревности пронзил его.

"Чем он занимается, Солнышко?"

"Хо! Он собирается стать первоклассным художником-арки-так. Он делает такие красивые фотографии.
и у него в голове много прекрасных мыслей. Он
собираюсь сделать все эти городские штучки красивыми. Он показал, как сделать часть дома
дома, где весь божий свет и на крыше растет сад, и есть
дом, где лиддл Бибби не выпускают на улицу. Он пойдет спать и
поиграет в саду на верхнем этаже ".

Ее отец, облокотившись на стол и подперев рукой подбородок, наблюдал за
загоревшимся лицом девушки и испытывал муки, которые не мог проанализировать.
Он тихо убеждал ее продолжать свой рассказ. Сама того не желая, она отвернулась от
Джерри, но всегда возвращалась к нему. О своей жизни в квартире Джерри, о
Хаттон и его "юманские анкеринги"; о Зуде с его двумя блохами; о мистере
и миссис Сацума в золотой клетке, о графе и графинюшке Тагучи, которые
плавали в стеклянной чаше; о достопочтенных мышах; о мяснике и
джентльмены-уборщики; о Монти, о Бобсе, о Джинкс, которые просили ее выйти за них замуж
и до того дня, когда миссис Хэммонд и мисс Фальконер
пришел в квартиру и выставил ее вон. Затем пауза, чтобы поймать ее
дыхание в гневное соб продолжить задумчивый рассказ о ее молитву
Kuonnon в бурлящую, шумную улицу; нежный мамин дух, который
пошел с ней по темной длинной дороге, которая вела к... Кэти.

Именно в этот момент мисс Холливелл постучала, и вошли официанты с
большими подносами, на которых были аккуратно заказанные блюда и
принадлежности, необходимые для роскошного обеда. Кто-то еще.
официанты проскользнули мимо мисс Холливелл. Кейти, прищелкнув
языком к небу, попыталась привлечь внимание
Солнышка, которая стояла к ней спиной. Принюхиваясь к этим восхитительным запахам, Кэти прошла
дальше в комнату, и вслед за кудахтаньем она издала
явно фальшивый кашель и громкое "Кхм"!

На этот раз Санни обернулась, увидела свою подругу, вскочила со своего места и
подбежала к ней. Сказала Кэти шепотом:

"Боже! Ты умнее, чем я думала. Завел его,
не так ли? Ну, дерни его за ногу, пока все в порядке, и скажи, Солнышко, если
то, что на подносе, для тебя, помни, я отдала тебе половину своих хот-догов.
и я всегда говорю...

"Это мои друзья', Кэти", - сказал Солнечный гордо, как очень серьезную столкнулся
человек, которого Кейти пыталась вышел вперед и взял руку Кэти в
плотная застежка.

"Кэти, это мой...Чичи... мистер папа", - представила Солнышко.

Кэти ахнула, широко раскрыв рот от сенатор Уэйнрайт в
Солнечный. Ее голова кругом пошла с наиболее экстравагантно романтическая сказка, что
мгновенно затопило его. Затем с гиканьем любопытно, как некоторые
маленький мальчик, Кэти схватилась провести Солнечный в талии.

"Whuroo!" - воскликнула Кэти. "Я _знал_, что ты принцесса. Боже. Это прямо как
десятицентовый роман - лучше, чем любой рассказ даже у Хоула".

Там, в величественном офисе сталелитейного магната, девушка из
ист-сайда вовлекла его дочь в одно из самых восхитительных развлечений,
полное чистого веселья и дерзкой молодости. Впервые за многие годы,
Сенатор Уэйнрайт откинул голову и расхохотался.

Теперь эти два молодых лучезарными существами, кто мог танцевать, пока они
голодали, сидели перед этим великолепным обедом. Отец Санни
снял крышку с великолепного стейка, выложенного на разделанную тарелку.
на доску выложили обжаренный картофель, декоративные кусочки горошка, фасоль, лайму
а также лук, спаржу, цветную капусту и грибы.

Санни испустила долгий восторженный вздох и сложила руки
вместе, в то время как Кэти благочестиво положила обе руки на живот и
подняв глаза, словно собираясь произнести торжественную Молитву, она сказала:

"Дом, милый дом, никогда не был таким!"




 ГЛАВА XIX


Общество наслаждается потрясением. Оно жаждет сенсаций. Когда этот блестящий и
автократичный лидер вернулся после нескольких месяцев отсутствия за границей с
маленькой дочерью, о существовании которой никто никогда не слышал, ее друзья
были озадачены. Когда с очевидной гордостью и нежностью она
упомянула тот факт, что ее дочь провела большую часть своей жизни в
чужих странах и была дочерью первой жены сенатора Уэйнрайта,
спекуляций было хоть отбавляй. Что сенатор ранее был женат, что
у него была восемнадцатилетняя дочь, взбудоражившая все общество, и он с нетерпением ждал
встречи с девушкой, чей дебют должен был состояться на большой вечеринке по случаю выхода в свет,
которую ее мать устраивала в ее честь. Последний штрих таинственности и
романтики добавил сама дочь. Предприимчивый общества
журналист, должны были с помощью магии среды карту из ее начальник, Мистер
Мэпсон из "Нью-Йорк Комет" добился специального интервью с мисс
Уэйнрайт накануне ее бала, и последняя призналась
недоверчивой и восхищенной газетчице в том, что она ожидала
выйти замуж в ближайшее время. Объявление, однако, несколько утратило свою остроту.
волнение, когда мисс Уэйнрайт опустила имя счастливого мужчины.
Обращение к ее матери выявило тот факт, что этот персонаж
знал об этом грядущем событии не больше, чем "сестра-пульсатор", как она себя
называла. Миссис Уэйнрайт немедленно опровергла эту историю, заявив, что
это, вероятно, розыгрыш мисс Санни и ее подруги мисс Кларри. Тут миссис
Уэйнрайт вздохнула. Она всегда вздыхала при упоминании имени Кэти,
вздыхала снисходительно, но безнадежно. Последняя уже давно была
передан в умелые руки некоей мисс Вудхаус, леди из Брин-Маура.
Мор, которая сопровождала группу Уэйнрайтов за границей. Ее особой обязанностью
в жизни было облагораживать Кэти, задача, не лишенная развлечения для саида
компетентный молодой человек из Брин Мор, поскольку это подтолкнуло к литературному
проявились определенные дремлющие таланты, и в свое время Кейти, благодаря
перу мисс Вудхаус, была прочно закреплена на бумаге.

Однако это не история Кэти, хотя, возможно, будет уместно
упомянуть здесь, что миссис Дж. Лайон Кроуфорд-младшая, которая так долго
властвовал, командовал, запугивал и руководил обществом Нью-Йорка,
был ли под кожей когда-либо тот же маленький генерал, который выступил вперед
со своей армией из одного человека спускается по ступенькам многоквартирного дома на ист-сайде,
со шляпной булавкой, демонстративно и опасно бросающейся в глаза трусливой крысе
с ист-сайда.

Возвращаясь к Санни. Газетчица настаивала на том, что эта история была
рассказана ей с предельной откровенностью и серьезностью, миссис Уэйнрайт послала
за своей дочерью. Солнечный, допросили ее мать, с улыбкой подтвердил
история.

- Но, моя дорогая, - сказала миссис Уэйнрайт, - ты еще не знакома с молодыми людьми. Конечно,
ты просто играешь. Это игра между тобой и Кейти, не так ли, дорогая?
Кэти подталкивает тебя к этому, я уверен ".

"Нет, мама, Кэти этого не сделает. _ Я_ рад! Это правда! Я собираюсь
очень скоро заключить брак с американским джентльменом, возможно ".

"Дорогая, я, пожалуй, пойду. На данный момент хватит, дорогая.
Я поговорю с мисс... э-э... как ее зовут?

- Холман, из "Комета".

- Ах, да, мисс Холман. Беги, дорогая, - тоном снисходительной матери, который она использует
по отношению к ребенку. Затем со своей клубной улыбкой приветливо повернулась к мисс Холман:
"Наша маленькая Солнышко такая озорная. Теперь я совершенно уверена, что они с мисс
Кларри играют в какую-то маленькую озорную игру. Не думаю, что на вашем месте я бы это опубликовал.
Мисс Холман.

Мисс Холман рассмеялась в лицо миссис Уэйнрайт, отчего та покраснела
на лице, которое последние несколько месяцев излучало такое хорошее настроение
на весь мир. Миссис Уэйнрайт улыбнулась, теперь уже смущенная, поскольку знала
что газетчица намеревалась напечатать не только заявление Солнышка,
но и опровержение ее матери.

- Итак, мисс Холман, ваш рассказ не будет иметь никакой ценности ввиду того факта, что
имя этого человека не упоминается.

"Сначала я подумала, что это недостаток, - бесстыдно призналась мисс Холман, - но
Я склонна думать, что это добавит интереса. Наши читатели доте на
тайны, и я расскажу историю об этих линий. Позже я сделаю немного
слежки на человека конца. Мы достанем его", - и похожая на мужчину молодая женщина
энергично кивнула головой и вышла из резиденции Уэйнрайтов
, вполне довольная проделанной за день работой.

Обращение к редактору _Comet_ по телефону привело к ответу
неожиданному, что они не напечатают статью, если Санни ... что
редактор назвала дочь сенатора Уэйнрайт "Санни" - сама она
отрицала это. Он попросил, чтобы "Санни" была передана на прослушку. Миссис Уэйнрайт
была особенно возмущена этим, потому что знала, что этот редактор
занял свое нынешнее положение исключительно благодаря определенному личному
"влиянию" сенатора Уэйнрайта. Конечно, сам редактор этого не знал
но жена сенатора Уэйнрайта знала, и она считала его чрезвычайно
неблагодарным и раздражающим.

Миссис Уэйнрайт отыскала Санни в ее комнате. Здесь она и обнаружила ее.
сбивающая с толку молодая особа со своей необыкновенной подругой увлеченно обсуждали
модная книга, посвященная приданому и свадебным платьям. Они смотрели вверх с
разгоряченные лица, и миссис Уэйнрайт не могла устоять перед чувством
обиды при мысли, что ее дочь (она никогда не думала, Солнечный
как "падчерица") должен дать ей уверенность упустить Кларри в
предпочтение ей. Однако она скрыла свои чувства, как могла только миссис
Уэйнрайт, и с улыбкой сообщила Кэти, что мисс
Вудхаус ждет ее. Ответ Кэти: "Да, мэм ... я имею в виду, тетя
Эмма", был покорным и кротким, но это было тяжело для миссис
Уэйнрайт не обратил внимания на то очень выразительное подмигивание, которым Кэти
одарила Санни перед ее уходом.

- А теперь, дорогая, - сказала миссис Уэйнрайт, обнимая Солнышко,
- расскажи мне все об этом.

Солнышко, которая очень любила ее, прижалась к ней, как ребенок, но
тем не менее покачала своей светлой головкой.

"Хо! Это секрет, который я не раскрываю. Я - могила".

"Гробница?"

"Да, это слово Лиг Кэти использует, когда у нее есть секрет. Она говорит, что это
они ... они ... заперты в гробнице".

"Думаю," сказала миссис Уэйнрайт ревниво, "что вы предпочитаете довериться
в чужой, как Кейти, а не твоя мама."

"Нет, я еще не сказала Кэти", - быстро ответила Солнышко. "Она уже спросила меня об этом".
"тысячу раз, и я ей не скажу".

- Но, дорогая, ты, конечно, хочешь, чтобы я знала. Это какой-нибудь молодой человек, с которым мы
знакомы?

Солнышко, задумчиво прикоснувшись пальцем к губе, задумалась.

"Нет-о, я думаю, вы его еще не знаете".

"Он один из молодых людей, которые ... э-э..."

Миссис Уэйнрайт было больно размышлять об этой главе в
Последние Санни, когда она была в палате четыре странных молодых людей. В
то, что она приняла Солнечном за рубежом сразу же после того знаменательного времени
когда муж принес странную молодую девушку в дом и для
впервые она узнала о существовании Санни. Жизнь приняла на
новое значение Миссис Уэйнрайт после этого. Внезапно она поняла, что такое
иметь кого-то, ради кого стоит жить. Ее жизнь и работа имели определенную
цель и импульс. Ребенок ее мужа закрыл пропасть, которая
так долго зияла между мужем и женой и грозила разлучить
их навсегда. Ее любовь к Санни, и ее гордость за красотой девушки и
очарование было почти жалко. У нее была собственная мама девушки, она могла
не были более снисходительны или беспокоились о ее благополучии.

Солнечный, не отвечая на последний вопрос, Миссис Уэйнрайт отправился за в ее
ум каждого из молодых людей, чьи прихода Солнечной была. Первых
Троих, Джинкс, Монти и Бобса, она вскоре отвергла как возможные. Там
оставался Джерри Хэммонд. Частные расследования, касающиеся Джерри, велись уже давно.
с тех пор был установлен тот факт, что он был в течение ряда лет
помолвлен с мисс Фальконер. Миссис Уэйнрайт была очень расстроена
потому что Солнышко настояла на том, чтобы написать Джерри множество писем, пока
за границей. Это казалось очень неприличным, поэтому она сказала девушке писать письма
жениху другой женщины. Солнышко искренне согласилась с этим, и
после того, как десятки писем остались без ответа, она пообещала прекратить.

Миссис Уэйнрайт высоко оценила все, что мистер Хэммонд сделал для ее дочери.
дочь. Отец Санни действительно выразил эту признательность в том
письме (похожее было разослано всем членам Синдиката Санни
), написанном сразу после того, как он нашел Санни. Он,
более того, сделал все, что было в его силах, в частном порядке, чтобы продвинуть карьеру
и интересов различных людей, кто уже подружился с его дочерью. Но
для его помолвке с Мисс Фолкнер, Мисс Уэйнрайт бы не было
малейшее возражение на солнечном продолжая свою дружбу с мистером
Хаммонд, но на самом деле вряд ли это было уместно в данных обстоятельствах
. Тем не менее, она была и раздражена, и облегчение, когда Санни
многие послания так и остался без ответа в течение нескольких месяцев, а затем один короткий
письмо, которое вряд ли было рассчитано, чтобы возродить Солнечный недетские страсти
это Джерри приехал. Джерри писал::

 "Дорогая Санни.

 Рад получить множество твоих заметок. Был в отъезде. Рад
 ты счастлив. Надеюсь увидеть тебя, когда ты вернешься.

 ДЖЕРРИ."

Телеграмму бы было больше слов, трепал Миссис Уэйнрайт
был уверен, и она приобрела предубеждение против Джерри, несмотря на все
хорошая она слышала о нем. С этого времени о ее роли было, насколько
было в ее силах, чтобы отвлечь дитя от мысли о человеке,
очень, видимо, не заботился о ней.

Конечно, миссис Уэйнрайт не знала о болезни Джерри Хэммонда.
когда он находился между жизнью и смертью. Она не знала, что все
Буквы Санни пришел в руки за один раз, нехотя сдался
профессор Barrowes, кто опасается рецидива из полученного
волнение. Она не знала, что эти дрожащие каракули были вызваны тем фактом, что
Джерри сидел в постели и написал двадцать или больше писем
для Санни, в которой он исчерпал все сладкие слова из словаря любовника
, а затем остановился, чтобы обдумать тот факт, что он
не сделал абсолютно ничего в мире, чтобы доказать, что достоин
Санни разорвала вышеупомянутые письма и написала на чистом месте
каракули, которые ничего не сказали дочери сенатора Уэйнрайта.

Но вскоре после этого Джерри начал "возвращаться".
Он встал на путь выздоровления, и его выздоровление было таким быстрым
что он смог посмеяться над протестующим и встревоженным Бэрроузом, который
перевернул небо и землю, чтобы помешать молодому человеку вернуться к своей работе
. Джерри, однако, был "в отъезде" достаточно долго, как он сказал, и он
взялся за свою работу с таким рвением, что ни один друг или мать не могли
остановить его. Никогда не было той звезды Красоты, о которой он всегда мечтал,
казалось, так близко к Джерри, как сейчас. Не было стимула, чтобы был успех
поэтому жизненно необходимые и славно. В конце концов, он не увидел
больше неуловимого лица воображаемой "Красавицы", о которой он любил
рассказывать Санни и которую отчаялся когда-либо достичь. То, что было плодом воображения
, теперь приняло определенную прекрасную форму. В конце его
радуги появилось живое лицо Санни.

И вот с песней в сердце, светом в глазах и пружинистостью
в походке, с добрыми словами для каждого, кого встречал, Джерри Хаммонд работал
и ждал.

Миссис Уэйнрайт к этому времени поняла тщетность попыток заставить
Санни раскрыть свой секрет. Она была не только настоящей японкой в своем
умении хранить секреты, когда хотела, но и Стивеном
Ребенок Уэйнрайт. Ее мать знала, что она месяцами не видели
ни написали Джерри Хэммонд, для солнечных сама сказал ей об этом, когда
сомнение. Кто же тогда был тот таинственный жених? Могло ли это быть
кто-то, кого она знала в Японии? Эта мысль вызвала у миссис Уэйнрайт
значительный трепет. Она опасалась, что молодой русский,
японец, миссионер. Чтобы убедиться, что Джерри не тот, кого имела в виду Санни
, она спросила девушку, делал ли он ей когда-нибудь предложение, и
Санни ответила сразу, очень печально:

- Нет. Я прошу его сделать это, но он не делает. У него есть другая девушка, на которой он тогда
женится. Джинкс, Монти и Бобс все просят меня выйти за них замуж, но
Джерри никогда об этом не просит.

"О, моя дорогая, ты действительно просила его сделать тебе предложение?"

- Хо! Я намекаю ему сделать это, - сказала Солнышко, - но он этого не делает. Это очень
печально для меня, - уныло призналась она.

"Я называю это большим везением", - сказала миссис Уэйнрайт.

Таким образом, устранение Джерри было завершено, и на данный момент вопрос о
Брак Санни был временно расторгнут, чтобы, однако, быть возобновленным в следующий раз.
в ночь ее бала, когда рассказ появился жирным шрифтом в
_Comet_.




 ГЛАВА XX


Там было много чудесные балы в городе Нью-Йорк, но
нет более знаменитой сакуры мяч. Гости шагнули в
огромный бальный зал, который был превращен в японский сад в
весна. Со всех сторон, прижатые к стенам, превращенные в беседки и
рощи, вишневые деревья в полном цвету были разбиты насыпями, а выше и выше
с галерей свисали длинные пурпурные и белые головки глициний.
Весь свод потолка был увит ветками вишни, а
пол был сделан из тяжелого стекла, имитирующего озеро, в котором отражались цветы
.

По дорожке из тонкого бамбука гости шли навстречу под
цветущей вишней, самым красивым бутоном сезона, Солнечной, в
сказочном малиново-шифоновом платье, распускающемся вокруг нее.
прозрачно, а также из бледно-розового и белого цветов вишни
цветет. Санни, с ее яркими, сияющими волосами, уложенными рукой
художника; Санни, с ее первой ниткой идеального жемчуга и огромным веером из
перьев, который, когда его опускали, казалось, закрывал половину ее короткой пушистой
юбки. Санни, с самыми яркими глазами, сновала туда-сюда и смотрела
поверх голов осаждающих ее гостей, смеясь, кивая, затаив дыхание
парировала вопросы, которые сыпались со всех сторон. Все хотели знать,
кем был _the_ мужчина.

"О, пожалуйста, скажи нам, кто он", - просили они, и Солнышко качала своей светлой головой.
она медленно разворачивала свой чудовищный веер и задумчиво им обмахивалась.
одними губами она говорила:

"О да, это правда, и, может быть, я расскажу тебе как-нибудь в другой раз".

На вечеринке у Санни присутствовали пятеро мужчин, с которыми
читатели этой истории уже познакомились. Так получилось
что они были очень поздно, прибывающих в Уэйнрайт танец, это
из-за того, что один из них должен был быть принесен туда
физическая сила. Джерри за ужином прочитал эту историю в "Комете",
и был доведен до такого состояния растерянности, что только благодаря
объединенным усилиям его четырех друзей его насильно запихнули в
эта машина. Как и было сказано, группа прибыла с опозданием, и, возможно, будет записано, что
пока глаза Санни обшаривали это море лиц перед ней, двигаясь в такт
музыке оркестра и перезвону японских колокольчиков, они потеряли
что-то в их сияющем взгляде изменилось, и она стала такой задумчивой, что ее отец,
чувствительный к каждой перемене в девушке, никогда не отходил от нее ни на шаг; но он не мог
заставить девушку танцевать. Она осталась с родителями в
получение беседка. Вдруг два пятна ярко-розового пришли на щеках
Солнечный, и она встала на носочки, так как она делала это в детстве по
натянутая веревка. Она увидела приближающуюся группу и услышала голос Кэти
, когда она подводила их к тому, что она называла "королевским троном".

В этот момент, когда он был всего в нескольких футах от "трона"
Джерри увидел Санни. Один долгий взгляд между ними, а затем, бесстыжие
в отношениях, Джерри скрылся в толпе танцующих. Чтобы еще больше спастись
от гневных рук своих друзей, он поспешно схватил какую-то толстую даму
за талию и потащил ее по стеклянному полу. Его грубость
прикрывалась тактом, на который были способны его друзья, они
исходил, насколько заложить в их силах, чтобы компенсировать его
дезертирство. Они чувствовали никакой симпатии, ни терпения с актами Джерри.
Разве все они не были в одной лодке и одинаково уязвлены историей о
Помолвке Санни?

Санни приветствовала своих друзей обеими руками. Первый профессор
Бэрроуз:

"Хо! Как хорошо, что мои глаза снова видят твое доброе лицо.

Увы! за несколько месяцев, проведенных Санни с особыми наставниками и гувернантками,
и за прекрасный пример миссис Уэйнрайт. Всегда в моменты
волнения она переходила на свою странно искаженную английскую речь и
грамматику шиворот-навыворот.

Профессор Бэрроуз, с пылью в глазах и мозгах от недавней
триумфальной поездки на северо-запад Канады, отвергнутый
болезнью своего друга, был на достаточно твердой земле, когда Санни почти обняла его.
он. Кланяясь, сияя, посмеиваясь, он взял маленькую благоухающую ручку в свои руки
и с гордостью и сиянием истинного первооткрывателя его взгляд скользнул по
сказочному созданию, стоящему перед ним.

- Ах! Мисс ... ах... Солнышко. Для меня это удовольствие - исключительно для меня, уверяю вас.
Могу ли я добавить, что вы по-прежнему кажетесь мне очень похожей на ребенка, который появился на свет?
на натянутом канате, с улыбкой на лице и каплей росы на щеке
.

"Могу ли я добавить, - продолжил профессор Бэрроуз, - что я искренне надеюсь,
моя дорогая, что ты всегда будешь оставаться неизменной? Я искренне на это надеюсь. Я
желаю этого".

"Хо! Уважаемый г-н профессор, я Йос только маленький мотылек. Ничего
хороший разума на эти земли. Но ты ... ты не так моах я слышу. Ты
скажи всем этим людям, как обстоят дела в этом мире, впервые за все время!
Расскажи мне о том, что с тобой случилось. Дайкоку (Бог удачи), он был
добр к тебе - да?"

"Поразительно любезный, поразительно такой. Есть о чем рассказать. Если вы позволите
мне, в ближайшее время, я доставлю себе удовольствие навестить вас,
и ... э-э... вдаваться в подробности. Я полагаю, вас заинтересуют
недавние открытия в доселе неисследованном регионе Канады
северо-запад, где, я убежден, находится наибольшее количество окаменелостей из
здесь можно найти постплиоцен и четвертичный период. Я имел удовольствие
помогать в возвращении в Соединенные Штаты полноразмерного
скелета динорниса. Вы, без сомнения, слышали о клевете
что касается его подлинности, но я считаю, что мы сделали так, чтобы
наши... э-э ... противники казались довольно маленькими, благодаря помощи вашего отца
и других друзей. Фактически, я могу сказать, что я в долгу перед вашим
отцом за незаслуженную рекомендацию и щедрое пожертвование, которое
сделает возможным самое полное исследование и установит неоспоримые факты
этот...ах..."

Мисс Холливелл, улыбающаяся, максимально эффективно и незаметно
руководит мероприятием, отмечая скопление людей вокруг Санни и
нескрываемые выражения растущего отвращения и нетерпения на лицах
друзей Санни, здесь вмешался. Она сунула руку через
профессору руку, и пробормотал:

"О, профессор Barrowes, не попробовать этот вальс со мной. Это один из старых праздников
, и это Високосный год, поэтому я хочу спросить тебя. "

Теперь мисс Холливелл отвечала за все вопросы, связанные с динорнисами
; ее общение с профессором Бэрроузом было приятным
и приносило удовлетворение человеку науки.

Если кто воображает, что шестьдесят лет ноги не могут двигаться с
экспедиции и изящество юности, он должен был свидетелем колебания
и движения ног профессора Бэрроуза, когда он вел секретаршу сенатора по лабиринтам вальса.
секретарь.

Затем появился Монти, прямой и румяный, и такой же бесстыдно юный, как и тогда.
четыре года назад, в семнадцать лет, он воображал себя мудрым и
в очках с костяной оправой выглядел постаревшим. Пушок все еще был на щеке Монти
, а щенячье обожание все еще светилось в его глазах.

"Солнышко! Моей душе приятно видеть тебя. Вы прекрасно выглядите
великий ... ням-ням. Ей-богу, вы нас испугали, все в порядке. Не более
это пока. Искал тебя в морге, Солнышко, и вот ты здесь, сияющая.
как... как звезда.

- Монти!твое лицо всегда будет заставлять меня сиять, как звезду. Что ты
делаешь сегодня?

"О, всего несколько мелочей. Не о чем упоминать, - ответил Монти с
нарочитой беспечностью, его сердце колотилось от гордости и страстного желания
выложить всю историю в сочувственное розовое ушко Солнышка. "У меня есть еще
год или два, чтобы поступить в университет Джона Хопкинса; потом, Солнышко,,
У меня есть отличная работа на следующее лето - между аспирантурой. Я получу отличную практическую подготовку в области, которая ... ну... Я еду в Панаму, Санни.
Связь с лихорадкой и санитарными работами.
Величайший из всех. ------- Я собираюсь в Панаму, Санни. Связь с лихорадкой и санитарными работами. Величайший
шанс всей жизни. Я буду первым ассистентом - это буквально.
правда, чтобы... - Он прошептал имя на ухо Санни, что заставило ее
отшатнуться, задыхаясь от восхищения.

"Монти, как я тобой горжусь!"

"О, ничего особенного. Не знаю, почему они выбрали _me_. Моя
работа была не лучше, чем у других парней. Я был достаточно добросовестен и
заинтересован, конечно, но и другие ребята тоже. Ты мог бы
сбить меня с ног ударом перышка, когда они выбрали меня для этой работы. Ну, я...
был совершенно ошеломлен этой новостью. До сих пор не оправился. Твой отец
знает доктора Роупера, шефа полиции, ты же знаешь. Разве мир не тесен? Скажи, Солнышко,
с чьей уткой ты помолвлена? Давай, расскажи своему старому приятелю.

"Эй, Монти, я тебе скажу... может, подождешь как-нибудь".

"Ну, ну, Монти, ты уже достаточно привлек внимание Солнышка. Теперь моя очередь
". Бобс подтолкнул сопротивляющегося Монти вперед, и юноша,
изображая надменное безразличие к вызывающим улыбкам, направленным в его адрес
некоторыми членами младшей группы, тем не менее, вскоре был
скользя по полу с самой хорошенькой из них, которую миссис
Особенно его привлекал Уэйнрайт.

Бобс тем временем улыбался Санни, в то время как она материнским взглядом
осмотрела "дорогого Бобса" и отметила, что он одевался
поспешно, но, тем не менее, он был все тем же очаровательным другом.

"Клянусь жвачкой, ты выглядишь просто съедобно", - было его приветствием. "Чем ты занималась
, и что это за последняя история, которую я слышу о твоей
женитьбе на какой-то сволочи?"

- Бобс, я собираюсь рассказать тебе об этих ядовитых пушках как-нибудь в этот раз.
нид, - улыбнулась Солнышко, - но прежде всего я хочу знать, что ты
ты готов, дорогой Бобс?"

"Я?" Боб поднялся вверх и вниз по его отполированные носы. "Редактор городе
_Comet_, старому, это моя работа. Самый молодой из когда-либо известных сотрудников, но
надеюсь, не наименее компетентный.

- Хо, Бобс. Ты настоящий редактор! Как я тобой горжусь. Теперь
ты поднимаешься на самый высокий уровень. Может быть, со временем ты станешь
послом в стране вымени и...

"Фью-у-у! Как простой мужчина может достичь тех высот, которых вы от него ожидаете. Что
Я хочу знать, так это - как насчет истории о браке? Я напечатал ее, потому что
это был хороший материал, но кто же этот счастливчик? Давай, ты же знаешь, что ты
можешь рассказать мне все, что угодно ".

"Эй, Бобс, я собираюсь тебе что-нибудь рассказать. Слушай, Бобс, вот тебе
подруга, я хочу, чтобы ты выступила с рекламой. Она также написала книгу. Ее зовут аре-аре
Мисс Вуденхаус. Она ближе к моей подруге, мисс Кларри. Она...

- Аре! Солнышко?

- "Ам". Она ... нет, очень хорошая тичер. Она... заставляет нас с Кэти
взбрыкивать и ездить по-английски, как одна и та же английская леди.

Молодой и образованный преподаватель Кэти Кларри окинула молодого и
образованного редактора New York _Comet_ вопросительным взглядом. Молодой редактор
, о котором шла речь, ответил на этот вопросительный взгляд, усмехнулся, предложил свой
руку, и они выпровожена на музыку журчащей два шага.

Солнечный качнулся вокруг и захватили два пухлых мягких руках сглазить, в
чей локоть Кэти было отжимать. Кэти, к ее большому удовольствию, были
помогая Мисс Холливелл по уходу за прибывающими гостями, и
очень удивило и позабавило, что лицо ее талант
организация и реальные возможности. Кэти была в своей стихии, когда суетилась
в несколько собственнической манере официанток и
женщин, заведующих отделами в магазинах, где Кэти когда-то работала.

"Сглазь, Сглазь, Сглазь! Мои глаза здоровы, Джос, посмотри на тебя! Я _thad_ рад видеть, что ты разговариваешь и с моей лучшей подругой, Кэти. Она взволнованно захлопала в ладоши. "Как я дело это рации, что ты и Кейти быть----"
Кэти громко кашлянул. Незнание Санни порой был крайне
потертости. В определенные моменты Кейти искренне сочувствовала миссис Уэйнрайт. Джинкс покраснела, как пион."Имей сердце, Солнышко!"

Тем не менее он почувствовал sleepish гордость при мысли, что лучший Санни
подруга должна была поручена ему особого внимания. Сглазить, хотя
желанный из начинающих матерей, не пользовался такой популярностью у
девушек, которых подталкивали вперед и заклинали считать его самым
желанным мужем. Кэти была неравнодушна к плоти. У нее не хватило терпения выслушать художника, который заявил, что кости эстетичны и соответствуют его вкусу ему нравилось слушать, как кости гремят. Кэти утверждала, что в полных людях есть что-то ужасно уютное.- Я слышала о тебе отличные новости, Джинкс, - восхищенно сказала Солнышко. - Я слышала, тебя выдвинули кандидатом в штат губернатора.- Это только начало, Солнышко. Я немного увлекаюсь политикой. Жизнь слишком бесцельно до сих пор, и машине нужен я. По крайней мере, мне
так сказали. Твой отец, Санни, был чертовски мил по этому поводу - настоящий
друг. Вы знаете, была кучка городских провинциалов, которые считали забавным
смеяться над идеей о толстяке, занимающем какую-либо государственную должность, но я думаю, толстяк может превзойти кого-нибудь из другой кучки ".
"Хо! Я бы так и сказала".
"Посмотрите на президента Тафта", - тепло вставила Кейти. "Он весит больше, чем вы, Держу пари".- Дай парню шанс, - застенчиво сказала Джинкс. - Если я буду продолжать, то скоро  догоню его.
- Солнышко, - прошептала Кейти ей на ухо, - у меня что-то чешется. Помнишь, ты рассказывала мне, как после ванны он любил поваляться в грязи, потому что
скучал по своим блохам. Это про меня. Я скучаю по моей блохи. Я никогда--не
используется для уточняется. Гы! Я надеюсь, что Мисс Вудхаус не слышишь, что я говорю что. Если она застанет меня за такими разговорами - спокойной ночи! Она когда-нибудь заставляла _ тебя_ чувствовать себя двуличным?"- Обжигаю _ взглядом_! Спокойной ночи!"
Широкая улыбка озарила широкая Кэти ирландский лицо. Сунув руку
напропалую через Джинкс, - сказала она :- Пойдем, старый скейт, покажем им на танцполе, что такое обычные танцоры, как мы с тобой можем ".

Солнышко наблюдала за ними сияющими глазами, и однажды, когда они кружились мимо, Голос Кэти перекрыл шум танца и музыки:"Ух ты! Какая ты легкая на ногах! Пухлые мужчины обычно такие. Я всегда говорю..."
И Кэти, и Джинкс, и Монти, и Бобс, и Профессор, и все ее друзья
потерялись из виду в этой движущейся, сверкающей толпе танцоров, на
с которых, словно порхающие мотыльки, падали лепестки сакуры
сверху, садясь им на головы и плечи и придавая им тот самый
праздничный вид, который Санни так хорошо знала по Японии. У нее было дыхание
пространство для заклинания, и теперь, что очень задумчивой тоски взгляд Украла, как тень снова молодым лицо девушки. Все невольно вздох вырвался
ее. Отец мгновенно оказался рядом с ней.
- Ты чего-то хочешь, моя дорогая?
- Да, папа. Ты меня очень любишь, папа?
- А я? Если есть что-то в мире, чего ты хочешь, что я могу тебе дать,
тебе нужно только попросить, моя маленькая девочка ".
"Тогда, папа, ты видишь вон того молодого человека. Ты видишь его?"
- Юный Хэммонд?
- Джерри. Само произнесение его имени было лаской. - Папа, я хочу
спасибо ему. Всю эту ночь я хотел его видеть. Видишь, я - мой поклонник.
я делаю то же самое, киваю головой и показываю пальцем, я зову его, но
он не приходит ", - уныло. "Луг! Я сделаю это снова. Вот увидишь!" Она
сделала недвусмысленное движение рукой и веером в сторону Джерри, и тот
несчастный молодой дурак повернулся спиной и прокрался за какие-то искусственные камфорные деревья."Клянусь Богом!" - воскликнул сенатор Уэйнрайт. "Солнышко, хочешь, я принесу тебе этого щенка?"

"Папа, Джерри не щенок, но все равно, я хочу, чтобы ты привел его ко мне.
я. Пожалуйста. А потом, когда он придет, пожалуйста, вы с мамой стойте смирно.
откусите кусочек и не позволяйте никому другому говорить со мной. У меня есть кое-что, чего я хочу.
спроси Джерри все от меня."

Музыка умолкла, но хлопали по рукам было
требуют повторения напевая песни, которые только
начал свою карьеру бушует в мегаполисе. Солнечный увидела отца хлопать
Джерри по плечу. Она видела его максимум усилий, чтобы спастись, и ее отца
улыбаясь настойчивость. Короткий интервал затаившимся дыханием, а затем
неохотно, очень белый, очень суровый молодой Джерри стоял перед
Солнечный. Он старался избегать взгляда Санни, но, увлекшись, оказался
глядя прямо в глаза девушки. Она улыбалась, но была
что-то в ее влажный взгляд, который протянул руку и переплел мальчика
струны сердца печально.

- Джерри! - тихо позвала Солнышко, коснувшись губ большим веером и посмотрев
на него таким взглядом, что все его лучшие попытки сохранять спокойствие
казалось, вот-вот запаникуют. Он сказал то, что, как ему льстило, было
имитацией хладнокровия:

"Прекрасный день ... э-э... ночь. Как ты?"

"Я так счастлив, что держу эти мыльные пузыри. Я собираюсь сорваться с места ".

- Да, естественно, вы были бы счастливы. Прекрасный день... э-э... ночь, не правда ли?

Он решил избегать любых личных тем. Он будет вести светскую беседу с ней.
она не должна заподозрить опустошение, бушующее в нем.

"Как поживает твоя мама?"

"Хорошо, спасибо".

- Как поживают ваши друзья, мисс Фальконер?

- Я уверена, что не знаю.

- Хаттон мне все о ней рассказал, - сказала Солнышко.

"Хаттон? Он ушел. Я не знаю куда?"

"Он офицер Армии Спасения. Он пришел в наш дом, и мой отец
дал ему денег для этих бедных людей. Хаттон расскажет мне все о тебе.
Я sawry больной долгое время, Джерри. Это очень печальная новость для меня".

Джерри, косноязычен на данный момент, не знал, что сказать и куда
смотреть. Нежный взгляд Санни был едва ли не сильнее, чем он мог вынести.

"Прекрасная комната. Убранство..."

"Джерри, это твоя прекрасная фотография, из которой ты сделан. Я помню это
все. Однажды ты нарисовал для меня такую картинку и сказал, что это
лучшая картинка на вечеринке. Я думаю, да.

Джерри молчал.

"Джерри, как у тебя дела в этом мире? Пожалуйста, расскажи мне. Я хочу услышать.
Ты добился большого успеха? Ты нашел ту красоту, какая ты есть
луг навсегда?

"Красота!" сказал он яростно. "Я достаточно часто говорил тебе, что это
неуловимый нефрит, до которого никто никогда не сможет добраться. А что касается успеха. Я
полагаю, я заработал достаточно хорошо. Мне предложили партнерство - я не могу принять
это. Я... Мне придется уехать. Санни, ради Бога, ответь мне.
Это правда, что ты собираешься жениться?

девушка медленно, с большой серьезностью поклонилась, но почему-то ее мягкие глаза
с лаской остановились на измученном лице молодого человека.

- Джерри, - мечтательно произнесла Солнышко, - это Високосный год, и я могу...
задать тебе маленький вопрос.

Джерри не слышал и не понимал значение девичий
слова. Его молодое лицо было мертвенно-бледным. Вся радость жизни, казалось,
был потушен. Еще один, последний, страстный вопрос вырвался из него.

- Кто...такой... он?

Солнышко медленно подняла этот нелепый веер. Она принесла его к ее лицу,
так что ее великих просторах действовали как экран, и вырежьте ее и Джерри
от всего остального мира. Ее яркий красивый взгляд опустился прямо в
Джерри, и Солнышко тихо ответила:"_ Ты!_"

То, что последовало дальше, дало бы настоящему изучающему психологию представление о
самое неопровержимое доказательство разрушительного воздействия общения с языческим народом на молодого человека с
высокоразвитого и цивилизованного запада. Даже
неискушенный взгляд Санни заметил, как эта примитивная цель вспыхнула в
глазах Джерри Хэммонда, когда, удерживаемый на привязи всего мгновение, он предложил
тут же схватить девушку в свои объятия. Именно в этот момент
ее восточное коварство взяло верх. Солнышко отступила назад, протянула
руку, провела ею вдоль стены, за вишневой листвой с лепестками
, и затем, когда дикое, экстатическое намерение Джерри привело его
подойдя к ней еще ближе, Солнышко нашла и нажала кнопку на стене.

Мгновенно комната погрузилась в темноту. Невнятное бормотание
звуки и восклицания; смех, внезапное прекращение музыки,
мягкое столпотворение вырвалось на свободу, но в этот блаженный момент
полная темнота, забыв обо всем на свете, чувствуя и видя только друг друга.
Джерри и Санни поцеловались.