Новые двери

В минутной тишине защёлкала ручка входной двери, Таня подхватившись откинула плед и включила ночник. В очередной раз в окна полыхнуло отсветом молнии и тут же над крышей раскатился гром. Дверь распахнулась, и в пятно света от ночника вошла маленькая фигурка. Мальчик трёх-четырёх лет. Мокрые волосёнки налипли на лбу, лицо до боли знакомое.
 - Бабунь? - спросил он неуверенно, удивлённо таращась на Таню, и почему-то оглянулся назад, в открытую настежь дверь, откуда яростный дождь рвался в сухое нутро домика.
 - Иди-иди в дом, - послышалось снаружи. Голос тоже очень знакомый.

Дверь захлопнулась, впустив женщину, деловито раскрывающую зонт на просушку. Таня молча ждала что будет дальше. Когда возня с зонтом закончилась, женщина откинула мокрые волосы назад, вдруг тревожно огляделась и упёрлась взглядом в Таню. Они минуту разглядывали друг друга, причём женщина ещё раз окинула быстрым взглядом домик.
 - Простите, куда мы попали? - хрипло спросила она.
 - Ко мне вы попали, - с лёгкой усмешкой ответила Таня, кутаясь в плед, - не стесняйтесь, проходите, ребёнку надо обсохнуть.

Женщина ещё раз огляделась.
 - Не понимаю... - сказала она, - мы открывали дверь к себе... Не понимаю, что случилось.
 - Проходите уже, попробуем разобраться. - Таня подвинула плетёное кресло, и похлопала по дивану:
 - Иди сюда, малыш, садись, я сейчас чаю организую.

Это четвёртое лето с тех пор, как... Домик - студия, снятый на месяц: ничего особенного, зато на краю дачного посёлка, в получасе ходьбы от озера. Месяц тишины, утренних птичьих концертов. Месяц вне неудобоносимой раковины, в которую Таня заползла четыре года назад и теперь тащит её неизвестно куда. Пока она хлопотала с чаем, гости тихонько сидели на диване, женщина гладила мальчика по голове и что-то ему говорила. Таня поглядывала на них и пыталась вспомнить, где она их видела. На секунду мелькнуло, что женщина будто бы на неё похожа, только волосы длиннее, темнее, и выглядела женщина получше, побогаче, что ли. А мальчик... у него такой же зализ на лбу, как у Лёшика.
 - Как вас зовут? - спросила Таня, поставив поднос с чашками и чайником на стол, - угощайтесь.
 - Таня, - ответила женщина, - а это мой внук Миша, - и за руку подвела мальчика к столу, - садись.
 - И меня Таня.
 - Будем знакомы. - улыбнулась гостья и продолжила, - Знаете, у меня стойкое ощущение, что мы с вами где-то встречались.
 - У меня тоже. - ответила Таня, - простите, можно вас?
Она включила верхний свет, подошла к трюмо и жестом пригласила гостью встать рядом. Отражение не обмануло - обе женщины были похожи как однояйцевые близнецы, с той лишь разницей, что у Тани-хозяйки под глазами синели мешки, обесцвеченные волосы топорщились в неопределённой стрижке, и тело выглядело более обрюзгшим.
 - Вот и как это понимать? - спросила Таня-хозяйка.
 - Да... Очень странно всё это... - отозвалась гостья.
 - Бабунь, - позвал мальчик, - я писать хочу.
 - Сейчас, Мишанька. Где у вас туалет? - спросила Таня-пришелица.
 - На улице. Хотите, я отведу, тут рядом, а дождь, кажется, перестал.
За просохшим окном, в сумерках быстро надвигающейся ночи, чёрные тучи быстро убегали на восток.
 
Когда они вернулись, Миша попросился спать. Его уложили на диванчике. Перед тем как заснуть, он придержал Таню-хозяйку за руку, когда она поправляла плед:
 - Ты тепель тоже моя бабуня, да?
 - Да, малыш, - прошептала Таня и поцеловала его в такой родной зализ на лбу.

Женщины сели за стол, налили себе чаю.

Летние ночи спорые - не успел глаз на глаз навести, вот и рассвет. А Тани не наговорились. То, что они похожи не только по внешности и имени, но и по судьбе, они поняли сразу. Только Таня-гостья вместе с мужем и сыном уехала в Москву после смерти свекрови, а Таня-хозяйка осталась. И вот с этого их жизнь стала меняться. Таня-гостья больше слушала, Таня-хозяйка говорила и говорила, взахлёб. И про то, как после гибели сына муж запил и уехал в неизвестном направлении, и как подруги отвернулись будто от прокажённой, и что работа плохонькая, и что впереди - беспросветная старость. И утешителя нет.
 - А ты? Как тебе удалось так всё и всех сохранить? - спросила она гостью.
Та задумалась. Посмотрела на спящего внука, раскинувшегося на подушке.
 - Думаю, что наша разница в том, что я не боюсь перемен. Ты не стала рисковать с переездом. А мы рискнули. Ты сына берегла, отговаривала от тяжелой работы, потакала его слабостям - лишь бы всё было как прежде, вот и потеряла. А я заставила Алёшку идти работать сразу после техникума. Сняли ему квартиру на пару месяцев, а там он и сам стал себя содержать. Вот, ты терпишь дрянного начальника - авось, до пенсии досидеть. А чтобы поискать новое место, пусть попроще, да поприбыльнее. И муж ведь не сразу ушёл, ты его сама по сути вытолкала. А подруги... Значит, это были не подруги. Радоваться надо, а не горевать: избавилась от неверных людей. Ты себя слишком жалеешь, Таня. А ты не жалей, а полюби. Меняй свою жизнь, впускай новых людей, открывай новые двери. Вот, смотри: семечко бросила в землю, а оно не растёт, хотя ты и поливаешь его, и кормишь. И чего сидеть подле него, горевать? бери новое, бросай, сажай - что вырастет, твоё. А что не взойдёт - забудь о том.
 - Ох, Танечка-Танюшка... Легко говорить, сделать непросто...
 - А ты не сиди, делай. Собачку себе найди, гуляй с ней. На фитнес запишись - не жалей на это денег. Там новые люди, новые впечатления. В конце-концов, стихи начни писать, как в молодости. Помнишь?
 - Угу. - отвечала Таня, задумавшись. - А как же вы обратно? Куда? Ведь, судя по всему, эта дача - где-то там твоя, но не здесь. Как вы вернётесь?
 - Не знаю, Танюшка. Скоро Мишанька проснётся, спрашивать маму начнёт. Мы ж вроде ненадолго уходили, к подруге моей, у неё внучка - погодок Мишаньки. А тут такая оказия...

Утро сырым туманом повисло на ветвях буддлеи за окном, разлилось молоком по дачной дорожке.

Мишаня с аппетитом уплетал сготовленный новой бабаней горячий бутерброд, запивая чаем из пузатой кружки в синюю полоску. Таня-гостья стояла у окна, поручивая обручальное кольцо на пальце.
 - Кажется, у меня есть идея. - сказала она.
 - Кажется, мы подумали об одном и том же. - улыбнулась Таня-хозяйка, - Новые двери?
 - Да!
Они обнялись. Долго так стояли. Миша с любопытством смотрел на них.
 - Бабунь, а мама где? Я к маме хочу.
 - Да-да, зайчик, скоро пойдём... Ну, Танюшка, или мы сейчас попробуем, или меня ждёт катастрофа. Давай?
 - Давай.

Таня взяла за руку Мишу, открыла дверь. На пороге они оглянулись на Таню. Миша выскользнул из бабушкиной руки и подбежал к новой бабане, порывисто обнял её и расцеловал в обе щеки, прошептал на ухо "я буду скучать, бабунь" и вернулся к Тане. Дверь за ними закрылась.
Таня-гостья несколько раз открывала своим ключом дверь и всякий раз захлопывала. Таня-хозяйка, затаив дыхание, ждала. Ей бесконечно сильно хотелось, чтобы они остались. Но так же сильно она хотела, чтобы они вернулись туда, где были счастливы.
На седьмой раз дверь захлопнулась окончательно.

Таня решилась выйти из домика только через час. Туман рассеивался. Как рассеивалось и Танино одиночество.

Она достала телефон. Открыла галерею. Лёша. Вика, его жена. Мишанька - вот совсем пупс, вот серьёзный на качелях... Вот Таня, вот Виталик... Все живы.

Таня радостно вздохнула.

У неё есть внук.