Часть третья

— КАКОЕ ТУМАННОЕ ЛЕТО В НЕЛАСКОВОЙ ЭТОЙ СТРАНЕ; Я В ТЕПЛОЕ ПЛАТЬЕ ОДЕТА, НО ХОЛОДНО, ХОЛОДНО МНЕ —

    Во второй раз Виссариону удалось рассмотреть Альбину Гордеевну получше: Глеб, обронив, что она часто бродит вдоль ручья, предложил отвести друга в это место. День тогда выдался ясный, и целая толпа биттербуржцев, побросав дела, хлынула на природу организовывать пикники и наслаждаться солнцепеком, пока soleil вновь не заслонили многослойные, торжественно-пышные кучевые облака, важно проплывающие над городом и отбрасывающие гигантские тени то в лужи, наполненные мутной водой, то на фасады домов, а по вечерам clouds спускались так низко, что город утопал в молочной бледности of foggy disaster, и разглядеть что-либо было категорически невозможно: стены зданий, теряя очертания, превращались в горбатых големов, выбирающихся из своих подземелий, сердитых оттого, что творец оставил их незавершенными человекоподобными существами, рыщущими in the darkness в поисках запоздалого путника с целью напугать до взмокших ладоней мнимой, и оттого не менее устрашающей подвижностью, - из-за неравномерного отражения сгустками тумана света газовых фонарей, зажигаемых every evening длинноногим мужчиной в черной цилиндрической шляпе у мнительного горожанина с нечистой совестью появлялось стойкое, далекое от рациональности ощущение, что Николаевская крепость, Адмиралтейство или компактный по сравнению с главной резиденцией царской семьи дворец, куда Иннокентий Вознесенский со своей супругой и тремя дочерьми перебирались в марте-апреле, оживут, подскочат, оскалятся и, ткнув массивным перстом в спину, захохочут как заправские злодеи, обнажая пожелтевшие, блестящие от зловонной слюны клыки. Даже прославляющие Мессалину ушлые девицы, торговочки амурами, выставляющие свои привыкшие к шершавым прикосновениям сладострастников тела в районе Красный огней, расходились по домам, убежденные, что в подобные ночи клиентов ожидать - пустая трата ресурсов, ибо охочие до непотребств трусишки в числе первых закрывают ставни своих окон и, сжимая в кулаке позолоченное распятие, молят Иезусса отпустить все грехи, чтобы затем, как только беспокойства улягутся, туман рассеется, а тянущий когтистую лапу нефилим трансформируется обратно в сверкающий куполами under sky собор святой Алевтины, ущипнуть за складку на талии секретаршу или подбросить в ридикюль записку с оскорбительным содержанием прехорошенькой евреечке в кафе, присевшей за соседним столиком в кафетерии. This city, возведенный в 1644 первым элозийским императором Павлом, известным также благодаря изменениям языковых норм в сфере орфографии (устранение из алфавита омофоничных графем) и наказом сбривать бороды, казалось, осуждал любого жителя - и благопристойного литографа, спешащего после работы с букетом чахлых гвоздик (других цветов в магазинах почти не водилось) для свекрови и помятой коробкой засахаренного мармелада for children, и прикидывающегося безобидным педофила, зазывающего в свою спальню десятилетних мальчиков и творящего с ними такое, что вникать в ужасающие подробности не хотелось ни любителям scary tales, ни беспринципным нигилистам. Горделивым конунгом с выражением спеси на хмуром челе Биттербург жадно вглядывался в физиономии мельтешащих бестолково people, разыскивая своего создателя, единственного, кто из двенадцати правителей умер от старости в своей постели и, по слухам, погубившего немало каменщиков, приказав возвести новую столицу практически на болоте за пять лет и переехавшего сюда из Мосскау, когда город состоял из двух пересекающихся улочек и устремившей в cielo острый шпиль башни, - поговаривали, строители трудились без перерыва на отдых, а загнувшихся во время исполнения обязанностей замуровывали в фундамент, чтобы они post mortem подпирали здания своими костями. Мало кто проникался симпатией к main city of this country, точно считывая его недоброжелательность, and every person, страстно заверяющий окружающих в патриотизме, при возможности отправлялся в длительное путешествие по теплым странам, а возвращаясь, неубедительно приговаривал «there’s no place like home», либо, как Кулибин-старший, ссылался на пагубное влияние сырости на самочувствие одного из членов семейства, нанимал уютную виллочку с видом на море и удостаивал родину посещением единожды в год, дабы продемонстрировать высшему свету тягу к элозийским просторам, противостоять которой якобы нереально, и даже такому прагматику как Матвей Капитонович необходимо было три-четыре недели прогуляться по усыпанным одуванчиками холмам, обнять белоствольную березку и черкнуть пару строк в своем дневнике: «побывал-с в Горькограде, ощутил силу элозийского духа, напитался свежестью, веющей с Нэйвы, но тридцатого числа Виссарион подхватил инфлюэнцу, wife по своему обыкновению всполошилась и, к огромному моему удовольствию (зачеркнуто и исправлено на «огорчению») мы отбыли в Конте-Марло, не дожидаясь чествования династии Вознесенских, мудро правящих Элозией уже почти четыреста лет, да снизольет на них пресвятая богородица благодать - во имя Отца, да Сына, да Святого духа».
    Возле ручья, журчащего в низине, сгрудилась целая толпа бездельников, желавших обсудить последние новости; договорившиеся о встрече заранее кумушки уже расстелили скатерти, придавив их с четырех сторон булыжниками и расставив в центре контейнеры с сэндвичами и отопленными в джеме оладушками, разместившие там и сям свои мольберты пейзажисты отмахивались от умоляющих их запечатлеть кокеток, а самые прогрессивные, заплатив нервно облизывающему губы фотографу, позировали перед кубом с длиннющим объективом, прикрепленным к треноге, замерев на одном месте и терпеливо ожидая, когда же «вылетит птичка», и можно будет сменить положение тела, поморщившись от боли в затекшей спине. Девушка его возраста в муаровом сарафане, утопая в холодной воде по щиколотку, невесомо шагала along the stream аки по мягкому песочку, будто ни острота каменистого дна, ни сжиженный лед не терзали ее ступни. В правой руке она сжимала босоножки на плоской подошве, в левой трепетал разноцветным питоном шарфик, вытянувшийся под влиянием ветра горизонтально и норовящий кинуться в заоблачную высь, взмахнуть пестрыми концами и скрыться за горизонтом, недоступность которого манила авантюристов, воспевающих разграничивающих Урана и Гею линию как нечто невыносимо-прекрасное. Переполненная своими thoughts, girl, не реагируя на протяжное «Альби-и-ина, bist du schon lange hier?», выбралась на сушу, без спешки обулась, скрылась в подлеске, и тонкоствольные осинки, расступившись перед ней на долю мгновения, спрятали мадемуазель Туманову от алчущих взоров пылких юнош, раздразненных ее сестрой Акулиной, облаченной в подчеркивающее изгибы платье и шутливо грозящая стащившему с нее шляпку парню, надеющемуся столь тривиальным образом расположить к себе красавицу. Ястребов, выпросив у вдовы профессора Вешнепольского, пасущей внуков, кусок ежевичного пирога, делая абсолютно неуместные паузы, чтобы разжевать и проглотить лакомство, на ломаном французском (ленился расширять словарный запас и плохо усваивал грамматику) поведал, что разродившаяся близнецами от переболевшего краснухой супруга, Ираида Тимофеевна свела в гроб бедного мужчину, то визжа в пьяном угаре, что отцом девочек является приходящий садовник Иван, то клянясь, что ее паломничество в дивенградский храм сотворило чудо, и нежизнеспособное семя Гордея Анатольевича смогло-таки вопреки диагнозам шарлатанов оплодотворить яйцеклетку, разделившуюся затем на две части. Хорошо знакомые с ветреной шалуньей, меняющей фаворитов чаще, чем перчатки, не сомневались: her daughters нагуляны на стороне, - уж больно светленькими получились малышки, учитывая, что мать я предполагаемым отцом являлись брюнетами, а вот смазливый Ванюшка, ублажавший распутницу в отсутствие husband, имел золотистые локоны и голубые очи, сводящие с ума не только барышень, но и мужеложцев, умело скрывающих порицаемые обществом пристрастия, обещавших двадцатилетнему садовнику горсть самоцветов за посещение их покоев. Господин Туманов, искренне любивший неверную Ири, предпочитал правде обман, баловал filles до последнего дня своей жизни, за что Ираиду Тимофеевну возненавидели пуще прежнего и запретили заявляться на светские приемы, справедливо опасаясь, что не соблюдающая правил элементарных приличий дама способна соблазнить не только чужих мужей, но и едва оперившихся подростков.
    Of course, все сказанное Глебом, перенявшим от отца, пишущего сказки для детей, страсть к сочинительству небылиц, следовало делить на два, а то и на восемь, mais il n’y a pas fumee sans feu, так что слухи о том, что Акулина пошла по стопам мамаши и в неполные тринадцать лишилась невинности с каким-то гимназистом, укравшим для нее побрякушку из шкатулки с фамильными ценностями, вполне могли отражать действительность, однако, к счастью Виссариона, вызвавшая у него интерес девчонка отличалась от sister разительно: отроковицу чаще наблюдали в обществе книг, либо же увязшую в мечтах и почти никогда не откликающуюся на приветствия знакомых, - до такой степени ее увлекал полет мыслей, что она шла наобум, покачиваясь как незрячая и порой врезалась в столбы, вызывая всплеск смеха у нахальной ребятни. В love at first sight юноша не верил, полагая, что столь глубокая привязанность охватывает лишь когда ты узнаешь человека как подобает, перестаешь видеть в нем только объект вожделения, подмечая не возводимую глупцами в абсолют внешнюю привлекательность, но и не менее ценную красоту иного толка, и все-таки, решив обождать со знакомством и уняв бешено заколотившееся сердце, Вис без особого энтузиазма внимал байкам друга, расхваливающего новую лошадь Ястребова-старшего, бахвальства ради заявившего, что за неделю до приезда Кулибиных стал полноценным мужчиной: проник через окно в дом Тумановых и сполна насладился оральными ласками опустившейся на колени Акулины, а когда все закончилось, мерзавка, резко выпрямившись, сплюнула эякулят ему прямо на лицо, отметив, что на вкус его сперма как чешуя выловленного из мутного водоема карася.
    De temps en temps, посещая занятия в school (в основном fellow, находящийся по состоянию здоровья на домашнем обучении, получал от педагогов список тем и готовился к экзаменам с Александрой Натальевной), парень, сталкиваясь в уборной со стайкой курящих тайком тинейджеров, слышал, как они, расстегнув ширинки, мерились длинами своих фаллосов, обсуждали, обильно сдабривая обсценной лексикой эпитеты усыпанное родинками декольте мадам Жирардо, преподающей изобразительное искусство и откладывали выданные parents монеты для того, чтобы снять самую дешевую проститутку и сразить будущую жену наповал приобретенным опытом, как будто в отношениях главное - безупречная техника коитуса, а не взаимопонимание, культивируемое полуасексуальными романтиками, полагающимися не на физиологию, а на духовную близость, дающую понимание, что супруг - не просто способ удовлетворения низменных потребностей, а соулмейт, на которого можно опереться в трудную минуту. Появившись на балу у госпожи Спасович, Виссарион, переводя sight с забившейся в самый дальний угол Альбины с толстенным талмудом, раскрытым ровнехонько посередине на отплясывающую с Ястребовым-младшим Акулину, подумал, что даже учитывая гомозиготность, похожи друг на друга сестры не были, и дело не в том, что одна блистала бесподобными нарядами от Верты Боссе, носила элегантную короткую стрижку, подчеркивала полудетскую округлость плеч глубокими вырезами, а другая выглядела как насильно выдернутая из кельи монахиня, - при почти стопроцентной идентичности, поставив близнецов рядом, внимательный созерцатель уловил бы, что, во-первых, наслаждающаяся праздником прелестница мельче, нежели hermana, на левой щеке которой имелась выпуклая родинка - как будто сбившаяся в комочек шоколадная стружка, украшавшая чизкейк, прилипла к очаровательному личику скромницы, выделяя her soft beauty, тусклую на фоне экстравагантного лоска Акулины, кричащая глянцевитость которого у Кулибина-младшего вызывала стойкую неприязнь, точно за идеальным макияжем, фарфоровостью выбеленного лба и карминно-дерзкой улыбкой прятался уродливый пупс, вводящий в заблуждение падких на неискреннюю жеманность развратников. Миссис Свиридова раз шесть порывалась подвести племянника к диванчику, занимаемому мадемуазель Тумановой, настаивала на том, что la vie est courte et craint en general, и второго шанса Фортуна может не предоставить, однако оробевший юноша ее совет воспринял в штыки, о чем теперь жалел, потому что тетушка как в воду глядела: осенью 1912-го, продав имение Тумановых какому-то прохиндею и сослав дочерей к родственникам в Старосибирск, Ираида Тимофеевна со своим очередным любовником, альфонсом, шикующим за счет престарелых вдовиц, умотала в кругосветное путешествие, а в канун Нового года по недосмотру прислуги, затапливавшей на ночь камин, случился пожар, и почивавшая на втором этаже Альбина задохнулась угарным газом за минуту до того, как разбушевавшееся пламя охватило застывшее навсегда тело, а ее сестрица, спавшая чутко, успела выбежать на крыльцо, заработав парочку ожогов на шее. Ходили сплетни, что пятнадцатилетняя девушка забеременела от какого-то ухажера, и потому успела спастись, - токсикоз помешал Акулине Гордеевне отойти в царство грез: пробуждаясь every hour от тошноты, она, почуяв запах гари, ломанулась к лестнице, визжа, упала в сугроб, а весной (позволим себе небольшую экскурсию в future) вышла замуж за двадцативосьмилетнего скрягу с ребенком, оставленным исчезнувшей невестой и, покаявшись в грехах, принялась воспитывать пасынка, соблюдать посты, причащаться, и к началу Первой Мировой разродилась крепеньким малышом, развелась, эмигрировала то ли в Гомерику, то ли в Эйсландию, дожила до тридцати лет и умерла от агрессивной формы онкологического заболевания, за полгода превратившись из цветущей молодой женщины в немощную старушенцию.
    Выслушав отчет телефонировавшего ему из Биттербурга Глеба, быстро утешившегося после переезда своей пассии в глухомань ухаживаниями за Дашенькой Дубровской, Вис опешил и несколько вечеров слонялся по своей комнате, терзаемый нехорошими предчувствиями. Его не оставляло ощущение, что он упустил нечто архиважное, однако неприятные эмоции, охарактеризовать которые он затруднялся (растерянность? тревога? отчаяние?), не давались в руки, избегая участи быть названными, точно определяющие их words могли собраться в код, послужит ключом, поспособствовать раскрытию секретов мироздания, повергнуть обывателя в шок информацией, доступной для избранных, рассеять иллюзии, обнажив сокрытый под верхним слоем monde куда более разнообразный, населенный существами, могущество которых не подлежит сомнению, и тщетно fellow перебирал ворох хрупких слов на всех известных ему языках, напрасно силился пробить выстроенную кем-то in his mind защиту и подобрать шифр, - истлевшие feelings, припорошенные микроскопическими осколками несбывшихся надежд, оставили по себе лишь тень сожаления да разбавленный горечью дурман притупившегося дискомфорта, находясь в состоянии, когда ты лежишь в операционной, однако анестезиолог напортачил с наркозом, и вроде бы чувства его особо не донимали, но он ощущал каждое прикосновение, пребывал в сознании, понимал: вот хирург разрезал кожу, вставил расширитель и отсасывает трубочкой лишнюю кровь, пока ассистентка заботливо промокает his forehead зажатым гигантским пинцетом кусочком марли.