Часть десятая

— ВОТ И ВСЕ. ТЫ МЕНЯ НАУЧИЛ ТЕРЯТЬ И НЕ ЖАЛЕТЬ ОБ ЭТОМ —

    Разумеется, я слегка приврала (самой себе, в первую очередь), отрицая наличие негативных эмоций после разрыва с первым бойфрендом, ибо приятного в том, чтобы спуститься ночью на кухню попить воды и обнаружить совокупляющегося у бассейна с another person того, кто еще вчера шептал тебе «live you so much» мало, и, невзирая на пульсирующее in brain осознание, что быть вместе нам не суждено, и рано или поздно Соррентино отмочил бы что-либо в подобном ключе, разочаровав меня, я огорчилась, но не только из-ва вероломства парней, - меня обуяла тоска оттого, что я уже нафантазировала себе, как пойду под венец в прелестнейшем платье с накрывающей my face фатой, сквозь муаровость которой столпившиеся по обе стороны от дорожки, по которой пройду, прижимая к себе букет кукольных роз, покажутся мне нечеткими призраками, чьи силуэты, перекрытые наложенными друг на друга узорами полупрозрачной накидки, пестрыми стекляшками в калейдоскопе замельтешат разноцветными всполохами на периферии, пока я, шествуя с гордо поднятой головой, залюбуюсь женихом в алом смокинге, тигровой лилией в петлице и стильной укладкой, зафиксированной немыслимым количеством геля. Как и многие девушки, я, понимая, что пышная свадьба - не гарант счастливого брака, жаждала выложить на «Хейсбуке» wedding photos и собрать кучу восторженных комментариев от добавленных во френдленту знакомых, изредка делиться слащавыми постами, что, мол, my husband не такой как все, в его сильных и нежных руках я таю как снег, but my simple dream разбилась вдребезги, а осколки трансформировались в тлеющие угли, по которым я была обязана пройтись босиком, дабы through the pain испытать катарсис, отпустить омрачившую vita mia ситуацию и не позволить ей помешать мне enjoying my own life.
    С некоторой долей интереса (не каждый день выпадает opportunity поглазеть на то, как двое бесстыдников занимаются сексом) я, облокотившись о разделочный столик, прильнула к окну, со смесью любопытства и гадливости лицезрея поистине акробатическую и весьма сложную в исполнении позу, скоммунизженную, к гадалке не ходи, из какого-то порнофильма - Кэлан, закинувший ноги на шезлонг, нависал над Бертолуччи, обнявшему коленями его шею и таранил his ass с таким усердием, что сделалось обидно: со мной подобных вольностей себе this fellow не позволял, полагая, что женщин устраивает миссионерская position, а эксперименты - если ты би - доступны just between boys, как будто все девушки ханжи, грохающиеся в обморок при виде эрегерированного фаллоса и целомудренно прикрывающиеся простыней наутро после бурной ночи. Лично я согласилась бы на что-то пооригинальнее doggy style, с удовольствием оставила бы свет включенным, чтобы мы могли рассмотреть друг друга, а не стыдливо перекатываться в полумраке под одеялом, пыхтя как мающиеся радикулитом пенсионеры. Опасаясь, что кто-либо из семейства моего теперь уже бывшего парня застукает меня за подглядыванием, я, налив себе фильтрованной воды, добавила туда подсластитель с привкусом мяты и, закрывшись в отведенной мне комнате, высыпала на ладонь две капсулы снотворного. От кошмаров они меня не избавляли, и я что с ними, что без них просыпалась со взмокшей спиной и трясущимися пальцами, но все, чего мне хотелось на тот момент - покинуть обошедшуюся со мной жестоко reality и побродить по пугающему wood of nightmares, гадая, что из привидевшегося сбудется (точность швеццарских часов гарантирована), вызвав нехилую волну паники, а что останется бессвязными кинофрагментами, покрывающимися песками времен в пустыне забвения.
    Next morning, не теряя ни минуты, я поменяла свой билет на вечерний рейс, довольно талантливо для актрисы, засветившейся в одном-единственном проекте, изобразила смущение и, поведав звучащую убедительно сказочку о неприятностях, не оставляющих иного выбора, расцеловалась с хозяевами гостеприимного дома, поблагодарила за радушный прием, обнялась со смущенно покрасневшим Умберто, уже строящим планы на грядущую ночь в постели Соррентино-младшего и двенадцать часов спустя плелась по узкой улочке родного Сан-Фалассара, ведущей к океанскому берегу, пустынному в это время года. Зима в нашем городе, пасмурная и дождливая, сопровождалась холодными ветрами, дующими с севера, и даже серферы в гидрокостюмах, вечные оккупанты пляжей, разбрелись по домам - с середины января по март волны были такими, что буйки уносило к чертовой матери, а бетонные ступеньки стоящего на возвышенности маяка зеленели от сырости. Катя за собой чемодан, набитый подарками и сувенирами (шейные платки и коралловые бусы для Токкары, шелковый сарафан for second mother, пахнущий клевером лосьон для Хель, магнитики на дверцу холодильника,  иудальянский молотый кофе, коробка конфет с марципановой начинкой), я, остро нуждаясь в собеседнике, уселась на скамейку и, подставив лицо wild wind, staring at waves отрешенным взглядом, занялась проговариванием терзающего меня изнутри монолога. Я безмерно гордилась тем, что вместо закатывания истерики решила сбежать и, не ставя в известность Кэлана, вычеркнуть его из круга общения, и дело вовсе не в трусости, - мне элементарно жаль тратить время и силы на ex-boyfriend, не заслуживающего откровенности. Помимо странной способности видеть то, что только произойдет, я обладала не менее ценным даром внушить себе что угодно, так что по окончании рефлексии буря inside me стихнет, и я попросту закрою дверь в прошлое и не стану поддаваться сомнениям, жалеть себя и оплакивать потерю жениха, потому что на его смазливой мордашке свет клином не сошелся, и как бы банально ни звучало это утешение, не мне одной пришлось столкнуться с чем-то подобным, that’s why расточительно тратить ресурсы на траблы, обвинять во всем только Соррентино, выставляя себя бедной овечкой. Я ведь сама глушила интуицию, нашептывающую, что this man относится ко мне поверхностно, сама придумала fairytale, в которой мы - две половинки одного целого, так что если на кого и следует агриться, так это на Фимми из прошлого, но делать этого я тоже не буду, because it was her choise, и мне следует его уважать, understanding, что my sight, отягощенный опытом, небеспристрастен и, сотри мне кто-нибудь память и верни в прошлое, я с вероятностью в девяносто процентов поступила бы точно так же. Сменив номер и переехав в апартаменты на другом конце of the city, я перевезла свою лошадь на ферму, недавно открытую родителями Уолдена, лишив Кэлана шанса объясниться и затерялась в довольно большом городе, лишь слегка уступающим размерами и численностью населения Рио-де-Феврейро.
    Поскольку мистер Вильштеттер настоял на том, чтобы открыть счет на мое имя и выплачивать every month по тысяче таллеров, чтобы я, зная об имеющейся у меня финансовой «подушке», не заставляла себя ходить на нелюбимую работу, а, перепробовав все, нашла профессию мечты, я, посчитав неуместным проявление гордости и отстаивание независимости перед человеком, держащимся от меня на почтительном расстоянии и согласилась, памятуя о жалобы бывших одноклассниц, уступивших натиску parents и жалеющих о том, что окончили высшее учебное заведение лишь потому, что маменька и папенька мечтали, чтобы отпрыск продолжил династию фармацевтов, адвокатов, бухгалтеров. Так как в детстве мне доставляло несказанное удовольствие смотреть на MyTube ролики, где проводятся операции, я подала документы в медицинский колледж, но отказалась от этой затеи после первой же практики. С теорией проблем не возникло, - более того, я считалась самой старательной ученицей на потоке, и профессора хвалили мисс Леграсс неустанно, ставя в пример скучающим за задними партами оболтусам, однако на первом же занятии в морге я свалилась без чувств, едва патологоанатом, сдернув прозрачную пленку с трупа пожилой женщины, погибшей от отравления бытовыми химикатами (страдала слабоумием, выпила целую бутыль отбеливателя и закусила стиральным порошком), протянул скальпель кому-то из учеников, и из аккуратного разреза брызнула струйка крови - дама скончалась недавно, and blood не успела застыть окончательно. Когда подобное повторилось, и при следующем посещении анатомического театра я, огорошив своего куратора неспособностью переносить запах гниющей плоти, отправилась в небольшое путешествие с Токкарой и не переживала о потраченных впустую годах: во-первых, знания в области биологии всегда пригодятся, а во-вторых, я вполне могла стать физиотерапевтом или стоматологом, если бы была убеждена, что медицина - мое призвание, ну а затем с нами связалась Конни Найтингейл, поступившая на режиссерский факультет престижного лицея в Лос-Демоньосе и попросила всех, кто располагает возможностью и энтузиазмом, поучаствовать в ее проекте, сценарий к которому она не так давно написала, а поскольку я оказалась единственной бездельницей, не скованной какими-либо обязательствами, мне досталась главная роль в триллере, где молодая женщина, выжившая после нападения шайки бандитов, посланных ее возлюбленным, выходит из комы и начинает одного за другим кромсать своих обидчиков, а в конце, сразившись в главным злодеем, вонзает клинок в сердце тому, кто отдал приказ уничтожить ее.
    Не желая подвести Конни, я наняла человека, сопровождавшего меня на съемки и помогающего с погружением в роль с использованием методов элозийского театрального режиссера Найденова - изучить досконально характер персонажа, найти в себе аналогичные черты, выставить их на передний план, полностью абстрагировавшись от всего, что не касается погружения в образ. Осознанно ведя себя как помешавшаяся на мести Долорез Хейз, я всегда отсиживалась в стороне, опасаясь расплескать наполняющую меня как сосуд ядовитую жидкость, с завистью прислушиваясь к шуткам жаривших мясо на гриле коллег, а три с половиной месяца спустя, когда все материалы finally отсняли, я с недоумением осознала, что потеряла Юфимию Леграсс и ощущаю себя одичавшей, озлобленной Долли, ненавидящей весь белый свет и гонимой вперед лишь thirst for revenge. С неимоверным трудом нащупав себя настоящую, разбив хрустальный саркофаг, в котором ютилась моя полуистлевшая сущность, ослабленная летаргией, пока in the body хозяйничала надменная самозванка, я, несмотря на ошеломительный успех дебюта Найтингейл не согласилась становиться ее музой и дала одно-единственное интервью, доходчиво объяснив поклонникам своего творчества, что я - херовая актриса, едва не слетевшая с катушек после «Killing My Kindness », не умеющая переключаться, как того требует профессия лицедея, завершила толком не начавшуюся карьеру и благодаря свалившейся на голову популярности устроилась тренером по сценическому движению в частном камерном театре «Divine Inspiration», отучилась на оратора в колледже искусств и связала свою vida с Мельпоменой и Терпсихорой, проводя тренинги со студентами, а впоследствии внедрив в программу занятия по йоге, наравне с хореографией способствующими тонусу мышц и обрадовала переживающую за second daughter миссис Силберклейт известием, что отыскала свое место и искренне рада делиться knowledges с молодежью и взяла с Конни обещание время от времени посещать Сан-Фалассар (она переехала в Лос-Демоньос сразу же после заключения выгодного контракта с киностудией «Green River») и давать мастер-классы, чтобы у наших подопечных появлялся стимул преодолевать препятствия, возникшие на пути и добиваться успеха, не теряя надежды после проваленных прослушиваний.
    На сцену я практически не выходила, разве что если кто-либо из каста внезапно заболевал, и требовалась срочная замена в небольшом эпизоде, но даже мое нежелание появляться на публике, ходить на ток-шоу и позволять блогерам и журналистам трепать my name не останавливало довольно навязчивых поклонников, жаждущих заполучить благосклонность госпожи Леграсс и оставляющих охраннику, караулящему вход в служебное помещение, корзины с фруктами и цветами, рассчитывая, что столь примитивные знаки внимания растопят my heart. К слову, именно на съемочной площадке я сошлась с Джейленом Бродериком, познакомившим меня с той стороной половой активности, о наличии которой я даже не догадывалась, хотя до восемнадцати увлекалась коллекционированием жесткого порно и фанатела от БДСМ, представляя себя на месте связанных девушек с кляпом во рту. Мы никогда не считали себя парой, просто хорошо проводя время в обществе друг друга и расслабляясь после тяжелого трудового дня: Джейлен обожал трансвеститов и находился в поисках накачанного самца, носящего платья и парики, а я, расширяя границы своего восприятия, согласилась иногда страпонить тщедушного юношу, чтобы тот, насаживаясь на прикрепленный к моим бедрам ремешками резиновый член, умолял позволить ему кончить, впадая в экстаз от моих неумелых попыток отхлестать его плеткой, - я постоянно боялась перегнуть палку, увлечься и ненароком забить Бродерика так, что он пострадает сильнее, чем планировалось, поэтому данный эксперимент продлился от силы несколько недель и позволил мне прийти к заключению, что далеко не все, что кажется забавным на экране, может понравится в реальной жизни, и при том, что ханжой назвать меня было нельзя, наши с Джеем игрища осточертели мне настолько, что я свалила в ночной клуб с Токкарой и чуть не отдалась бритоголовому верзиле с волосатой спиной, но одумалась, вспомнив, что всегда хотела сохранить девственность для того, кто будет мне не просто симпатичен, а вызовет то самое порхание бабочек в животе, зовущееся влюбленностью, и даже если бы Фимми из будущего отправила мне послание, кратко описав то, что ждет нас с Соррентино, я все равно сделала бы это именно с ним, потому что лучшего кандидата я вряд ли обнаружила б, ведь Кэлан, признаться, является одним из немногочисленной категории мужчин, старающихся вознести партнера на самый пик блаженства, that’s why я, оскорбленная его нерешительностью и подлостью, все равно благодарила за потрясающий опыт и желала им с Умберто Бертолуччи, раз уж они вновь сошлись, всех благ. Простить их я никогда не сумею, но это не означает, что я, объятая неистовым пламенем бешенства, как Долли Хейз, задамся целью угандошить мужчин, поставивших меня в неловкое положение.