Многоточие. Глава VI. Часть 4

Свою группу Фролов привел точно в указанное капитаном место, еще до полудня, следующего дня.

Густые заросли орешника могли скрыть от посторонних глаз хоть пол роты солдат. Рос он густо и на большой площади, к тому же находился в непосредственной близости от поселения Зетаян.

Панасейчук и Иван Цветаев расположились у самой кромки этого орешника, откуда хорошо просматривалась улочка между несколькими стоящими в два ряда, шатрами. Установили веб камеру и стали наблюдать за происходящим в поселении.

А в поселение уже во всю кипела жизнь; возле шатров суетились женщины, мужчины проходили по улочкам, видимо шли по своим каким-то делам, дети небольшой ватажкой пробежали вдоль улочки в сторону моря. В поселении царил мир и спокойствие, это было видно и невооруженным глазом. Все делалось размерено и спокойно, без лишней суеты. Не было слышно ни громких голосов, ни голосов животных, которые являются незаменимым атрибутом наших деревень.

- Внимание всем! – Раздался громкий шепот в наушниках гарнитуры, это говорил командир группы Фролов. – Мужчина подходит к крайнему левому шатру. Несет корзину, кто-нибудь видит, что в ней?  Иван, тебе с кроны дерева должно быть хорошо видно, что он несет?

- У него в корзине лежат зеленого цвета какие-то фрукты, может овощи. – Поправился Иванов, – точнее сказать не могу.

- Понял тебя Иван. Продолжаем наблюдение.

Через несколько минут в наушниках вновь раздался голос сержанта:

- Никита, как там у тебя дела? Смотри внимательно за нашими тылами. Нам незваные гости не к чему.

- Сержант, у меня все спокойно. Кроме «короткоухих» никого! – Отрапортовал Никита Куличенко.

- Семен, – Обратился Иван Цветаев к лежащему рядом с ним Панасейчуку, – как ты думаешь, они такие же люди, как и мы или это другая какая-то раса?

- На вид они, европеоидной расы, я бы даже сказал, ближе к балканским народностям. Что-то среднее между сербами и молдаванами.  И в то же время они чем-то отличаются от нас, не пойму только, чем? – Не отрываясь от наблюдения за поселением, задумчиво произнес Семён.
 
- Наверное, тем, что живут они в конце первобытнообщинного строя.

- С чего такие заключения?

- Ну, во-первых, я не заметил у них ни орудий труда, ни орудий производства. И судя по изобилию фруктовых деревьев, живут они по принципу – что нашел, то и съел, как некоторые племена у нас в джунглях.

- То, что у них хорошая «кормовая» база, еще ни о чем не говорит. Ты лучше обрати внимание на их жилища и одежду. Это тебе не папуасы, которые по лесу голышом бегают. Шатры у них тканевые и одежды тоже, толи хлопок, толи лён, толком не разобрать. Но не это важно, а то чтобы такие ткани произвести, надо как минимум станки иметь ткацкие. А это уже сам понимаешь, топором каменным не выстругаешь.

- Да-а, тут с тобой не поспоришь. Я, между прочим, тоже обратил внимание на то, как все у них тут ухоженно, и возле шатров и улочки, да и сами они выглядят как приличные граждане в праздничный день.

- Точно! – Чуть во весь голос не закричал Семён Панасейчук. – Я понял в чем тут дело!

- Потише! – Опять громким шёпотом, раздался голос Сержанта Фролова в наушниках гарнитуры связи. – Не забывайте, что нас могут обнаружить. – И уже потихоньку, как будто сам себе пробубнил. – Свалились мне эти гражданские на мою голову.

- И что ты понял? – Шёпотом спросил Иван, биолога.

- А то!? И как мы этого не замечали раньше? – Возбуждённо, но уже не так громко заговорил Семён. – Ты посмотри на них, Иван, повнимательней, – они же все светятся от радости или счастья, не знаю уж чего в них больше.

- Может у них праздник какой? Или традиция такая, радоваться всему, ну как у японцев – в глаза улыбаются, а сами нож за пазухой держат.

- Не-е, здесь что-то другое, уверяю тебя. Хотя… может ты и прав.

- Внимание всем! – Голос Фролова прервал дебаты Семёна с Иваном – Они массово выходят все из своих шатров. Всем быть на чеку!

Действительно все население вышло на улицу и направились в сторону моря, откуда вскоре до наблюдателей донеслось песнопение. С кроны дерева, где устроил себе наблюдательный пункт, Иван Иванов, было видно, как Зетаяне подняв головы вверх, громко пели. Мелодичный мотив на незнакомом языке был слышен всему отряду. Хоть не разобрать было слов, но все и так поняли, что поют они хвалебную песню своему Богу. Длилось это не более десяти минут, затем все от мало до велика встали на колени и вознесли свои руки вверх, громко стали молиться. И с последними словами этой молитвы, Центавра скрылась за горизонтом.

Аборигены молча стали расходиться по своим жилищам, при этом, как заметили наши ученные, мужчины входили первыми, за ним следовал ребенок и женщина входила последней.

- Патриархат! Мужчины и здесь главенствуют. – Сделал вывод за всех Иван Цветаев.
 
- А ты бы хотел здесь увидеть воинствующих Амазонок? – Парировал ему Семён.

- Да нет, просто констатирую факт, не более того. Мир, как здесь, так и у нас, принадлежит сильному полу. И с этим трудно поспорить, не так ли, Семён?

- Все в этом мире относительно и это не мои слова, а Эйнштейна. И женщины, что там, что тут, наверное, намного хитрее мужчин и умеют ими вертеть как им вздумается, это у них от природы. А то, что они вперед мужчин пропускают, тут скорее всего дань уважения к главе семейства.

- У-у-у-у, да вам-то откуда это знать, разве Вы уже были женаты?

- При чем тут это – был или не был? Об этом вся наша история говорит.

- Так, отставить споры! – Строго приказал Фролов, появившийся незаметно возле лежащих в траве Цветаева и Панасейчука, – отходим на ночлег в глубь леса.

Лёжа под раскидистой грушей, где на ночлег расположилась группа Фролова, Семён, глядя на небосвод, где уже во всю хозяйничала Анула, пытался проанализировать все увиденное им в поселении. Но все мысли натыкались на стену противоположностей, что заводило его в тупик.

«Взять хотя бы то, во что они одеты. Это не выделанные шкуры животных как нам преподносили быт первобытных людей и не набедренные повязки из листьев растений, а тканевая одежда хорошего пошива.  – Продолжал рассуждать про себя Семён. – Что еще у них не так? Огонь. Я не видел, чтобы в поселении кто-то разжигал огонь и готовил бы себе пищу. Хотя зачем им её готовить, у них вон целый сад, да что там сад – садище огромное, такое способно прокормить не одну сотню людей. И климат здесь тёплый, согреваться огнем им, похоже, ни к чему.

Еще что? Они по-видимому никого не боятся, значит звери на них не нападают. А люди? Соседние племена? Хотя зачем им нападать друг на друга, пищи вдоволь.
А другие причины вражды? Власть? Зависть? Ненависть? Старые обиды? Месть в конце концов? Они что, всего этого не испытывают? – Задавал вновь сам себе вопросы Семён и сам пытался найти на них ответы. Но вопросов было слишком много, а ответов на большинство из них он не находил.

А эти, светящиеся от счастья или радости лица? Настоящее ли все это или дань обычаю?

Одно можно сказать почти точно, что они не знакомы с наукой. Так как покланяются богам, как и наши предки, пока Дарвин не поставил веру под сомнение. После, конечно, его теорию о происхождении видов опровергли и доказали его ошибочность. Зато Дарвин пошатнул устои веры, доказывая, что человек не является созданием Бога. И в этом он был прав. Сейчас человек шляется по просторам космоса и единственное кого он встретил из разумных существ, так это Зетаяне. И то они еще на ранней стадии развития.

Место на ночном небосводе уже заняла Валу, что означало приближение рассвета, а Семён Панасейчук засыпая твёрдо решил идти до конца и ради науки принести себя в жертву, если это будет нужно. Тут ему привиделся Джордано Бруно горящий на костре за свои открытия и Семён, уже засыпая, мысленно горел вместе с ним.

***

- Стой! Назад! Я приказываю – назад! – Кричал Фролов в микрофон СУО, но Семён Панасейчук не реагировал ни на какие приказы. Встав во весь рост, он сбросил с себя защитный маскхалат и в лётном комбинезоне шел по направлению к крайнему шатру поселения.

- Всем боевая тревога! – Продолжал отдавать приказы сержант Фролов видя, что ситуация выходит из-под контроля.   – Иванов слезай с дерева и вместе со Смолиным давайте за мной. Надо попытаться его перехватить, Никита прикрой нас огнем, если они окажут сопротивление.

Но перехватить биолога, Фролов с бойцами не успели, он уже входил во дворик жилища и его заметила женщина. Сержанту Фролову, Игорю Смолину с Ивановым пришлось спрятаться в высокой траве за шатром.

Дальнейшие события развивались стремительно, а отряду Фролова ничего не оставалось, как наблюдать за происходящим в прицелы своих бластеров и ждать развязки.

А в это время к Семёну подошла и слегка поклонилась ему, молодая женщина, жестом приглашая его в шатер. В ту же секунду из шатра выбежал мужчина и с радостным возгласом подбежал к Панасейчуку. И так же стал настойчиво приглашать его в свой дом, словно своего, давно не видевшего лучшего друга. Женщина что-то крикнула в сторону жилища и оттуда выскочил мальчишка, лет десяти-двенадцати на вид. Вместе с матерью они засуетились во дворе, и вскоре все скрылись в шатре.

Фролов с бойцами подкрались к самому шатру и стали прислушиваться к происходящему внутри помещения.

 А там вели разговор двое мужчин, одним из которых был, судя по голосу, Семён Панасейчук. Но слов было не разобрать, так как говорили они на незнакомом языке. Но то, что они понимали друг друга было очевидно по их интонации, что в немалой степени озадачило Александра Фролова. Женский, мелодичный голос, звучал редко, видимо хозяйка предлагала гостью кушанье, не вступая в мужской разговор.

Через полчаса биолог в сопровождении всей семьи вышел из шатра и на прощание Зетаянин обнял Семёна и три раза чмокнул его в щеку. Было видно, что Семён смутился этому и кланяясь быстро пошел в сторону отряда. А мужчина приобнял свою жену и счастливые смотрели вслед уходящему гостю, пока тот не скрылся из виду, в густых зарослях орешника.

- Ты что, совсем охренел?! Кто тебе разрешил вступать с ними в контакт? – Набросился на Семена Фролов, как только они собрались все вместе в орешнике. – И что нам прикажешь теперь делать? Шлёпнуть бы тебя за такое самоуправство, чтоб и другим не повадно было нарушать приказы. Это хорошо, что еще все закончилось так, а могло бы быть… Хотя кто знает, как еще нам все это твоя безалаберность обернется.

- Да не как не обернется! – Самодовольно произнес Семён. – Возвращаемся на корабль. Тут делать уже нечего, я такое узнал, пока общался с ними, что нам бы год потребовался со стороны их изучать. И бояться их не надо, они очень дружелюбный народ…

- Да уж, видели мы как они тебя целовали. Ничего не скажешь. – Съязвил Фролов, чем вогнал Панасейчука в краску. – Ты лучше поведай нам, как это ты с ними на их языке общался, а? Откуда у тебя такие скрытые таланты к чужим языкам?

- Да послушайте вы все, я честное слово их языка не знал, думал жестами пообщаться с ними, а тут прямо чертовщина какая-та. Он мне, как вошли в шатер, руки на голову возложил и вроде как молитву прочел. Не знаю, что со мной случилось, но я тут же стал понимать, его речь. Но еще, что самое интересное, я говорю, как бы на своем языке, а выходят слова на ихнем. Прям хрень какая-то.

- Тебя послушать, так действительно одна хрень, да и только. – Уже более спокойным голосом проговорил сержант. – Но это не как не умоляет твоей вины. Отряд слушай мою команду! Миссия наша здесь завершена, – он сурово взглянул на Семёна, – возвращаемся на «базу».

- Слышь Иван, – когда отряд тронулся в путь, Панасейчук шепотом обратился к шедшему впереди него Цветаеву, – я тебе достал биоматериал, что ты просил. Можешь теперь сделать свои генетические анализы. – И он сунул ему что-то завернутое в носовой платок. – Только не разворачивай пока, на месте посмотришь.
;