Уж замуж невтерпеж. 50

Шедшие по грунтовой дороге с одинаковыми столбами по обочинам на железобетонных ножках две девушки были одеты неброско: ниже колен черные юбки и синяя на одной и красная на другой блузки, с похожей прической по плечи и ходили под ручку. Ими являлись Мила и ее подруга Адель, говорили мало, хоть и попадать на глаза было особо некого. Оказавшийся рядом забор по улице был охвачен растительностью, возле нее щипали траву три серых гуся, один из которых пугающе двинулся на них: крикливо опустив шею и расправив крылья.
– Ша тебе дам укусить себя! – сказала приехавшая из города девушка и приподнятой ногой чуть не попала ему по клюву.
Птица с гаганьем же и отступила, но к сородичам присоединилась обратно с гордо поднятой головой.
– Это и я могла делать, – ответила другая, – а пристукивать пальцами по плавающему по канавке ужу по голове – никак! На это отважится далеко не каждый взрослый!
Обе позволили себе похохотать от одного щепетильного эпизода на следующий день после выпускного вечера. Опустились в детство и вспомнили, как обогащали свои познания в обращении с бабочками, но развить помещала появившаяся на дороге машина. Адель вытянула руку вперед и совершила плавные движения вниз-вверх – таким образом давала водителю появившегося на дороге машины, чтобы во избежание образования в воздухе пыли сбрасывал скорость. Проезжая мимо них, худощавый мужчина за рулем улыбнулся им и кивнул головой. Довольная девушка привела похожий пример, как ее супруг имитировал поднятие с земли камушку, чтобы сильно не гонялись по лужам.
Одновременно с тем, как она закончила, Мила сказала:
– Ты подросла, что ли? Всегда считала, что мы с тобой одного роста. И каблуки твои не выше моих.
– Мой тоже самое говорит, но это не так, одежда не даст соврать, – ответила вторая.
– Даст, ты еще и постройнела. В нашем возрасте это еще реально, надо бы попробовать потянуться.
Адель не поняла, каким образом идущая рядом подруга заметила практически несуществующую разницу в их внешностях. За ответом она вначале посмотрела на нее, потом вперед, но, кроме мужчины в возрасте, никого не было в зоне видимости. Вариант был один, что он является отцом молодого человека, с которым Мила собралась связать свою судьбу, тихо улыбнулась, поскольку тот уже сравнивался с ними. Когда остался позади, сказала:
– Этого ли дедушку ты собралась называть папой? Попала в точку?
– Если удастся докричаться до сына. Осталось всего ничего. Смешно, не правда ли?
– Отнюдь! Все у тебя получится, и улица эта станет твоей. Наступит день, соберу однокашек и зайдем на чай.
– Пригласить я и сама смогу, каким бы он ни оказался по характеру. Но слышала, что большинство ребят спуску не дают своим женам в первый год совместной жизни.
– Есть такое дело, я на своем примере понимаю их.
Им снова стало весело, и желавшая тоже выйти замуж девушка сказала:
– Плохо, что толком не знаю, каков он в общении. Исхожу из того, что бизнесмен должен быть развит всесторонне, и может сразу ответит, стоит рассчитывать на него, или нет.
– Слушай, а не постучаться ли к нему? – предложила Адель. – Найдем повод, я тоже его немного знаю, и найду, с чего начать. Для меня он никто, и ты ничего не испытываешь к нему, значит, сохранишь спокойствие. Уверена, что многое прояснится, а как – будет зависеть от его настроения.
– Я не могу, понимаешь? Рисковые шаги никак нельзя совершить. – Голос Милы и то, как она держится, подчеркивали ее слабоволие. – Только через третьи лица, или ждать удобного случая.
Замужняя и по собственному ощущению перевоспитанная молодая женщина тоже не отличалась смелостью. Мимо синих ворот они прошли, чуть ли не опустив головы. Повернуть обратно не захотели, а поперечная дорога проходила не близко. На майдане они расстались, договорившись встретиться еще вечером.

На столе стояла тарелка с конфетами в блестящих обертках. У девушки в поисках счастья промелькнула мысль, что в ее отсутствии погостили Ахмедовы, не исключив его самого. Вариантов не видела, и немедленно спросила:
– Ба, у нас что, гости были?
– Эвелина заходила, – сказала сидевшая на диване Хатунса. – Мне жаль ее, вроде считалась зажиточной, но вся жизнь прошла в заботах, хлеще чем у меня. То сестры лишится, то с братом потеряет связь на долгие годы, то муж лишится разума.
– Как сама она? Ее не было видно. – Мила присела рядом с ней. 
– На лечении находилась. Нашли неизлечимую болезнь, но от ответа ушла. По ее словам, жить осталось недолго, и держится на таблетках.
Живущей неподалеку женщине принадлежал большой дом, который когда-то был самым многолюдным во всем поселке: содержала три полных семьи из числа родственников мужа. Владела коллекцией старинных ковров и медной посуды, еще занималась своеобразной благотворительностью – вкусно кормила посетителей своего домашнего музея, дарила подарков. Единственный сын Пирим по окончании института получил распределение в город, где кончалась железная дорога, и после смерти отца перестал отвечать на письма. Дочери создали свои семьи и разъехались. Эвелина разогнала всех остальных и жила одна. При каждой встрече с Милой она говорила, что видит в ней невесту и все звала в гости.
– Полагаю, что сын ее приехал, – сказала она и вообразила его рядом с собой. – Он постарше Мира будет, и я не помню, как выглядел.
– Нет, но ты представляешь, она собралась к нему. Точнее, за ним, куда-то далеко. Уж не знаю, как, но настроена вернуть его.
Мила облегченно вздохнула. Она допустила, что две взрослые женщины могли договариваться между собой и решить ее судьбу. Взяв кондитерское изделие, освободила от золотистого фантика и сказала:
– Эвелина делает вид, что не понимает. Не приезжает, значит, там семья, дети, как у Гаси: в каждый приезд к матери брал с собой рецепты. Якобы еще помогал ей на кухне, а сам руку себе набивал. Хорошо, что я не столкнулась с Эвелиной, от нее непросто отвязаться.
– Есть еще варианты. Ты будь добросердечна, она зайдет еще вечерком.
– Хочешь сказать, что еще неизвестно, как все сложится? – спросила внучка.
– Он тебе не пара, а Эвелина относится ко мне как к старшей сестре. Она желает перед отъездом взглянуть на тебя. Не лишай ее надежды, без этого в пути нелегко будет.
– Как-то не вовремя… у меня планы.
С малоприятным ощущением, что ею хотят попользоваться, Мила стала переодеваться. Потом подумала, что неправильно останавливаться на единственном молодом человеке, который упорно не замечает ее, но другими претендентами на свою руку не была богата, и перечить бабушке не позволяла себе. Из глубины памяти выплыла пословица о достатке, в которой присутствовали ковры и ушастый детёныш непарнокопытного животного. Ее она слышала в связке с семьей Эвелины, но деталей не помнила. Имевшиеся исходные данные представительница старшего поколения смогла соединить в афоризме об остающемся сидеть ослике на обогретом матерью месте.