Герой

Получив свой «кирпич» серого хлеба за 14 копеек, вдохнув аромат проплывающей мимо золотистой буханки за 24, я завернула в дедов двор. Голова Васька по прежнему торчала в открытом  окне коммунальной кухни не поменяв положения за последние полчаса, с тех пор, когда я, получив отказ в сопровождении, встала в хвост магазинной очереди. Теперь, на возвратном этапе, приветственно улыбаясь и пытаясь попасть в поле зрения друга, я вновь пошла на контакт. К сожалению, при точном вычислении стало понятно, что траектория  взгляда изобретателя вместе с полетом мысли проходят чуть выше моей чёлки и упираются в лоскут голубого неба между двумя смыкающимися тополиными кронами. В надежде перехватить инициативу, вскочив на завалинку и  перевалившись через подоконник, я клюнула носом в тетрадный лист, аккуратно разложенный на клеёнке обеденного стола. Передо мной  вырисовался жирный зигзаг, напоминающий самолётный контур без хвоста. Карандаш и циркуль лежали рядом с проектом в ожидании авторского озарения.
– Приветик, что  делаешь?
– А чё не видишь?
– Вижу, придумываешь чего-то.
– Ну раз все видишь, тогда чё спрашиваешь?
– Так расскажи, что  придумываешь.
– А чё не понятно?
– Вроде понятно - самолетик.
– А чё тогда спрашиваешь?
– Я не понимаю как самолет божет быть без хвоста!
– А если непонимаешь, тогда чё спрашивать? - друг попытался исчезнуть из диалога, перевалив отягощенную мыслями голову с одной руки на другую, - Все спрашивает и спрашивает...
– Ну, так придумал чего?
– Пока – нет!
– Тогда не парься, пойдём лучше к пацанам, они со вчерашнего дня в партизан играют, на задворках блиндаж строят.
Васек очнулся и со вздохом поставил свой «генератор идей» на паузу. Не глядя на меня, он тяжело оторвался от насиженного места, как будто обстоятельства непреодолимой силы в моём лице сорвали самое важное событие в его жизни, – Ладно, пошли!
Я готова была вынести любые капризы гения, лишь бы оказаться в гуще событий социальной жизни двора, пропуском в которую служила мне дружба с Васьком.
По счастливой для нас случайности этим летом на территории Соцгородка меняли линию электропередачи. Старые деревянные столбы, не успев коснуться земли, попадали в цепкие руки энтузиастов. В одно мгновенье их распиливали на фрагменты, подъёмные для тощих спин юных трудоголиков, и утаскивали с глаз долой взрослых претендентов на стройматериалы. Из этих брёвен в обрыве оврага над петляющей речушкой Ельцовкой, с запрудой для домашней птицы, строился партизанский блиндаж. Старшеклассники умело накатали стены и перекрыли досками верха, сбили немудрёную мебель из деревянной тары и обзавелись настоящим чайником. Для правдоподобности над нарами были развешаны фанерные автоматы, а в центре стола стояла сделанная из консервной банки керосиновая лампа-коптилка. По вечерам на закате солнца виднелась тянущаяся от нее через отверстие в насыпи ниточка серого дымка, да слышны были песни Высоцкого под гитару.
Наше волнение достигло апогея, когда, отодвинув дверную заслонку и проникнув внутрь землянки, мы с другом убедительно заявили, что страстно хотим влиться в ряды партизан на любых условиях (кроме врагов народа и убитых статистов).
– Кыш, мелюзга...- последовал вполне закономерный ответ, ибо кто мы такие, чтобы притендовать на ключевые роли в истории двора.
Пришлось ретироваться, но интерес к преимуществу командной работы уже безвозвратно изменил наше сознание.
Мы решились на создание параллельного проекта.
– Наконец-то придумал! Маруся, мы будем строить дельтаплан!
– Это что такое?
– Летательный аппарат такой, без винта, а парить он будет, используя подъемную силу восходящих потоков, перепрыгивая с одного на другой, как альбатрос. Слыхала про такого? Видя скепсис в моих глазах, Васек свернул из обрывка газеты самолетик и толкнул его от плеча в сторону оврага. Действительно, ветерок подхватил игрушку, понес ее вдоль ручья и, опережая гусиную стайку, усадил на песчаной отмели противоположного берега.
– Ну, что скажешь?
– Лады! Из чего же мы будем делать этот самый дельтаплан?
– Тут надо-то всего ничего: три палки да кусок брезента, – друг кивнул в сторону новостройки за высоким забором, заманчиво попахивающей источником вдохновения.
Собрав некоторое количество таких же отставных бойцов, мы перешагнули границу дозволенного. Решено было не посягать на социалистическую собственность, за которую, как утверждал глас народа на коммунальной кухне, и «посадить могут». Я прикинула, сколько мне будет, когда меня отпустят «если что…» Получалось много. Азарт создания дельтаплана смахнул пену тревоги с накатившей волны энтузиазма. Мы пошли к мусорным бакам.
– Вась, если нас с тобой в тюрьму посадят, ты там что делать будешь?
– Я сразу начну ракету изобретать, как народоволец Кибальчич, это аж в 19 веке было. Представляешь, Марка, людей как только запирают в «одиночку», так они сразу что-нибудь придумывать начинают с перепугу!
– А я могла бы в художественной самодеятельности выступать. Бабушка говорит, что у меня голос по-настоящему «народный» и  про «Валенки», как у Руслановой, хорошо получается. А если в «одиночку» посадят, то буду книги писать, сейчас у меня на них просто нет времени, – я представила себя сидящей у зарешеченного окна с чернильницей из хлебного мякиша, как Ленин в тюрьме. Нам такую картину художника Тартаковского показывали на последнем классном часу в назидание перед летними каникулами. Сказка про двух одиноких космонавтов уже готова была выплеснуться тайными чернилами из молока в послании на волю к покинутым друзьям, если бы не резкий окрик друга.
– Маруся, ты чего уснула! Тащи давай! – из кучи хлама Васек выковыривал пригодные для строительства палки и подавал их мне по цепочке через заборную щель, – А милиции, если что, скажем, что так, мол, и так, – как настоящие «тимуровцы» мы организовали уборку территории стройплощадки в помощь новоселам.
Проходя мимо штаба партизан, неся в руках детали будущей машины, я осознала преимущество сверх идеи. В землянке горел фитиль, из трубы в сумерках курился всё тот же дымок. «Они закопались в землю, а мы поднимемся в небо!», лозунг Васька был как никогда к месту. Мне представилась Земля из космоса, где места для этого блиндажа было так мало, что он практически не отслеживался.
– Вась, а ты откуда знаешь про подъёмную силу и восходящий поток?
– Так в детской энциклопедии про них всё написано, – почесал затылок приятель, будто поднимая рой мыслей из осиного гнезда.
Васек, воспитанник «Клуба Юных Техников», весь учебный год после занятий торчал в библиотеке, дочитывая материалы про крыло Рогалло и про модели дельтапланов, в надежде смастерить свой летательный аппарат.
Час истины настал.
– Маруся, мы сделаем дельтаплан и улетим отсюда!
– Куда?
– Да хоть на Луну. Согласна?
Я была согласна на любой "кипиш" ради славы.
Компания единомышленников расположилась на высоком берегу Ельцовки. На земле гвоздем был процарапан контур будущего аппарата, намечены габариты деталей. Несколько следующих к ряду дней мы собирали каркас машины под руководством изобретателя. Больше всего мне нравилась ручная дрель. Васек втыкал сверло в рейку, я наваливалась всем телом на верхнюю часть инструмента, конструктор тем временем вращал рукоятку механического привода прямо подо мной. Урчание аппарата сливалось со звуками в пустом животе.
– Ничего, вот запустим дельтаплан, тогда и отъедимся, Маруся, стой смирно! – сверло как по маслу врезалось в материал, и самое интересное на этом заканчивалось. Доставать инструмент из палки было занятием не для дам. Нам не хватало свободных рук, и скоро большая часть людских ресурсов была оттянута из партизанского отряда в пользу строителей будущего. В конце концов, от «боевой группы» остались лишь командир и ординарец, которые честно сидели в землянке третий день, изображая затишье перед боем. Тогда как каркас нашего дельтаплана обрастал подробностями. Проволока, найденная в куче металлолома на школьном дворе, довела его форму до совершенства. В последний вечер мы покрыли два его крыла подаренным дедом куском брезента, смонтировали нос и приделали две дверных ручки, за которые в полете будут держаться летчики  испытатели.
"Готово!" – по глазам Васька было видно его волнение и решимость к подвигу. Всё произойдёт завтра!
Ночью, похрустывая крылами, дельтаплан спал под потолком дедова сарая. Поросенок Борюся охранял его покой и так же, как мы, наверное, мечтал, оторвавшись от земли, улететь в неведомую даль. Все ждали утра. В минуты полусна раскладушка подо мной вздрагивала и, подхваченная «восходящим потоком», начинала планировать над полом комнаты, ускоряясь в наборе высоты. Я просыпалась и вновь закрывала глаза.
Следующим утром в назначенный час вся компания собралась у «ангара». В центре рабочей группы стоял растрёпанный Васек.
Пуговицы на его рубашке были застёгнуты невпопад, глаза покраснели от бессонницы, а в уголке губ засохло смородиновое варенье:"Пора!"
Мы идём к высокому берегу реки мимо блиндажа, его унылые хозяева провожают нас тревожным взглядом, опасаясь, что самое интересное произойдёт без них: "Айда с нами!"
Дворовая команда в сборе. Дельтаплан в руках сочувствующих кажется огромным воздушным змеем, способным на своих крыльях унести нас к другим галактикам. Мне становится страшно. Я не хочу расставаться с домом навсегда, – Вась, а может фиг с ней, с Луной?
- счастливое лицо Васька всплыло перед моими глазами, – Не переживай, Маруся, всё будет хорошо! Я обязательно вернусь!- он улетал один?!
Летчик-испытатель взялся за дверные ручки. Участники проекта начали ускоряться вместе с пилотом, придерживая крыло. Они побежали к краю площадки, ловя воздушный поток. Васек оттолкнулся от земли, и подъёмная сила сделала свою работу. Я зажмурила глаза. Толпа заревела. Я открыла один глаз, затем второй, словно в замедленном кино, силуэт Васька удалялся в полёте над оврагом, поймой Ельцовки и её низким противоположным берегом. Восторг сменил тревогу. Я присоединилась в крике к ликующей толпе.
Пролетая над запрудой, герой зачерпнул башмаком воду и, перебирая в воздухе ногами, побежал по ней «аки посуху». Солнце пронзило брезент Рогаллова крыла и превратилось в мерцающий нимб вокруг головы космонавта. Знакомый образ из христианских рассказов бабушки всплыл в сознании. Я задыхалась от восторга и благоговения!
«Аллилуйя!»
Испытатель, зацепившись штанами за корягу, торчащую из реки, издал истошный крик, оборвав какофонию звуков. Мы замерли в космической тишине, наблюдая разворачивающуюся на наших глазах драму. Машина в уверенном полёте вырвалась из слабых рук ракетостроителя. Отпустив дверные ручки, перелетев в кувырке через препятствие, он приземлился на противоположном берегу. Дельтаплан, потеряв управление,  протянув ещё немного и клюнул носом в травяной бугор, превратившись в кучу хлама. Гуси, дремавшие на свободном выпасе, с гоготом разлетелись, теряя перья и осыпая воздухоплавателя песчаным мусором вперемешку с птичьим помётом.
Васек был жив.
"У меня получилось!" – разодранные штаны болтались на тощих ногах друга. Он счастливо махал руками нам через «Рубикон», навсегда отделивший нас от героя.
В одно мгновение мы превратились из соратников в праздную толпу восторженных почитателей. Тишина немой сцены подтвердила значимость события.
Сознанье свернулось в шар, внутри которого засветилась картинка собственного будущего подвига, когда однажды и мне в одиночку придётся сделать свой выбор, шагнув за порог взрослой жизни.
Десяток сердец рядом со мной метрономами начали отсчёт «Нового Времени».