Давай поищемся

Маленький, занесенный снегом поселок, затерявшийся где-то в ледяных просторах необъятной страны.  Поздний вечер, на улице вьюга, лютый мороз, а в маленькой квартирке одноэтажного деревянного дома похожего на барак жарко как в тропиках. Кирпичная побеленая печь на кухне забита дровами до самых конфорок, чтобы могла топиться до утра. На ней полузакопченый чайник и алюминиевая кастрюлька с рыбьим супом на двоих. В соседней комнате д
ве женщины, мама и дочка, простоволосые, обе в ночных рубашках сшитых из одного и того же материла в бледно-голубых цветочках. Дочка делает школьные уроки, мама сидит в раздавленном кресле и читает рассказы Чехова. Ее глаза слипаются, и голова то и дело падает вниз.  Тихо. Слышно только как на кухне в печке потрескивают дрова, да воет ветер за окном. Девушка сделала уроки, закрыла тетрадь, взглянула на портрет мужчины в мундире прикрепленный  к стене над ее письменным столом,  потушила настольную лампу и оглянулась на мать дремлющую в кресле. Спать ложиться еще рано. Вилка бумажного радио, висящего черной тарелкой на стене выдернута из розетки. "Мама, давай поищемся". Мать встрепенулась, открыла глаза. "Давай, доченька". Дочка пошла на кухню, взяла тоненький ножичек, взяла с кровати подушку, коложила ее на колени матери, пододвинула маленькую скамеечку к  креслу, села на нее и склонила голову на подушку. Тёмно-каштановые волосы густо рассыпались по подушке и закрыли бледное лицо девушки. Мама стала ножичком аккуратно раздвигать волосы дочки и искать гниды - маленькие белые яички вшей. Две милых, добрых души слились в полной, совершенной  гармонии в одну. Притихла вьюга за окном, притих в печке огонь, притихла Вселенная. Слышно только как вперемежку с потрескиванием дров в печке, трескаются гниды под мамиными ногтями.
Ушли спать, оставив в коридоре у самых дверей ведро, накрытое  картонкой. Утром, когда перед завтраком включили черную  тарелку, висящую на стене, услышали из нее  трагической  голос Левитана: "Говорят все радиостанции Советского Союза. Сегодня..."
Мама и дочь, взглянули друг на друга, девушка обернулась на бумажный портретик прикрепленный к стене, и со слезами на глазах бросилась в объятия матери.
Потом был снова вечер. За окном завывала вьюга, в печке жарко горели дрова, на ней стояли полузакопченый чайник и алюминиевая кастрюлька с рыбьим супом на двоих. Девушка сделала уроки, закрыла тетрадку, посмотрела на бумажный портретик на стене обведенный  траурной рамочкой, потушила лампу и оглянулась на спящую в кресле мать:
- "Мама, давай поищемся"
- "Давай, доченька".

Было начало Марта 1953 года.