Слово о Любви и Боге

Слово о Любви и Боге

Разговор между людей о Любви и о Боге задача сложновыполнимая, а в полноте, так заведомо невыполнимая. Невозможно облечь в слово Необъятное и Неизреченное. То, что познаётся не только и не столько разумением, трудно выразить словом. Однако, и молчать об этом невозможно. Обречены мы, поддерживая друг друга, использовать слово, и словом  воздыхать, и словом делать то, что помогает нам в познании, в возрастании и креплении душ, в утешении их. И если Божией волей слово «наше» окажется от Истины, то соединится тогда со Словом, что «В начале было...», что осенено Духом Святым. Так помоги нам Господь в дерзновениях наших.

Начальное знание людей об Истине, названной Богом Единым, и о её проявлениях, как Божьей воли, как Божьего дела, а также развитие этого знания в религиозных культурах, названных впоследствие авраамическими, отражено в книгах Ветхого Завета. Эволюцию этого знания можно проследить через представления о Боге и Его делах, что были открыты ветхозаветным пророкам. В последующем же, ставшее достоянием людским, новое знание — знание высшего, из возможных, уровня, не отвергающее, но израстающее из ветхозаветного, было дано той части человечества, которая ищет такого знания, и в «составе» которой имеется «настройка» на поиск Истины, поиск Бога. Это знание Нового Завета. Качественное отличие, а точнее дополнение, столь значительно, что такое обновлённое, как-бы наполненное, знание не могло быть вместимо в ветхозаветный корпус, выйдя за его пределы, составило новую религию — христианство. Эта новая религия имеет основанием и жизнью своей, Слово и Дело Иисуса Христа. Главные принципы, отправные и основные поворотные точки вероучения явлены человекам Самим Иисусом Христом — основателем религии две тысячи лет тому назад. Впоследствии же, и сегодня, вероучение получает «развитие» разъясняющим и углубляющим трудом усердных подвижников Божиих — богоугодников, апостолов, святых отцов, учителей Церкви и веры.
Христиане верят, и вера эта основана не только на авторитете источников, но и подтверждена осмысленным двухтысячелетним опытом жизней множества поколений, в то, что Благая Весть*, явленная миру Иисусом Христом, — от Истины, то есть от Бога. Что обстоятельства рождения, земной жизни в теле, проповеди и жертвенной смерти на Кресте и Воскресение Сына Человеческого и Сына Божия, свидетельствуют о Божественной природе Иисуса Христа, о Его естественной соединённости с Богом, Его Богосыновстве, как воплощении Бога в человеческом естестве.
Давайте попробуем «увидеть», или, если можно так выразиться, разобраться в том, чем же именно столь значимо оБОГатило имевшееся до этого знание Ветхого Завета новое, проповеданное Иисусом Христом вероучение, Его Слово и Дело, данное человекам через историю Его жизни, смерти и Воскресения.

* Благая Весть — Евангелие (по гречески), в современном технократическом языке звучало бы как «Ценная Информация о Благе каждого (к его наивысшей пользе)», спасающая информация.

Знание, открытое Иисусом Христом, дополняя существующую в иудейской среде религиозную культуру, качественно изменяет имевшиеся ветхозаветные представления о Боге. Так, ветхозаветный Бог исповедовался в основном, особенно  древней частью Писания, «находящимся снаружи» человека и обществ, «действующим» как бы из-вне; наблюдающим, указующим, карающим, жестоко но справедливо судящим, защищающим от внешних напастей (глада и мора, военных поражений и иноплеменных порабощений, разорений любого рода, болезней и прочих, в основном материальных, обстоятельств человеческой жизни). Бог был одновременно и источником абсолютной власти и стороной договора — завета с человеками, а точнее, с одним народом, то есть двустороннего обязательства, говоря языком юриспруденции, где каждая из сторон наделена подобием прав и обязанностей в отношении друг ко другу. В каком-то смысле эти отношения созвучны сделочной природе. Строгие отношения. Деловые. Отношения по исполнению долга, в некотором роде «по принуждению», преимущественно под страхом наказания. По характеру своему эти отношения сходны в чём-то с воспитанием ребёнка. Отношения, требующие формальных, «внешних доказательств», в том числе, материальных, например, закланием животных, строго регламентированным по видам и размерам жертвоприношений.
Социальная «функция» этого понимания Бога была преобладающей. В распространённом представлении основным критерием оценки должного исполнения кем-либо заповедей Божиих, правоверности как таковой, были поступки, то есть внешние проявления человека. Контроль праведности был «принят» за определёнными социальными группами и институтами священства, то есть людьми. Ими же и творился персональный, личный «суд Божий». Уровень категоричности осуждения и насилия был высоким, что дополнительно было обусловлено  обстоятельствами, зачастую, отчаянной борьбы, как самого народа, так и его религии за выживание, формирующими общественные нравы. Этот дух, эта атмосфера, пусть и не в крайних формах и объёме, тем не менее, была сохранена до поздних времён.
Учение о любви не имело в источниках и практике ветхозаветной религии той развитости, что позволяет возвести, восполнить людское мыслечувствие, как знание о мире и человеке в нём, знание о Боге, в целое, цельное естество. Ветхозаветный Бог, повторюсь, хоть и понимался Единым, тем не менее воспринимался Богом одного, богоизбранного народа, уводя в сторону, тем самым, познание Истины от универсальных свойств человеческого естества.

Сам Иисус Христос дал свою «совокупную аналитическую» оценку всем заповедям Ветхого Завета, выделив из них две разновеликие главные: «...возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим;
сия есть первая и наибольшая заповедь;
вторая же, подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя;
на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Мф. 22:37-40).
Однако, это был вывод Самого Иисуса Христа, через который Он проявлял Себя, говоря от Истины, чем дал уже Своё видение, открывая последователям и  ученикам самую суть вероучения, его «корень» и первоисточник.


Новый Завет возводит на фундаменте Ветхого Завета, завершая цельность вероучения, сияющий, соединённый с небом, храм (дом) Святой Троицы — Отца, Сына и Духа Святого, само Царствие Божие.
Содержательный акцент проповеди Христовой это внутренний мир человека, самые глубины его естества, грех и святость каждого человека, путь от первого ко второму, путь ко спасению, к богоподобию, путь, невозможный без любви. Путь, Любовью освещённый, Ею торённый, к Любви же ведущий. Недаром учеником Христа, первоапостолом Церкви Христовой многомысленным Иоанном Богословом в духовной своей зрелости было возвещено основополагающее и всё сводящее : Бог есть Любовь (1 Ин. 4:8; 4:16).

Явленное миру христианством понимание Бога, как Троического Единства — Святой Троицы неразрывно от «возвышения» Любви, как свойства, как сущности Бога и богопознания. Божие Отцовство и Сыновство вне Любви невозможны. Дух Святый нисходит, осеняет лишь крепкую в вере, предстоящую Богу, то есть блаженную — не мятущуюся душу и чистое, «размягченное» сердце. Сердце полное Любви.

Религиозное знание всегда, а двухтысячелетней давности особенно, являет собой сведённое общее знание высшего уровня о мире и человеке в нём, — знания и о плотском человеке, и о духовном. В современной научной терминологии эти знания  могут определятся как совокупность психологии и психиатрии, медицины, во всех её частях, физики, химии, биологии, социологии, антропологии, истории, политологии, конфликтологии, политической экономии, педагогики, нейрофизиологии и нейролингвистики, информатики, кибернетики, конечно, философии и прочих «отраслей и дисциплин».

Пробужденное Христом знание Нового Завета выводит Богообщение и Богопознание на вселенский уровень, снимая ограничения пределами одного народа и одновременно открывает Лице Бога прямо каждой человеческой душе. По богооткровенному выражению Апостола Павла: «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе.» (Гал. 3:28) и также: «...нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, Варвара, Скифа,  раба, свободного, но все и во всем Христос.» (Кол. 3:11).


Эволюция религиозного знания есть эволюция богопознания человеком. Путь к Богу предполагает приближение человека к Богу, его «обожение». Это путь универсального познания. Христианское вероучение содержит понимание того, что воплощение Бога в человеке — явление Сына Божьего Иисуса Христа в человеческом естестве, как Сына Человеческого, — есть схождение Бога к человеку (людям). Так духоносно святитель Афанасий Великий (Александрийский) «вывел формулу»: «Бог стал человеком, чтобы человек (люди) стал Богом». Иным словом, максимально, насколько это возможно человекам, приблизился к Истине, познал Истину.
Именно развитость учения о «внутреннем человеке», и, следовательно о Любви, как предельной высоты «внутреннего человека», соединяющей его с Богом и Его творением, «растворением» души в Боге, слиянием душ в Духе Божьем — и есть та непревзойдённая высота познания Бога и пути к Нему человека. «Иисус сказал ему: Я есть путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14:6). В то же время, «Никто не может прийти ко Мне, если не привлечёт его Отец, пославший меня» (Ин. 6:44).

Нельзя познать Истину, минуя учение Христа.

Иные вероучения, при всей их «обширной разработанности», не достигают «уровня» заданного Христом, поэтому не полны.
Поэтому и сегодня, тот, кто ищет Бога, ищет Истину, пытается познать Сущее в доступной полноте, не минует христианского вероучения, ибо только здесь «краеугольным камнем» системного знания о Боге и богопознании, знания о Сущем и человеке, как Его части, положено такое учение — знание и дыхание о Любви.

Христианство, и более всего православие, мыслит, а значит и чувствует то, до чего не «дотягиваются», перед чем «остановились в преддверии» и «отступили в сторону» иные развёрнутые вероучения или философско-религиозные школы.


Любовь, так что это? Мы не коснёмся здесь множества всуе и неверно обозначенных современным лексиконом под этим словом переживаний (страстей, зависимостей,  привязанностей и потреблений) людских, что в христианской  традиции понимается, по большей части, либо грехом, либо тем, что «любовью» никак не назовётся. Здесь место разговору только о христианском понимании любви.
Христиане же знают о Любви Бога к человеку, как творению Своему, о любви человека к Богу и о человеческой любви.
Также христиане знают, что суетно и маломысленно другие люди называют «любовью» в языческих культурах, в том числе современных, иных чувственных практиках и «религиях человекопоклонения», то таковой вовсе не является.

Неуместно пытаться самому человеку дерзновенно судить о содержании Любви Божией к человеку, достаточно знать верой, понимать в чувстве  то, что не иначе как открывая Себя нам во всём, Любовь Божия изливается, и через творение Своё, действием Духа Святого, и в Таинствах Церкви и, в том числе, через святых угодников Его, тем кому уготовано, чьё сердце отчищаясь открывается богопознанию.
Мы знаем, что наша любовь есть частица, есть малое отображение Любви Божией, так как наше умение любить всегда будет меньшим Его Любви. И уж если кому дано будет, хоть эта малая частица, то уже как дар великий, как дар от Бога.
Поскольку Бог и есть высшее Благо для человека, а любовь это одарение благом, то отношение человека с Богом, человека в Боге, по другому и не мыслится и не чувствуется — только Любовью.
«Бог есть Любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге и Бог в нём» (1 Ин. 4:16)

Бог, как Истина, как Сущий, как Всеединство — Самодостаточен и «поругаем» быть не может, и в любви человеческой «не нуждается». Мы в ней нуждаемся. Без нашей любви к Богу мы не приимем Его, всецело не осознаем себя творением и частью, тем не войдём в полноту Жизни. По Любви к человеку, как свойству Своему, Бог Отец заповедует нам через Сына Своего и о необходимости для спасения нашего и самом естестве любви нашей к Нему. Он «хочет» любви нашей к Нему не для Себя, а для нас.

Поэтому в помышлениях о Любви и о любви мы различаем Любовь Бога, любовь к Богу и любовь между нами. Но различая не разделяем, как нераздельна и неслиянна Троица Единице.

О любви к Богу так говорит нам Новый Завет Священного Писания: «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди» (Ин. 14:15), «Ибо это и есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его» ( 1 Ин. 5:3)

Ряд текстов Священного Писания, в том числе Евангелия, возникали в форме греческого языка.  То, что в русском (и церковнославянском) переводе обозначено одним словом «любовь», в греческом может быть обозначено четырьмя различными словами: ;;;;;; (сторги), ;;;;; (эрос), ;;;;; (фили;я), ;;;;; (агапи). Соответственно, понятия имеют различия. По разным источникам, (сторги или сторгэ) это любовь в семье, или шире, рода, даже народа, в первую очередь, любовь нежная, отчасти, дружеская, так или иначе это любовь между близкими; (эрос) это физическое, страстное и чувственное стремление к обладанию, зависимость по сути, импульс, обожание; (филия или филиа) любовь дружеская и разновидность родительской, любовь опека; (агапи или агапэ) любовь духовная, любовь — и уважение и жалость,  глубокое доброе отношение.



Любовь человеческая это и самосостояние души, и отношение души к кому, или чему-либо, это и  признак культуры, духа, атмосферы общины (сообщества), общественных отношений — нравов, и мотивация.
Во всех случаях любовь это искренное, а значит всею глубиною своего естества, безусловное (беззаветное) желание блага любимому, желание, воплощённое в действия, то есть служение его благу. Не служба, как вид обязанности принужденного раба или возмездного наёмничества, а служение без корысти, не требующее ничего взамен. Не потаканием греху, но ко благу любимого. Любовь помогающая, поддерживающая, оберегающая, защищающая, спасающая, прощающая, жертвующая. Любовь не влюблённость, не очарованность, не вспышка,  не импульс, не колеблемый ветром и превратностями и временем красивый «одним днём» цветок (не «биохимия» в основе своей), а устойчивая крепость, принимающая любимого (если о человеке) не как идеал, но таким, каков есть, во грехе и в добродетелях, в скорбях и в радости. По сути, единение с ним, где печаль общая и радость вместе.

Любовь не противопоставлена знанию, напротив, вмещает его, основываясь на знании о Боге и о человеке — творении Его, знании любимого.


Любая живая человеческая душа (взрослая) ищет того, что мы где-то назовём  удовлетворённостью, или успокоением, или радостью, или счастьем, или ... благостью, благодатью, во всех случаях это состояние «снятого» внутреннего напряжения (связанного с раздражением, тревожностью, страхом, опасениями разного рода). Все «внешние» цели или труды, достижения или деятельность, имеют «ценность» для души человека, скорее как способ, как средство «прибытия в точку» этого состояния. Но, это состояние может быть мимолётным, утекающим, призрачным, ненастоящим, или же, напротив, устойчивым, всеобъемлющим, крепким, настоящим. Оно может быть «совсем потерянным» или «далеко отстоящим», а может быть рядом, всегда ощутимым, пусть несколько и периодически ослабевающим, по природе человеческого естества, но не утраченным полно и возвращающимся быстро, даром Божиим, для озарения внутреннего и внешнего.
Благая душа, душа в состоянии благости, и во вне себя источает свет, лучиться любовью.


Любовь «соединяет» внутренние стремления души к блаженству и к служению, к дарению блага, гармонично соединяет внутреннее и внешнее, стирая границу между ними.

Любовь не живёт «в неволе». Только свободный дух может вместить Любовь. Дух «безвинной жертвы» или рабства или наёмничества (за плату) несоединимы с духом любви.

Благость, или блаженство (термин, акцентировано использованный Иисусом Христом в Нагорной проповеди) есть состояние души, приближенное или соединённое с Царствием Божием, Царствием Небесным, которое «внутрь вас есть», за которым «не нужно гоняться» и которое приходит «неприметным образом», произрастает постепенно из «зерна горчичного», из посеянного малого, сначала в большое, потом во всеобъемлющее.


Если бы мне пришлось когда-то отвечать одной фразой о сути христианского вероучения, я бы вслед Апостолу дерзнул сообщить, что это учение о Любви.

Истинная, полная любовь несовместима со страхом и несовместима с самостью человека, то есть с эгоизмом (себялюбием, гордостью, тщеславием), в любых, даже самых малых их проявлениях, кроме страха причинить зло любимому и видимой «заботы о себе», но как способа, как средства возрастания в любви к Богу и Его творению — человеку. Забота о себе, любовь к себе не самоценны. Иначе всё замкнётся бессмысленным и бесполезным эгоизмом. Забота о своей душе, её чистоте и возрастании, и также забота о теле, как о «храмине» (о доме и инструменте) души — есть необходимость в делах Любви,  в деле служения и в обожении человека. Через такую любовь к себе душа наша отчасти учится любви к ближнему и большей.

Любовь соединяет. Любящий, в силу свойств любви, стремиться к любимому, стремиться познавать любимого с тем, чтобы отдать себя, служить во благо. Познавать не столько потребляя, сколько отдавая. Внимать любимому.

Любовь это приятие без условий. И не потому, что тебя любят, а потому, что ты любишь.
Если потакать технократическому сознанию, то эти размышления можно отобразить схематично, в виде шкалы, где один полюс Любовь, другой, противоположный, самозамкнутое себялюбие — самость. В религиозном знании такое себялюбие выражается грехами: гордыни, тщеславия, любоначалия, гневливостью и многим иным широким рядом.
Конечно, жизнь не линейна. Её обстоятельства сложны и разноуровневы. Каждый раз мы вынуждены принимать решения, делать выбор, в условиях многозадачности, учитывая «интересы» разных людей, и близких, и сообществ, и Отечества, и человечества, осознавая различия между «интересами» краткосрочными, среднесрочными и долгосрочными или «дыхания Вечности». Искренне желая блага, мы меряем своим мерилом, своими представлениями о благе. Поэтому забота о спасении своём и ближнего своего нераздельны сами по себе и невозможны без познания истинного блага, без восприятия Благой Вести — Ценной Информации о Благе каждого, то есть Евангелия (по гречески). Богопознание, в пределах отпущенных человеку, доступно лишь «инструментами» веры. Поэтому действенный путь к Богу, путь к Любви лежит через веру, через вероучение. Царствие Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11:12).
Широк, лёгок и «приятен» путь ко лжи и в погибель, но узок, тернист и многотруден путь к Истине, путь в Царствие Божие.

Испытывая злость, ненависть, раздражение, зависть, мы отстоим от любви, тем самым отстоим от Бога, утрачивая добродетель, расширяя пространство греха. Отстоим от Жизни погружаясь в Смерть, удаляемся от Царствия Божия.
Меня спросят: как же защищая того, кто дорог, или то, что дорого, обойтись без ненависти к врагу, без злости к агрессору, иному источнику зла?
Истинное зло, то что мы неприемлем, это сам грех, действующий через «носителя», коими бываем и мы сами. В том случае, когда мы вынужденно противостоим носителям греха, боремся с ними, мы боремся с грехом, а «рабов его» жалеем от незнания их и слабости. И борение наше освещено Любовью, Ею выстроено и на Ней зиждется. Утратим Любовь, утратим и Свет и Силу.

Душа в Боге сильна и свободна. Единённые в Боге души вместе сильнее многократно.
Быть в Боге — значит оставить «Себя» и «Своё». В любви, служа благу друг друга, мы усиливаемся не «простым сложением», а порядками. Преодолеваем раздор, соединяя общую энергию в созидании и спасении. Любя мы прощаем друг другу ошибки, помогаем подняться, восполняем друг друга.

Нет действительной радости без любви. Радость против тех, кто рядом, вопреки им — не радость. Радость за себя или за одних в ущерб другим — не радость. Жизнь без радости — не жизнь, а «геенна», бездна, тьма, где «плачь и скрежет зубовный».

О христианской любви к ближнему говорит апостол Павел: «Ибо заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не пожелай чужого и все другие заключаются в сем слове: люби ближнего твоего, как самого себя» (Рим. 13:9). Широко известно его же слово: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1Кор.13:4-7).

Можем ли мы, и вообще человек, так любить, этой истинной и полной любовью?
Немногие. Чьё-то сердце Бог одарил сокровищем любви «изначально» и его жизнь, без значительного труда к этому, независимо от понесённых скорбей и покаяний наполнена любовью. Мало этих богоизбранных счастливцев. На вес золота они. Христианский путь и есть путь познания Любви через познание Бога, что по слову Апостола есть Одно.
Означает ли это невозможность, а значит бессмысленность этим многим стремиться к тому, что недосягаемо, стремиться к идеалу? Любовь врачует, любовь излечивает, наполняет радостью и полнотой жизни. Любовь сама жизнь, без любви мы мертвы. Любовь не только чувство, но и смысл. Многие смыслы. Христианин учится любить не всегда понимая, но чувствуя первичную значимость истинной любви в Божием мире. Душа наша, если она жива, всю земную жизнь человека учится Любви и вере к своему и других спасению.

Идеал, как путеводная звезда, как мерило, как точка отсчёта, позволяет нам не только стремиться, возрастая в Любви, но и видеть себя, оценивать себя не иллюзорно, а как должно. Видеть немощь свою, недостоинство и неумение любить, не мнить себя полно любящим, там, где этого нет. Просить у Бога Любви, умения и сил любить. Чем более мы способны умалить себя и своё, тем легче и радостнее нам любить.


Эпилог
Невозможно завершить разговор о Любви и о Боге, можно лишь прерваться.
Вспоминая, сказаное можно свести к нескольким тезисам.

Далеко не всё, что мы «любовью» называем ею действительно является.

И Любви большинству из нас надобно учиться, вероятно, всю нашу земную жизнь.

Нет Любви без Бога. Лишь предстоящая Богу душа, только полно отверстое Ему сердце может познать в чувстве, что есть Любовь.



Сложилось Великим постом 2024 года

(как продолжение текста «Человек религиозный»)