Серпутовский скит

   Река Яик в начале лета полноводна, а потому для плавания опасна. Она состоит из цепи приточных рек, это Деркул, Барбастау, Чаган, Рубежка, Ембулатовка, Илек, Кушум, Иртек, Утва и много других. Впадающих притоков в Яик около восьмидесяти, но в лето часть рек высыхает, поэтому на некоторых реках местами струги приходилось тащить волоком, что очень трудно. Тем не менее, все трудности путешествия по Яику сглаживались природной красотой.

   Трифон никогда не ходил по Яику вниз к морю. Ему приходилось ходить ловить рыбу на приточной реке Рубежке, и иногда по Яику, но до городка Яицкого. Он умел управляться с веслами, мог бросать сеть и знал, как ловить красную рыбу багром, но так получилось, что по Яику к морю ниже Яицкого городка, он шел впервые. Его здесь удивляло и нравилось абсолютно все.

   Молодой Головач не испытывал усталости. Ему недавно исполнилось шестнадцать лет, тело стало гибкое, и юркое, словно осетр, он обладал недюжинной силой, к тому же не по годам сметливый. Ума и грамотности у него прибавилось от чтения книг.

   После окончания школы у дьякона Фотия, Трифон страдал, если можно сказать от ничегонеделания. Отец был занят своими делами и сына не брал с собой. Проживая в купеческой семье Ягановых он убивал время за прочтением книг, благо их у них было две полки.

   Потом он днями стал, пропадать в компании сверстников на охоте, затем, натешившись охотой вволю, он начал вырезать из кости разные фигурки библейских святых. Этому ремеслу он научился от отца.

   Вдруг Трифону пришла в голову мысль показать свои поделки богомазу, он вспомнил, что в скиту на берегу Рубежки обретается пришлый богомаз Памфий Толоконников, о чем ему поведал отец, он часто жертвовал в скит деньги и продукты. Но после досмотра Серпутовского скита, казаками и сыскным отрядом из Казани там были обнаружены беглые люди, что числились в розыске, и с той поры скит пребывал в запустении. Но пусто место не бывает и с течением времени в скит стал обживаться новыми беглыми монахами. Здесь и приютился богомаз и его путники.

   Для Трифона, легкого на подъем, собраться - только подпоясаться. На следующей день он уже входил в скит. Его впустили сразу, безо всякой задержки, когда он сказал, что сын форпостного атамана Андрея Головача. Для приличия поставив перед иконостасом свечу и отдав казначею подношение, он попросил провести его в келью богомаза.

   Возможно, монах и удивился такой необычной просьбе, прозвучавшей из уст отрока, но виду не подал. Имя Андрея Головача открывало перед его сыном двери этого скита, даже те, куда простым мирянам запрещалось входить.

   Впрочем, Пафий жил в отдельной избе, мало напоминавшей келью схимника. Так, что крыша над головой у него была надежная, да и кормили его вполне сносно. У монахов этой обитатели были богатые рыбные угодья, поэтому продовольственных запасов хватало и для них, и на продажу. За приют и харчи Памфий платил своими трудами, писал иконы, пользовавшиеся большим спросом у старообрядцев.