Поделки - фигурки

               

   На вопрос богомаза:

   - Какого черта мешаете мне заниматься делом?! - монах скромно потупился и вежливо сказал:

   - Это сын нашего благодетеля, форпостного атамана Серпутовского Головача Андрея Семеновича. У него есть к тебе какое-то дело. Благочинный просил не отказать. …

   - Можешь быть свободным, - пробурчал Памфий, и монах, неслышно ступая, удалился.

   Какое-то время в избе царило молчание, богомаз внимательно наблюдал за процессом варки лака, в любой момент готовый снять его с огня, а Трифон не решался начать разговор первым, это было бы невежливо.

   Наконец Памфий достал из котелка, наполненного кипящей водой, сосуд с готовым лаком, поставил его на стол и обернулся к Трифону.

   - С чем пожаловал, казачок? - спросил он без особого интереса. - Никак образок понадобился?

   - Нет. Мне нужна помощь вашей милости.

   - Да ну? - удивился богомаз. - И в чем я могу тебе помочь?

   - Вот. … - Трифон освободился от лямок, поставил на скамейку свою торбу и достал свои поделки.

   - И што энто за диво? - В черных глазах мастера загорелся огонек восхищения; похоже, поделка Трифона ему понравилась, хотя он пока не мог сообразить, что они собой будут представлять.

   - Поделки сделать-то я сделал, а вот разрисовать не смог, нет у меня такого таланта. А хочется, чтобы фигурки были красивые яркие, как на иконе.  - Тут Трифону показалось, что богомаз хочет ему отказать, и он добавил. - Я отца попрошу, он заплатит, сколько положено.

   - Кто бы сомневался. … - Памфий хмыкнул. - А фигурки ужо готовы?

   - А то, как же! - Трифон порылся в торбе, где лежали его разные фигурки, и достал оттуда свои творения.

   - Надо же! - восхитился Памфий. - Эта фигурка хороша, похожа на Николая чудотворца, вторая - вылитый Георгий Победоносец воинов и защитник от зла, а это… ну, конечно же, Архангел Михаил защитник и заступник веры! Да ты, казачок, большой умелец, оказывается! Одобряю и хвалю. …

   - Превосходно, удевил! - Памфий похлопал по плечу. - Сам смекнул варганить такие фигурки, али кто подсказал?

   - Подсказки не было. Просто нечаянно вспомнил, как мой дед Семен баял о своих промыслах по морю. Вот там на островах он и углядел нешто подобное у казака из кубанской сечи.

   - Твои фигурки похожи на святых. … Хулы не боишься? А то ведь с этим у нас строго.

   -Дак ведь не съемши кислицу, вкусу ее не познашь.

   - Вот не ждал познакомиться с доморощенным философом. … - Памфий улыбнулся. - Твоя правда. Вижу, котелок у тебя варит. Казачий сын, а поди ж ты. …

   - Так как с моими фигурками? Сладимся?

   - А куда теперь денешься? Признаюсь,  сразил ты меня наповал. Диво дивное удумал. -  Памфий подумал, “тебе бы с нами, денег загребал бы”.

   Так они и познакомились. Памфий разрисовал фигурки. Трифон был рад от счастья – экое божественное получилось.

   - Ты мастер!

   Расстались друзьями, несмотря на разницу в возрасте, творческие натуры быстро находят общий язык. Памфий даже не брал деньги за работу, но Трифон настоял. Он нашел хитрый ход, сказав, что дает на краски, которые стоили недешево, особенно привозные.

   Пока Памфий разрисовывал фигурки, Трифон с его разрешения познакомился с содержанием книжного шкафа. Чего стоило лишь одно «Евангелие», над которым изрядно потрудился издатель.  Впрочем, не исключено, что книги достались ему от скитской братии.

   Трифон настолько увлекся чтением, что время, которое он провел в мастерской богомаза, – два дня и две ночи – пролетело совершенно незаметно. Юный казачок и про сон забыл, читал даже ночью, воткнув лучину в светец, чтобы не переводить зазря дорогое масло в жировом светильнике.

   Отцу затея Трифона пришлась не по нраву, но он не стал перечить сыну, обладавшему упрямым и независимым характером. Пусть забавляется, по здравому размышлению решил Андрей Семенович. Все ж не баклуши бьет, а занимается делом, хотя оно и принижало казачье звание. Но нравы на форпосте были демократичны, нежели городе Яике, поэтому Галавач махнул рукой на забавы сына - пусть еще  год-два, и Трифону будет не до игрищ. Да и забот у Андрея Семеновича хватало.

    Купец Анфис Губин, все-таки оттеснил у Яганова Илецкую соль. Конечно, не будь у него жены, отличающейся жадностью непомерной и коварством, которая липла к купцу Яганову. Можно было договориться ко всеобщему удовольствию, но мягкотелый Анфис слушался советов жены, и сделка состоялась. Что поделаешь, долг платежом красен, и отдавать его все равно нужно. Поэтому купцу Яганову пришлось воспользоваться советом Головача.

   Вскоре рудники на соленом озере Индера заработали, и предприятие Яганова начало давать большую прибыль. Но верные люди донесли, что купчиха Губина, прознала, как их ловко обвели вокруг пальца, и взбесилась. Затаила она на купца Яганова зло, но, как говорится, близок локоток, да не укусишь.

   Надобность в займах отпала, торговля солью шла бойко, низовые казаки в очередь становились, и у Яганова и Головача воцарился мир и покой.

   Два месяца в монастыре пролетели незаметно. За это время Трифон стал более серьезным, жестким и начитанным. Прочитанные книги открыли для него другой мир. Его душе хотелось чего-то иного – необъятного простора, приключений, но отец решил по-своему.

   - Собирайся! - сказал он однажды. – Будешь помогать, а меня в Яицкий городок призвали быть полковым старшиной. Так что пора тебя приставить к делу, вон какой большой вымахал. Да и уму-разуму набрался, как мне рассказали в скиту.

    Раньше Трифон воспротивился бы отцовской воле, но теперь смолчал. «Поживем - увидим, как оно дальше будет», - не по летам рассудительно подумал молодой казак. Так он оказался в бударе, который плыл по Яику, направляясь к Индировским рудникам, где добывалась соль.