Пожар

Старушка была маленькая, поблекшая как прошлогодняя листва. Она зябко куталась в платок, несмотря на заполнявший все пространство жар и как-то испуганно скукоживалась. Но иногда ее словно пронизывало электрическим током: тогда она резко подавалась вперед и голосом, звучавшим будто из старого сломанного приемника повторяла: «там, там… документы…и стенка совсем новая, югославская.  И мамина фотография». «Стой! Куда! Не подходи!» - за локоть старушку схватил сосед Григорий Иванович, нас местный богатырь, под два метра ростом, и резко потянул назад. 
Язык пламени уже начал оплетать бревенчатые стены ее домика, забирая в небытие все то немногое, что составляло материальную основу жизни: югославскую стенку, стулья, сколоченные покойным мужем, его книги, кухонный гарнитур, с большим трудом доставшийся на распродаже, и немых свидетелей их некогда совместного счастья: фотографии со свадьбы, редкие кадры с дружных застолий и жатвы. После смерти мужа бабушка Агафья жила одна, полузатворницей, и мы, детвора, ее даже немного побаивались. На пожар нас привело одно лишь любопытство, а тревога, которую мы испытывали при виде бабушки Агафьи, заставляла держаться на почтительном расстоянии от разыгрывающейся драмы, впрочем, этому также способствовал расползающийся дым, зловредно заползающий в нос.   Но сейчас, когда она стояла такая маленькая и растерянная, все больше вжимаясь в землю перед набирающим силу пламенем вместе с приседающим в огне домом, мы всей нашей ватагой инстинктивно подались вперед, словно стремясь закрыть собой погорелицу от огня.
Внезапно в небе будто разорвались петарды, и маленький домик на мгновение превратился в Везувий, извергающий пламя на нас, любопытствующих жителей Помпей. Жар заиграл на моих щеках, и горячая шершавая ладонь все того же Григорий Ивановича умело оттолкнула и меня назад. Огонь вился змеей над домом, подпрыгивая в безумном танце. Мой взгляд поднимался по незримой лестнице в небо вслед за струей огня, никогда в жизни я еще не видела такого огромного пламени. «Газовый баллон взорвался» - спокойно констатировал Григорий Иванович (в нашем поселке газовые баллоны у всех стояли на кухнях возле плиты).
 Когда приехали пожарные, тушить уже собственно было нечего. Да и воды у них с собой не оказалось (в бардачные девяностые такое, увы, случалось). Мы, ребятишки, для проформы натаскали несколько ведер воды из ближайшего колодца и залили остатки того, что когда-то было домом бабушки Агафьи. Старушка уже ничего не говорила и даже не плакала. Почти остановившимся взглядом смотрела на падающие на обломки ее жизни струи воды. По касательной прошли и все слова утешения от односельчан. Я к бабушке Агафье не подошла. Не хватило смелости что-то сказать, словно языки огня вырвали и унесли в небо и мой собственный язык. «Надо бы вывести из дома газовый баллон»- это было первое что выдал мой плохо узнаваемый голос за ужином матери, спустя почти четыре часа после пожара.
03.05.2024