Баллады и блюзы

1. Баллада о птицах

Это в детстве, когда-то,
видимо, очень давно,
когда были другими
запахи, звуки и краски,
когда оком в мир
было мое окно-
перед сном я любил
слушать волшебные сказки.

Эти сказки выдумывал
сказочно сильный отец
и рассказывал их набело,
без репетиций.
Я любил, чтоб у сказки
был счастливый конец,
и чтоб были в ней
добрые, сильные птицы.

А с утра хотелось
подолгу лежать в траве
и разглядывать птиц -
в бездонном, прозрачном небе.
Я и вырос так: 
с лицом, обращенным вверх,
и всю жизнь с трудом различаю-
где быль, где небыль.

Но закончились сказки -
когда-то, в один из дней,
когда я внезапно стал
сильнее и выше.
Я смотрю в окно и при свете
тусклых огней
вижу только лишь
мокрые, грязные крыши.

И все чаще думаю: а был ли я молодым?
Не ложусь в траву -
она стала грязной и мокрой.
Я смотрю на небо, но вижу один лишь дым,
и окно мое давно перестало быть оком.

Ностальгия по детству проходит. Уже прошла
и тоска по детской,
с хорошим концом, небылице.
Только все сильней
тоска по взмаху крыла.
Черт возьми, куда они подевались,
птицы?..


2. Sookey - Blues


Мой друг, мне все надоело вдруг.
Такая, мой друг, фигня.
Вокруг возня и грызня, мой друг.
Такая вокруг фигня.
И я не пилю под собою сук,
Но суки пилят меня.

Мой дом стоит в лесу на горе,
на склоне горы крутом.
Я много лет живу в конуре,
и её называю – дом.
Но мне не скрыться в моей норе -
они окружили дом.

А под горою блестит река
Среди могучих камней.
Бежит река, весела и легка,
И сук не видно на ней.
Течет река мимо городка,
В котором ты хочешь к ней.

Река вливается в океан,
в сверкающий водоем.
Вот там бы я мог поднимать стакан
с тобою, мой друг, вдвоем.
Но ты, мой друг, в одиночку пьян,
а не со мною вдвоем.

Ты в каменном доме - на чердаке.
Твой дом окружает двор,
И если ты хочешь выйти к реке,
ты должен пройти через двор.
Но суки только на поводке
выпустят за забор.

У нас - у каждого - свой обман
или свой интерес.
Поэтому ты в одиночку пьян
и на чердак залез,
А я, мой друг, и вовсе не пьян,
И не покидаю лес.


3. Ночная баллада

Ноябрьский дождь косил весь вечер,
плевал в окно, что было сил.
Ночь ворвалась, задула свечи,
хоть я об этом не просил.
К столу присела и молчала,
была почти что не видна.
И, чтобы гостья не скучала,
я ей налил чуть-чуть вина.
Ночь, опьянев, ругалась скверно,
и - если б утро не пришло -
осталась бы со мной, наверно,
еще бы на ночь- мне назло.

... вставала, падала, скакала
и зубы скалила в углу.
И тень граненого стакана
гремя, каталась по столу.


4. Баллада о камнях

И неохота, да и не надо
искать добра от добра.
Пора отлета и листопада,
и сбора камней пора.
Мы от удачи не брали сдачи,
оставив тем, кто бедней.
Ни цели не было, ни задачи
в пору разброса камней.
Теперь копить и платить медяками,
идти, не зная пути.
Мы так свои разбросали камни,
что их уже не найти.
Отныне будем бродить повсюду,
устав и дожив до седин.
Не надо всех, и не надо груду -
найти хотя бы один.
Когда окончится путь плачевный,
иль просто прервется путь -
найдется камень - один, ничейный -
и ляжет тебе на грудь.


5. John- Silver- Boogie

я по привычке встаю только с левой ноги
я говорю ноге: эге!-  не спеши, не беги,

еще так рано вставать, еще блестит луна,
лишь ты покинешь кровать - и будет дел до хрена

настанет день, и из- за денег начнется возня
и станут разные бездельники тревожить меня...

но моя левая нога уже встает на порог
и ей нет дела до того, что не завязан шнурок

а этот день уже сготовил всевозможную хрень
и все обычно и привычно: просто день, как день

с  одним вопросом в голове: быть или стать?
или идти ловить лавэ или книги листать?

но я вопрос такой решаю левою ногой.
а встать, конечно, лучше с левой, чем с никакой.

и лучше встать с кровати, чем с бодуна.
к тому же выбора нет: нога всего лишь одна...


6. Зимнее кино


Бреду по снегу к больнице, еще в полусне.
Зима в Сибири надолго. Темно и мороз.
И - по палатам, в халате с дырой на спине.
И благодарен за вечно заложенный нос:

здесь от порога настойчиво пахнет бедой
и остальным, что не держит в себе человек,
а также потом, окурками, кислой едой,
и ото всех – перегаром, включая коллег,

и от меня… Рассвело. Белизна и мороз.
Но, как стемнеет, слетится опять вороньё
и будет рвать этот город, знакомый до слёз,
чтоб снова всё поделить на своё и своё.

Опять дежурство, на сутки. Зарплата- пустяк.
А если вдруг не дежурить - и вовсе смешной.
Я два-три раза в неделю бываю в гостях
в своей квартире: поесть, повидаться с женой.

И лишь работа спасает от глупых идей,
когда внутри и снаружи- враньё и война.
Но как мы лечим отдельных побитых людей,
когда болеют совместно народ и страна?

Уже и глупо ложиться в четыре утра.
А может, чаю? и спирту? еще покурить?
Но из приемного дышит мне в трубку сестра,
что: «без сознания, пьяный, и рана кровит»

Опять грамматика боя, язык батарей.
Но как отряд не заметил потери... врага?
А бес в затылок: «не глупый, не старый, еврей,
скорей вали-ка отсюда - и вся недолга!»

Вот и свалили. Туда, где попозже закат.
А, может быть, поменяли беду на беду?
Во сне под утро привидится драный халат,
да все по снегу к больнице бреду и бреду…


7. Блюз вокзального буфета               


…и побежали тараканы,
и закусили удила.
я выпиваю полстакана
и забываю про дела.
не убежден, что так и надо,
но так бесспорно веселей
смотреть на то, как эти гады...
ведь правда?
- и себе налей -
...как эта рыжая лавина
бежит, топча друг друга в грязь.
пускай погибла половина,
зато другая добралась.
вперед, вперед, к желанной цели!
не уступайте колеи!
когда они займут все щели,
и я пойду- без толчеи.


8. Баллада Без Названия


Снова ночь,
и в бетонном колодце двора
одинокое дерево ждет топора,
и летает над ним
одинокая черная птица,
и на ветви его
не садится
 
на газоне растет одиноко
трава,
по проспекту ползет одинокий
трамвай,
невпопад загораются лампочки
в окнах
одиноких квартир, где живут
одиноко..
 
Но настанет рассвет, и изменится мир:
Растворяются окна печальных квартир,
И- устав от полета всю ночь напролет-
В кроне дерева белая птица поет.
 
Я хочу, чтобы так было всем и всегда.
Чтобы общими стали и хлеб, и вода.
Чтобы общими стали и радость, и смех
если горе- для всех, то и счастье- для всех


9. Магдалина

В звездном небе, в глубоком море,
В Гефсиманском сухом саду-
Всюду горе. Одно лишь горе.
Как по углям- ногами голыми-
Я из города в город иду.

Всюду- ложь, лицемерные фразы,
Похотливые морды скопцов.
У разбитых иконостасов
Подлецы развращают глупцов.

Я- продажная девка. Такую
Не поставишь на пьедестал.
Я скитаюсь, а значит- тоскую
По еще не распятым Христам.

В закутке я напьюсь потихоньку....
За горой затихает гроза.
А архангел платочек комкает
И стыдливо отводит глаза.


10.  Rainman

Это город, так похожий
на другие города.
Дождь идет. Идет прохожий,
а вокруг: вода, вода.
Мостовая, лужи, лужи…
Без поклажи, налегке,
человек спешит на ужин,
в темно- сером пиджаке.
И мокра его рубаха,
и мокры его штаны,
и душа мокра от страха
за судьбу родной страны.
Поднял ворот, галстук туже
затянул он под лицом.
Он себя, спеша на ужин,
ощущает подлецом.
Но, однако: где-то, что-то,
как-то (Бог его прости!)
он сегодня отработал
с девяти и до шести.
И улыбочку снаружи
он цепляет кое- как.
А навстречу: все по лужам,
в темно- серых пиджаках.


11.  Just  For The Money.

Привет, брат. Не спрашивай о делах. 
Дела идут, брат, но как-то всё больше - нах,
а это значит, что нет новостей на планете.
Ведь не скользит она
на
влажных китах,
и не висит она
на
ржавых болтах,
а стоит она
на
старой, потертой монете.

И всё, что было с ней,
и что будет с ней,
и то, что с нами будет - всего верней -
я готов рассказать тебе, брат,
лёжа на старом диване:
что все болезни, страданья, труды и бои
происходят вовсе не от любви, 
а поверь мне, брат, что
just for the money.

Не говорю, брат, что мир жесток или плох.
Но ты пойми, брат, что мы ему просто- пох,
и тем больше ты лох,
чем меньше в твоем кармане.
а значит: глупо надеяться и незачем ждать,
что этот мир захочет нам что-то дать.
Да что он даст нам, брат, когда
всё-
 just  for the money?
 

Не унывай, брат, гляди веселей вперед!
И не зевай, брат: везет тому, кто везет.
Мы не имеем права жизнь провести в тумане
и наблюдать за борьбою добра и зла,
коль наблюдать надо лишь за движеньем бабла-
в этой старой лавочке, брат -
«Just For The Money»


12. Баллада о музыке эпохи барокко

В версте от Тамбовской заставы,
где луг и болото ничьё,
жил барин - поручик в отставке-
Иван Севастьяныч Ручьёв.
Наследной владел деревенькой,
худой -в два десятка дворов-
и жил себе: лесом и пенькой.
Изволь: не богат, да здоров!
Семейство, хозяйство, охота,
заботы. И всё - делово.
Ан нет, не хватало чего-то…
Он сам и не ведал, чего.
И вспомнил он как-то спросонок,
как в Липцих возил он пакет-
Бывал при дворе он саксонском
Изрядно тому уже лет.
Бродил, ожидая ответа,
испробовал кофий и чай.
За рыночной площадью где-то
он в кирху вошел невзначай.
А там- заиграло!.. Он слушал,
чего отродясь не слыхал.
«Что это?» - спросил он у служки,
а служка ответил: «Хорал!»

К зиме, подкопивши обильно
с продажи своих древесин,
доехал поручик до Вильно.
Купил себе там... клавесин,
и к лету играл- на те, Боже! -
с улыбкой на пухлых губах.
Не то он играл, не похоже,
не зная и имени - Bach.
Струился парок над опарой.
Он в сени ступил, за порог.
Стоял на крыльце русский барин,
Не знавший и слова – «Baroque“.
«А вот, сочиню про берёзки!», -
подумал- счастливый!- впотьмах.
Был счастьем обязан он тёзке,
что в Leipzig-е  помер на днях.