Дуранте Стойкие Глава 8. Дуранте и Богаевские

Глава 8.   Дуранте и Богаевские

Цепь случайных исторических событий сыграли свою роль в жизни самобытного крымского художника-пейзажиста, живописца, графика, основоположника крымского героико-романтического пейзажа, Заслуженного деятеля искусств РСФСР (1933) Богаевского Константина Фёдоровича (12(25).01.1872, Феодосия – 17.02.1943, Феодосия) во второй половине XIX века. Близкие связи Дуранте с семьёй Богаевских начались, как и с семьёй Айвазовских, задолго до родственных.

Богаевский Константин Фёдорович
Фото взято из открытых источников

Богаевские – это обедневшая феодосийская дворянская семья. Глава семьи Богаевский Фёдор Константинович - бывший гарнизонный офицер, коллежский секретарь Феодосийского казначейства. Был женат на Богаевской Александре Михайловне (? – ноябрь 1925). В совместном браке у Богаевских было двое детей. Старший сын Александр Фёдорович, присяжный поверенный, юрисконсульт Южной железной дороги до 1927 года, репрессирован. Младшим сыном был Константин Фёдорович (1872 – 1943).

В метрической книге церкви Иверской иконы Божией Матери, построенной в 1348 году рядом с Генуэзской крепостью в укреплённом армянском районе – Айоц берд (армянская церковь) – как армянская церковь Святого Ованеса Мкртыча (Иоанна Крестителя, или Иоанна Предтечи), расположенной в Феодосии, район Карантин, под номером 2 от 12 января 1872 года имеется запись о рождении Константина Фёдоровича Богаевского.
А 6 февраля 1872 года произведён обряд крещения. Что зафиксировано священнослужителем отцом Феодосием Пенчуком.

Фрагмент метрической книги церкви Иверской иконы Божией Матери г. Феодосия апрель 1872 г.
Предоставлен ГКУ РК «Государственный архив Республики Крым)

В 1906 году немногим более чем через 34 года после регистрации своего рождения в этой же церкви выдающийся художник будет обвенчан со своей супругой и верным другом Дуранте Жозефиной Густавовной.

История знакомства Богаевского с семьей Ивана Егоровича Шмитта 1829 – 1896) и Софии Антоновны (в девичестве Дуранте), сестры состоятельного феодосийского купца 1-й гильдии и итальянского консула в Феодосии, владельца экспортной конторы по торговле хлебом, Гласным Феодосийской городской и Земской думы и Земского собрания, председателя правления Феодосийского ссудно-сберегательного товарищества, 16 декабря 1899 г. Департаментом Герольдии Правительствующего Сената  Российской империи  утверждённого в Потомственном почётном гражданстве г. Феодосии  Густава Антоновича Дуранте.

Во флигеле дома Шмитт, который снимала семья Богаевских среди ночи случился пожар. Спящих детей разбудили и перенесли в хозяйский дом. В этом доме, утром, проснувшийся мальчик, увидел гравюру, выполненную в стиле, напоминающем масляную картину (олеографию) с видом изображения вулкана Везувия, которая его искренне заинтересовала.
Мальчик долго стоял возле этой картины и вглядывался в её завораживающую красоту. За этим занятием его и застал хозяин дома. Стало понятно, что мальчика привлекло художественное искусство, чем он и поделился со своей женой.

Макс Волошин в своей статье о приятеле упоминает эпизод, который, по его мнению, стал самым сильным из «впечатлений искусства» для Богаевского. Всё произошло той самой ночью. Волошин свидетельствует:
 «Там в комнате висела итальянская олеография, изображавшая извержение Везувия. От всего этого эпизода в памяти Богаевского сохранилось не впечатление ночной тревоги, не зрелище пожара, а впечатление этой олеографии, которая потрясла его душу и заранее определила его грядущие пути в области земных катаклизмов».

Своих детей в семье Шмитт не было. Маленький Богаевский очень понравился супругам, поэтому София Антоновна стала частенько приглашать его к себе домой, где Константин играл с её племянницами почти одногодками, из семьи своего брата Дуранте.

Когда в 1881 году отец Богаевского получил в наследство дом под Ялтой, то решил туда переехать со всей своей семьёй. Шмитты уговорили родителей оставить им для воспитания и получения достойного образования их младшего сына. Родители, обдумав это предложение, согласились. Но при этом необходимо отметить тот факт, что мальчик не терял общения со своими родителями и периодически приезжал к ним и какое-то время проживал в их семье.

Шмитты исполнили своё обещание. В их семье Константин Фёдорович познакомился с творчеством крымского художника-мариниста, ученика и считавшегося лучшим копиистом И.К. Айвазовского, Адольфа Ивановича Феслера (1826 – 1885).

На их денежные средства Константин обучался в феодосийской гимназии, а впоследствии – в Петербургской Академии художеств, в мастерской профессора А. Куинджи.

Куинджи и студенты Академии художеств. Во втором ряду третий слева Богаевский К.Ф. 1890-е годы
Фото взято из открытых источников

Летом Куинджи увозил своих учеников в Крым и писал там вместе с ними с натуры. В 1890 году ездил на этюды на Волгу. А в 1897 вместе с Куинджи и его учениками, за собственные средства преподавателя, в Германию, Францию и Австрию. Там познакомился с современным европейским искусством. Наибольшее впечатление, по свидетельствам, на Богаевского произвели произведения художников Сецессиона в Вене, а также Арнольда Бёклина.Конкурсной работой Богаевского стал эскиз «На горах» - крымский пейзаж, за который он получил звание Художника.

Начиная с 1900 года Богаевский выставляется, сначала в Петербурге, затем в Венеции, Мюнхене (Сецессион), Париже и Москве. В 1904 году вступил в Новое общество художников, затем был призван на военную службу, служил в Керченской крепости, в 1906 году демобилизовался и женился на Жозефине Густавовне Дуранте (11.10. 1877 – 6.05.1969). С 1902 г. являлась членом правления Феодосийского общества «Ясли».

Богаевская Жозефина-Натали-София Густавовна (в девичестве Дуранте)
Фото взято из открытых источников

Фото документа
Информация взята из открытых источников
Фото документа
Информация взята из открытых источников

Венчались молодые в 1906 году в Феодосийской церкви иконы Иверской Божьей Матери, которая до сих пор находится в городе, является действующим храмом и расположена у стен Генуэзской крепости.

Церковь иконы Иверской Божьей Матери г. Феодосия
Фото взято из открытых источников
В этом же году Богаевский построил в Феодосии мастерскую, в которой потом работал до конца жизни.

Мастерская К.Ф. Богаевского
Фото взято из открытых источников

В 1906 году Богаевский участвовал в выставке Exposition del Art Russe, устроенной Сергеем Дягилевым в Париже при Salon d’Automne. В 1908 году путешествовал по Германии, в 1909 по Италии и Греции, знакомился с искусством старых мастеров. В 1910 году избран членом Московского Товарищества Художников. В том же году вышла книга стихов Максимилиана Волошина «Годы странствий», проиллюстрирована рисунками Богаевского.

В 1911 – 1914 годах участвовал в выставках «Мира искусства». В 1912 году выполнил самую известную свою работу – три панно для особняка      М.П. Рябушинского в Москве. В 1914 году снова был призван в армию, служил около Севастополя, демобилизован в 1918 году. После революции остался в Феодосии, по-прежнему участвовал в художественных выставках.
Вот что вспоминает о семье Богаевских их подруга Анастасия Цветаева.
Благодаря написанным ею воспоминаниям, озаглавленным «Вечер у Богаевских», мы, сегодняшние, можем увидеть, как жил художник, ставший феодосийской легендой: «Высокая просторная мастерская. Огромные окна. По стенам, как упавшие книжные полки, ряды стоящих в скромной замкнутости этюдов – всех величин. Это заботливая рука жены художника учреждает порядок в бурном творчестве мужа, скромного, замкнутого. Дом Богаевского-Дуранте. Итальянский размах высот и размеров, света – тени – кисти! И германская чистота, и гармония земного воплощения. Две крови в хозяйке дома – итальянская и немецкая – сама улица, где стоит дом, носит название Дуранте. Рано оставшийся сиротой встретил в юности золотоволосую – тосканское золото! – Жозефину, и в глазах ее – синих – был цвет утренней Адриатики. Детей у них нет; вдвоем идет жизнь. Но друзей у Богаевских – весь цвет Феодосии, Крыма и обеих столиц. И руками трудолюбивой хозяйки, бережливой, умелой, искусной – в скромном доме художника цветут гостеприимство и хлебосольство – два вечно благоуханных цветка… Хозяин, Константин Федорович, невысокий, тонкий в сером костюме; легкая седина тронула его волосы и пышные усы, длиннее, чем носят. Узкое лицо со впадинами у щек, длинный, неправильный нос и большие карие печальные глаза под тяжелыми веками, под густыми бровями. Он весь – скромность и благожелательность. Говорит очень мало и всегда остроумное, неожиданное. И его шутки очищены от тех привычных ироний и сарказма, какими блещет век. Жозефина Густавовна, как бывает в Богом данных союзах, - противоположность мужу: стройный стан, правильные черты, синева сияющих глаз и – тосканская? Или глубина германских лесов – сказочная золотоволосость. Молодость – позади. Но идет тихая победоносная зрелость. Еще далеко до заката, и жизнь – как полная чаша, поднесенная к благодарным устам».

В 1924 году в Феодосию на постоянное место жительства переехала семья Гринов. Александр Степанович Грин высоко оценил мастерство Богаевского, почувствовав в нем чуткого, благородного человека и подружился с ним.
Вот, что об этом вспоминала жена Александра Грина Нина Грин:
«Константин Федорович – культурная persona grata Феодосии, как Максимилиан Волошин – Коктебеля. Все писатели, поэты, художники и актеры, приезжая на Восточный берег, бывали гостями того или другого. Внешне они были весьма различны. Худенький, небольшого роста, всегда изящно одетый, серьезный Константин Федорович ничем не был равен красной рыжеволосой туше Волошина, плотоядной и чувственной. И жили они по-разному. Богаевский – на Карантине, в Феодосии, в низеньком длинном старинном домике в глубине заросшего зеленью двора, комфортабельном и изящно уютном, и в великолепной, полной света, воздуха и настоящих произведений искусства, мастерской. Максимилиан Волошин – на берегу моря в Коктебеле, в шумном, экстравагантном Доме отдыха московских писателей, бывшем своем доме, где он имел для себя лично две комнаты и кабинет-библиотеку».

Александр Грин с женой иногда ходили в гости к Богаевским: «Мы бывали у Константина Федоровича редко, но с удовольствием. Он был спокойный, очень интересный собеседник. За внешней благовоспитанностью настоящего его отношения к нам мы сначала не замечали. За нашу жизнь в Крыму он один или с женой Жозефиной Густавовной был у нас раз пять».

Грин Н.Н. Грин и Богаевский // Грин, Н.Н. Воспоминания об Александре Грине. - С. 118-121.

А вот, что вспоминает о Жозефине Густавовне Богаевской в своей статье   «Я знала её, Жозефину Богаевскую» почётная гражданка города Феодосии, бывший заместитель председателя горисполкома Аида Алексеевна Касаткина, которая в своё время сыграла большую роль в судьбе Жозефины Густавовны в самые тяжёлые её годы:

«Всякий раз в январе, когда отмечается годовщина со дня рождения Константина Фёдоровича Богаевского, мне вспоминается удивительная женщина – жена и верный друг Мастера. Я знала её, Жозефину Густавовну Богаевскую (Дуранте). Многие годы она вдохновляла художника, создавала спокойную, добрую атмосферу в доме, необыкновенно бережно относилась к таланту и творчеству мужа. Мне хочется рассказать о встречах с ней.
Судьба свела нас в 1960-е годы. Ей было за восемьдесят, но она, несмотря на преклонные годы, оставалась такой же замечательной женщиной, человеком высокой внутренней культуры, обаятельной, высокообразованной.

Константин Фёдорович женился на Жозефине Густавовне в 1906 году. Его избранница принадлежала к семейству итало-немецкого происхождения Дуранте, отдалённым потомком генуэзских консулов в Феодосии.
Знакомые с раннего детства, они часто встречались на детских праздниках в доме Айвазовского, да и в доме Шмиттов, где воспитывался Богаевский. Жена Ивана Егоровича Шмитта, фабриканта и земского деятеля, была крёстной матерью Жозефины и родной сестрой её отца, Финочки, как её называли. Константин Фёдорович часто издали наблюдал блестящий экипаж, в котором ездила по городу Жозефина с сёстрами и братьями. И только когда к Богаевскому пришла известность, Дуранте благословили их брак.

Венчались они в старинной церкви на Карантине, знаменитой своей архитектурой. Церковь в те годы уже не действовала, и её специально открывали для их венчания.

Жозефина Густавовна, по словам знавших её в молодости, была женщиной изящной, тонкой красоты, с правильными чертами лица, лучистыми глазами. Небольшого роста, она казалась высокой из-за своей стройности и лёгкости. Она владела несколькими языками, превосходно играла на фортепиано, преклонялась перед искусством. До глубокой старости проявляла интерес к литературе.

В одном из писем другу Богаевский писал: «У меня верный друг и товарищ в жизни – моя жена, и с нею всё как-то скорее идёт и работаешь за двоих. Вокруг меня всегда спасительная тишина, нет легкомысленности, ненужной суеты».

Тишина нарушалась только музыкой – итальянской, чаще немецкой классической. Часто сопровождалась пением.

«В то время, как я пишу тебе, - рассказывал в письме своему другу Рылову Константин Фёдорович, - моя жена разбирает сонаты Бетховена. Торжественная мелодия звучит в моей просторной и гулкой мастерской. В тёмном углу стоит начатый сегодня холст. Звуки музыки увлекают фантазию куда-то в далёкие неведомые страны, и хочется сделать, написать нечто большее, грандиозное и торжественное, как бетховенская мелодия…».

С декабря 1908 по май 1909 года они пережили самые счастливые месяцы в своей жизни – путешествие по Германии, Италии, Греции. Долгие, незабываемые часы провели они в галереях, церквах, оперных театрах Рима и Флоренции, Неаполя и Генуи, Мюнхена и Нюрнберга.

Самыми тяжёлыми стали 1918 – 1919 годы. Константин Фёдорович внезапно оказался главой большой и совершенно беспомощной семьи, состоящей из детей и старушек. Ему пришлось заботиться не только о родной матери, но и о Софье Антоновне Шмитт и её сёстрах, тётушках Жозефины Густавовны.

«У нас какой-то музей древностей, а я его хранитель», - говорил он и делал всё, что мог. Копал землю в саду, выращивал овощи, ходил на рынок, утверждая, что это не женское дело – носить тяжести.

Самоотверженно трудилась рядом с ним и Жозефина Густавовна. Она старалась, чтобы материальные трудности меньше отрывали мужа от его искусства. Привыкшая к достатку, она научилась довольствоваться самым ограниченным, ничего для себя не требуя.

Во время Великой Отечественной войны, в 1943 году, Константин Фёдорович погиб во время бомбёжки Феодосии. Его мастерская была разрушена (примечание автора: мастерская не была разрушена, разрушен был только жилой дом) и разграблена, не осталось жилья.

После войны картины его вернулись в Феодосию, заняли своё достойное место в галерее И.К. Айвазовского, а вдова художника, возвратившись в родной город, осталась без крова. Читая письма Жозефины Густавовны в те последние годы, с болью в сердце переживаешь за судьбу этого на редкость скромного человека.

В 1950-е годы с больной сестрой Антуанеттой они жили в Феодосии в крайне стеснённых жилищных и материальных условиях. Вот строки из её писем Александре Александровне Виноградовой – большому другу, поддержавшему Жозефину Густавовну из Москвы, особенно в последние годы её жизни: «Мороз, снег, свирепый ветер, так что с нашей горы никуда не пойдёшь. Мы живём «подаянием» добрых людей, приносящих нам хлеб, а остальное выкраиваю из запаса довольно однообразного. Антуанетта Густавовна прихворнула и даже не встаёт. Между прочим, мы всё это время сидим без книг, приходится коротать свободные часы вечера…» письмо датировано 2 марта 1953 года.

Несколько месяцев спустя, 27 ноября, она пишет: «Спасибо иногда забежит знакомая, принесёт хлеба, иногда сидим без хлеба, но ничего, есть крупа, мука…».

А вот строки из письма, написанного Жозефиной Густавовной 2 декабря 1953 года: «Это так важно – иметь тепло, чтобы человек чувствовал бы себя хорошо, уютно.

У нас плохо с керосином, и приходится топить плиту, а тут так тепло делается, что я со стулом отъезжаю подальше от печки, а некуда, тут кровать и «basta» - предел земли…».

В 1954 году сёстры переезжают в Старый Крым, так как в Феодосии найти квартиру было очень тяжело.

В апреле 1954 она пишет А.А. Виноградовой: «Ездила я на разведку в Старый Крым, комнату найти там так же трудно, как и везде, вероятно, поселимся пока у жены брата в её домике».

В мае того же года: «С переездом в Старый Крым ничего не выходит.
У нашей родственницы будет летом ремонт, ожидается много гостей, а найти там комнату так же трудно, как и везде, центр занят, а на окраине – это такая невылазная грязь, что мы будем ещё больше отрезаны от мира, чем здесь (в Феодосии).

Ищем теперь перебраться ближе к «нашему центру», но пока ничего не выходит, и вот сидим на перепутье – положение хуже губернаторского… Наше здоровье ухудшается, годы подходят к концу, пора подводить итог…
Вот мы теперь Украина. Как-то чувствуешь себя оторванной от Москвы – как-то странно и жаль».

А когда в июне 1954 года Жозефина Густавовна с сестрой поселилась в Старом Крыму, она писала: «Хлопот было очень много, и наши силы почти истощились, особенно сестра так ослабела, что за ней нужен уход, как за ребёнком. Она отпраздновало своё 80-летие – это юбилейная цифра, а я ведь тоже скоро достигну эту дату и хочется покоя. Не знаю, найдём ли мы его здесь?».

Вряд ли спокойной была её жизнь в Старом Крыму. В сентябре 1956 года она пишет оттуда о скоропостижной смерти своей любимой племяннице (дочери брата Фердинанда):

«Она мечтала, что мы сможем переехать к ним в Харьков, чтобы жить вместе, и вот эта надежда рухнула. Мы точно осиротели.

Она была нам преданной дочерью. Простите моё молчание. Чем больше живёшь, тем больше хочется молчать, слова все такие пустые…
Вот и зима подходит, а мы ещё без дров, без угля, а как уже стало холодно».

Ж.Г. Богаевская всегда стремилась в Коктебель, но добираться туда было сложно. В письме 1956 года она пишет: «В Коктебеле по-прежнему кипит жизнь. Мария Степановна в этом году не приезжала, а нам невозможно туда добраться, сообщение слишком сложное.

Иногда так хочется немного перемены, побродить по лугам и горам, а сил уже нет».

В октябре 1956 года она побывала в Коктебеле, который был дорог воспоминаниями о лучших годах её жизни. «Я только что вернулась из Коктебеля, где пробыла 10 дней на даче у Нилушки (Неонила Васильевна Успенская (1906-1982), жена художника В.А. Успенского (1892-1956).
Много трудностей, сложностей, препятствий пришлось пережить Жозефине Густавовне, прежде чем она смогла вернуться из Старого Крыма в Феодосию. Вначале это была неблагоустроенная комната по улице Галерейной. Привезли её друзья из Старого Крыма в сырую комнатку, где не было ни вещей, ни мебели. Сестра Антуанетта уже ушла из жизни, и Жозефина Густавовна жила одна.

Нашли ей самое необходимое. Вспоминаю, как привезла железную кровать, тумбочку и пару стульев из воинской части.

Через два месяца исполком горсовета подыскал ей однокомнатную квартиру на этой же Галерейной улице. Но жить одной в таком преклонном возрасте она не могла. По её просьбе пригласили племянницу Жозефины Густавовны, но из-за немецкой национальности начались осложнения с её пропиской. Пришлось преодолеть много трудностей, чтобы племянница была прописана, а Жозефина Густавовна получила персональную пенсию, которая тоже была крайне мала.

Через год, по непонятным мне причинам, её переселили в другую однокомнатную квартиру на той же улице. Вот когда-то мы и оказались соседями. Это давало мне возможность находить вечернее время, чтобы за чашкой чая послушать рассказы Жозефины Густавовны.

Как жаль, что по молодости не почувствовала я необходимости записывать услышанное, не знала, как в будущем будут важны и необходимы её воспоминания. Работала я тогда заместителем председателя горисполкома, свободного времени почти не оставалось…

В одном из писем тех лет Жозефина Густавовна писала обо мне: «Вчера вечером пришла соседка и подарила мне книжку Розы Дмитриевны Бащенко. Издано прекрасно и написано с большим толком и чувством. Я очень рада. Но тираж небольшой, и всё издание уже расхватали. Касаткина с трудом достала этот экземпляр в Симферополе. Что творится в краеведческом – ничего не знаю, а соседка так перегружена, что еле дышит».

Редкие встречи с этой удивительной, душевной, скромной женщиной высокого интеллекта незабываемы. Меня всегда поражала её аккуратность, почти ежедневно менялся белый воротничок на единственной синей шерстяной кофточке…

В её рассказах не было ни слова осуждения, недовольства, роптания, хотя пережиты были годы несправедливости, непонимания. Картины мужа находились во многих музеях страны, в частных коллекциях, целый ряд картин, выставленных в музеях (в том числе и в галерее И.К. Айвазовского) были её собственностью. А она, живя с огромными материальными трудностями, думала об оформлении дарственной на картины Богаевского.

В октябре 1965 года она писала жене искусствоведа С.Н. Дурылина: «Что, Аришенька, получили ли Вы удостоверение о передаче дарственной в Третьяковку?».

В июле 1963 года в Феодосийской галерее открылась выставка Богаевского. Жозефина Густавовна пишет в письме: «7-го неожиданно открылась выставка Константина Фёдоровича в четырёх залах – кажется, хорошая и многолюдная. Барсамов выступил с речью, кажется, тоже хорошей – это я сужу со слов Нины, племянницы. Я не была на выставке. Накануне я упала в комнате…».

Вспоминаю, что с трудом уговорила её пойти на выставку мужа. Пришли мы ещё до открытия галереи. Чувствовалось, как больно, трудно ей было зайти в залы, быть среди картин, напоминающих о лучших годах жизни.
Я усадила её на стул и вышла, оставив с воспоминаниями молодости, зрелости, тех замечательных лет рядом с художником, большим мастером живописи, беспредельно любившим восточный Крым и свою родную Феодосию.

Девяносто лет она отметила скромно, со своими друзьями. К счастью, не забыли об этом и художники Крыма.

«На днях я получила из Симферополя 100 рублей от отделения Союза художников Украины к преддверию моего 90-летия, на улучшение быта – можете себе представить, как это меня поразило.

Только прошу молчать, пока не выяснится, кто инициатор,» - писала Жозефина Густавовна в одном из своих писем в 1965 году.

В 1966 году умер её брат, живший в Италии. Он оставил сестре наследство, но кто в те годы мог поехать туда, хлопотать, оформлять необходимые документы?

«Брат мой скончался в больнице от водянки (в Италии). Теперь от нашей некогда большой цветущей семьи осталась я одна.

Его похоронили в Porto-Vanrigio? Откуда когда-то выехал мой прадед и попал в Крым.

Теперь уже ничего меня не удерживает в этой жизни, которая под конец оказалась для меня бременем.

От меня не ждите писем, мне трудно писать», - так рассказывала она об этом в августе 1966 года в одном из своих писем.

Из земной жизни Жозефина Густавовна ушла в мае 1969 года в Москве, куда увезла её родственница А. Маркевич. Московские друзья были лишены возможности бывать у неё.

Похоронили её на немецком кладбище.

Бывая в Москве, я прихожу на могилу. И тогда являются мне грустные мысли, что так мало было сделано доброго этому человеку в её последние годы жизни. А перед глазами – стройная, лёгкая, приветливая Жозефина Густавовна на перроне Феодосийского вокзала, спрашивающая меня: «А надо ли мне уезжать из Феодосии?..».

Могила Ж.Г. Богаевской 2018 г. Немецкое кладбище, г. Москва
Фото взято из открытых источников

В послевоенные годы жизнь Жозефины Густововны была достаточно тяжела. Но она никогда не падала духом. Стойко переносила все тяготы и лишения, которые выпали на её долю.

В эти тяжёлые для неё времена Ж.Г. Богаевская не была забыта или покинута своими друзьями. Большую поддержку ей оказывали семья Дурылиных и первая жена Маршала Советского Союза Конева Ивана Степановича Анна Ефимовна Волошина.

Благодаря их стараниям, Жозефина Густавовна после многих лет скитаний смогла в Феодосии обрести собственное жильё. Немаловажную помощь в этом вопросе также оказала, занимавшая в то время должность заместителя горисполкома Феодосии, Касаткина Аида Алексеевна.

Сегодня, хоть и прошло уже очень много лет с того события, и некоторых уже нет в живых, я хочу выразить искреннюю благодарность этим людям за то бескорыстное и душевное участие, которое они приняли в нелёгкой судьбе моей известной родственницы. 

Первая жена Маршала Советского Союза Конева Ивана Степановича
Анна Ефимовна Волошина
Фото взято из открытых источников

Фото
Комиссарова (Дурылина)Ирина Александровна и Дурылин Сергей Николаевич

В 1923 году Богаевский работал над панно для сельскохозяйственной выставки в Москве. В 1933 году получил звание заслуженного деятеля искусств РСФСР. В 1936 – 1939 году работал в Тарусе.

Зимой 1943 года, во время немецкой оккупации, фашистская авиация, устроив провокацию, под видом советской авиации совершила авиационную бомбардировку города. Богаевский в этот момент был на базаре. Осколком ему срезало половину головы.

Из воспоминаний феодосийки, ныне проживающей в г. Москве Татьяны Яковлевой:

«17 февраля 1943 года. Оккупация немцами Феодосии. Жизнь немногочисленных феодосийцев сосредоточена на базаре, где можно достать какую-нибудь еду.

Меня, восьмилетнюю, мама посылает за молоком... Вдруг появляются самолеты, сбрасывают бомбы, строчат из пулеметов. Бомбы голубого цвета, размером с кисть руки, не разбивают даже асфальт, оставляют вмятины и черточки от осколков на асфальте. Моя молочница спряталась под стойку и дернула туда же меня, накрыв собой. Когда самолеты улетели, оказалось, что спасительницу мою ранило в ногу. По базару разнеслось: «Убило Богаевского!». Феодосийцы знали этого художника».

Похоронен Константин Федорович Богаевский в Феодосии на старом городском кладбище в могиле своих приемных родителей. У Шмитта Ивана Егоровича и у него один на двоих могильный памятник. На котором выбито: «Константин Фёдорович Богаевский. 24.01.1872 погиб от бомбы 17.11.1943 Христос воскресит».

В январе 2020 года, в год 148-летия со дня рождения К.Ф. Богаевского силами и средствами почётного гражданина города Феодосии, бывшего заместителя горисполкома Аиды Алексеевны Касаткиной, на участке Шмиттов был торжественно открыт памятный знак великому живописцу. На открытии присутствовала общественность города.

Вот как это событие осветила местная газета «Кафа»:

8.1. «Открытием памятника отметили 148-летие Богаевского (видео) (фоторепортаж)

На торжественное открытие памятного знака великому феодосийскому художнику собралось более полусотни горожан, звучали памятные речи, стихи и слова благодарности. Вместе с тем, феодосийцы возмущены затягиванием властью вопроса о присвоении Богаевскому звания «Почетный гражданин Феодосии», равно как и отсутствием его музея и полноценного памятника. Также в очередной раз всплыли и застарелые проблемы содержания Старого городского кладбища.

В субботу, 25 января на Старом городском кладбище отметили 148-ю годовщину со дня рождения выдающегося русского художника, феодосийца Константина Федоровича Богаевского. В этот день здесь был торжественно открыт памятный знак великому живописцу Богом Данной. Надпись на памятнике (архитектор – Светлана Арефьева), который появился благодаря стараниям и средствам почетного гражданина Феодосии Аиды Касаткиной, гласит: «Его вклад в историю отечественного искусства и своего родного города Феодосии достоин высокой и славной памяти». Также здесь приведены слова и самого Богаевского: «Я родился и всю жизнь прожил в Феодосии, древнем городе. Какая это блаженная страна, наша Феодосия, именно, Богом Данная».

Почтить память талантливейшего феодосийца пришло несколько десятков его земляков и гостей нашего города. Перед собравшимися выступили такие активисты культурной и общественной жизни, как феодосийский ветеран Аида Касаткина, депутат городского совета Татьяна Голуб, заместитель главы феодосийской администрации Наталия Коваленко, заместитель директора музея Грина Алла Ненада, научный сотрудник галереи Елена Огурцова, председатель попечительского совета «Храни и помни» при церкви Всех Святых Татьяна Пермесская, поэты Галина Яковлева, Эдуард Абрамов и Галина Кондратова, а также и другие поклонники творчества гениального Богаевского. И даже современница Константина Федоровича, краевед Татьяна Яковлева. Татьяна Федоровна оказалась еще и свидетелем гибели Богаевского во время бомбардировки Феодосии, она и поделилась своими воспоминаниями о том трагическом дне и о сложностях, связанных с захоронением художника.

Помимо речей, посвященных таланту Богаевского, историй из жизни его и супруги Жозефины Густафовны, неизбежно был затронут и наболевший вопрос об увековечивании памяти нашего великого земляка. Почетный гражданин города Аида Касаткина и другие общественники-активисты много лет упорно добиваются присвоения Богаевскому звания «Почетный гражданин Феодосии», которого он, по всеобщему мнению, несомненно, достоин, как и его гениальное творчество - своего отдельного музея. Только в галерее Айвазовского несколько сотен его замечательных полотен и лишь малая толика доступна для публичного обозрения. Да и памятника великому Богаевскому в Феодосии до сих пор нет! И только в этом году рядом с его могилой появился достойный памятный знак, и то, лишь благодаря частной инициативе самой Аиды Алексеевны. За что ее от всей души благодарили пришедшие почтить память Константина Федоровича. Официальная же власть по непонятным причина пока по-прежнему дистанцируется даже от вопроса присвоения почетного звания Богаевскому.

Оглашены были и вечные проблемы самого Старого кладбища Феодосии. Татьяна Пермесская посетовала на то, что городские власти практически не занимаются поддержанием здесь порядка, разве, что выделяют машину для вывоза мусора на ежегодный субботник, хотя некрополь передан на баланс города.

Если ранее кое-какие скромные пожертвования прихожан собирались в храме Всех Святых, то ныне и такой возможности нет. Остается только уповать на инициативу частных лиц, слава Богу, такие люди есть.
Например, обещали перечислить средства на поддержание Старого кладбища родственники захороненного здесь героя войны Ивана Мокроуса, за что им должны быть благодарны все феодосийцы, добавила Татьяна Юрьевна».

Могилы Шмиттов и Богаевского К.Ф.  Феодосийское кладбище
Фото автора июль 2020 г.

Картины К.Ф. Богаевского экспонируются во многих музеях России, Украины, в частности – Государственной Третьяковской галерее (Москва), в Государственном Русском музее (Санкт-Петербург), в Симферопольском Художественном музее, в Севастопольском Художественном музее                им. П.М. Крошицкого. Картины К. Богаевского украшают помещение приемной Министерства иностранных дел Российской Федерации в Москве. И, конечно же, - в Феодосийской Картинной галерее им. И. К. Айвазовского, где хранятся 504 произведения художника. Специальный зал Богаевского рас положен в доме сестры Айвазовского, где экспонируются произведения, относящиеся к разным периодам его творчества. Здесь находятся три портрета Богаевского, относящиеся к разным периодам его жизни.

В январе 2022 года исполнилось 150 лет со дня рождения выдающегося крымского художника. Мне кажется, что это вполне достаточный срок для того, чтобы общественность могла переосмыслить всё то, что сделал своим искусством этот скромный художник.

Феодосийская инициативная группа, во главе с Почётным гражданином города, Касаткиной Аидой Алексеевной многие годы пытается восстановить историческую справедливость в отношении должного отношения к памяти Константина Фёдоровича Богаевского. Большую помощь в этом оказывает и депутат Феодосийского городского совета Республики Крым 2 созыва Голуб Татьяна Евгеньевна.

Искренне хочется верить в то, что все их инициативы в конце концов увенчаются успехом.

Касаткина Аида Алексеевна
Фото взято из открытых источников

Ответ Федеральной службы безопасности в отношении К.Ф. Богаевского
Фото взято из открытых источников

Депутат Феодосийского городского совета Республики Крым 2 созыва
Голуб Татьяна Евгеньевна
Фото взято из открытых источников

Совещание актива по обсуждению мероприятий празднования 150-летия со дня рождения К.Ф. Богаевского
Фото взято из открытых источников

Крымский пейзаж. 1930. Холст, масло. Феодосийская картинная галерея им. И.К. Айвазовского
Фото взято из открытых источников

Корабли. 1912. Холст, масло. Государственный Русский музей, С.-Петербкрг
Фото взято из открытых источников

К.Ф. Богаевский у картины «После дождя». 1904
Фото взято из открытых источников

Нельзя не упомянуть о настоящей семье Константина Фёдоровича Богаевского:

Богаевский Федор Константинович (? – 1890) – отец художника, родился на Украине. В Феодосии служил при казначействе в качестве коллежского секретаря.

Богаевская Александра Михайловна (? – 11.1925), мать К.Ф. Богаевского (имела дом в пригороде Ялты). Из-за того, что семья жила бедно, вынуждена была подрабатывать шитьём.

Богаевский Александр Фёдорович (? – 1938), старший брат К.Ф. Богаевского, присяжный поверенный, юрисконсульт Южной железной дороги до 1927 года. Репрессирован.

Чтобы хоть немного понять душу, образованность и иные достоинства Богаевской Жозефины Густавовны, предлагаю читателю два, до этого ранее нигде не публиковавшиеся, её письма. Данные письма были мне любезно предоставлены Касаткиной Аидой Алексеевной.

У меня у самого, к большому моему сожалению, не сохранилось практически ничего того, чтобы могло напоминать мне о быте, трудовой, общественной и иной жизни моих предков.

Письма были представлены на фотодокументах
Аидой Алексеевной Касаткиной в 2021 г.