Александр Иолас - греческий коллекционер

"Александр Иолас - всесторонне одаренная личность нашего времени, собиравший искусство будущего. Важная фигура международного арт-пространства, оказавшая влияние на современное искусство и отчасти определившая его, мы должны бы воздать ему почести, а вместо этого мы с ним яростно боролись, а победив, проиграли" - так пишут сейчас греческие СМИ.

Прошло 37 лет со дня смерти Александроса Иоласа* (1987), человека, который красной нитью прошел через всю общественную жизнь Греции, переживая унижения со стороны господствующей элиты, став мифологизированной некоторыми историками личностью, безмерно раненным прессой, проигнорированного государством и глубоко недооцененного своими же соотечественниками. Из-за чего же все пошло не так, как следовало бы.

Иолас родился в 1907 году в  Александрии (Египет) в достаточно богатой семье торговцев хлопком, но "вылетел из гнезда" в восемнадцать лет, наполненный непомерными амбициями и мечтами о великих свершениях, взяв с собой чуть денег и три рекомендательных письма от Константина Кавафиса (1863-1933) - поэта, широко признанного величайшим из всех поэтов Греции.

Тогда он сам толком не знал, кем хотел стать: пианистом или танцором. Его деспотичная бабушка говорила ему: "Езжай в Германию или Францию, только не в Грецию". Ее предвзятое отношение к Отечеству получила печальное подтверждение полвека спустя (об этом далее в статье). Однако Константинос Куцудис (так его звали на самом деле) хотел сбежать от назойливой опеки родственников: "вон из Африки в Европу, а лучше еще куда-нибудь подальше. Во всю мощь расправить крылышки и улететь куда глаза глядят" - рассказывал он как-то друзьям о своей юности.

И вот он оказался в Греции: жизнь в Афинах отличалась очаровательной свободой. Кроме того, он уже принадлежал, как протеже, к кругу афинской интеллигенции: он преданный поклонник-компаньон греческой актрисы Марики Котопули, сама Ева Палмер-Сикелианос готовит с ним танец для выступления на первом Дельфийском фестивале, а первая гречанка-фотограф Нелли Суюлдзоглу-Серайдари фотографирует его танцующим в Парфеноне.

Но скоро он вновь "расправит крылья" и окажется в Берлине, на этот раз с письмом от греческого музыканта-дирижера Димитриса Митропулоса к сценографу Берлинской государственной оперы Паносу Аравантиносу.

Он был блестящим танцором, и ему не потребовалось много времени, чтобы проявить свои способности. Он одержал победу почти с самого первого просмотра и занял место первого танцора в труппе Берлинской оперы, наслаждаясь в то время "всем тем безумством славы и свободой межвоенного периода".

Расцвет нацизма вынудил его бежать в Париж, который считался международным центром танца. В столице Франции он познакомился с Полем Валери, который оказал большое влияние на его мировоззрение, а также с Андре Бретоном - основоположником сюрреализма. Таким образом он впервые соприкоснулся непосредственно с искусством модернизма.

Однажды в 1931 году, проходя мимо художественной галереи, он остановился перед картиной художника Де Кирико. Ему так она понравилась, что он выпросил у владельца ее под залог (потребовалось пять лет, чтобы вернуть долг). Так он подружился с итальянским художником греческого происхождения и погрузился с головой в мир искусства. Потом познакомился и с другими прогрессивными художниками такими, как Рауль Дафи, написавший его портрет, Жан Кокто, Пабло Пикассо, Жорж Брак, Ман Рэй и Макс Эрнст.

В 1940 году его связывали тесные узы с внучкой американского президента Теодорой Рузвельт-Кео (1919-2008), которая, собственно, и "окрестила" его Александр Иолас. Они создали балет и отправились на гастроли в Бразилию. Но оставались вместе недолго до 1943 года. Вскоре после этого Александр Иолас решил-таки бросить танцы.

Совместно со своей подругой Марией Русполи (1888-1976, урожденная герцогиня де Грамон) и другими в 1946 году он открыл первую арт-галерею в Нью-Йорке под названием Hugo Gallery, где сразу же организовал персональные выставки Рене Магритта и Макса Эрнста, с которыми его связывала большая дружба и взаимное уважение.

Он "открыл" Энди Уорхола, и в 1952 году устроил ему первую выставку, состоящую из 15 иллюстраций к рассказам Трумэна Капоте. С тех пор восхождение на олимп славы, успеха и благосостояния того и другого было головокружительно победоносным.

Иолас открывал одну галерею за другой, начиная с Женевы в 1963 году, в Париже, Лондоне, Милане, Мадриде, Бейруте. "Он жил, оказывая огромное влияние на современное искусство по обе стороны океана. В 60-х годах он создал своеобразный мост между Европой и США, и стал звездой мирового масштаба" - вспоминал о нем греческий художник Йоргос Лазогас (1945-2022), большой друг Александра Иоласа.

"Все эти годы он никогда не забывал ни о своей семье, ни о Греции. Каждое лето проводил здесь на Родине. Примерно в 1950 году, когда он сотрудничал с Яннисом Царухисом (греческий художник), выставляя его работы за границей, он познакомился с Димитрисом Пикионисом (греческим архитектором) и поручил ему спроектировать и построить дом в месте, которое выбрал сам среди виноградников в районе Агия Параскеви".

"Сначала то был небольшой дом с просторной комнатой для размещения тех работ, что он привез с собой. Постепенно дом разросся настолько, что смог вместить почти всю объемную коллекцию".

С каждым новым приездом у дома вырастала новая пристройка, в результате получился целый дворец, в котором разместилась коллекция, не похожая ни на одну, что существовала тогда в Греции. Она представляла собой уникальное сочетание древнегреческих, кикладских, вавилонских предметов искусства, римских мраморных колонн, византийских икон и авангардных работ самых выдающихся художников 20-го века.

Он часто принимал у себя инкогнито важных персон. По всему было видно, что именно здесь - в этом доме - он намеревался поселиться на старости лет. Напротив своего дома-дворца он также построил виллы для двух своих сестер, Ники и Иро - с первой у него были доверительные отношения.

В начале 70-х годов он начал сотрудничать с Галереей  Zoumboulakis. Хотя Иолас был известен лишь узкому кругу греческих художников, но уже успел продвинуть на международном уровне работы Костаса Цоклиса, Павлоса Самиоса, Алексиса Акритакиса, Никоса Хаджикириакоса-Гикаса и скульптора, которого считал самым выдающимся среди всех, Панайотиса Вассилакиса (псевдоним Такис).

Иолас хорошо знал греческую актрису Мелину Меркури и режиссера Михалиса Какоянниса, помогал им с финансированием первого греческого фильма "Stella", что привел их в Канны, где был номинирован на Золотую пальмовую ветвь. Также в Афинах у него появился близкий друг-возлюбленный Костас Тахцис. Иолас нисколько не скрывал, что он гей, и утверждал, что греки - лучшие любовники в мире! С ними он общался частным образом, беря их с собой в зарубежные поездки или на закрытые вечеринки аристократии.

Греческое общество той поры архаичное, консервативное, замкнутое (нынче не то, что давеча), вообще, не знало, кто он такой, чем занимается, а если кто-то что-то и слышал краем уха, то это казалось невероятным. Но однажды о нем узнали все: когда журналист Захос Хаджифотиу стал освещать свои встречи со знаменитыми людьми Афин и не только в газете "Почтальон", в колонке светской хроники. Кстати, с самого первого выпуска эти "посиделки" стали невероятно популярными.

Роскошь, что окружала его, была чем-то беспрецедентным. Его появления на публике, всегда эксцентричные и оглушительные, в расшитых золотом плащах, шарфах, мехах, модных рубашках и еще более безумной обуви, производили фурор. По городу начали распространяться мифы о его богатстве и о бесстыдных вечеринках, на которых богатые знаменитости проводят ночи разврата. В прессе появлялось много статей о нем и его незаурядной жизни.

Как-то в начале 80-х годов Иолас дал молодой журналистке Ольге Бакомару пространное интервью для журнала "Женщина". Не буду перечислять, что он сказал, чтобы вас не утомить. В общем и целом, наговорил он тогда много чего "такого резкого... даже плохого, обидного и оскорбительного по поводу нынешнего, плачевного состояния греческого искусства, обнищавшего народа, глупой интеллигенции, жадных предпринимателей, бездарных руководителей тогдашних партий, некоторых не патриотичных членов греческого правительства и тд. и тп. Греки были шокированы.
Они не понимали также, что он имел в виду, рассуждая о "поднявшемся греческом колосе-Парфеноне", а его юмор, вместо того чтобы позабавить читателя, приводил в ярость. Потому для соотечественников он так и остался "чудаком и чужаком" - человеком, который находился на самом дне их системы ценностей. Тут его карьера и покатилась под откос, а влиятельность и уважение к нему упало до плинтуса.

А через некоторое время появился некто, кто спровоцировал его полное уничтожение. Трансвеститка под псевдонимом Мария Каллас, психически больная личность, который некогда работал у Иоласа, решил отомстить ему за то, что он выгнал его: он обвинил его в педофилии, краже и торговле антиквариатом и употреблении наркотиков. И такое началось!

Травлю возглавила газета "Завтра" с самыми вульгарными характеристиками и оскорблениями в адрес Иоласа. За ней последовала почти вся греческая пресса, соревнуясь между собой самыми броскими заголовками статей. Некоторые из них назывались так: "Гнилой Иолас и гнилость других", "Высокая степень гнилости: разврат и наркотики", "Хороший мир и преступный мир в объятиях Иоласа", "Известные афиняне на оргиях Иоласа", "Их обвиняют в проституции и педофилии" и другие.

Последовал и общественный бойкот (культура отмены): его осуждали публично, многие друзья стали избегать, реже звонить, некоторые совсем перестали с ним общаться, социальные контакты уменьшились, начались финансовые трудности. Однажды вечером, выходя из галереи на площади Колонаки, несколько человек, сидевших в соседнем кафе, начали кричать ему вслед оскорбления.

Его подруга Мелина Меркури (на тот момент министр культуры и науки Греции) отказалась поддержать его, проигнорировав его намерение подарить свою коллекцию вместе с домом греческому государству.
"Таким образом, Греция сделало все возможное, чтобы лишить себя такого бесценного подарка. Страна, которую он обожал и которой он хотел подарить коллекцию произведений искусства, что собирал всю свою жизнь, для создания греческого Центра современного искусств, почти мстительно отказалась воплотить в жизнь его замысел".

А в это самое время Французская республика наградила его орденом Почетного легиона, а газеты "Монд" и "Либерасьон" писали ему дифирамбы по случаю организации грандиозной выставки коллекции Доминик де Мениль. Сам Иолас приветствовал Миттерана и Жака Ланга на открытие выставки.

Только в Салониках группа просвещенных любителей искусства во главе с близким другом Иоласа - галеристкой Марой Лайей, пыталась найти место под Македонский центр современного искусства, где они разместили бы подаренные Иоласом бесценные предметы из его коллекции (48 штук).

Маро Лайя вспоминает: "В конце концов, в Салониках нашелся Георгий Филиппу, владелец фабрики по производству керамической плитки, который предоставил нам тысячу квадратных метров территории своей фабрики под картины. Таким образом, открытие центра состоялось на праздник Святого Димитрия в 1984 году не без недоразумений, конечно". В Македонском музее сегодня находится малая часть коллекции Иоласа, сохранившаяся в Греции.
Маро Лайя, однако, рассказывает, что, когда Иолас вернулся после серьезной операции на сердце из Америки, он увидел, что большинство комнат его дома-дворца полупусты, то есть коллекция была значительно утрачена еще до его смерти.

Однажды Йоргос Лазогас сказал в разговоре, что "за пять месяцев до смерти Иоласа посетил следователь по делу о краже и продаже древностей, он вернул восемь толстых папок и сказал, что дело посчитали закрытым. Тогда мы попробовали восстановить репутацию Иоласа и в прессе. Да, мы обращались к газетчикам, но не встретили сочувствия ни у одного журналиста".

Греция продолжала оставаться патриархально-архаичной.

Настал момент, когда больного СПИДом Иоласа перевезли в Нью-Йорк, а Ники (сестра) была назначена попечителем его имущества. Однако, в доме творился беспредел: прислуга, знакомые, малознакомые и даже сама Ники "вырывали" друг у друга из рук все ценное, в добавок ко всему, его коллекцию и гардероб ночью нещадно грабили.

"Приобретенное таким образом" Ники тайно перевозила в свой дом, а потом паковала и коробки якобы с домашней утварью отправляла дочери (племяннице Иоласа) Сильвии де ла Куэвас в Америку. Некоторые из коробок изъяли, и они болтались где-то на складе транспортной таможенной компании.

Остается вопрос: "Что же случилось с 10.000 произведениями искусства? В чьи руки они попали?

Александр Иолас умер 8 июня 1987 года.

По словам известного греческого арт-эксперта Маниты Хаджифотиу (дочь того самого Захоса Хаджифотиу, который написал впервые об Иоласе в светской хронике) - "после смерти Александра Иоласа многие великие художники, как в Греции, так и за рубежом, впали в оцепенение, перестали испытывать вдохновение. Ведь к чему бы Иолас ни прикоснулся, все превращалось в золото".