Обычный случай из службы

Лейтенанту выпало вообще-то немудреное задание, ему выпускнику автомобильного училища и назначенного на должность зампотеха автотранспортной роты, поручили контролировать работу водителей 2-х самосвалов Зил-ММЗ-555, попросту называемых в шоферской среде «три пятерки», занятых на подаче щебня к устью сооружения (штольни), где шла подготовка к очередному ядерному эксперименту. Три пятерки подъезжали под загрузку под так называемый «грохот», решётку с определенным размером ячеек, натянутую на четыре столба на высоте 3-х метров, на которую погрузчик подавал отвал породы, выброшенный в своё время при проходке штольни, и которая не позволяла попадать в кузов булыжникам больших размеров. После этого самосвал следовал на расстояние 70 метров к устью штольни, где заезжал задним ходом на разгрузочный портал и в три приема разгружал содержимое кузова в шахтерскую вагонетку. И хотя в этом ничего сложного не было, но требовалась от водителей определенная сноровка и умение. Машину надо было поставить под загрузку так, чтобы основная масса груза опустилась на заднюю часть кузова, тогда при открытии кузова, часть груза, вернее одна его третья часть точно составляла объем вагонетки, а впоследствии при подъеме кузова на определенную высоту, надо было за оставшихся два раза выгрузить остальной объем отвала. Всё шло нормально до 23:20, самосвалы ползали взад- вперед, всё шло хорошо, работа по забивке штольни продвигалась. Почему же лейтенанта, у которого в подчинении была целая автотранспортная рота численностью в 120 машин, поставили контролировать работу двух машин!? Да всё дело было в том, что работы по забивке штольни велись под строгим контролем всех вышестоящих организаций, вплоть до куратора ЦК КПСС и о малейшей заминке, которая могла привести к срыву графика забивки, докладывали с телефона, установленного прямо в устье штольни, сразу на самый верх. Дело в том, что очередной ядерный эксперимент должен был всегда проводиться точно в строго назначенное время, ведь в этом участвовали сотни организаций, десятки научно-исследовательских институтов и служб МО СССР и Академии наук СССР, организовать и согласовать все их действия и готовность к точно назначенному сроку было не так просто, а уж о переносе опыта и вообще не могло быть речи, так как всё это требовало привлечения дополнительных материальных и финансовых средств, которых и так немало расходовалось при подготовке и проведении очередного ядерного опыта-эксперимента. Вот командование автотранспортного отряда и подстраховывалось таким способом. Работа спорилась, шахтерские вагонетки бегали внутрь штольни, самосвалы ползали по отработанному маршруту. Но когда всё идет как по маслу, то жизнь всегда преподнесет очередной сюрприз, не обошлось без сюрприза и на этот раз. Водитель одного из самосвалов рядовой Макаров, доложил, что у него возникла сильная боль в животе и он не может управлять своим автомобилем. Конечно, лейтенант медиком не был, но осмотрев Макарова, его живот понял, что у водителя приступ аппендицита и ему требуется срочная госпитализации. Все дело в том, что сам лейтенант перенес операцию по удалению аппендикса в 13 летнем возрасте, и хорошо запомнил симптомы этой болезни. Твердый живот и обострение боли при нажатии в правом нижнем отделе живота и резком отпускании рук при нажиме на живот. Как впоследствии и оказалось, лейтенант при установлении диагноза заболевания был прав. Вызвав скорую помощь и отправив больного в госпиталь, лейтенант позвонил в часть с просьбой прислать резервный автомобиль или водителя на подмену, и, хотя штольня находилась от части всего в 18 км, но лейтенант рассуждал так. Пока решат кого отправить, пока водитель дойдет до автопарка, пока заправят резервный автомобиль, пока доедут по грунтовой дороге ночью,
пройдет не менее часа. Что скрывать – такова проза жизни… между тем темп работ снизился вдвое, начальник участка горняков начал подавать недовольство, грозился звонком наверх. Пришлось лейтенанту садиться за руль 3-х пятерок самому вместо второго водителя. Нет он не боялся управлять автомобилем, знания и навыки управления транспортными средствами были получены им ещё на гражданке и закреплены в последующем в военном автомобильном училище, где учили настоящим образом при командовании училищем генерал-майором Зюбко В.М., чего нельзя было сказать о выпускниках более поздних выпусков, особенно тех, кто заканчивал училище, когда оно стало высшим инженерным. И уж совсем откровением стало для лейтенанта то, что в последствии его племянник, закончивший училище в 1991 году совсем не умел управлять автомобилем. Много вызывали нареканий и знания выпускников высших автомобильных училищ по устройству и эксплуатации автомобилей и гусеничных машин. Сам лейтенант заканчивал училище по среднему профилю, что, что, а знания по всем предметам в ту пору в 60-х давали им фундаментальные. Но это как говорится в будущем лейтенанту ещё предстоит понять, а на данный момент он за рулем «трех пятерок», да простит меня читатель за маленькое отступление от повествования. Первую плюху и порцию русского могучего языка лейтенант получил при первой же разгрузке. Мало того, что он с первого раза не смог загнать машину задним ходом на разгрузочный портал, мешал светящий в глаза прожектор освещения, а пригнуться ниже лейтенант не додумался, он отмерил сильно большую дозу отвала при выгрузке в вагонетку, в результате чего вагонетка переполнилась и часть отвала оказалась на железнодорожных путях, по которым двигалась вагонетка. Работяге шахтеру пришлось освобождать пути лопатой, что он и сделал, пожелав лейтенанту всяких благ на могучем русском. И хотя лейтенант не сразу приспособился к данной работе, которая всякий раз обсуждалась всей шахтерской бригадой с применением обидных эпитетов, но постепенно лейтенант приспособился и уж не на отлично, но на твёрдое хорошо справлялся с обязанностями водителя самосвала на данном виде работ. А резервного автомобиля, или хотя бы подменного водителя всё не было. И тут новое непредвиденное обстоятельство. В машине стал заканчиваться бензин, на что лейтенант, занятый отправкой больного и пока приспосабливался к работе, не обратил должного внимания. Надо было думать, как выкручиваться из сложившейся ситуации. Способ был один, заправить автомобиль на складе ГСМ 2-ой автотранспортной роты, их же автотранспортного отряда, который находился в 3-х км от штольни. Но как это сделать без ущерба и снижения темпа проводимых работ? Дело в том, что один автомобиль находился под разгрузкой на портале, и водителю этого самосвала приходилось ждать до полной разгрузки, пока загруженная вагонетка не сделает два рейса до места забивки штольни, чтобы в последствии загрузив её в третий раз, освободить разгрузочный портал для следующего автомобиля. Образовывалась в процессе работы некоторая пауза минут в пятнадцать. А на склад ГСМ было два пути или вернее направления. Первое это вокруг сопки длиной в три километра, по подсчетам лейтенанта он с заправкой по этому пути явно не укладывался, так как пока доберешься по бездорожью, пока поднимешь кладовщика склада, пока заправишься и доберешься назад будет явный простой. Но был и другой путь через сопку, высотой в 250 метров и стоит только подняться на сопку и спуститься вниз, как вот он склад ГСМ совсем рядом, ранее сам лейтенант наблюдал, что три пятерки запросто штурмуют этот перевал, правда смущала крутизна подъема, но тогда времени на заправку хватало с лихвой. И тут лейтенанту пришла в голову ещё одна мысль, штурмовать перевал уже загруженным, тогда если и чуток задержишься на заправке, то подашь самосвал уже груженым. Освободив разгрузочный портал и загрузив машину, лейтенант направил свой самосвал в сторону перевала, включив вторую передачу. Мощный приемистый сто пятидесяти сильный мотор уверенно тянул машину вперед и казалось вот он перевал уже позади, осталось каких-то 5-6 метров, но двигатель машины на второй передаче в перевал не вытянул, обороты стали падать, мощности двигателя при движении на второй передаче на преодоление перевала не хватило. Лейтенант был, как говориться начеку, но что это!? При постановке рычага коробки передач автомобиля в нейтральное положение, для переключения со второй на первую передачу, автомобиль вдруг стал становиться на дыбы, как уросливая лошадь. Времени на включение первой передачи лейтенанту не хватило. Автомобиль упрямо становился на дыбы, в голове лейтенанта быстро созрела мысль поставить автомобиль на ручной тормоз, но и это нисколько не снизило остроту ситуации, груз в кузове сосредоточенный в задней его части упрямо ставил автомобиль на дыбы, как Ваньку Встаньку. Была в детстве такая игрушка у лейтенанта. Внутри у лейтенанта всё похолодело, мысли неслись с бешеной скоростью, первой мыслью было покинут автомобиль, но от этой мысли лейтенант быстро отказался, времени открыть дверь и выпрыгнуть из кабины ему не хватит, да и мало ли за что можно зацепиться при десантировании из кабины!? Хоть и малый опыт имел лейтенант, но знал, что автомобиль не прощает тех, кто его покидает в сложных ситуациях. Как правило, всё потом заканчивалось отправкой на Родину груза 200. Так что же делать в сложившейся ситуации!? Где выход, неужели конец, неужели ему на глазах всей шахтерской бригады и своего подчиненного предстоит кувыркаться в кабине трех пятерок с высоты 250 метров!? Мысли неслись в голове лихорадочно, где же выход, не паниковать, не всё ещё потеряно, ты пока ещё в кабине и автомобиль хоть и пытается встать на попа, но что-то всё же мешает ему завершить этот процесс, неслось в лейтенантских мыслях. Но пока не помогало не нажатие на педаль тормоза, не удавалось и включить первую передачу, да и как быстро понял лейтенант, она уже не поможет. Автомобиль упрямо становился на дыбы. Спасительная мысль пришла внезапно, она быстро сверкнула и установилась в лихорадочно работающем мозге лейтенанта. Опрокидывающий момент прекращался , если у автомобиля было поступательное движение назад, пусть небольшое, но движение задним ходом прекращало опрокидывание автомобиля хоть на какое-то короткое время, очередное нажатие на тормозную педаль снижало скорость движения назад, хотя она и постоянно увеличивалась, но вновь создавался опрокидывающийся момент и лейтенант к своему ужасу стал понимать, что снизить скорость до безопасной, двигаясь со спуска задним ходом, при высоте перевала в 250 метров, ему не удастся.
Где же выход!? Мысли с надеждой найти выход из ситуации проносились роем в мозгу лейтенанта. Вот оно возможное спасение пронеслось в работающем на пределе мозге… Как же он забыл, что подъем на перевал не был однородным, а примерно на половине подъема прерывался лощинкой, вот оно возможное спасение, спускать машину задним ходом, притормаживая при спуске для снижения скорости, и опять отпускать тормоза, как только начинает наступать опрокидывающий момент. Только бы хватило терпения, только бы получилось, не разогнать автомобиль, а там спустившись до лощинки вывернуть руль вдоль лощины и остановить не слушающийся автомобиль, если это и не получится, то автомобиль перевернется уже в самой лощинке, а не будет кувыркаться с высоты 250 метров, есть шанс исправить ситуацию. Всё бы было сделать гораздо легче, если бы не стояла кромешная ночь, и хотя часть самосвалов была оборудована задней фарой, для освещения мест выгрузки, но лейтенанту было некогда искать тумблер включения задней фары. Он весь напрягся, слился в одно целое с управляемым им автомобилем, и хотя самосвал, по-прежнему, продолжал сыпаться с перевала, но его движение всё же контролировалось лейтенантом. Казалось, прошла целая вечность… Время остановилось в своем движении, их было только четверо в данный момент на всем этом свете. Перевал, тёмная Казахстанская ночь и самосвал в кабине с лейтенантом, и от того на сколько хватит выдержки и силы воли лейтенанта зависит удастся ли им ещё когда-нибудь встретиться друг с другом, или эти четверо расстанутся навсегда, обретя в вечности всю силу и покой.
Скорее интуитивно, почувствовал лейтенант момент, когда «сыпавшийся» с перевала самосвал достиг спасительной лощинки. «Вот он шанс, действуй»,- приказал себе лейтенант и руки уверенно вывернули руль вправо, направляя движение машины вдоль лощины и самосвал, эти «три пятерки» повинуясь воле своего пилота, выполнил его приказ, как бы облегченно вздохнул, даже не попытавшись завалиться набок и через мгновение, подчиняясь тормозам, прекратил своё движение.
Напряжение лейтенанта как бы частично спало. Он и машина поняли, что спасены и им обоим уже не угрожает опасность, что они оба с честью вышли из сложнейшей ситуации.
А в это время снизу вся шахтерская бригада следила за разыгрывавшейся ситуацией, бригадир понял мысль и желание лейтенанта, и то почему именно он выбрал для себя такой опасный путь, и уже пожалел, что был не сдержан в своем отношении к нему. Вся бригада с ужасом ждала, что вот сейчас начнет кувыркаться в ночи машина с молодым лейтенантом в кабине, что от обоих останется!? Груда исковерканного железа и бесформенное тело… Все с облегчением вздохнули, когда лейтенант вывернул вдоль лощинки. Многие, хоть и носили партбилет в кармане перекрестились. Но что это!? Самосвал, вновь натужно урча полез на штурм перевала, все в ужасе ждали повторения случившегося, но вскоре самосвал вместе с лейтенантом, успешно преодолев перевал, скрылся из поля видимости в кромешной мгле. Только звук двигателя был какой-то не ровный, а чуть прерывистый, еле слышный для не профессионального уха. Это дрожала нога лейтенанта на педали акселератора автомобиля.
Александр Микрюков(Вавожский) январь 2013 года.