Tres

«НОГИ СНОВА РВУТСЯ К ДОМУ»

    В крошечную комнату с оказывающими на психику гнетущее воздействие черными стенами вошли двое: высоченный, привлекательной наружности молодой мужчина в черной рубашке, не скрывающей его великолепную фигуру и нескладный молодой человек с толстыми руками и обтягивающей выпирающий живот футболкой весьма затрапезного вида. Тот, что постарше, держался уверенно, незамедлительно занял довольно удобный стул и, закинув ногу на ногу, принялся, насвистывая, листать страницы, прикрепленные к скоросшивателю, а младший, дождавшись кивка на стоящий в углу табурет, неловко опустился на жесткое металлическое сидение и предпринял безуспешную попытку отодвинуть его подальше от walls, источающих невыносимый холод, однако uncomfortable stool был привинчен к полу гигантскими болтами, и следователь, исподлобья наблюдавший за телодвижениями подозреваемого, скептически изогнув широченные, являющиеся предметом зависти многих его знакомых брови, едко прокомментировал:
    - Мы специально фиксируем мебель на тот случай, если у преступника сорвет башню, и он вздумает напасть на проводящего допрос, используя furniture в качестве оружия.
    Идрис Монтиэль, обескураженный обвиняющим тоном своего собеседника, припомнил несколько детективных сериалов и хотел уже открыть свой маленький рот, чтобы вякнуть о презумпции невиновности и о том, что его участие в противозаконной авантюре нужно доказать, но под пристальным взглядом Кастиэля, с елейной ухмылочкой взирающего отобразившийся on stupid face мыслительный процесс стушевался и, прочистив горло, приготовился все отрицать и уйти в глухую несознанку, однако мистер Гелло, будто угадав его намерения, резко сменил тактику и вполне доброжелательно поинтересовался предположениями young man касаемо того, почему он здесь оказался и, получив в ответ блеющее «I don’t know», стал задавать отвлеченные вопросы с целью понять, как часто визави использует слова-паразиты, чтобы в случае насыщения речи сигнализирующими о крайней степени волнения «вроде бы» и «кажется» усилить напор и расколоть соучастника одного из самых отвратительных за всю его практику правонарушений, поражающего воображение бессмысленностью и отсутствием логики. Еще на первом курсе юридического университета, куда Тиэль поступил после two years раздумий и поиска призвания, пожилой профессор, преподающий основы психоанализа, вдалбливал студентам в головы, что около восьмидесяти процентов убийств, совершенных не в состоянии аффекта, базируются либо на материальной выгоде, либо учинены под влиянием сильных эмоций, толкающих на устранение объекта страстной любви или ненависти, но несчастного Науэля лишили жизни чисто по фану, и адекватных причин сговариваться и устранять отпрыска Светонии и Агенобарба ни у кого из четверки не было, и хотя Кастиэль обладал высоким эмоциональным интеллектом, сопереживать явно нервничающему пацанчику с заплывшими жиром колючими глазками он не мог, особенно учитывая отягчающие обстоятельства, поскольку Монтиэль даже если и отнесся беспечно к заявлению друга ухайдокать юношу лишь на том основании, что тот встречался с его пассией и не воспринял брошенное вскользь «I will kill him» всерьез, тот факт, что первый удар нанес именно он, атаковав устроившегося на софе в гостиной школьника - Сигурни, допрошенная мастером своего дела Патроклом Тарлингтоном, на счету которого около восьмидесяти успешно раскрытых душегубств, разрыдалась на третьей минуте допроса, заскулила «я хочу домой», выложила все как на духу и призналась, что изначально они с Лашантой сговорились выгородить Идриса, пообещавшего, что уедет в родную Джаннаду первым же автобусом и никогда не проговорится о случившемся в доме Веласкес.
    - Послушай, я тебя ни в чем не обвиняю, - следователь приподнял уголки губ, демонстрируя дружелюбие и вынул из рукава первый козырь: - Чего нельзя сказать о твоих подружках, так что нежелание сотрудничать способно сыграть с тобой злую шутку, do you understand me?
    Разумеется, недалекий Монтиэль, с трудом закончивший обучение in high school и промышляющий выращиванием марихуаны на заднем дворе своего сарайчика в крошечной сонной деревушке населением в тысячу человек не имел никакого представления о дилемме заключенного и, представив как Сиг и Даймонд, убежденные, что сбежавшего под покровом ночи хитреца Брента не поймают, валят все на него, затеребил край засаленных шорт и, издав полувсхлип, оперся локтями о колени, уткнулся лицом в ладони и сдавленно прошептал, что не желал зла Валлетте, а мистер Гелло, вооружившись карандашом, черкнул пару строк в блокноте и, слегка развернув свой стул в направлении подозреваемого, чтобы наладить зрительный контакт и заручиться доверием, промурлыкал, что сумеет помочь только в том случае, коль молодой человек поклянется не лгать и поведает обо всем в мельчайших деталях. Prisoner’s dilemma считалась не шибко этичным методом, и далеко не все сотрудники правоохранительных органов соглашались выбивать признание подобным способом, однако именно с ее помощью можно, не затрагивая уйму времени, активировать механику принятия решений в новых обстоятельствах, когда бывшие сообщники превращаются в конкурентов, прекращают доверять друг другу, нарушают соглашение и выгораживают себя в надежде скостить срок до минимума.
    Спрятав мерзнущие arms под футболкой, издалека напоминающий безрукого инвалида с болтающимися под складками рукавов культяпками, соучастник преступления, организованного и совершенного спятившим Пинкеттом, баловавшимся нелегальным препаратом, провоцирующим всплеск агрессии, Идрис, de temps en temps прерываясь на то, чтобы высморкаться, сообщил детективу все, что и так знал, поскольку под предлогом принести закашлявшемуся от сухости в горле собеседнику бутылку воды встретился в коридоре с Патроклом, уже закончившим терзать Веласкес и сопровождающий ее в комнату, где на придавленном диванчике из коричневой кожи расположилась озлобленно щипающая себя за ляжки Лашанта, проклинающая день и час, когда, поддавшись на уговоры подруги замутить тройничок, втюрилась в пообещавшего увезти ее в Скай-Фло Брента и не разорвала с ним связь, догадываясь, что он - крайне неуравновешенный чувак, отец которого слетел с катушек после смерти жены, приколотил к металлическому кресту домашнего котенка, избил собутыльника, загремел в тюрьму за нанесение телесных повреждений товарищу и скончался, подхватив опасную форму кишечного гриппа. Видимо, сдвиг по фазе у парня произошел, когда он увидел распятого аки Иезусс питомца, но также не стоит исключать вероятность, что madness передалась от father на генном уровне, and this guy свернул бы на кривую дорожку в любом случае. По словам Гектора, заглянувшего в участок для дачи показаний с родителями убитого товарища, Науэль очень переживал из-за постоянных скандалов с неуравновешенной girlfriend, предъявлявшей к нему различные претензии, и когда они виделись в последний раз (четверг, четырнадцатого марта, за сутки до смерти бедолаги), garcon производил впечатление угнетенного чем-то, погруженного в нелегкие размышления person, витал в облаках, отвечал на questions невпопад и постоянно вынимал из кармана свой айфон, на заставке которого по-прежнему красовалось селфи, где он со спины обнимал игриво высунувшую язык девушку, изогнувшуюся в неестественной позе возле зеркала, стискивая фотоаппарат растопыренными пальцами, увенчанными акриловыми ноготками.
    Не последнюю роль в раскрытии страшного преступления сыграл мистер Даймонд, беспокоящийся за то, чтобы его единственная дочь не попала в дурную компанию и потому почитывающий записи в ее личном дневнике, архив которого находился в открытом доступе, так что профайлерше Джодель Кендрик не пришлось растрачивать свое умение считывать информацию, опираясь на жесты и мимику идейной вдохновительницы of murderer и забрасывать малолетку-психопатку базовыми вопросами, дабы расположить к себе и создать комфортные условия для дальнейшего сотрудничества. Нервный кашель, как правило доказывающий о том, что задержанный испытывает стресс и задыхается из-за пересохшей слизистой, донимавший Сигурни и Монтиэля, не сокрушил державшуюся уверенно девицу, прикидывающуюся невинной овечкой настолько хреново, что даже возраст не вызвал сочувствия ни у судей, ни у присяжных. Поначалу Лашанта беззастенчиво врала, сто Валлетта избивал ее, сочинила неправдоподобную историю о том, как он якобы наставил ей рога с пассией Идриса, но дотошный Тарлингтон, имевший осведомителей в телефонной компании, предоставлявшей номера хорризонцам, раздобыл запись последнего разговора подростков, сохраненного автоматически, и стало понятно, сто Брент действовал не в одиночку, и его новая любовница не просто позволила озверевшему бандиту расправиться с мулатом, но и принимала непосредственное участие в разработке стратегии и заманила простачка в дом беспечной подруги, прекрасно отдавая себе отчет в том, что ждет Науэля, посему неумелые попытки изобразить жертву обстоятельств миссис Кендрик пресекла на корню, прикрикнув на соплячку и пригрозив, что запрет ее в допросной на несколько часов, если та продолжит ломать дешевую комедию.
    Закончив снимать показания, Кастиэль, передав окончательно расклеившегося fellow коллегам, занялся оцифровкой данных, но едва висящие в его кабинете часы пробили шесть вечера, вырубил ноутбук, хлопнув крышкой и, спустившись на цокольный этаж, прыгнул за руль автомобиля и поспешил в пентхаус находящийся в пяти кварталах от фешенебельного района, поскольку сегодня исполнялось ровно четыре года с того момента, как они с супругом узаконили свои отношения и перекочевали из громоздкого особняка поближе к центру, поскольку просыпаться ни свет ни заря, чтобы успеть в офис к девяти не нравилось ни ему, ни husband, учитывая, что утро они предпочитали начинать не чашечкой банального кофе, а секса, заряжая each other позитивом до самого вечера. Из-за смерти родителей и старшего брата во время вояжа по дну Великого океана на подводной лодке - дикая, нелепая случайность, унесшая vidas молодых, полных сил Клавдия с Агриппиной и двадцатилетнего Вертуса, собиравшегося жениться на своей однокурснице, дочери Шэрон Кляйнедди, он, оставшись без поддержки, долго не мог смириться с утратой и планировал провести остаток жизни, развлекаясь, шастая по ночным клубам и потрахивая смазливых альфонсиков, готовых лизать подошвы его дорогих ботинок за купюру номиналом в двести таллеров, однако luxury lifestyle опостылела молодому наследнику нехилого состояния очень скоро, и он, вспомнив, как в отрочестве грезил разоблачать мошенников и способствовать изоляции от общества злостных рецидивистов, поступил сначала в колледж, а затем подал документы на юридический факультет университета в Кинкиннатисе и, получив диплом, возвратился в родной Фелликс и после непродолжительных раздумий перевелся из престижного отдела по борьбе с экономическими преступлениями в тот, которым руководил принципиальный, славящийся перфекционизмом Тарлингтон, требующий от своих подчиненных полной отдачи, отчитывающий провинившегося за любой косяк и ни разу не пожалел об этом decision.