Sex

«ИЗ ПЛОСКОСТИ В РЕАЛЬНОСТЬ»

    Досадливо всхрюкнув, я, подавившись разведенным в газированной воде клубничным сиропом, отъехала от стола на безопасное расстояние, согнувшись, уткнулась носом в колени, и как только обжигающая глотку сладость исчезла, придвинулась обратно, сделала несколько глотков, осушая стакан полностью и, тыкнув курсором на крестик в левом верхнем углу, подтвердила сохранение последних изменений и, захлопнув крышку макбука, принялась методично разрывать на мелкие кусочки исчерченные схемами листы, приклеенные скотчем к пробковой доске, взгроможденной на узкий подоконник, дабы во время работы над детективным триллером не отвлекаться на красоты города и ни в коем случае не залипнуть на мреющую высь карфагенского небосвода, пропитанного стеклянисто-матовой дымкой облаков настолько равномерно, что гигантские многослойные castle of clouds на фотографиях, выставленных в социальных сетях, казались фотошопом и выдумкой, - в столице Финикии, к моему огромному сожалению, cielo находилось в двух состояниях: либо голубело, обрамляя солнечный диск со всех сторон, либо затягивалось дымкой, распределенной по всей поверхности скрупулезно, точно боженька, гигантский дядька, восседающий на троне в районе стратосферы, хорошенько перемешал своей ложкой  кофе со сливками, не допуская ни единого намека на комочки above our heads. Крайне религиозная бабушка устроила бы вселенский хай, вникнув в мои кощунственную философию касаемо Создателя, но, к счастью, мамины родители остались в Сакраменто сторожить наше имущество, пока мы будем кочевать по Эвропе и Азии, поскольку my mother является орнитологом и намерена собрать как можно больше сведений об аистах, свиристелях, майнах, сойках и прочих пернатых, населяющих Эмблу и со спокойной совестью уйти на покой, преподавать в одном из приглашавших ее университетов и осесть где-нибудь в Гомерике, по которой я, если честно, уже скучала, ибо бесконечные разъезды наскучили неимоверно даже при том, что я себя считала девицей легкой на подъем и обожающей смену обстановки, так что с недавних пор мы с Нереем обосновались в трехэтажном коттедже в историческом центре Карфагена, а миссис Лейбниц зависала в Джирраке, преследуя крайне редкую и пугливую желтоклювую пичужку, о которой ни в каких источниках ничего конкретного не сообщалось, because these birds гнездовались высоко в горах и тщательно оберегали свое потомство от посторонних глаз, откладывая яйца в узенькие расщелины, куда не мог проникнуть ни один хищник. Цезария намеревалась раскрыть все секреты этого вида и запечатлеть самку, сбрасывающую червей сокрытым under ground малюткам, и мы с отчимом, поддерживая все ее авантюры, сняли довольно уютный дом и смирились с тем, что в ближайшие месяцы родными просторами не полюбуемся, и хотя мне здесь нравилось, я, плохо переносящая жару, грезила о повышенной влажности на побережье Пангейского океана и мечтала переехать на самый север Джаннады, а то и вовсе в практически вечную мерзлоту Эйсландии, покрытой льдом на восемьдесят процентов, и потому управляемая подсознанием, я поселила своих героев в самом знойном штате, так как климат Хорризоны напоминал финикийский, и мне было легче прописывать мающихся от кошмарных погодных условий людей, нежели раздразнивать воображение сиэддльскими ливнями или конкорриджским снегопадом в разгар января, превращающего north cities в декорации к пышущим волшебством сказкам вроде «Снежной королевы», «Щелкунчика», «Олененка Биби» и навевающего на мысли о реальности Санта-Клауса даже самым циничным скептикам, ворчащим, что New Year - это просто начало отсчета, и глупо праздновать то, что наша планеточка сделала еще один оборот вокруг звезды за триста шестьдесят семь гребаных дней.
    По окончании довольно престижного колледжа (факультет изобразительных искусств) я, внезапно открыв в себе талант к сочинительству после ознакомления с творчеством Вадима Бокова, гомериканского прозаика элозийского происхождения, за четыре недели проглотила все его творения и, вдохновившись, замыслила философскую драму на двести страниц, которая в конечном счете трансформировалась в сумбурный полудетективчик с элементами триллера, и мне пришлось признать, что рассказчик из меня никудышный, а все запланированное и расставленное по полочкам ожило, начало двигаться в абсолютно другом направлении, а мне оставалось, охая и чертыхаясь, наблюдать за происходящим звездецом и с лихорадочным блеском in eyes стучать по клавиатуре, надеясь, что правка опытного редактора перетасует бессвязный поток белиберды во что-нибудь путное, и мне не придется оправдываться перед родственниками, сующими свои длинные носы в чужие дела, чем я, святые блинчики, занималась шесть лет, отказываясь устраиваться на работу, пока не завершу ваять нетленку, благо мистер Харрельсон, заменивший мне ушедшего за хлебушком, как это часто случается in this funny little world, отца, не считал криминальным мое желание насладиться youth и пока есть силы и возможность, не терзаться траблами о материальной составляющей и творить в свое удовольствие, прерываясь на хлопоты по хозяйству. Переболевший в отрочестве корью из-за дурости промывших мозги его предкам антипрививочников, Нерей, лишенный opportunity to become a father, относился ко мне с таким трепетом, что я довольно быстро привыкла величать его «daddy» и неоднократно проводила мысленный эксперимент, имаджинируя, как выпинываю из своего жилища раскаявшегося папулю, приползшего вымаливать прощение, а мама, услышав будоражащие my brain фантазии, безапелляционно заявила, что если ее первый супруг переступит порожек нашей прелестной виллы, она застрелит мерзавца из дробовика аки шелудивого пса, и я успокоилась, поелику предоставлять second chance подонку, не удосужившемуся прислать ни таллера на мое содержание, не видела резона, - как говорится в одной пословице, воткнувший knife между ребер единожды не переминет воспользоваться подвернувшимся моментом и проделать сей трюк noch ein mal. Наверное, это прозвучит забавно, но отчим носился со мной как с писаной торбой, решая за непутевую падчерицу с гуманитарным складом ума задачи по физике и учил секретному шифру, благодаря которому я корябала шпаргалки, и даже визгливая миссис Брисланд, преподающая у нас химию, не подозревала, что положенная на край парты бумажонка с черточками и запятыми - готовые ответы на заданные ею вопросы, и я радовалась каждой положительной оценке так, словно приложила немало усилий, чтобы заработать снисходительную «B» с двумя минусами вместо «С», ставящего меня в один ряд с раздолбаями, уныло жующими баблгам и малюющими на доске гигантские фаллосы, подписывая внизу гордое «this is cock», полагая, будто их одноклассницы прослушали лекции по биологии и не в курсе, как выглядит мужской половой орган в возбужденном состоянии.
    - Пол! - вопила, тарабаня указкой по своей ладони язвительная географичка, смеряя одного из пошляков насмешливым взглядом. - Не льсти себе, до таких размеров твой «цыпленок» еще не дорос. А теперь возьми губку, сотри сей шедевр, начерти мне план сегодняшнего урока и выброси из башки всякую херню до следующей перемены!..
    Maman, почти не разбирающая чемоданчик и ночующая с нами под одной крышей максимум четырежды в полгода, не посетила ни одного родительского собрания, и каждую свободную секунду посвящала сортировке полученных сведений, заперевшись в своем кабинете, и путешествующее вместе с нами чучело буревестника, скончавшегося от полученных травм, подобранного Цезарией в молодости, увековеченного умелыми руками миссис Лейбниц и провозглашенного талисманом, вылупив свои стеклянные глаза, таращилось на меня с таким высокомерием, что я и теперь стараюсь лишний раз не беспокоить матушкиного персонального цербера, величественного и грозного аки Гарм, охраняющий, согласно скандинавской мифологии Хельхейм, но мне с лихвой хватало опеки Нерея, посему даже когда mommy забыла поздравить меня с совершеннолетием, я просто уведомила ее, что с двадцати пяти не желаю праздновать приближение смерти, that’s why in our family царила идиллия, и я с изумлением читала откровения тинейджеров в Интернете, повествующих о постоянных склоках и ругани внутри семейства по поводу и без. Мистер Харрельсон, внимая моим жалобам на не поддающихся дрессировке героев, утешал, приговаривая, что эксцентричные «садовники» куда более талантливы, нежели скупые на эмоции «архитекторы» и, набравшись опыта, я смогу заглядывать в будущее, предугадывать каждое действие вымышленных персонажей, научусь находить компромиссы и прекращу офигевать от любого поворота сюжета и шутить, что моими пальцами, тарабанящими по клавиатуре, управляет сверхъестественное существо. Of course, я понимала, что первый панкейк всегда получается сыроватым, не требовала от себя невозможного и отдавала себе отчет, что демонами я не одержима, и моя «амнезия» объясняется тем, что вырвавшееся на поверхность все, доселе ютившееся в подсознании, изливалось в тестовый документ, и пройдет немало времени, прежде чем я сумею обуздать свое вдохновение, разбавить несусветный бред толикой логики и управляться с деепричастиями и сложносочиненными предложениями, занимающими целую страницу также виртуозно как мой кумир, чью поэму «Огненная бледность» я выучила наизусть.
    Пересыпав растерзанные заметки в мусорную корзину, я навела порядок on the table, рассовывая фломастеры, ручки и карандаши по стаканам из винипласта, купленным по дешевке специально для этих целей и, зависнув на пару секунд, докапывалась, почему вместо того, чтобы изнасиловать и убить Лашанту, Пинкетт воспылал ненавистью к мулату, коего я рассчитывала свести с Гектором Рэндольфом, частично списанным с моего единственного лучшего друга Гекльберри, покинувшего наш тихий городок едва мы перевелись в восьмой класс и перебравшегося с опекунами в Лос-Демоньос, а так как никто из нас по малолетству не додумался завести аккаунт в «Хейсбуке», мы навсегда потерялись, and de temps en temps я тосковала по безмятежному childhood, нашим пикникам в парке и обсуждениям сериальчика про ведьм, выпускаемого по вечерам на channel for kids. Смею надеяться, у Гекки все сложилось ослепительно хорошо, и он уже обзавелся мужем, усыновил прелестного мальчика и печет пироги с курятиной в ожидании любимого супруга - прямо как Диабло, открывший свое сердце спасшему его Тиэлю. На автомате расправив наброшенный на кресло плед, я удрученно вздохнула, расстроенная тем, что Науэль погиб, а его друга раскрыть как следует мне не удалось из-за внаглую узурпировавших весь хронометраж Сигурни, Идриса, Патрокла и Джодель Кендрик. Гекуба Лейбниц оказалась, увы и ах, слишком мягкотелой, позволила мистеру Гелло затянуть свое повествование и, раз уж воскресить Валлетту, прибегнув к введению в новеллу некромагички или чародейки мне мешает здравый смысл, придется, наверное, завершить все вяленьким эпилогом, а пока, пожалуй, самое время переключиться на другой вид активности и, врубив в наушниках фолк-рок на полную громкость, взобраться на беговую дорожку и прошагать километров шесть, пока стопы не загудят от усталости, а навязчивые идеи, гулко монологизирующие in my head не замолкнут до завтрашнего утра.